— И, — осторожно добавила я, — ты героиня для своей команды?
Она нахмурилась, глядя на меня. Ее лицо превратилось в маску из морщин, борозд, которые годы врезали в мою плоть. Она никогда не была так непохожа на меня. — Я знаю, о чем ты думаешь. Я слишком стара, мне должно быть стыдно даже за то, что я жива. Послушай меня. Через десять лет после этой встречи ты примешь участие в битве вокруг нейтронной звезды под названием Кеплер. Посмотри ее. Вот почему твоя команда будет уважать тебя за то, чего ты достигнешь в этот день, даже если им не посчастливится и они погибнут. А что касается разграничительной линии, то я ни о чем не жалею. Мы нанесли удар, черт возьми. Я говорю о надежде. Вот чего никогда не поймут эти гребаные комиссары. Надежда и потребности человеческого сердца. Это то, что я пыталась донести... — Казалось, что-то ушло из нее. — Но сейчас все это не имеет значения. Я прошла через еще одну разграничительную линию, не так ли? Через отрезок времени, в прошлое, где я предстану перед судом.
— Мне не поручали судить вас.
— Нет. Ты делаешь это ради забавы, не так ли?
Я не знала, что сказать. Чувствовала себя ущемленной. Любила ее и ненавидела одновременно. Должно быть, она чувствовала то же самое по отношению ко мне. Но мы знали, что не сможем расстаться друг с другом. Возможно, копии одного и того же человека из двух временных отрезков никогда не смогут ужиться друг с другом. В конце концов, мы не для этого эволюционировали.
В молчании мы вернулись в кают-компанию Дакк. Там нас ждал Тарко.
— Задница, — сказал он официально.
— Ведро с салом, — ответила я.
На том корабле из будущего, в моей собственной будущей кают-компании, мы смотрели друг на друга, каждый из нас был озадачен, а может, и напуган. Мы ни разу не оставались наедине с тех пор, как узнали, что у нас будет ребенок. И даже сейчас капитан Дакк сидела там, словно воплощение судьбы.
Согласно доктринам Друза, любовь не запрещена. Но дело не в этом. Но потом я поняла, что здесь, на границе, где люди гибли вдали от дома, все было немного сложнее, чем предполагали мои тренировки и воспитание.
Я спросила: — Что ты здесь делаешь?
— Ты послала за мной. Твоим будущим, тем, как ты будешь выглядеть умнее и привлекательнее.
Капитан Дакк сухо сказала: — Очевидно, вам двоим есть что обсудить. Но, боюсь, не могу уделить вам время. События не терпят отлагательств.
Тарко повернулся к ней лицом. — Тогда давайте продолжим, сэр. Почему вы спрашивали обо мне?
Дакк сказала, — Флотская разведка проанализировала записи с "Факела". Они начали процесс установления контактов с теми, кто будет служить на корабле, или с их персоналом, если это дети или еще не родились, чтобы проинформировать их об их будущих назначениях. Такова политика.
Тарко выглядел встревоженным. — И это относится ко мне?
Дакк уклонилась от прямого ответа. — Существуют протоколы. Когда корабль возвращается с боевого дежурства, капитан или старший офицер, оставшийся в живых, обычно отправляет письма с соболезнованиями тем, кто потерял своих близких, или навещает их.
Тарко кивнул. — Однажды я сопровождал капитана Иану в серии подобных визитов.
Я осторожно заметила: — Но в данном случае сражение еще не началось. Те, кто умрет, еще не получили назначения на корабль. Некоторые даже не родились.
— Да, — мягко сказала Дакк. — Но я все равно должна написать свои письма.
Это было для меня непостижимо. — Почему? Никто еще не умер.
— Потому что все хотят знать, как можно больше, что мы можем им рассказать. Что было бы лучше — лгать им или хранить секреты?
— Как они реагируют?
— А ты как думаешь? Энсин Тарко, что произошло, когда вы с Ианой делали обход?
Тарко пожал плечами. — Думаю, некоторые восприняли это как завершение. Некоторые плакали. Некоторые разозлились и даже выгнали нас. Другие отрицали, что это было на самом деле... Все они хотели получить больше информации. Как это произошло, для чего это было нужно. Казалось, всем хотелось, чтобы им сказали, что те, кто погиб, отдали свои жизни за что-то стоящее.
Дакк кивнула. — Через некоторое время ты тоже увидишь все эти реакции. Некоторые не открывают сообщения. Они помещают их в капсулы времени, как будто возвращая историю в прежнее русло. Другие смотрят, находят иные способы справиться с новостями. Мы не указываем людям, как реагировать. Но мы ничего от них не скрываем, такова политика, — она изучающе посмотрела на меня. — Это война путешественников во времени, энсин. Война, подобной которой мы еще не вели. Мы применяем все наши процедуры и даже проявляем гуманность, чтобы справиться с последствиями. Но к этому привыкаешь.
Тарко с опаской произнес: — Сэр, пожалуйста, а как же я?
Дакк с серьезным видом протянула ему таблицу данных.
— Привет, задница, — сказал он, читая. — Назначишь меня своим помощником. Как насчет этого? Может, это был неудачный год для выбора.
Мне было не до смеха. — Прочти все.
— Я знаю, что там написано. — Его широкое лицо расслабилось.
— Ты не доберешься домой. Вот что там написано, не так ли? Ты умрешь там, в Тумане.
Он на самом деле улыбнулся. — Я ждал этого с тех пор, как "Факел" вошел в порт. А ты?
Мой рот открывался и закрывался, как будто я была меч-рыбой в брюхе сплайна. — Считай, что у меня нет воображения, — сказала я. — Как ты можешь соглашаться на это задание, зная, что оно убьет тебя?
Он казался озадаченным. — А что еще мне оставалось делать?
— Да, — сказала капитан. — Это твой долг. Разве ты не видишь, насколько это благородно, Дакк? Разве не правильно, что он должен знать — что должен прожить свою жизнь, полностью осознавая обстоятельства своей смерти, и, несмотря на это, исполнять свой долг до последнего предсказанного мгновения?
Тарко схватил меня за руку. — Привет. До этого еще много лет. Мы увидим, как растет наш ребенок.
— Какая-то любовная история получается, — уныло сказала я.
— Да.
Виртуальная голова комиссара Варкина появилась в воздухе. Без предисловий он сказал: — Планы меняются. Энсин, становится ясно, что имеющихся доказательств будет недостаточно для предъявления обвинений. В частности, невозможно сказать, препятствовали ли действия Дакк достижению общих целей войны. Чтобы установить это, нам придется обратиться в библиотеки центрального штаба Комиссии.
Я внимательно посмотрела. — Сэр, это на Земле.
Бестелесная голова огрызнулась: — Я в курсе.
Я понятия не имела, каким образом книжные черви-комиссары на Земле, за десять тысяч световых лет от нас, могут располагать доказательствами, касающимися этого инцидента на передовой. Но комиссар объяснил, и я поняла, что в этой индустрии "посланий из будущего" есть нечто большее, чем я могу себе представить. На Земле Комиссия по установлению исторической правды составляла карту будущего. На протяжении пятнадцати тысяч лет.
Я сказала: — Все и без этого было не так уж странно.
Мое будущее "я" пробормотало: — Ты привыкнешь к этому.
Выражение лица Варкина немного смягчилось. — Думайте об этом как о возможности. Каждый гражданин Экспансии должен увидеть свой родной мир перед смертью.
— Пойдем со мной, — импульсивно сказала я Тарко. — Пойдем со мной на Землю.
— Хорошо.
Дакк положила руки нам на плечи. — Лета, но это великолепное предприятие.
Я ненавидела ее; я любила ее; я хотела, чтобы она исчезла из моей жизни.
III
Варкин прекрасно сделал, что приказал нам прибыть на Землю. Военно-космический флот не собирался без боя отдавать одного из своих людей Комиссии по установлению исторической правды, и начались длительные споры о целесообразности и даже законности перевода следственного суда на Землю. В конце концов, к делу была привлечена команда юристов флота.
Я думаю, мы были странной командой: двое влюбленных, члены суда, юристы военно-космического флота, действующие офицеры, комиссары и все остальные. Не говоря уже о другой версии меня. Атмосфера была напряженной на всем пути от базы 592.
Но в конце путешествия все наши разногласия, политические и эмоциональные неурядицы были отброшены в сторону, когда мы столпились у корпуса, чтобы осмотреть пункт нашего назначения.
Земля!
Поначалу она казалась ничем не примечательной: просто еще один скалистый шар, вращающийся вокруг непримечательной звезды в углу фрагментированного спирального рукава. Но станции наблюдения, Снежинки, огромными оболочками вращались по орбите вокруг планеты, вплоть до единственной затасканной Луны, и стаи сплайнов резвились в волнах могучего океана, покрывавшего половину поверхности планеты. Было жутковато думать, что где-то там, внизу, в этом море, находится еще один "Факел ассимилятора", младшая версия потрепанного старого корабля, который, прихрамывая, входил в порт на наших глазах.
Этот маленький мир стал столицей Третьей экспансии, империи, которая простиралась на все звезды, которые я могла видеть, и далеко за их пределы. И это был настоящий дом для каждого человека, который когда-либо жил. Я была в восторге. Когда наш флиттер вошел в атмосферу и окутался бело-розовой плазмой, я почувствовала, как рука Тарко скользнула в мою.
По крайней мере, во время полета у нас было время побыть вместе. Мы разговаривали. Мы даже занимались любовью, хотя и поверхностно.
Но это не принесло нам особой пользы. Другие люди слишком много знали о нашем будущем, и, похоже, у нас все равно не было выбора. Не может быть более тонкой разведки, чем знание будущего — способность предвидеть исход еще не начавшейся битвы или наметить поворотные моменты еще не объявленной войны, — и все же какой прок от этой разведывательной деятельности, если будущее предопределено, если мы все вынуждены жить в условиях, предшествующих этому? — запрограммированные жизни? Я чувствовала себя крысой, пробирающейся по лабиринту. Какое место было отведено радости?
Я надеялась, что в будущих библиотеках Комиссии узнаю, что это не так. Конечно, я не беспокоилась о войне и судьбе человечества. Просто хотела знать, действительно ли я обречена стать капитаном Дакк, побитой, озлобленной, высокомерной, далекой от ортодоксальности, или все еще свободна, вольна быть самой собой.
Флиттер пронесся над континентом. Я мельком увидела многолюдную землю и множество огромных огневых точек, предназначенных на случай крайней необходимости для обороны родного мира. Затем мы начали снижаться к агломерации. Это было обширное, сверкающее поселение, состоящее из домов-пузырей, выдуваемых из коренных пород и соединенных каналами. Но все еще виднелись шрамы от пятнадцати сотен лет оккупации кваксов. Большая часть суши блестела серебристо-серым цветом там, где когда-то работали лучи звездоломов и нанорепликаторы, превращая равнины и горы в безликую силикатную пыль.
Комиссар сказал: — Сама эта агломерация была построена кваксами. Она до сих пор известна по своей древней регистрации кваксами за 11729 год. Это было больше похоже на исправительно-трудовой лагерь или загон для животных, чем на человеческий город. Именно здесь сам Хама Друз разработал Доктрины, которые с тех пор определяют судьбу человечества. Здесь находится штаб-квартира Комиссии. Было принято решение оставить работу кваксов нетронутой. Это снова показывает, что с нами будет, если мы дрогнем или потерпим неудачу...
И так далее. Его вытянутое лицо было серьезным, глаза горели праведным рвением. На него было немного страшно глядеть.
Нас отвезли в комплекс, расположенный в самом сердце старой агломерации. Он был построен на основе примитивной архитектуры кваксов, но внутри жилые дома-пузыри были собраны воедино и расширены под землей, образуя обширный комплекс, границ которого я никогда не видела.
Варкин представил ее как Библиотеку будущего. Когда-то библиотеки были независимым учреждением, рассказал нам Варкин, но Комиссия подчинила их более трех тысяч лет назад. Очевидно, между бюрократами тогда разгорелась грандиозная война.
Каждому из нас с Тарко выделили отдельную каюту. Моя каюта казалась огромной, занимала несколько уровней и была очень хорошо оборудована, с камбузом и даже баром. По выражению лица капитана Дакк я поняла, что она думает об этой роскоши и дороговизне. Тем не менее, этот бар делал неплохую "Кровь Пула".
Было очень странно оказаться в месте, где "день" длился как обычный день, а "год" — как обычный год. По всей Экспансии стандарты устанавливаются по земному календарю — конечно, а что еще вы могли бы использовать? Например, "день" на базе 592 длился более двухсот стандартных дней, что на самом деле было больше, чем "год", который составлял примерно половину стандартного. Но на Земле все сходилось.
Судебное разбирательство должно было возобновиться на второй день. Но Варкин сказал, что хотел бы обсудить выводы Комиссии с нами — со мной, капитаном Дакк и Тарко — до того, как все выяснится в присутствии самого суда.
Итак, рано утром в тот решающий день нас троих вызвали в помещение, которое Варкин называл картографической комнатой.
Это было похоже на огромный улей, с множеством ниш и отсеков, простирающихся от гигантского центрального атриума. На нескольких уровнях с серьезным видом прогуливались бритоголовые фигуры в длинных одеждах, поодиночке или группами, что-то бормочущие, в сопровождении сверкающих облаков виртуалов.
Я думаю, все мы трое, простые флотские, Тарко и я, даже старшая Дакк, чувствовали себя потрепанными и подавленными.
Варкин стоял в центре открытого атриума. Он был в своей стихии и только улыбался. И слегка театрально взмахнул рукой.
Перед нами, словно страницы огромной книги, пронеслась серия виртуальных диорам.
В те первые несколько мгновений я увидела, как огромные флоты бросаются в бой или, ковыляя, возвращаются домой опустошенными; увидела миры, сверкающие, как драгоценные камни, маяки человеческого богатства и власти — или покинутые, изуродованные, безжизненные, как земная Луна. И, что самое печальное, там были голоса. Я слышала торжествующий рев, крики о помощи.
Я знала, что вижу. Я была в восторге. Это были каталогизированные судьбы человечества.
Варкин сказал: — Здесь работает полмиллиона человек. Большая часть перевода автоматизирована, но ничто еще не заменило человеческий взгляд, пристальное внимание и суждение. Вы понимаете, что чем дальше вы находитесь от места, тем больше неопределенности проявляется в отношении его временной шкалы по сравнению с вашей. Таким образом, мы на самом деле заглядываем дальше в будущее, касающееся самых отдаленных событий...
— И вы видите войну, — сказал Тарко.
— О, да. Насколько мы можем видеть, в каком бы направлении мы ни смотрели, мы видим войну.
Я обратила на это внимание. В каком бы направлении это ни происходило... — Комиссар, вы ведь не просто составляете карту будущего, не так ли? Я имею в виду единое будущее.
— Нет. Конечно, нет.
— Я так и знала, — радостно сказала я, и все они как-то странно посмотрели на меня. — Вы можете изменить будущее. — И я не собиралась становиться капитаном Дакк. — Так что, если вы видите, что битва проиграна, вы можете отказаться от участия в ней флота. Простым решением вы можете спасти тысячи жизней.
