Ланьен прибывал не в меньшим замешательстве, чем остальные. Каси стоял в стороне, наблюдая за всем происходящим и видимо шептал про себя молитвы. Некоторые из воинов благоразумно отошли подальше.
— Вы слышали, дама в опасности, — приказал Да Диже. — Срежьте ей веревки, быстро!
Когда один рыцарь был под левой рукой, а второй под правой, Галарий даже не задумываясь над последствиями сделал выпад в сторону одного из рыцарей и остановил лезвие меча у горла одного из воинов.
— Если твой меч поднимется от пола хотя бы на локоть, я проткну твою шею, — угроза от Галария звучала жутко.
За этим последовал лязг оружия, другие речноземные рыцари не остались в стороне от происходящего. Страж чувствовал затылком, что в его стороны направлены обоюдоострые мечи.
— Я могу доказать вам, что это не Оделия, — продолжил говорить Галарий, медленно убирая меч от горла воина.
Перепуганный рыцарь сглотнул, он трясся от страха, а на лбу выступила испарина. Галарий медленно и без резких движений поднимал свой меч в голове подвязанной девушки.
— Что ты делаешь? — оскалился Каси.
— Если я прав, на правой стороне ее лица должно быть одно большое родимое пятно в форме корабля, — спокойным тоном ответил Галарий.
Атмосфера в пещере накалилась до предела. Хриплый голос девушки и ее глухие стоны. Тяжело дышавшие от страха и зловония рыцари. Безмолвные тела, висящие на кресте, поедаемые насекомые. Обитель мух. Сосредоточие зла.
— И что ты сделаешь, если это родимое пятно будет на ее лице? — задал вопрос Ланьен и сделав несколько шагов вперед прислонил острие меча к шеи Галария.
Страж врать не стал.
— Убью ее.
Все произошло за считанные доли секунды. Судьбу решили два острия меча. Одно острие разрезало кожный покров загрубевшей шеи Галария и оттуда выступило несколько капель крови. Другое острие меча приподняло те локоны волос, что заграждали правую сторону лица девушки. Галарий понял, что он может снова погрузиться в пучины эфира, однако у него совершенно не оставалось сил. На изможденном и ссохшемся лице, он увидел родимое пятно в форме корабля. Нос корабля тянулся от подбородка и вплоть до щеки. Страж не сомневался в том, что перед ним тело Оделии, но теперь по существу она являлась женой герцога — Хильгидой.
Движения были столь резкими и быстрыми, что Галарий не заметил, как Хильгида занесла обе руки для удара. Те двое рыцарей, что готовы были снять тело женщины по приказу сюзерена были удивлены не меньше. Она умерли одинаковой смертью, благодаря острым ногтям и чудовищно сильному удару, Хильгида проделала дыру в их спине насквозь, вплоть до груди, пробив доспех с обеих сторон.
Началась паника. Воцарился настоящий хаос. Тварь, некогда бывшая Оделией зашипела и двумя резкими движениями руками, разрубила ногтями четыре толстых каната из конского волоса. Рыцари тут же ломанулись к выходу из пещеры, происходила давка, панике поддались все, даже Каси. Ланьен стоял, раскрывши рот, если бы он не убрал свой клинок, то отпрянувши от Хильгиды страж, наткнулся бы на него.
Галарий использовал запасы эфирной энергии, чтобы сотворить божественный ветер. Заклинание отбросило Хильгиду в сторону, и та пролетев через всю пещеру, сломала два креста и врезалась прямо в стену. Древесина хрустнула, возможно это были ноги распятых, кресты тут же упали на пол пещеры вместе с теми, кто был к ним прибит. Не вышедшая из трупов жидкость и трупный яд брызнул во все стороны. У одного тела оторвалась рука, и мухи, пировавшие мертвецами, тут же взлетели, источая своими крыльями жуткий звук.
— На выход, быстрее! — крикнул Галарий и понял, что это ловушка.
Они останутся в пещере с Оделией один на один.
* * *
Восставшие из могил Мертвенных Курганов, ополчение из деревень Колцегорья, упыри и утопцы начали штурмовать храм Фонарщика. Гигантская безмолвная статуя под чудесным примером имперской архитектуры — куполом Двенадцати, взирал на эту битву с равнодушием. Еще бы, в его храме сейчас людей не было — нежить билась на вторую смерть с оборотнями, принявшие различные облики. Четверо из братство ночи обратились в гигантских вервольфов, один в бурого медведя, и еще один в коршуна с заостренными когтями на лапах.
Ночь. Звук ломающихся костей, черепа падают на мраморный пол, постукивание скелетов при входе в храм. Медвежий рык, вой вервольфов, пронзительный крик планирующего коршуна, возгласы ополченцев, шипение восставших. Металлический запах крови, зловоние ходячих мертвецов, завывание могильного холода, благоухание в храме исчезло.
По началу оборотни без труда справлялись со своими противниками. Огромные и сильные обращенные раскидывали своих врагов лапами, разрывали клыками на куски, коршун сносил черепа восставшим из могилы. Живые люди, ополченцы подконтрольных вампирами земель тоже не могли противостоять защищающимся. Но оборотни, как никто знали, что вампиры любили брать числом — их армия превосходила намного армию всего Речноземья, пусть она и не была столь профессиональна, но даже стая гиен может убить одного льва. Храм заполнялся кровью и кишками новоприбывавшей нежити, их грязная темная кровь заливала мраморные плиты. Казалось, что оборотни побеждали, но на самом деле они были заперты в ловушку. Путь к отступлению был перекрыт, оставался только выход через склепы, куда увела Флавиана Мерьи Клоповница. Однако оборотни отказались сдавать свои позиции и отступать, даже не задумываясь, что тем самым они выполняют пророчество Вороньего пророка. Но наступила та точка не возврата, когда сбежать оказалось невозможно.
На пороге храма появилось два существа, одно из которых было высшим. Бледнокожий вампир был облачен во все черное, с его спины спадала мантия темного цвета. Его мертвый оценивающий взгляд на побоище не выражал никаких эмоций, по началу он безучастно смотрел на сечу, происходившую внутри храма. Когда он понял, что оборотни успешно защищаются, вампир дал отмашку и обгоревшей, побитый, но еще изрядно сильный ухвостень побежал на одного из оборотней, раскидывая по пути восставших из могил. Исход бойни был предрешен.
* * *
Лукий и не помнил в последний раз, когда он делал столь глубокий поклон. Его старые кости ныли от столь напряженной ночи, согнувшись, он почувствовал, что может никогда и не выпрямится. К счастью, отвары и мази Сонье не подвели, и он смог распрямиться, но не стал смотреть своему повелителю в глаза.
— Милорд, это честь для меня, — произнес он покорным голосом, потупив свой взор на стол.
Да, этот стол теперь придется перекраивать.
"Эта политическая карта уже устарела", — ухмыльнулся магистр Лукий.
Вампиры уже взяли осадой и разрушили десять из двенадцати крепостей. Две крепости, на самом севере, ближе к предгорью еще были в осаде, защитники не хотели сдавать их, понимая, что их ждет не смерть, а страшные муки. Демонические псы баргесты будут пожирать их вечную душу, а вампиры прибьют их к стенам, и будут высасывать из них всю кровь. Все крепости падут. Это лишь вопрос времени. А нежить бессмертна и ее время неограниченно.
— Лукий, — произнес новый повелитель Рэвенфилда, граф Моркул.
Бледный лик Моркула озарял голубой свет Мольвии, подчеркивая аристократичные и мягкие очертания безмятежного лица графа. Волосы дымно-пепельного цвета были аккуратно уложены за уши, его стрижка была выверена до миллиметра, ни одна прядь волос не нарушала прическу. Его спокойная и горделивая походка, аристократическая осанка, крепкая широкая грудь и сложенные за спину руки — все это непостижимым образом внушало Лукию благоговение перед этим господином. Походка была своеобразной и совсем не походила на человеческую — длинный плащ, сшитый из кожи убитых Моркулом речноземных королей, скрывал ноги вампира, поэтому казалось, что граф будто бы не касается земли, левитируя над ней. У магистра подкашивались ноги при виде этого великолепного существа, казалось в Моркуле все говорило о том, что он самое настоящее чудо Тьмы и Лукий не выдержав всего этого зрелища пал ниц.
На графе был надет превосходное атласное сюрко темного цвета, однако по кромке прошитое ярко-красным бархатом. Он был обут в длинные кожаные сапоги, а позади Лукий смог разглядеть легендарный плащ Моркула — он был сделан задолго до четвертой эпохи, сшит из человеческой кожи герцогов Рэвенфилда и королей, которые пали от руки графа.
— Как продвигается захват города, магистр? — голос вампира был тихим, тон вампира был очень спокойным, но одновременно с этим не терпящим никакого возражения.
— Благодарю за то, что обратились ко мне с этим вопрос милорд, — Лукий склонился еще сильнее в раболепной позе.
— Встань для начала, ты разговариваешь со мной, а не с полом.
То место, где еще день назад Лукий встречал мятежного стража и мальчика с севера, о коим говорила ему Мира, теперь он будет присягать на милость новому графу. Графу Кольцегорья и Восточной Марки.
— Хоть я не достоин вашего лицезрения милорд, но я подчинюсь вам, — произнес Лукий и с трудом поднялся с собственных коленей.
Вампир прошагал мимо Лукия прямо к балкону этого помещения, откуда открывалась панорамная картина происходящего. Моркул мечтал об этом виде сколько... Несколько веков? Или тысячелетий? Город был во власти хаоса, всепожирающей Тьмы, некогда бывший оплотом речноземцев Рэвенфилд на глазах тысячелетнего вампира брался армией графа. Теперь вороний град не спасут даже боги.
Вороны, что были соглядатаями для Вороньего пророка, теперь стали потрохами и кусками мяса, падающего с небес. Летучие мыши, постоянные соратники вампиров, уже держали под контролем небо. Многочисленные приспешники нежити нещадно атаковали воронов своими когтистыми лапами. Несмотря на то, что они были почти в два раза меньше ворона, летучие мыши были многочисленние и быстрее. В воздухе, над сотнями локтями от земли, до сих пор шла борьба между воронами и летучими мышами. Стоял вороний гвалт, яростное карканье этих птиц переплеталось с писком их врагов.
На улицах многочисленного города, самого большого в округе, была самая настоящая резня. Бежать было некуда, вампиры появились в замке через тайные ходы, благо герцог Ордерик соизволил открыть каждый из них. Почти каждый. Единственный путь к отступлению — врата, уже были заняты нежитью, полукольцо войска вампиров выстроилось за стенами города.
Пригород. Он уже был осужден на запустение, вампиры взымали с него дань кровью, многие люди, пытавшиеся сопротивляться были перебиты. Сбежать не удалось никому. Другие же, более умные представители человеческой расы присягнули своему новому лорду. Графу Моркулу. Баргесты разрывали тела защитников на части и поглощали их души. Все боялись баргестов, потому что эти демонические псы лишали вечной жизни.
"Иронично", — ухмыльнулся Моркул. "Люди предпочтут вечные мучения в Дадуре, чем забвение."
Верхний город. Вампиры заняли замок практически без сопротивления. Очевидно, что никто из соратников Ордерика, не знал о его предательстве, на которое он пошел ради своей возлюбленной. Моркул был не из тех, кого легко удивить. Но Сноходец, внушавший бывшему герцогу Рэвенфилду мысль о том, что его жена просит себя воскресить. Обработка Сноходцом Ордерика была долгой и осторожной. Несмотря на то, что Моркул презирал речноземцев, но он уважал их рыцарский дух и отвагу. Матерые рыцари будут сопротивляться до последнего, и все же их рыцарских дух не будет сломлен. Об этом говорила и кровавая баня в нижнем городе. Однако, Ордерик сумел приказать своим воинам и стражникам сдать свое оружие сразу же, как Моркул переступил пороги замка. Не подчинились только рыцари из других герцогств — Простора, Трехречья, Гаскони. Но то была лишь мимолетная преграда, они не выстояли против мощи вампирского оружия.
Теперь граф взирал с одной из полуоткрытой башни замка на нижний город. Костлявый образ старухи сегодня будет почивать старого графа, ибо когда она собирала такой добрый урожай в тысячи душ? Кровь лилась реками по улицам нижнего города, люди, осознавшие, что их заперли в стенах города, стали обороняться. Часть людей предпочла прятаться в погребах или святилищах, но это их не спасало от сгнивших зубов упырей и вурдалаков. Малоземельное рыцарство пыталось сопротивляться, но окруженные нежитью они дохли, как мухи. Город полыхал, горожане поджигали свои дома и бросались в огонь вместе со своими детьми, предпочитая быть сожжённым пламенем, чем съеденными заживо. Очаги, где сопротивление горожан было наиболее жестким, подавлялись мощной тварью, домашним питомцем Моркула. Турабаскул — гигантская костяная летучая мышь с великанским размахом крыльев парила над Рэвенфилдом и наводила ужас на местных жителей. Взмах крыльев Турабаскула был настолько мощным, что ветер от него мог сбить человека с ног. Зубы из чудовищной пасти Турабаскула спокойно прогрызали железные доспехи рыцарей.
Воины пытались совладать с гигантской летучей мышью своими длинными копьями, но те лишь ломались в жалких попытках, проделать дыру в костяной коже твари. Моркул улыбнулся. Сейчас его животное штурмовало одну из башен, задние лапы монстра ударил по застенкам башни и огромные куски камней начали падать вниз. Башни, где скрылись защитника города начала рушатся, словно песчаный замок.
— Ну так, что магистр? — Моркул продолжал наслаждаться зрелищем угнетенного и низвергнутого города.
— Достопочтенный граф Отевиля и Рэвенфилда, владыка Кольцегорья, — Лукий вновь раболепно склонился перед вампиром, прежде чем приступить к осуществлению доклада. — Верхний город прекратил сопротивление полностью, твердыня полностью под контролем вашего войска.
Герцог Ордерик поступил умно, приказав своим воинам сложить оружие. Рыцари, что не подчинялись напрямую герцогу продолжили свое сопротивление и теперь их ждет очень страшная участь. Быть жаренным свином на вампирском пире.
— Третий этаж полностью очищен от рыцарей из Трехречья, — дополнил Лукий.
— Хорошо, — кивнул головой Моркул, поглаживая свой гладкий и острый подбородок. — Магистр, после доклада распорядись моему войску, чтобы все оставшиеся в живых рыцари, не сложившие свое оружие, были распяты по стенам тронного зала.
Лукий судорожно сглотнул и промокнул свою лысину бархатным платком. Несмотря на могильный холод сегодняшней ночи, он взмок до последней нитки своего бархатного кафтана.
— Как прикажите, милорд... Ээ, граф, прошу прощения.
Однако Моркула интересовало совершенно другое. Он был изрядно удивлен, когда узнал о том, что храм Фонарщика был оборонялся группой оборотней. Эти существа, издревле воевавшие с вампирами, пожалуй, с самых незапамятных времен, были занозой в задницей еще отца Моркула. Однако, все полагали, что оборотни были полностью истреблены еще во времена Великой Войны. Оказалось, что это не так.
— Меня больше интересует, как происходит осада храма Фонарщика, магистр?
Из этой башни открывался превосходный вид на это священное для имперцев сооружение. Плоский гигантский купол был виден даже ночью, двенадцать ребер этого купола отражали лунный свет Мольвии. Граф, благодаря своему острому зрению смог разглядеть в окрестных садах толпы нечисти и много вампиров.
