— Да, сэр!
Маккеон оглянулся на главную схему. Шестой флот все еще находился за пределами досягаемости ракет своих противников, а это означало, что они также были за пределами своей эффективной дальности. Учитывая несуществующий шанс того, что ракеты на баллистическом подлете смогут преодолеть современную противоракетную оборону, не было смысла посылать "птички", двигатели которых выгорят еще до того, как они достигнут дальности атаки. Средства управления огнем Шестого флота могли бы обеспечить надежное наведение на цель, даже при запуске с такой дальности, но без возможности маневрирования очень немногие из них смогли бы добраться до намеченных жертв.
Но это изменилось бы, как только противники достигли бы дальности действия мощных ракет друг друга, а на данный момент заслон находился всего в 600 000 километрах от зоны противоракетной обороны "боевой стены" Шестого флота. Должно было пройти примерно восемь минут, прежде чем скорости выровняются и расстояние между ними перестанет увеличиваться, даже если заслон замедлится, в то время как тяжелые корабли сохранят ускорение. В этот момент заслон находился бы всего в 200 000 километрах от зоны противоракетной обороны кораблей стены, что было гораздо меньше, чем хотелось бы Маккеону. Но это также привело бы к тому, что внешняя зона перехвата заслона оказалась бы на расстоянии 3 000 000 километров от "Королевы Кейтрин" и ее спутников, что позволило бы защитникам по меньшей мере пять дополнительных пусков противоракет. У эскадры крейсеров 33 было слишком мало пусковых установок, чтобы выдержать огромный встречный удар, но более длительное время ведения огня вынудило бы атакующих птичек раньше задействовать свои средства защиты от проникновения и дало бы тактическим командам ожидающих кораблей стены больше бесценного времени для анализа данных о проникновении ракет хевов. Недостатком было то, что если бы хевы были готовы потратить впустую ограниченное количество ракет, которые они могли выпустить до того, как их уничтожат на заслоне, ситуация могла бы стать рискованной. С другой стороны, крейсера были намного проворнее неуклюжих кораблей стены, а батареи оборонительных ракет их массивных спутников по-прежнему обеспечивали сокрушительное прикрытие от лазерных зарядов на последних 170 000 километрах полета.
И не похоже, что у этих несчастных ублюдков будет много времени, чтобы стрелять в нас, — мрачно подумал Маккеон.
К тому времени, когда скорости выровняются, Шестой флот будет находиться всего в четырех минутах от предполагаемой точки запуска. После того, как корабли стены сбросят свой огромный груз, их ускорение увеличится более чем на треть, и расстояние между ними и заслоном сократится гораздо быстрее. Но тот же самый массивный боекомплект отправил бы почти пять тысяч ракет прямо в зубы хевенитам.
Вот почему у этих несчастных ублюдков не было много времени на стрельбу.
* * *
Палуба содрогнулась под ногами гражданина вице-адмирала Косты.
Он повернулся к дисплею, соединявшему его флагманскую палубу с мостиком "Монтрессора", как раз вовремя, чтобы увидеть, как гражданин капитан Филидор резко повернул голову к структурной схеме огромного супердредноута. Что бы ни вызвало это резкое, сердитое содрогание палубы, оно должно было быть очень сильным, чтобы повлиять на судно массой в семь миллионов тонн, и Коста был до тошноты уверен в том, что сейчас услышит.
Он ждал, заставляя себя сохранять молчание, несмотря на мучительное осознание того, что секунды тянулись незаметно. Манти находились в n-пространстве уже почти семнадцать минут. Они не могли быть далеко от точки старта, и он ненавидел каждое потерянное мгновение. Но что бы он ни чувствовал, он не мог отказать Филидору во времени, чтобы тот убедился в фактах, прежде чем докладывать.
Кроме того, "Монтрессор" был кораблем Филидора, что бы ни решил комитет общественного спасения. Удовлетворение его потребностей — потребностей его людей — предшествовало информированию командира оперативной группы.
— Извините, гражданин вице-адмирал, — наконец произнес Филидор, поворачиваясь к дисплею с мрачным, ожесточенным выражением лица. — Только что взорвался шестой импеллер. Вместе с ним взорвался и пятый импеллер — похоже, это была ответная детонация плазменных конденсаторов. А третий и седьмой импеллеры получили значительные сопутствующие повреждения, когда прорвало каналы пятого и шестого.
— Мы уже знаем, насколько серьезные? — спросил Коста.
— На данный момент они оба полностью выведены из строя, но, по крайней мере, в третьем большинство людей выжили. — Тон Филидора был напряженным, отрывистым. — Не похоже, что кто-то выжил из шестого, а потери в пятом и седьмом "тяжелые". — Он пожал плечами, в его глазах была горечь. — Это все, что они пока могут мне сказать, гражданин вице-адмирал. Просто "тяжелые".
— Понял, — челюсть Косты напряглась. — Как обстоят дела с остальными узлами правого борта?
— Когда взорвался шестой, сработала автоматика, — мрачно сказал Филидор. — Все кольцо правого борта вышло из строя. Мы пытаемся перезапустить его, но автоматика сбросила плазму. И, — его глаза были мрачными, — боковая стена номер два ушла вместе с шестым. Четвертая тоже выглядит не лучшим образом. Сейчас она отключена, пока мы пытаемся перенаправить на нее питание. Инженеры говорят, что потребуется не менее шести минут.
Судя по выражению лица гражданина капитана, эти "шесть минут", вероятно, были больше похожи на шестнадцать, подумал Коста, хотя его инженеры не собирались признавать ничего подобного.
Он заставил себя на мгновение остановиться. Подумай, прежде чем говорить.
Новости оказались даже хуже, чем он опасался. В отличие от огромных, просторных импеллерных помещений торгового судна, на военном корабле такие помещения были разделены на отдельные отсеки с толстыми бронированными переборками. В случае "Монтрессора" их было двенадцать. Из отчета Филидора следовало, что треть из них — все они обслуживали бета-узлы правого борта — только что получили катастрофические повреждения. Что еще хуже, в неповрежденных — или, по крайней мере, вероятно неповрежденных — отсеках импеллерного кольца правого борта вышли из строя плазменные конденсаторы. Это означало перезапуск с полностью "холодных" узлов, даже после того, как инженерам удастся переопределить протоколы безопасности компьютеров. И если вторая и четвертая боковые стены также не работали...
— Сделай, что сможешь, Джош, — сказал он наконец и посмотрел прямо в глаза своему флагману. — И начни выводить весь второстепенный персонал с корабля.
— Да, гражданин вице-адмирал. — На лице Филидора промелькнула боль, но он кивнул.
— Держи меня в курсе, — закончил Коста, кивнув в ответ.
Он отвернулся от дисплея и резко остановился, оказавшись лицом к лицу с Аароном Бозонне.
— Мне нужны имена этих предателей, гражданин вице-адмирал! — рявкнул народный комиссар.
— Предатели? — Коста посмотрел на него с недоверием.
— Даже если это не было преднамеренным саботажем, кто-то все равно должен был убедиться, что этого не произошло, — проскрежетал Бозонне. — Мне нужны имена этих людей, и они нужны мне сейчас!
— Сэр, если предположить, что кто-то действительно несет ответственность за то, что только что произошло, — кроме вас, напыщенный, мстительный, невежественный, как свинья, сукин сын, — они уже мертвы. Уже немного поздно начинать обвинять их в чем-либо.
— Те, кто подведет революцию, заплатят за это, — парировал Бозонне. — И вы знаете политику комитета в этом вопросе так же хорошо, как и я, гражданин вице-адмирал Коста! Советую вам запомнить это.
Невысказанные слова "коллективная ответственность" повисли между ними, как ядовитый запах гниющей рыбы, и взгляд Косты посуровел.
— Сэр, — он откусывал каждое слово, как ледышку, — если кто-то из нас останется в живых и сможет написать отчет о наших дальнейших действиях, я буду рад помочь вам в получении всей необходимой информации. Однако на данный момент, по моим оценкам, до запуска ракет манти осталось не более десяти-двенадцати минут. У меня сейчас есть другие дела. Прошу прощения.
Он коротко кивнул, когда Бозонне вытаращился на него, затем обошел народного комиссара. Подошел к своему офицеру связи.
— Общее сообщение всем командирам оперативных групп.
— Да, гражданин вице-адмирал?
— По моему распоряжению, все подразделения должны немедленно начать эвакуацию второстепенного персонала. Уходят все, кто нам не нужен для борьбы с кораблями противника. Им разрешено использовать все доступные спасательные капсулы и малые суда. Я хочу, чтобы они покинули корабль в течение следующих десяти минут — максимум.
— Гражданин вице-адмирал! — рявкнул Бозонне у него за спиной. — Такой пораженец!..
— Заткнитесь, черт возьми! — Коста повернулся к народному комиссару. — Вы можете писать в своем чертовом отчете все, что захотите, при условии, что останетесь живы, но я не допущу, чтобы кого-то убили, если смогу сохранить им жизнь. Мы будем бороться, гражданин комиссар, но я оставляю только тех, кто нам нужен для этого. Так, по крайней мере, некоторые из наших людей — моих людей — смогут выжить в этой заварухе!
Бозонне отшатнулся, на его лице отразилось потрясение, и Коста точно знал, что будет сказано в заключительном отчете о его вспышке. Но он ничего не мог с собой поделать. Больше нет. "Монтрессор" все еще мог двигаться, опираясь только на свое заднее импеллерное кольцо, даже при полностью неработающем переднем кольце — или мог бы, если бы у них было время поднять его, — но он был сильно поврежден, а из-за того, что вторая боковая стенка была снесена, а четвертая выведена из строя, он также потерял половину правой боковой стены. Использование его оставшихся возможностей для покрытия этого разрыва привело бы к катастрофическому ослаблению этой боковой стены. Конечно, состояние его боковых стен было бы в высшей степени неважным, если бы он не смог вовремя поднять импеллерный клин, чтобы защитить небронированные верхнюю и нижнюю части корпуса.
Он пристально посмотрел на Бозонне и увидел, как в глазах народного комиссара наконец-то появилось осознание собственной неминуемой смерти. Эти глаза обежали флагманский мостик, и он открыл рот, но замер, когда в наушниках и динамиках корабля раздался резкий сигнал. Затем...
— Говорит капитан, — голос Филидора был таким же твердым и резковатым, как и звонок, но он продолжал звучать непреклонно. — Весь логистический, вспомогательный, обслуживающий, астронавигационный, медицинский, административный, флотский и инженерный персонал, который в настоящее время не обслуживает системы вооружения или системы контроля повреждений, должен немедленно покинуть корабль. Повторяю, всему персоналу, который в данный момент не занят на боевых постах или в пунктах контроля повреждений, немедленно направиться к ближайшему причалу для катеров или станции запуска спасательных капсул. И, — этот жесткий голос на мгновение дрогнул, а затем окреп, — и да пребудет со всеми вами Господь.
Бозонне замер. Он снова посмотрел на Косту огромными глазами, затем с трудом сглотнул, повернулся и направился к люку на флагманском мостике.
— Куда вы направляетесь, гражданин комиссар?
Голос Косты прорезал внезапно наступившую тишину. На заднем плане продолжался шум коммуникатора, но он казался приглушенным, отдаленным и только подчеркивал тишину.
Бозонне повернулся лицом к гражданину вице-адмиралу и другим мужчинам и женщинам, одетым в форму на флагманском мостике, и его губы зашевелились, когда каждый из них оглянулся на него.
— Я... — начал он, затем замолчал, и Коста тонко улыбнулся.
— Я сказал, что мы эвакуируем второстепенный персонал, сэр, — сказал он. — Согласно моим инструкциям и директивам комитета общественного спасения, народные комиссары необходимы для работы наших кораблей. Я уверен, что кто-то, кто не является незаменимым, может воспользоваться вашим местом в шаттле. Предлагаю вам вернуться в свое командирское кресло.
Бозонне сглотнул, затем бросил взгляд через плечо на двух солдат государственной безопасности, стоявших у входа на флагманский мостик. Несмотря на приказ Филидора об эвакуации, они и не думали покидать свои посты. Он начал открывать рот... пока не увидел в их глазах то же холодное презрение, что и в ответ.
Он еще мгновение оглядывал флагманский мостик. Затем его плечи поникли, он повернулся и молча направился обратно к своему командирскому креслу.
* * *
— Милорд, сенсоры сообщают о чем-то похожем на взрыв на борту "Гаммы-3".
Адмирал Уайтхейвен поднял руку, прерывая разговор с капитаном Голдстейном, и повернулся к коммандеру Экклз.
— Мы знаем, что это был за взрыв? — спросил он, машинально отыскивая глазами значки сил, которые БИЦ обозначил как "Бандит Гамма". Вокруг одного из них пульсировала темно-красная полоса. Он отметил, что это был один из супердредноутов.
— Мы не можем точно подтвердить это, милорд, но это почти наверняка должен быть импеллерный отсек. На самом деле, возможно, даже не один. Судя по выбросу плазмы, они, возможно, потеряли все переднее кольцо.
— Похоже, кто-то там не ведает, что творит, — сказал капитан Хантер, и Уайтхейвен резко фыркнул.
— Вероятно, они не ведают, — сказал он. — Нет, если они правы. Я думаю...
— Извините, милорд.
— Да, Лаура?
— Простите, что прерываю, милорд, но дроны также обнаружили что-то похожее на спасательные капсулы с "Гаммы-3".
— Они покидают корабль? — глаза Уайтхейвена сузились. Были ли повреждения достаточно серьезными, чтобы на самом деле угрожать кораблю? Но Экклз покачала головой.
— Нет, милорд. Их слишком мало.
— Что, черт возьми, они из себя представляют? — начал капитан Хантер.
— Есть что-нибудь от остальной "Гаммы"? — спросил Уайтхейвен у Экклз.
— Нет, — начала она и замолчала. — Да, милорд! — поправилась она и удивленно посмотрела на него. — Мы видим спасательные капсулы и, по крайней мере, несколько небольших катеров с других тяжелых кораблей "Гаммы".
— Сколько их?
— Трудно сказать с такого расстояния, милорд. По крайней мере, до тех пор, пока не заработают транспондеры. По приблизительным подсчетам, это примерно двадцать процентов от предполагаемого объема загрузки спасательных капсул Дюкенов. В любом случае, я не думаю, что это может быть намного больше, хотя мы наблюдаем все больше небольших кораблей. Похоже, они запускают все эти корабли.
— Понимаю.
Уайтхейвен кивнул, затем повернулся обратно к капитану Хантеру и дисплею, соединяющему его с Голдстейном.
— Дела обстоят еще хуже, чем я ожидал, — мрачно сказал он.
— Милорд? — флаг-капитан приподнял бровь, и граф резко фыркнул.
— Кто-то там только что смирился с тем, что не сможет сражаться с нами и выжить, — сказал он. — Я так же уверен, как и в том, что стою здесь, что, кто бы это ни был, он только что приказал своим кораблям снять весь необходимый персонал. Он пытается увести как можно больше своих людей подальше от наших прицелов. И, вероятно, пытается вывести свои маленькие корабли на поисково-спасательные работы после того, как ракеты перестанут летать.
