— Хорошая мысль.
— Похоже, они не предпринимают никаких попыток скрыться, — отметила Эльжбета. — Я вижу их ясно, как божий день, и нет ничего, что заставило бы меня поверить, что там есть кто-то еще.
— Это может быть потому, что "кто-то еще" использует скрытность, и это действительно, действительно хорошо, — возразил Райберт.
— Верно. Или это потому, что там ничего нет.
— Думаю, нет никакого способа увериться, — вздохнул Райберт. Он в последний раз взглянул на сообщение, затем кивнул. — Хорошо. Мы собираемся принять приглашение. Всем внимательно следить за чем-нибудь необычным. Надейтесь на лучшее, но готовьтесь к худшему. Клейо, дай кораблю "Сигрун" знать, что они могут присоединиться к нам.
— Да, агент. Сейчас передаю.
— Элла, введи нас, используя тот подход, который они нам прислали.
— Курс проложен. С какой скоростью?
— Выжми из нас максимум. Давай посмотрим, смогут ли они не отставать.
— Поняла. Разгоняюсь до семидесяти килоединиц. — Эльжбета передвинула полный привод вперед. — "Сигрун" разогналась до семидесяти четырех килоединиц и встретится с нами через три минуты.
— Значит, они быстрее нас, — сказал Райберт. — Приятно знать, если дела пойдут плохо.
"Сигрун" поравнялась с ними, затем выполнила крутой разворот на параллельный курс.
— Ого, — выдохнула Эльжбета.
— Что-то не так? — спросил Райберт.
— Нет, все в порядке. Просто немного удивлена, вот и все. Они не просто быстро сменили курс, они изменили его мгновенно. Мы не можем этого сделать.
— Значит, они еще и более маневренные, чем мы, — пробормотал Райберт. — Отлично. Просто великолепно.
— С точки зрения времени, да, — кивнула Эльжбета. — Нам просто нужно посмотреть, на что похожа их работа в реальном пространстве.
— Вероятно, все будет так же плохо, — проворчал Райберт.
— Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты пессимист? — спросил Бенджамин.
— Ну, в том-то и дело, док. Единственное гарантированное противоядие от оптимизма — это опыт.
Фило появился рядом с Эндовер-Ченом и прошептал ему на ухо.
— О, я понимаю! — физик отложил одну таблицу в сторону и открыл новую. — Да, ты прав! Так вот почему их сигнатура выглядит так странно!
— Что-нибудь выяснили? — спросил Райберт.
— Можно и так сказать, — ответил Эндовер-Чен.
— "Сигрун" использует два импеллера, — сказал Фило. — Мы заметили, как они переключались при смене курса.
— Два импеллера? — нахмурился Райберт.
— Да. Проверь это.
АС открыл ментальный путь. Райберт подключился к нему, и понимание распространилось в его сознании по мере того, как перед ним разворачивались хронометрические данные.
— Ладно, теперь я понимаю. Они должны подготовить свой следующий вектор в автономном импеллере.
— Именно так, — кивнул Фило. — Мы меняем хронометрическую проницаемость нашего импеллера во время полета, потому что у нас только один, но "Сигрун" заранее готовит свой импеллер на холостом ходу, затем щелкает переключателем, и бац! — Он щелкнул пальцами. — Они движутся в новом временном направлении.
— Но целый второй импеллер только для этого? — покачал головой Райберт. — Я не знаю. Это слишком экзотично для того, что сводится к незначительной настройке производительности. Если вы собираетесь использовать так много из этого, почему бы не построить вторую машину времени целиком? Похоже, в долгосрочной перспективе это было бы намного эффективнее.
— Это могло бы рассказать нам кое-что об их обществе, — отметил Бенджамин. — Отходы часто являются показателем низкой стоимости. Возможно, им не так сложно приготовить экзотическую материю.
— Или, как в наше время, — добавила Эльжбета. — Мы с тобой никогда дважды не задумывались о пластиковых, бумажных или стеклянных контейнерах, которые мы выбрасывали.
— Ты имеешь в виду перерабатывали, — поправил Бенджамин.
— А, твои мусорные баки с этикетками, — вспомнила она, затем сверкнула акульей ухмылкой. — На самом деле, одним из маленьких грязных секретов переработки отходов в двадцать первом веке были затраты на электроэнергию. Если вы тратите больше энергии на переработку продукта, чем на производство оригинала, вы все равно вносите свой вклад в образование отходов. Иногда отказ от вторичной переработки был более экологичным вариантом.
— Я когда-нибудь говорил тебе, что ты чертовски сексуальна, когда разбираешься в технике?
Эльжбета подмигнула ему.
— В СисПраве большинство форм обычной материи обрабатывается таким образом, — сказал Фило. — Все выбрасывается в мусоропровод без задней мысли.
— Давайте не будем делать поспешных выводов, — предостерег Райберт. — Экзотическая материя вряд ли относится к той же категории, что и бумажные стаканчики.
— Не для СисПрава, — заметил Бенджамин.
"Клейо" вздрогнула. Райберт оперся рукой о спинку кресла, а Эльжбета проверила свои дисплеи.
— Это была внешняя стена. Мы находимся в Т5, не конгруэнтно истинному настоящему.
— Я едва почувствовал это, — сказал Бенджамин. — Они действительно дали нам чистый подход.
— Еще один хороший знак, — признал Райберт, — но давайте не будем беспечными. Где мы находимся?
— Околоземная орбита, — доложила Эльжбета. — Пространство вокруг нас чистое на сотни километров, за исключением "Сигрун".
— Хорошо. Тогда давайте...
Эндовер-Чен внезапно присвистнул.
— Да, без шуток! — согласился Фило, стоя за его креслом и глядя через плечо.
— Все должны увидеть это. — Эндовер-Чен подтолкнул таблицу к командирскому столу, где она развернулась перед их виртуальным взором. — Мы фиксируем огромное количество путешествий во времени, близких к настоящему времени.
Над столом появилась Земля, окруженная кольцом орбитальных станций, сверкающая на фоне черноты космоса. Огни сияли на каждом участке суши на ночной стороне, и узлы интенсивной временной активности усеивали поверхность планеты.
— Черт возьми! — воскликнул Райберт. Он увеличил изображение одного из скоплений. — Ты это видишь? Похоже, они совершают замкнутые путешествия между истинным настоящим и почти настоящим. Какой в этом смысл?
— Не знаю, — сказал Эндовер-Чен... довольно излишне, по мнению Райберта.
— Это наблюдение в режиме реального времени, подобное тому, что делает ДТР? — спросил Бенджамин.
— Возможно, но я так не думаю.
— А как насчет транспространственных? — спросил Райберт.
— Нет, с тех пор как мы вошли в фазу.
— Входящая телеграмма от "Сигрун", — сказала Клейо.
Корабль времени "Сигрун" Династии для времялета "Клейо" СисПрава. Мы сердечно приглашаем вас осуществить синхронизацию по фазе и совершить посадку по указанным координатам. Вскоре к нам присоединится делегация, чтобы начать официальный дипломатический диалог с СисПравом. Мы искренне надеемся, что вам понравится ваше пребывание здесь, в Династии.
— Я могу привыкнуть к подобным первым контактам, — сказал Бенджамин.
— Элла? — спросил Райберт. — Где именно нам предлагают приземлиться?
— Вот.
Изображение Земли увеличило изображение того, что было бы Танбулом в тридцатом веке или Стамбулом в двадцать первом.
Или Константинополем в шестом веке, — напомнил себе Райберт. — Интересно, здесь это все еще называют так?..
Появился яркий, раскинувшийся мегаполис с высокими сияющими башнями и возвышающимися изумрудными парками. В поле зрения появилось массивное белое цилиндрическое сооружение в центре одного из участков парка, окруженное кольцом круглых платформ поменьше, которые выступали из него наружу на толстых пилонах. Это сооружение навело Райберта на мысль о широком белом цветке с плотным кольцом лепестков. Гладкие металлические корабли стояли на трети платформ, большинство из них были примерно того же размера, что и "Клейо", но с безошибочно узнаваемыми шипами двух импеллеров, торчащими из их кормы.
Красный крестик мигал над пустой посадочной площадкой, которая сливалась с соседней, образуя более широкую эллиптическую платформу.
— Именно там нас просят приземлиться, — сказала Эльжбета.
— Есть что-нибудь... подозрительное? — спросил Райберт.
— Ничего такого, что я могла бы увидеть с орбиты, находясь не в фазе.
— Хммм.
— Может, мне отвести нас вниз? Или, по крайней мере, ввести в фазу для более четкого обзора?
— Еще не совсем. — Райберт поднял палец. — Клейо, передай сообщение "Сигрун". Я хочу знать, в каком здании нас хотят припарковать.
— Да, агент. Сейчас передаю.
— Выглядит не очень надежно, — отметил Бенджамин. — Они даже не держат машины времени в закрытом помещении. Здесь все посадочные площадки открыты.
— И все же я не стану ввязываться в это дело, по крайней мере, не осмотревшись вокруг.
— Поступила телеграмма, — доложила Клейо.
Текст, прокручиваемый под предыдущими сообщениями:
Корабль времени "Сигрун" Династии для времялета СисПрава "Клейо". Присланное вам местоположение относится к штаб-квартире Корнукопии, сердцу всех операций по путешествиям во времени в рамках Династии, расположенной в столице Константинополе. Кроме того, мне только что сообщили, что председатель и вице-председатель Корнукопии присоединятся к нам на посадочной площадке, и у меня есть вопрос от них, который я хотела бы передать. Находится ли Райберт Камински на борту вашего корабля?
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Штаб-квартира Корнукопии
Династия, 2980 год н.э.
— Как я выгляжу? — спросил Райберт, вглядываясь в свое виртуальное отражение.
— Как человек, который вот-вот вступит в первый контакт с другой вселенной, — сказал Фило.
Райберт бросил на него недоверчивый взгляд.
— Не волнуйся об этом, приятель. — Фило виртуально похлопал его по спине. — Ты прекрасно выглядишь.
Райберт что-то проворчал себе под нос, поправляя угол наклона своей темно-синей широкополой шляпы. Он одернул свой пиджак в тон костюму, затем перекинул один конец динамического шарфа через плечо. По его небесно-голубой поверхности расползался узор из пухлых облаков.
Он сверкнул отражению широкой зубастой улыбкой.
— Фу, — сказал Фило. — Не так. Это выглядит фальшиво.
Райберт закрыл рот и расслабил мышцы щек.
— Лучше. Гораздо лучше. Просто расслабься, хорошо?
— Я расслаблен, — запротестовал Райберт. — Это просто... Как думаешь, она там будет?
— Кто может сказать? Не похоже, чтобы у ее синтетики кончился срок годности. Я имею в виду, что никто никогда не пытался держать их при себе так долго — в конце концов, дома они были доступны только последние пару сотен лет! Но нет никакой технической причины, по которой кто-то не смог бы, а лейтенант Хатиб ужасно стесняется сказать, с кем вы встречаетесь.
— Мне это не нравится. Они что-то скрывают.
— Они, вероятно, просто хотят, чтобы это было сюрпризом.
— Не люблю сюрпризы.
— Ну, смирись с этим, приятель, — сказал Фило. — Они спросили тебя по имени, так что все зависит от тебя, чтобы это сработало.
— Ладно, теперь я нервничаю.
— Прости.
Райберт расправил шарф у себя на шее.
— У нас есть все основания для оптимизма, — отметил Фило. — Учитывая формат телеграмм, дружеское приветствие, отсутствие направленного на нас оружия и данные, которые мы собрали с момента синхронизации по фазе, это должен быть самый простой первый контакт за всю историю наблюдений.
— Это довольно низкая планка, учитывая, что единственный другой первый контакт был с гребаной Администрацией.
— Эй, то, что я сказал, все еще правда.
— Полагаю, да. — Райберт закрыл виртуальное окно и вышел на мостик. — Ладно, команда. — Он развел руками. — Как я выгляжу?
— Как человек, который вот-вот вступит в первый контакт с другой вселенной, — монотонно продекламировал Бенджамин.
— Спасибо, док, — раздраженно сказал Райберт, опуская руки. — Это Фило велел тебе так сказать?
— Он мог бы сделать пару предположений.
— Не обращай на них внимания, Райберт. Ты выглядишь великолепно, — сказала Эльжбета. — Не понимаю, почему ты так нервничаешь.
— Почему я нервничаю? О, не знаю. Потому что моя бывшая девушка, чей корабль мы взорвали вместе с ней, вероятно, приложила руку к формированию общества? — Он покачал головой. — Это может плохо закончиться для меня во многих отношениях.
— Ты же понимаешь, что, возможно, выжила не она, — сказал Эндовер-Чен. — Это может быть Гвон или его АС.
— Предполагается, что от этого я почувствую себя лучше?
— Или это мог быть праправнук Пипса, — быстро добавил Фило.
— По их подсчетам, прошло два с половиной тысячелетия, — заметил Бенджамин. — Все выжившие станут совершенно другими людьми после того, через что они прошли.
— В чем-то я с тобой согласен, — предупредил Фило. — Но помните, что у AC прекрасная память. И они могут замедлить время выполнения, что ускоряет воспринимаемое ими течение времени. Они могут даже помещать себя в стазис на длительное время. И коннектомы в синтоидных телах имеют доступ ко всем тем же функциям. Выжившие, возможно, не так сильно изменились, как вы думаете.
— Ты уверен, что не хочешь, чтобы хотя бы один из нас пошел с тобой? — спросил Бенджамин.
— Да, уверен. Позвольте мне подставить свою шею для этой роли. Посмотрим, что из этого выйдет, и будем двигаться дальше.
— Мы будем следить за происходящим отсюда, — пообещала Эльжбета.
— Я знаю, что вы это сделаете.
Райберт глубоко вздохнул, прикоснулся к полям шляпы, приветствуя свою команду, и покинул мостик. Он спустился по антигравитационной трубе в грузовой отсек, прошел под главной пушкой их времялета и остановился в дальнем конце, пока маленький сферический дистанционно управляемый пульт не отделился от стойки на стене и не всплыл на место над его плечом и позади него.
Он снова открыл виртуальное отражение и указательным пальцем оттянул нижнюю губу, обнажив жемчужно-белые зубы.
— Ты прекрасно выглядишь, — хихикнул ему на ухо Фило.
Он отпустил свою губу.
— Просто проверяю. У меня ведь ничего не застряло в зубах, не так ли?
— Боже мой! Можно подумать, ты идешь на свидание или что-то в этом роде!
— Нет. Я просто... Прямо сейчас я испытываю смешанные чувства, ясно? Мы расстались не в лучших отношениях.
— Даже если она действительно выжила, Бенджамин, вероятно, прав. Для нее последний раз она видела тебя более двух тысяч четырехсот лет назад. То, что произошло, скорее всего, имеет большее значение для тебя, чем для нее. Если она вообще тебя помнит.
— Они спросили меня по имени. Кто-то помнит меня.
— Что ж, пришло время это выяснить. Лейтенант Хатиб только что сошла со своего корабля. Она подходит ближе.
— Тогда ладно, — сказал Райберт. — Открой выход.
Стальная стена раскололась, и пандус выдвинулся вниз, к нетронутой белой посадочной площадке. Райберт в последний раз поправил пиджак, затем спустился по трапу так царственно, как только мог.
С ясного неба светило полуденное солнце, но его искусственные глаза мгновенно приспособились к яркому освещению. Корабль времени "Сигрун" стоял на той же платформе, его длинный гладкий корпус был параллелен корпусу "Клейо". Заостренный нос переходил в плавные контуры, которые при взгляде сверху образовывали узкий клиновидный корпус. Задняя кромка этого клина была толще на концах, и сдвоенные импеллеры выдвигались назад из этих толстых точек крепления. Ее поверхность отливала на солнце легким кобальтовым оттенком, контрастирующим с серо-металлическим цветом "Клейо".