Нездоровый смех забился в расселине и рванулся вверх, туда, куда не суждено было выбраться Саньке Глушакову. Потом он обмяк и время от времени хихикал, забавляясь нелепостью ситуации. Это надо же — пройти через Ад, пережить прямое попадание в грудь пули, избежать клыков и когтей Ночного Дьявола, и после всего этого закончить свои дни на дне пролома, в паре метров от заветной цели — каковой бы она ни была.
Чертовски захотелось курить. Где-то у него были сигареты. Саня принялся неуклюже шарить по карманам, но вместо помятой пачки пальцы нащупали деревянный детский кубик.
— Твою мать...— застонал Глушаков.
Как же он мог про него забыть. Вспомнил бы раньше, не оказался в полном дерьме.
— Идиот...— обругал он себя, но при этом слово прозвучало с мажорными нотками, дававшими надежду на спасение.
Саня сжал кубик в ладони, увидел, как налились светом нарисованные на нем буквы. Работает, зараза! Было опасение, что арт, вопреки обещаниям "красавицы" из подземелья не зарядился во время недавнего Выброса. Зарядился, еще как! Санек почувствовал, как внезапно стало просторнее. Не оттого, что обломки плит разошлись в стороны, а потому что его тело погрузилось в эти самые плиты. Саня никак не мог привыкнуть к этим чудесам, протянул руку, и она, чувствуя лишь незначительное сопротивление, беспрепятственно прошла сквозь бетон. Глушаков последовал за ней. Это даже хорошо, что в провале было сумрачно, и Санек не видел в деталях внутреннюю структуру плит, сквозь которые он медленно пробирался. И без того жутко. И вместе с тем радостно на душе. Нет, не сдохнет он от голода и жажды, по крайней мере, не теперь. Сейчас его гораздо больше волновал вопрос — куда он попал? И что находится за плитами? А если ничего? В смысле, если там земля? Он ведь не сможет выбраться наверх по той простой причине, что его тело не найдет подходящей опоры. Так и будет бесконечно бродить под землей? Хотя, слово бесконечно не относится к деревянному кубику. Очень скоро заряд закончится, и Санек окажется замурованным в бетоне или, если "повезет", просто в земле.
Глушаков снова вспомнил Павлика, провалившегося в пространственную ловушку и ставшего частью скалы.
От воспоминаний проснулись все накопленные за время нахождения в Зоне фобии, и Глушаков рванул вперед, чтобы как можно скорее убедиться в том, что все они не обоснованы. Он ничего не видел в темноте, да еще и внутри бетона, поэтому сам не заметил, как провалился в пустоту, упал вниз и грохнулся о каменный пол. Кубик при этом выпал из руки и затерялся в темноте.
Грязно выругавшись, Саня подтянул ноги, уселся поудобнее и завертел головой. Новостей было ровно две: одна хорошая, вторая плохая. Первая — он выбрался из завала, и теперь ему ничто не угрожало. Вторая — вокруг было темно, как в заднице у слона. Впрочем, похоже, была еще и третья новость, совсем уж не радостная. Саня опять оказался в подземелье, и от этой мысли у него на голове зашевелились волосы. Трудно было представить что-либо более хреновое, чем оказаться в подземелье без света и оружия. Он сидел, не дыша, прислушиваясь к тишине, ожидая и боясь услышать любой посторонний звук, говорящий о том, что он здесь не один. Но время шло, а тишина оставалась нерушима. Разве что где-то далеко, на грани слуха, медленно капала вода. И больше ничего.
Саня успокоился. А потом и вовсе слегка приободрился, заметив, что темнота не была абсолютной. Сзади проникающий через трещину в земле скупой свет все же пробивался сквозь нагромождение бетонных обломков. Можно было распознать их смутные контуры, но без каких-либо подробностей. Более обнадеживающим же было то, что он видел впереди. Там, судя по всему, тоже имелся какой-то источник света, потому что Глушаков со временем начал различать очертания стен и каких-то предметов, разбросанных на полу. Этот свет одновременно манил и настораживал. Но тишина успокаивала, и Саня, наконец, решился.
Вначале ему пришлось поползать по полу в поисках арта. Кубик отлетел далеко от места падения, но время было потрачено недаром. Помимо кубика Глушаков нашел огрызок трубы, изогнутой на конце. Какое-никакое оружие. Арт отправился в карман, Саня окончательно поднялся на ноги и, шаря рукой по стене слева, направился на свет.
Он шел медленно, хромая на развороченную арматурой ногу, и по возможности тихо, стараясь не слишком громко хрустеть каменной крошкой под стопами. С каждым шагом тьма становилась все разряженнее, и вот, свернув за поворот, он оказался в коридоре, пол которого покрывали пятна какой-то растительности, похожей на мох. Прикол в том, что она светилась в темноте, излучая приглушенное зеленоватое свечение. Присев над ближайшей "грядкой", Саня разглядел растительность получше. Долго не мог подобрать более точное сравнение. Где-то и что-то подобное он уже видел. Остановился на примере массажки. Организм состоял из основы-подушечки и часто торчащих из нее усиков длиной не больше сантиметра. Так вот, эти самые усики шевелились, причем каждый жил своей жизнью, и при этом порождали то самое свечение.
Чего только не увидишь в Зоне Отчуждения!
Глушаков поборол желание провести по "массажке" ладонью, хотя очень хотелось. Ему казалось, что она должна быть довольно необычной наощупь. Вовремя остановился — кто знает, как отреагирует это чудо природы на прикосновение? Даже если и не шибанет током, не вцепится в пальцы крохотными зубками, не брызнет кислотой или еще какой-то гадостью, то просто потухнет от обиды или страха. Оно надо?
Потом, пользуясь возможностью, рассмотрел рану на ноге. Она была настолько жуткая, что Глушаков застонал от одного ее вида. Хорошего мало, разве что кровь запеклась. Больно, но терпимо. Значит, вперед!
Двигаясь по коридору, Саша аккуратно обходил островки света, пока не вышел в просторный зал.
В том, что зал просторный, он убедился благодаря все тем же "массажкам". Правда, обитали они здесь не так густо, как в коридоре. Это были разрозненные очаги света, не способные развеять окружавшую их темноту. Но ареал распространения был довольно обширен, а значит, и зал достаточно велик.
Что это было изначально, Саня так и не понял. Первое, что приходило на ум — подземная парковка. Но это вряд ли. Не было здесь ни разметки парковочных мест, ни самого транспорта. Все, что удалось Глушакову разглядеть, это несколько колонн, подпиравших не особо высокий потолок. Санек был уверен: стоит только крикнуть, и по подземелью заметается раскатистое эхо. Вот только делать этого не стоит. Несмотря на царящую тишину, Саня был уверен в том, что здесь помимо него самого есть еще кто-то. И лучше не будить лихо, пока оно тихо.
Поэтому через зал он пошел, как и прежде — бесшумно ступая и держа наготове кусок трубы.
Порой кажется, что бочка меда существует только для того, чтобы кто-то плеснул в нее ложку дегтя. И не важно, кто это делает: судьба, недоброжелатель или сам по собственной глупости или неосторожности. Вот и сейчас, все шло слишком замечательно, чтобы не быть испоганенным. Преодолевая темный участок зала, Саня нечаянно пнул подвернувшуюся под ногу железяку. Грохот был такой, как будто его специально усилили через мощные динамики. И да, эхо здесь было грандиозное. Лязгнувший звук заметался между колонн, отразился от стен, несколько раз прокатился туда-сюда по залу, прежде чем окончательно стих.
Саня стоял ни жив ни мертв. Только сердце бешено стучало в груди. Даже когда наступила тишина, он не тронулся с места, а все стоял и прислушивался. К счастью, он ошибся, и громоподобный грохот железяки не разбудил абсолютное зло, приютившееся в этом подземелье. А может, напрасно он сам себя накручивал все это время? И не было тут никого?
Саня облегченно вздохнул, оторвал ногу от пола и в этот момент началось.
Откуда-то издалека до его слуха донесся неприятный и пугающий звук, похожий на стрекот кузнечика. Большого такого кузнечика. А уже через мгновение он услышал не менее странные шаги — мягкие и в то же время скрежещущие. Того, кто их производил, он увидел издали, благодаря "массажке", мимо которой существо проскочило. И Саня его узнал по характерной внешности и способу передвижения на четырех конечностях.
Это был Падальщик.
С одной стороны, могло быть и хуже. Воображение уже нарисовало черт знает что. С другой же, справиться с пожирателем падали, не имея при себе оружия, будет непросто. Не считать же оружием кусок трубы? Чай не Гордон Фримен. Ситуация облегчалась тем, что особого выбора у Саньки все равно не было, и он приготовился к бою.
Падальщик приближался вприпрыжку, царапая когтями по каменному полу. Он то появлялся рядом с островками света, то снова терялся в темноте, и Сане, отслеживая его, приходилось прислушиваться. Одновременно с этим он сам сместился к ближайшей "массажке", дававшей худо-бедно освещение в радиусе двух метров.
Мутант не напал сразу, а как будто решил сначала присмотреться к противнику. Он обошел Глушакова вдоль стены, зашел сзади, сохраняя дистанцию переместился к противоположной стене и замкнул круг. Саня, сопровождая его взглядом, тоже совершил полный оборот вокруг своей оси. Падальщик потерялся в темноте, и тут же стало тихо.
Взгляд Глушакова заметался по залу. Очень хотелось надеяться на то, что Падальщик ушел, но это вряд ли. Скорее что-то задумал, притаился, и теперь главное не пропустить...
Молниеносное движение Саня заметил краем глаза и практически в последний момент. Падальщик вылетел из темноты, слегка подогнув ноги и подняв руки для нанесения удара. К счастью, это была, скорее, приценочная атака. Мутант пролетел рядом и лишь вскользь, на излете, царапнул Глушакова когтями по плечу, после чего мягко приземлился, кувыркнулся через голову и пропал в темноте.
Саня зашипел от боли, скосил глаза, чтобы взглянуть на три ровные кровоточащие полоски на плече. Когти Падальщика не уступали в остроте бритве.
Следующую атаку Саня ожидал с нарастающим напряжением, так как понятия не имел, откуда может появиться противник. Он вертелся на месте, но очередной бросок все же пропустил. Удар в спину он почувствовал через короткий миг после того, как услышал скрежет когтей позади себя. Не успел. Удар был чувствительным. Он вышиб Саньку из пятна света, заставив его сделать несколько шагов, чтобы не упасть. Самого же Падальщика Глушаков так и не заметил. Он опрометью бросился назад, к свету, и едва не столкнулся нос к носу с вылетевшим из темноты монстром. На этот раз Санька не оплошал и первым успел нанести удар, одновременно уходя от столкновения. Труба попала по протянутой лапе, Падальщик зашипел и поспешил ретироваться.
— Получил, сучара?!— заорал ему вслед Глушаков.
Вряд ли удар причинил Падальщику серьезный урон, но хоть что-то.
Санька приободрился. Кровь стучала в висках, адреналин зашкаливал. Он топтался на месте и размахивал трубой, готовый к новым подвигам.
— Ну, где ты, урод? Выходи давай, дерись, как мужик!— распалял он себя, входя в раж.
И это сработало. Перебирая по полу всеми четырьмя конечностями, Падальщик появился на границе света и тьмы. Дальше он не пошел, остановился, повернувшись боком, и косил налитым кровью глазом на Саньку.
Справа раздался уже знакомый стрекот, Глушаков оторопело повернул голову и увидел...
...еще одного Падальщика.
Потом звук повторился, но уже сзади. Резко обернувшись, Глушаков уже знал, что он увидит. И не ошибся: еще один.
А они продолжали появляться, предупреждая об этом начинавшим раздражать стрекотом. Четвертый, пятый, шестой...
Воинственный запал с Саньки ветром сдуло, лицо перекосило от уныния, рука с трубой опустилась сама собой. Он перестал вертеться, услышав очередной вызов, стоял в полном недоумении, переходящем в прострацию.
Да сколько же вас тут? Даже с одним было непросто справиться, а уж со всеми...
Кранты жигану, отплясался...
Труба выпала из рук, когда Падальщики начали сжимать круг. Они скалили пасти, словно издевались над противником-одиночкой. Они будто растягивали удовольствие, наслаждались своим численным преимуществом прежде, чем разорвать добычу в клочки.
А потом они ринулись на случайно забредшего в их гнездо человека.
Спасительная мысль пришла в самый последний момент. Санька даже удивился и мысленно назвал себя долбоящером за то, что эта мысль пришла ему в голову только сейчас, а не в тот момент, когда удирал от Ночного Дьявола. Случись это, и он бы не оказался в подземелье, набитом Падальщиками.
Что он сделал? Сунул руку в карман и крепко сжал пальцами деревянный кубик. Что при этом произошло? То же самое, что и в тот момент, когда по нему начал стрелять Пан, а потом и его дружки. Тогда пули проходили сквозь него, не причиняя вреда. Сейчас же это касалось когтей и лап Падальщиков, пытавшихся порвать незваного гостя на британский флаг. Санька стал для них пустым местом. Он стоял на месте, они прыгали на него и рвали на части... воздух, а время от времени и друг дружку, отчего даже возникали неуместные междоусобные стычки.
Ты — пустое место! То, что в иной ситуации могло прозвучать как оскорбление, сейчас воспринималось Санькой спасительным благом, даром небес, точнее, Зоны. Но Глушаков не спешил радоваться, даже не улыбнулся, демонстрируя злорадство по поводу безуспешных атак Падальщиков и нарастающей, сводящей с ума злобы, с какой они бросались на ставшую по непонятной причине недоступной добычу. Он-то знал, что очень скоро заряд арта иссякнет, и тогда... Поэтому стоял на месте, а не пытался бежать. Потому что все равно не успеет. А раз так, то он решил насладиться последними секундами жизни, доведя при этом мутантов до белого каления.
Неожиданно прямо над головой вспыхнул свет. Глушаков даже не знал, что в помещении есть лампы. Эта вспыхнула и замерцала, издавая громкий раздражающий гул. Падальщикам не понравился яркий свет, и они, нехотя, оставили несостоявшуюся добычу в покое и отступили на границу освещения.
Щелчок — вспыхнула еще одна лампа, немного дальше вглубь зала.
А потом Саня услышал медленные, но уверенные шаги. Третья лампа вспыхнула над головой неожиданного визитера, Глушаков тут же узнал его и не сдержался от удивления:
— Ты?!.
* * *
Лот был жив, но выглядел скверно. Он был основательно искромсан когтями сородича, и многочисленные раны не успевали регенерировать. Ему стоило неимоверных усилий просто открыть глаза и посмотреть на сидящего рядом с ним Женю. Мальчишка тихо плакал, понимая, что его спаситель умирает, слезы катились по щекам, прочерчивая две полосы на чумазом лице. Упырь посмотрел на человека, пошевелился, пытаясь поднять лапу и не смог сдержать рык боли, сумев его лишь приглушить. А потом еще несколько минут приходил в себя после неосторожного движения.
И все же короткий отдых пошел ему на пользу. Вторая попытка ему удалась, к тому же помог Женька, подхватив Упыря под лапу. Лот был высок и тяжел, Алексееву пришлось постараться, чтобы не уронить его и не упасть самому. Оказывается, он тоже предельно выдохся в схватке с противником. И вряд ли ему хватит сил дотащить Лота до болот, где ему мог помочь Док.
