— Боюсь, что если это сделают лусканцы, то потом они наверняка избавятся от неё... — произнёс я. — Это явно в их духе. Мы же, думаю, сможем предложить ей защиту.
— Поступай как знаешь! — недовольно фыркнула девушка. Ничего, и это пройдёт, как говорил один из мудрецов древности. Поэтому я просто не стал раздувать скандал из ничего.
Уже темнело, пора было устраиваться на ночлег. Касавир, однако, выразил желание пройтись по городку и пообещал присоединиться позже. Я не стал возражать — взрослый человек способен сам решать, что делать, не ожидая долгих наставлений.
А нас утром ожидал Эмбер — или, скорее, его пепелище...
* * *
На дороге в Эмбер, дороге длиной в тысячелетья,
Которую не каждый сумеет пройти...
На дороге в Эмбер... я и сам не заметил,
Как оказался на гибельном этом пути (5)...
Я не бард, но откуда-то в моей голове появились эти странные строки, как будто из песни чужого мира. Потом перескажу их Гробнару, может, он балладу сложит... А мы идём за Бишопом, который вновь взялся за роль проводника по здешним лесам. Касавир остался в Порт-Лласте — по его словам, он сумел разговорить одну из местных жительниц, торговку по имени Нийя. Она рассказала, где именно живёт Элгун и как часто он навещает местную таверну. Паладин пообещал поговорить с этим пустобрёхом и направить его на путь истинный; если бы подобное заявил Бишоп, я бы насторожился, но Касавир явно не из тех, кто способен на подлость ради справедливости. Так что, думаю, лишнего трупа нам на шею не повесят.
Кстати, через Касавира Нийя передала мне порошок вирм-травы — как средство для предотвращения разупокаивания, с тем, чтобы использовать в Эмбере. Я так и не понял, было ли это её данью памяти погибшим, или чем-то большим, но не стал разбираться. Сэнд же, покрутив носом, подтвердил, что, дескать, это народное средство действительно способно противодействовать чарам некромантов, а ещё одно свидетельство на суде в мою пользу лишним не будет.
Идти нам пришлось через Сумеречный лес — по словам Бишопа, так было ближе. Странное это место... Краски как будто постепенно теряли цвет, хотя все предметы по-прежнему виднелись ясно. Но ни зелени деревьев, ни быстрых мелководных речушек нам не встретилось ни разу. Зато вскоре начала невероятно ныть голова — не болеть, а именно ныть, как будто от постоянного скрежета по листу ржавого железа.
— Лайтинг! — может, немного света будет... стоп! Где свет? Заклинание сорвалось! Несмотря ни на что, концентрацию я не нарушал, да и магия это элементарная! Слова Сэнда, однако, всё объяснили:
— Кажется, я должен предупредить тебя... Эти деревья действуют на магическую энергию как глушитель... Мои таланты... здесь могут приносить меньше пользы, — эльф прижал к носу белый платок, на котором медленно расползалось кровавое пятно. Элани тоже приходилось несладко — её загорелое лицо было бледным, как у мертвеца:
— Что-то не так в этом лесу... я почти не слышу деревьев, у них странные голоса. Что-то с ними не то. Своими корнями они впитывают какой-то яд... он похож на сияние... он поднимается из глубин к их ветвям.
— Бишоп! Долго нам ещё шагать по этой проклятой земле? — окликнул я следопыта.
— Не более часа пути, — коротко ответил он. — Гнилое место этот лес... тут полно опасных тварей, которым ты будешь на один зуб. Так что лучше помолчи и не привлекай к нам их внимание.
— Потерпите, друзья, хорошо? — вполголоса попросил я своих магически одарённых спутников. — Мне тоже неприятно, но иначе пришлось бы делать сильный крюк. Правда, назад придётся идти тем же путём...
— Я признателен тебе за беспокойство, но, право, это лишнее! — Сэнд элегантным движением спрятал платок. — За свою жизнь я не раз испытывал подобное, и поверь, после тех испытаний этот лес покажется милой лужайкой в районе Чёрного Озера. Единственное, о чём я жалею — что здесь нет этой глупой девчонки, и я не увижу выражения её лица в тот миг, когда она поймёт, что магия ей больше не подчиняется...
— Со мной будет всё в порядке. Спасибо, Мерлин! — Элани бодрилась, но я видел, чего ей это стоило.
Неожиданно Бишоп вскинул руку вверх.
— Опасность! Впереди, как я вижу — дриада, лесное создание, и куча зверей, её слуг. Я не боюсь никого и ничего, но только глупец будет лезть в пасть к неубитому зверю! Особенно — к огромному лютому медведю. Эта тварь раз в пять больше обычного. Хотя случалось мне бить и таких...
— Всё в порядке! — спокойно сказала Элани. — Пока я здесь, звери не причинят вам вреда!
Мне сразу же припомнилась Поляна дев... надеюсь, что тот случай был единственным исключением, когда животные напали на друида.
— Эй, Лорн! Почему ты не выполнил свое обещание и не принёс свет-камень? — какой противный пищащий голос... пародия на скверного клоуна, не иначе. Похоже, правда, что её глаза не хуже, чем у нашего проводника.
— Какой ещё Лорн? — спросил я, подходя ближе. — Меня зовут совсем не так.
Сзади застонал Сэнд.
— Такой хороший шанс узнать что-то новое, притом в самом неожиданном месте... и такое глупое решение! — просвистел он сквозь зубы.
— Как? — дриада была явно удивлена. — Значит, ты не использовал порошок, а...
— Какой ещё порошок? — я не врубался. Или всё потому, что в голове это непонятное гудение?
— Порошок изменения внешности, чтобы принять обличье того крестьянина из Западной Гавани! То есть тебя! — дриада злорадно потёрла руки-лапки. — Но раз добыча сама забрела к нам, нежданно-негаданно, это всё упрощает. Взять их!
Да уж, живности тут хватает... и вепри, и волки, и пресловутый медведь... плохо дело! Без магии с ними не повоюешь. Самое время проверить, быстро ли я лазаю по деревьям...
— А вот это вряд ли! — холодно заметила Элани. Один её жест — и всё лесное воинство остановилось и начало расходиться в разные стороны. — Не тебе использовать силы природы против тех, кто умеет слышать чутче и видеть дальше, чем ты!
— Аййя!!! — завизжала дриада. Но стрела Бишопа быстро положила конец её воплям. Сэнд, опасливо поглядывая на лесных обитателей, ловкими движениями обшарил труп. Вытащив какую-то склянку, он с торжествующим видом помахал ею.
— Признаться, мне начинает нравиться эта маленькая экскурсия! Такой порошок очень непросто сделать даже такому алхимику, как я. И этот препарат позволяет принять обличие того, кого пожелаешь — достаточно лишь небольшого изображения желаемого воплощения. На суде этот аргумент будет очень кстати... признаться, я не ожидал, что в этом месте мы сможем найти какие-то улики. Возможно, те, кто убили людей в Эмбере, заранее продумали пути отхода и сумели найти здесь союзников...
Так или иначе, отсюда надо было выбираться — поиски в Эмбере были ключевым звеном всей этой цепочки. Правда, при мысли, что назад придётся добираться через эту же местность, начинало подташнивать. Хорошо Шандре — раз магических способностей нет — то и истощение, как у нас, ей не грозит... Хотя и в своей броне девушка вымоталась так, что молчала почти всю дорогу — Бишоп, увы, благородством Касавира не отличался и чужой щит тащить не пожелал.
Впрочем, справедливости ради, скажу, что его и не просили.
* * *
Я сжал челюсти до зубовного скрежета. Бойня... Мне сразу вспомнилась моя "малая родина". Мы дрались и устояли, но здесь... Трупы уже начали разлагаться, и тяжёлый смрад забивался в ноздри. Я невольно закашлялся; Шандра стояла, не в силах оторвать глаз от сгоревших домов, изрубленных тел, и травы, которая из жёлто-зелёной стала буро-чёрной — от сажи и пепла... а возможно, и крови. Или яда?
Я вытащил из сумки кошель с вирм-травой. Трусы или храбрецы, умные или глупые, эти бедняги не заслужили бытия зомби после того, что испытали в последние минуты своей жизни!
Сэнд, способный отрешиться от всего, как истинный учёный, находящий интерес в любой вещи, спокойно осматривался по сторонам. Бишоп, циник тот ещё, закурил свою трубку, лениво сплёвывая время от времени.
— Лусканская тактика! — неожиданно обронил он. — Они окружили селение со всех сторон, чтобы никто не скрылся, а после подожгли дома. Тех, кто выбегал, убивали как стрелами, так и холодным оружием... Сказать по правде, достойная плата за баранью глупость!
— Как... как ты можешь такое говорить? — оторопела Шандра. — Это просто... просто бесчеловечно, чёрт возьми!
— Красавица, я лишь высказываю свой взгляд на вещи и не прошу его разделять! — слегка растягивая слова, ответил следопыт. — Нашему лидеру, вероятно, небезынтересно было узнать моё мнение на этот счёт... И, полагаю, если он недоволен, то сможет и сам просветить меня. Без толкователей его мыслей!
— Спасибо, Бишоп! — сухо ответил я, предупреждая резкую тираду девушки. — Но если ты воздержишься от подобных речей в будущем, я скажу тебе "большое спасибо!". Что сделано, то сделано, а слушать такое я предпочитаю в более приятном месте. Там можно и поспорить, и кружкой по столу постучать, а здесь у нас есть дело. Так что оставь свои комментарии о местных до лучших времён, они мне неинтересны... в отличие от другого. Как ты думаешь, зачем лусканцам понадобилось уничтожать собственную деревню?
— Возможно, у меня найдутся свои соображения... и, быть может, однажды я сочту нужным поделиться ими с тобой. Но не сейчас!
Как угодно. Всё равно для меня это скорее академический интерес; на суде это знание мне едва ли поможет, как ни крути.
Мы обошли деревню по периметру. Каждый труп, который попадался мне на глаза, я посыпал реагентом. Вирм-трава с лёгким треском впитывалась в тело покойника, и постепенно как будто даже становилось легче дышать — уходил этот мерзкий запах тления и смерти.
Неожиданно Сэнд наклонился над очередным убитым.
— Постой. Взгляни-ка на это! — он выглядел удивлённым.
— Труп как труп... я, увы, уже навидался мертвецов...
— Отнюдь! Кожа этого трупа сильно обесцвечена — не похоже на обычное разложение! И раны неглубокие — от таких не умирают. Странный запах, обесцвеченная кожа — здесь и здесь... этот человек умер от яда, и притом необычного. Ты не найдёшь его ни в одной аптекарской лавке Невервинтера. Но в Лускане это любимое средство нескольких гильдий убийц.
— Острый глаз и острый ум! — я с искренним уважением кивнул магу. Он гордо приосанился, довольный похвалой:
— Я просто делаю свою работу. Чем скорее я сложу вместе эти фрагменты, тем вероятнее ты...
— Я совершенно не понимаю, откуда тебе всё это известно? — перебила его Шандра.
— Поверь, за несколько веков я видел множество смертей... так много, что после первой тысячи сбился со счёта... — Сэнд выглядел как будто... постаревшим? Да нет, просто игра свете и тени на его лице, наверное... — Но это неважно. Я возьму образец яда... Думаю, он будет весьма ценной уликой.
Увы, и единственной... не считая одного чудом уцелевшего журнала, который валялся в высокой траве (хорошо, что дождей давно не было!). Сэнд сумел разобраться в безграмотных каракулях, накарябанных на его страницах — оказалось, что это записи о всех торговых караванах, проходящих через Эмбер. Интересно, что из Лускана сюда никто не только не ехал за последнее время, но и не собирался ехать... В свете новых открытий слова Бишопа приобретали куда больший вес.
Мы уже собрались уходить, как чуткое ухо рейнджера уловило слабый всплеск из колодца. Теперь мои магические силы ничто не сковывало, и я мог сотворить столько света, что хватило осветить всю шахту колодца до самого дна. А на дне, по колено в воде...
— Марк? — крикнул я. Гулкий звук отразился от стен, мальчик поднял голову. Присмотрелся. Кивнул. И, ловко перебирая руками и ногами, полез наверх по верёвке.
— Я знал, что мы встретимся! — произнёс он, спрыгивая на сухую землю. — И я видел, что не ты был здесь... Он был огромен, и дрался как злобный горный великан, не щадя никого.
— Хорошо, что ты уцелел. Но будет лучше, если ты выступишь в качестве свидетеля на суде. Потому что, к сожалению, меня обвиняют в этом преступлении...
— Конечно! — спокойно ответил Марк. — Я обязан тебе жизнью. И тебе! — он кивнул Бишопу. Сунул руку за пазуху. — Вот твой нож. Мне он теперь не нужен, а ты получишь много больше, чем потерял тогда!
— Наконец-то! — Бишоп повертел клинок перед глазами. Недоумённо хмыкнул и убрал его за отворот сапога. — Малец не соврал... считай, что твоё слово исполнено, Фарлонг! А раз ваши поиски здесь закончены, то пора идти назад. Ночевать на пепелище, да ещё и на территории Лускана — плохая идея. За мной!
* * *
В Порт-Лласт мы добрались через восемь часа, уставшие, голодные и злые. В два часа ночи! Пришлось долго стучать в дверь "Боевого братства", чтобы нам отворили. Кое-как перекусив парой ломтей чёрного хлеба, я завалился отдыхать. После обратного перехода сквозь Сумеречный лес в глазах двоилось, будто с перепоя... а головокружение было такое, что я едва не поцеловался с дверным косяком. Марка я поручил заботам полусонного хозяина, а несколько золотых оказались мотивацией не хуже, чем долгие и красноречивые уговоры. Утром надо будет подвести итоги и решить, что делать дальше.
* * *
...Шагая назад, по дороге в тот город, которому я вроде как присягнул на верность, я обдумывал последнюю беседу с Сэндом. Итоги розыска, в целом, радовали — примерно за три дня мы сумели и свидетелями обзавестись, и улики раздобыть, и репутацию заработать. Нийя тоже согласилась выступить в суде, а выдумщика Элгуна Касавир сумел-таки прижать к ногтю, посулив ему все кары небесные за лживые и вредные сплетни. Не знаю, какие аргументы он использовал, но публичное отречение болтуна сыграла нам на руку. Сэнд был крайне доволен — по его словам, нужно было лишь дождаться прибытия в Невервинтер Коллума, и можно смело отправляться к Ниваллю с тем, чтобы назначить день суда. Сама церемония была моему адвокату хорошо знакома, и он обещал подробнее рассказать об этом, как только доберёмся до его лавки. Бишоп остался в Порт-Лласте, но обещал вернуться через день. А я снова и снова задумывался над тем, почему между Элани и Шандрой легла некая тень лёгкой вежливо-прохладной отчуждённости?
Эх, женщины... Всё-таки что-то ещё осталось во мне от того наивного мечтателя, который верил во всеобщую доброту и согласие. Жизнь показала, что даже в нашем тесном кругу подобное, увы, невозможно. Только вот и не к лучшему ли это? В жёстких жерновах общения может смолоться мука истинной дружбы и любви, а льстивые шёлковые языки, что скользят безо всякого трения — едва ли дадут начало новому чувству...
_____
(5) Строки из песни Ф. Дружинина "Дорога в Эмбер".
* * *
Глава 20. Судный день.
До заседания Высшего суда Невервинтера оставалось ещё четыре дня. Коллум уже успел прибыть, и всё, что требовалось теперь — это терпение. Нервозность, правда, была изрядной — то ноги вдруг задрожат, то зубы залязгают, как в студёную зимнюю пору... Бишоп, видя такое моё настроение, расщедрился на совет — взять побольше денег и сходить в "Золотую маску" (единственное, кстати, место, перед посещением которого следопыт считал возможным немного помыться). Совет, в целом, заслуживал внимания, вот только совершенно не хотелось, да и мораль намекала, что горечь послевкусия может оказаться чрезмерной. Поэтому дни ожидания я предпочёл посвятить тренировкам — что, кстати, посоветовал и Шандре, поручив её вечно невозмутимому Касавиру. Он, как мне казалось, мог научить её большему, чем опытный, но чересчур уж порывистый и неспокойный дварф.
