Заповедник людей. Новая версия.

Лагерь бурлит, почти всё население собралось у дома, где уже третий час старается Нина. От её криков едва не разлетаются стены, жалобно скулят прирученные собаки, а Виктор бледный и несчастный, переминается с ноги на ногу, Яна бегает за водой, собирает чистые тряпки, Виолетта Степановна ни на шаг не отходит от роженицы. Внезапно Нина затихает и звучит крик младенца, а ещё через некоторое время ... ещё один.

— Двойня, — улыбается Викентий Петрович и обнимает ошалевшего от счастья Виктора.

На пороге появляется Виолетта Степановна, раскрасневшаяся и мокрая от пота, в руках держит два свёртка: — Что стоишь, папаша, принимай детей ... мальчики, на тебя похожи, — она устало смеётся.

— Виктор с трепетом берёт своих детей, долго всматривается в их лица и счастливо улыбается.

— Они первые дети этого мира, — с какой-тот грустью произносит Викентий Петрович.

— Как там Нина? — всполошился Виктор.

— Она молодец, с отдачей постаралась, сейчас отдыхает. Можешь зайти, папаша, — глубоко вдыхает грудью Виолетта Степановна и прижимается к Павлу Сергеевичу.

— Ви, — Павел Сергеевич целует Виолетту Степановну в щёку, — а давай и мы заведём ребёнка.

— Не знаю как ты, — усмехается она, — а я уже завожу.

— Не понял? — отстраняется он от неё.

— От тебя, глупый ... с месяц уже.

Антон слышит разговор, вздыхает, Яна загадочно глянула на него, лёгкая улыбка пробежала по губам.

— Ты чего такая загадочная, — насторожился Антон.

— А ты догадайся, — с победным видом Яна вздёргивает нос.

— Ты тоже? — Антон едва удерживается на ногах.

— Так мы ... каждую ночь старались, — довольная произведённым эффектом, снисходительно хмыкает Яна.

Виктор останавливается на пороге, с обожанием смотрит на жену: — Как себя чувствуешь, любимая?

— Словно в стиральной машине побывала, затем в мясорубке, после — как по булыжникам возили, затем отжали, растянули, и повесили сушиться ... в общем, вполне сносно, — слабым голосом говорит она.

— Ты ещё можешь шутить? — Виктор улыбается и с нежностью прижимает к себе завозившихся мальчиков, которые безошибочно почувствовали свою мать.

— Как я тебя ждала, — влюбленным взглядом смотрит Нина, — столько мыслей разных было ... ты положи ко мне детей, — услышав, что мальчики начинают хныкать, протягивает она руки. — А я знала, что у меня будет двойня, — подвигая к себе малышей, — слабым голосом произносит она.

— И не говорила, — укоризненно качает головой Виктор, — он присаживается рядом и осторожно целует жену.

— А ты рад? — отвечает на поцелуй она.

— Мне кажется, это какой-то чудесный сон ... такое счастье. Теперь я горы сверну, чтобы у нас всё было хорошо.

— Виктор, выйди, — неожиданно слышится голос Викентия Петровича.

— Что случилось? — с неудовольствием отрывается от жены Виктор.

— Ничего особенного ... так ... текущие дела.

В комнату заходит Яна и Виоллета Степановна: — Мы присмотрим ... там уже, все мужчины собрались, — как-то натянуто говорят они.

Виктор встречается с понимающим взглядом жены, она грустно улыбается: — Опять проблемы, иди, тебя ждут.

— Сейчас выясню, что там и сразу приду обратно, — Виктор быстро выходит во двор, настороженно смотрит в озабоченное лицо Викентия Петровича.

— У нас проблема, — он с досадой кашлянул, потёр отрастающую бороду, — Идар, со своими людьми, угнал корабль.

— Как?! — вскричал Виктор.

— Воспользовались моментом, когда почти все были в лагере, связали плотников и спустили корабль на воду ... а ведь через неделю собирались проводить швартовые испытания, на сегодняшний день, корабль, в принципе, был уже готов ... даже паруса почти все закрепили на реях. Они смогли их поднять и сейчас в хорошем темпе уходят в море.

— На Карадаг пойдут, — скрипнул зубами Виктор.

— В ближайшие две недели не смогут, — ухмыльнулся Викентий Петрович, — сейчас образовался циклон и ветер, минимум, дней десять будет дуть в противоположную сторону, они даже галсами не смогут двигаться, у них ещё нет опыта в навигации, пока её освоят, — как-то мстительно произнёс он.

— Освоят, — мрачнеет Виктор, — у них есть всё, а главное — время, а мы не сможем им помешать, на плотах к ним не подобраться. Как же я упустил этот момент! — Виктор в великом сокрушении разводит руками.

— Не всё потеряно, — Викентий Петрович неожиданно широко улыбается и подзывает Мирослава и Тимура: — Значит, две бочки с керосином на берегу нашли?

— Для заправки вертолёта подойдёт, — кивают они.

— Какого вертолёта, того что на вашем острове остался? — Виктор едва не подскакивает на месте. — Но он разбит!

— Нет, там небольшие поломки, за пару дней справимся, надо только до острова добраться, — улыбаются лётчики.

...............

Илья видит, как спецназ Идара расправляется с рабочими, поправляет на плече автомат, понимающе ухмыльнулся. Прячась за неровности и скальные образования, он подполз ближе к берегу и затаился, наблюдая, как выбивают стопора, и корабль легко сползает на воду. Пользуясь тем, что люди Идара занимаются парусами, пытаясь их правильно расставить, чтобы поймать ветер, он скользнул в воду и незаметно подплыл к борту, долго искал как забраться на палубу, но на счастье нашёл конец троса и быстро залез наверх, прыгнул в недостроенный трюм и затаился среди различного хлама. Радость и ненависть бушует в крови, теперь он знает, Идару от него не спастись.

Идар и доволен и озабочен одновременно, корабль угнали, продуктов дней на десять, впору идти к Карадагу, но образовавшийся циклон, будь он не ладен, не даёт этого сделать. По опыту Идар знает, дуть ветер будет недели две. Ну, да ладно, время есть, можно потренироваться идти галсами, глядишь, и за неделю можно будет управиться. Он прошёлся мимо открытого трюма, поскользнулся на досках, с удивлением хмыкнул, разглядывая мокрые следы, но шальная волна перескакивает через борт и всё смывает. Нерешительно постояв с минуту, Идар решает, что это следы от прошлых волн, но в душе остаётся нехороший осадок. Надо бы обыскать корабль, вдруг какой-то незамеченный плотник остался здесь, впрочем, это беда его. Идар с удовольствием глянул на свою немногочисленную команду, которая начинает понимать, как управляться с корабельным оборудованием, крикнул, чтобы отпустили перетянутый конец паруса, вновь глянул в трюм и направился к ходовому мостику, сменить рулевого.

Илья почувствовал близость своего заклятого врага, появилось нестерпимое желание разрядить в него весь магазин, но благоразумие заставило ещё сильнее забиться в щель и забросать себя различным хламом, непонятно где сейчас остальная команда, да и качка усилилась, прицельно не выстрелишь.

Под вечер море успокаивается. Илья тихо подползает к трапу, осторожно поднимается, с опаской выглядывает, готовый, в любой момент, применить оружие.

На палубе собралась вся команда. Идар с Олегом, привязывают к верёвке якорь, который, представляет собой, обычный длинный камень со сколотым краем, а Дима с Геной Меченным, настраивают якорное устройство. Вскоре камень подвешивают к лебёдке и заводят за борт, слышится громкий всплеск. Сейчас или никогда! Илья выскакивает на палубу, Идар медленно оборачивается, глаза в глаза встречается с взглядом юноши, замечает направленный на них автомат.

— Илья? — удивляется он. — Ты что хочешь сделать? Зачем? — Идар незаметно обхватывает рукоятку ножа.

— Руку убери ... и ты тоже, — обращается Илья к Гене Меченому, — не успеете, пули быстрее.

Дима смертельно бледнеет, в животе холодеет, он пятится, упирается о леера, но неожиданно его разум переклинивает, и он с вызовом выкрикивает: — Недоумок, автомат брось, иначе до смерти запорю!

У Идара округляются глаза, теперь отвлечь внимание не получится, Гена Меченый это тоже понимает, они оба хватаются за ножи, но из ствола вырывается пламя и град из пуль сбивает с ног. В предсмертном вопле забился Дима и выпадает за борт, Идар с удивлением наблюдает, как из его живота выплёскивается горячая кровь, Гена Меченый, успевает выхватить нож, но его руку перебивают пули, потом что-то щёлкнуло в голове ...

Илья опускает дымящийся ствол, безмолвно поглядывает на убитых врагов и, сам себе говорит: — А что дальше? — затем смотрит на тёмный берег, пошатываясь, подходит к борту, в море уже хозяйничают две белых акулы, они с жадностью рвут человеческое тело.

— Какой ужас, что я натворил!!! — Илья выбрасывает автомат в море, обхватывает ладонями голову и съезжает вниз, так и заснул, прислонившись к мокрому борту.

В плот загрузили бочки с топливом, столкнули с места, уключины вставили самодельные вёсла и, погребли к далёкому островку, где находится неисправный вертолёт. Дай бог, чтобы Мирослав с Тимуром смогли его починить, тогда есть шанс подняться в воздух. На плоту, из-за недостатка места, разместился самый минимум людей, естественно лётчики, Викентий Петрович и Виктор.

Гребли всю ночь, по координатам, островок давно должен был показаться. Неужели прошли мимо? Виктор останавливает плот, осматривает светлеющую гладь моря, скоро поднимется солнце.

— Что-то не пойму, — он посмотрел на компас, протянутый Мирославом, — где остров?

— Где-то здесь, — развёл руками Тимур.

— Но его нет, — Викентий Петрович погладил колючий подбородок.

— Мы что, мимо прошли? — Виктор оглядел людей.

— Нет, это здесь! — Мирослав встряхнул светлой бородкой.

— Он что, утонул? — скептически спрашивает Виктор.

— Как ты прав, — неожиданно произносит Викентий Петрович. — Под водой, не иначе ... лопасти? — он свесился с борта и, внимательно смотрит в глубину.

— Остров опустился?! — хором восклицают лётчики.

— Но это факт! Помните, было землетрясение? — Виктор тоже разглядел под водой контуры вертолёта.

— Это полный трындец! — выругался Викентий Петрович.

— И что дальше? — застонал Мирослав.

— Был бы пистолет, я бы застрелился, — в каком-то безумии, произносит Тимур.

— Верх идиотизма! Хватит распускать нюни! — громко выкрикнул Виктор.

— Вся надежда была на него ... даже не Карадаг, а найти большую землю с людьми, — опустил голову Тимур. — У нас, теперь, даже корабля нет.

— Мы его построим, — угрюмо говорит Виктор.

— Успеть бы. Сволочи, увели такое хорошее судно! — неожиданно вспылил, обычно всегда спокойный, Викентий Петрович.

— Подло поступил Идар, нет ему за это прощения, — сузил глаза Виктор и окинул взглядом морские просторы, неожиданно встрепенулся, словно споткнулся о кочку, приподнялся на локтях, раскрывает глаза на всю ширь: — Корабль ... точно он, смотрите, вон силуэт, ближе к берегу ... сейчас туман сойдёт ... Это наш корабль!!! — в великом возбуждении выкрикивает он.

— Якорь бросили, ждут смены ветра, — дрожащим голосом произносит Мирослав.

— Надо брать его штурмом, другого у нас нет пути, — Викентий Петрович снимает с плеча лук, аккуратно расшнуровывает кожаный мешок, плотно забитый стрелами. — Необходимо подойти с кормы, может получиться незаметно ... хотя вряд ли, Идар, достаточно опытный человек, без охраны судно не оставит ... но у нас безвыходное положение.

— Значит, будем рассчитывать на чудо, — криво усмехнулся Виктор.

— Не люблю я эти слова. Боюсь, у нас будет серьёзный бой, — поморщился Викентий Петрович.

— Я им своего вертолёта не прощу! — будто это они виноваты, что остров ушёл под воду, злобно скрипнул зубами Тимур.

— Решено, будем штурмовать корабль, — в каком-то бесшабашном веселье произносит Виктор, его глаза загораются мрачным огнём.

В диком напряжении, часто меняя друг друга на вёслах, плот погнали к застывшему, в утреннем тумане, судну. Через несколько часов подошли к корме, и стали готовится к штурму, размотали верёвку с крюком, чтобы перекинуть через борт. Пока тихо, к большому удивлению, никто из команды Идара, на палубе так и не появился. Неожиданно, течением, плот срывается с места и, его выносит прямо под самый борт.

— К бою! — крикнул Виктор, ожидая, что сейчас, на них обрушится море из стрел и смертельные копья.

Ничего не произошло, скрипят лебёдки, хлопают плохо закреплённые паруса, о борт лениво плюхается волна и, с пеной отступает прочь.

— Странно, у меня ощущение, что на борту никого нет, — пробормотал Викентий Петрович.

— Бросай крюк, — решается Виктор.

Викентий Петрович, с оттяжкой, швыряет его за борт. С громким звуком он цепляется за доски, команда Виктора замерла, приготовившись отразить атаку. Ничего не произошло, всё так же тихо.

— На корабле никого нет, — уверенно произносит Викентий Петрович, крепит натянутую верёвку к плоту и, ловко лезет наверх, перебрасывается через борт, выхватывает нож, но сразу его опускает. У якорного устройства, с простреленной грудью, лежит Идар. Рядом, с дыркой во лбу, в неестественной позе, замер Гена Меченый. Димы нет, но борт и леера в крови, значит выпал за борт. Кто же это сделал? Викентий Петрович вновь поднимает нож, быстро оглядывается и сразу замечает спящего юношу, ни автомата, ни другого какого оружия, по близости нет. Он тихо приближается к спящему парню, осторожно трогает за плечо.

Илья сразу просыпается, с безразличием смотрит на склонившегося перед ним человека.

— Это ты их убил? — спрашивает Викентий Петрович.

— Я.

— Автомат где?

— Выкинул за борт.

— Зачем?

— Я не хочу быть убийцей.

— Это хорошо. Звать тебя как?

— Илья.

— Вот что, Илья, я не знаю причин того, что побудило тебя, их убить, думаю, они достаточно веские, — Викентий Петрович пристально рассматривает шрамы на губах юноши. — В любом случае, тебя, уже, никто не обидит. А вот автомат ты зря выкинул, нам бы он пригодился. Получается, проблема от нас не ушла, у врагов есть оружие, а у нас нет.

Юноша посмотрел на странного человека, в котором совмещается и доброта и строгость, глаза затуманились и, неожиданно он верит ему и решает открыться: — Нет у них оружия. В моей пещере спрятан ещё один автомат и ящик с патронами.

— Это всё меняет, теперь понятно, почему они не напали, спасибо что сказал, — Викентий Петрович подходит к борту. На плоту, в напряжённом ожидании, замерли его товарищи: — Корабль наш! — с радостью выкрикивает он.

Идара и Гену Меченого, завернули в мешковину, привязали к ногам камни, Викентий Петрович тихо прочитал молитву, и их выбросили в море. Затем, вымыли палубу, чтобы и следа не осталось от крови. Выбрали якорь, а утренний ветер быстро наполняет паруса силой, корабль торжественно сдвигается с места. Вот, появляются знакомые утёсы, на берегу встречает ликующий народ, на море спускают лодки.

Виктор, взглядом, отыскивает Нину, она стоит с Яной и держит в руках его сыновей. Гордость и счастье поднимается в душе, теперь Виктор знает, всё будет хорошо.

— Вот мы и дома, — улыбается Викентий Петрович. — Правда, здесь здорово?

— Этот мир нас принял, теперь людей ничто не остановит, мы выжили, — шепчет Виктор, но его услышали все.