* * *
Бертран доверчивостью не отличался. Но к дядьке Тику он привык за время сплава, может, привязался даже. Хороший он, дядька-то...
Две дочки у него, сынок, сам дядька старается, монетку зарабатывает, ремесло плотогона, оно не из легких, вот и Бертрану предложил честь по чести.
Юнга на корабль завсегда нужен.
Но и Бертрану наняться надобно хоть куда, чтобы уплыть, подальше-то. Вот и могут они два интереса совместить.
Дядька Тик может сказать, что Берт вроде как его племянник, и на корабль наняться хочет. Берту с того что? Так не с улицы человек пришел, есть у него крепкая родня, может и не совсем так, да только боцман о том знать не будет. А значит, и ограбить побоится, и особо кулаки чесать о парня не будет.
Много на свете портов, да только рано или поздно судьба людей сведет, и вопрос будет задан.
Куда ты парня подевал, такой-сякой?
Когда отвечать не перед кем, особо и не стесняются. А когда есть, кому спросить, дело другое. Так что Берту это выгодно.
Но и Тик свое получит. Берт аванс ему отдаст, когда согласен. Понятно, сразу никто парню не заплатит, только после рейса, но несколько монет все ж выдадут, так и по обычаю положено, и в портовой конторе так заявить надо будет.
Честь по чести... контракты только с 'мясом' не заключают. То есть или с каторжниками, преступниками, которых государство на галеры поставляет, или с бедолагами, которых похищенными везут на корабль. Да, и такое бывает.
Опоили в кабаке, да и на борт. А там уж, ори, не ори... рейс выдержать придется. Жив останешься — пожалуешься. Наверное...
Бертран же не голь какая, не с улицы придет, потому с ним договор подпишут честь по чести, Тик за этим проследит. Согласен?
Берт подумал, да и согласился. Денег там много не будет, кто ж юнге платит много? Не смешно даже. Самое необходимое у него тоже есть. На время плавания хватит, а дальше... дальше будет дольше. Чего сейчас-то планировать? Выжить бы!
Так что Бертран согласился, и сейчас шел вслед за дядькой Тиком по направлению к портовой конторе.
Иргланд шумел и гудел, как гнездо растревоженных пчел. Нельзя сказать, что Берт был впечатлен, чай, он тоже не в деревне родился, но сколько ж тут шума! Сколько гама! А порт это вообще жуткое смешение всего и вся.
Тут тебе и моряки, и купцы, и нищие, и грузчики...
— Па-аберегись!
Берт едва успел увернуться от здоровущей бочки. Дядька Тик беззлобно хмыкнул.
— Держись-ка поближе ко мне, малец. Сам понимаешь, место такое... бойкое.
А вот и контора. Самый обычный домик, кирпичные стены, черепица, труба, оно и понятно. Тут море, то ветер холодный налетит, то дождь польет, то еще чего, никак без печки нельзя.
Вроде, как и теплый тут климат, по два урожая за сезон снять можно, а все одно — море. То дождь, то слякоть, то сырость, то шторм... оно и кормит, оно и жизни отнимает.
Дядюшка Тик толкнул дверь конторы.
Комната.
Четыре стола, за ними четыре чиновника. Приемная?
Похоже на то.
— Что надо? — поднял голову один из них, юноша немногим старше Бертрана. Может, ему лет семнадцать, зелень совсем, явно чей-то сыночек сюда пристроен, чтобы поучился. Вон, все пальцы в чернилах, Берт такого уж лет семь не допускал! Не то брат Лука так линейкой лупил, не разобрать было, где синяки, где чернила.
— Вот, племяш мой. Юнгой на корабль поступить желает, когда место найдется, — кивнул дядюшка Тик, особо не робея.
И то сказать, рядом с громадным плотогоном все чиновники мелко смотрелись. Пожалуй, из дяди Тика троих таких можно было выкроить, как этот юнец, да еще б место осталось, на половинку так точно.
— Племяш, говоришь... ладно же. Сейчас посмотрим, где место есть. Вот... 'Кокетка'. Хозяин — эрр Тамаш Барна, порт приписки — Иргланд. Судно идет в Шагрен и вернется обратно примерно через два месяца. Может, больше, если погода не будет благоприятствовать.
Дядюшка Тик подумал пару минут.
— Барна... тот эрр, у которого свой торговый дом?
— Да. Торговый дом Барна, все верно, исс.
Дядюшка Тик посмотрел на Бертрана.
— Согласишься?
— Чего ж нет, дядюшка. Ежели это тот самый эрр Барна?
— Слухи про него хорошие идут, — кивнул исс Тик. — Ладно, договор давайте, читать будем.
— А вы...
— Я?
Мальчишка явно хотел спросить, умеет ли плотогон читать, но не решился. И правильно. Читать дядюшка Тик и правда не умеет, за подкову на спор согнет чуть не двумя пальцами. А читать может сам Бертран.
Он договор и взял, и дядюшке прочитал, но вроде как все нормально было.
Плавание, туда и обратно. Два месяца. Юнга.
Тут все понятно.
Оплата, кстати, вполне достойная, за два месяца на корабле, питание за счет нанимателя. Одежду может предоставить наниматель, но за нее вычтут из твоей оплаты. Но Берту вроде пока ничего не надо? Штаны и рубаха у него есть...
— Куртка нужна будет, и сапоги хорошие, — кивнул дядюшка Тик. — Без них никак.
Берт пожал плечами.
Нужны? Ладно, дяде в этом деле виднее. Он сколько плоты по Ирге гоняет? Чай, не первый год, и у него как раз и куртка, и сапоги с набойками.
— Впишем, — кивнул мальчишка. — Тогда сумма оплаты уменьшится. Придется юнге сходить в два рейса, чтобы окупить одежду.
Берт кивнул.
— Значит, два рейса.
Первый он точно отработает, никуда не денется, а второй... посмотрим, что дальше будет. Вряд ли его будут на кораблях искать, может, пока там и безопаснее будет? Пока он не решит, где осесть?
— Хорошо... вписываем, — кивнул портовый, и аккуратно, даже язык прикусив от усердия, вписал необходимое. — Аванс...
Прописывалось все в конторе, здесь же договор и подписывал будущий работник. Потом с бумагой отправлялись на корабль. Там уже боцман принимал пополнение, осматривал наемника, и если все подходили друг другу, выдавался аванс. И моряк оставался на корабле.
С Бертом будет то же самое. Даже куртку и сапоги ему купят по мерке, но он с корабля не уйдет.
Договор пойдет капитану корабля, тот его тоже подпишет, и до конца плавания, в случае с Бертом — второго, он будет храниться в сейфе. Дальше будет ясно, продлевать его или разорвать. Может быть и то, и другое. Если Берт сбежит, не выполнив условий договора, его передадут в суд, ну и взыщут все необходимое. Все по закону.
* * *
Боцман 'Кокетки' Бертрана оглядел без всякого удовольствия.
— Вот это?! Парень, ты хоть конец в руках удержишь?
— Даже не сомневайтесь, исс, и удержит, и лениться не будет, — кивнул дядюшка Тик. — Берт у нас в маманькину породу пошел, не в нашу. Мы все, сами видите какие...
— Да уж. Тебя бы, исс, я хоть сейчас взял.
— Я плоты гоняю, мне в море не хочется. А Берт хоть и тощий, но жилистый, ровно ремень. И мне помогал — лентяя не праздновал, просто не его это, плоты гонять. Ему чего большего хочется, да на реке куда расти? А у вас он, может, и отучится чему, бывали случаи...
Боцман кивнул, взгляд его чуточку потеплел.
— Ладно. Когда так... пусть остается. Там посмотрим, что с ним делать.
Он подписал договор, выдал дядюшке тику несколько монет аванса, и плотогон хлопнул Берта по плечу.
— Бывай, племяш, вернетесь в порт, так зайдешь к нам, тетка пирог с рыбой испечет.
Бертран кивнул.
Ему почему-то хотелось плакать...
Плакать было некогда.
Ему показали общий кубрик, в котором предстояло спать ему и еще девяти матросам, показали его подвесную койку и рундук под ней, потом боцман подумал, полез куда-то в запасы и вытащил сильно потрепанную и чуточку великоватую Берту, но еще вполне годную теплую куртку.
— Возьмешь? Она и дешевле обойдется, хозяина за борт смыло, а вещичка, вот, осталась.
Берт и спорить не стал. В приметы он не верил, а куртка хорошая, кожа плотная, авось, и не продует его. К куртке пошел свитер плотной вязки (как в туман попадем, сам поймешь зачем, на реке такого не бывает, хотя Ирга коварная, а вот в море...) и сапоги.
Все поношенное и потрепанное, на свитере несколько дыр, но это как раз ничего, не страшно. Берт сунул обновки в рундук под койкой, вместе со своими вещами, закрыл его, повесил ключ себе на шею — и боцман принялся гонять его по кораблю.
Подай, принеси, отойди, пол вымой, на камбузе помоги...
К вечеру Берт и на гвоздях уснул бы, не то, что в гамаке. Но гоняли не только его одного, через два дня выход в море, так что народ старался изо всех сил. Так что обид у парня не было.
Они уходят в Шагрен, потом вернутся, потом еще куда-нибудь сходят. Понятно, надолго это Берту не подойдет, но может, год или два, чтобы его точно искать перестали? А он за это время денег прикопит, придумает, где ему на берегу осесть...
'Кокетка' готовилась к выходу в море.
* * *
Ах, эти приемы!
Нравится тебе принц Фардании, не нравится, а прием в его честь устроить надо. Он приехал, он гость, и есть дипломатический протокол. Пусть даже здесь не знают такого слова.
Сейчас Мария могла просто радоваться жизни. Как получалось, конечно...
Раньше она обязана была все это организовать, потом еще сидела весь прием, как на иголках, потом выслушивала замечания от супруга...
Сейчас, стоило только Иоанну посмотреть на нее, как Мария развела руками и послала мужа к Диане. Ей-ей, в этом есть определенная прелесть!
Собираешься ты меня поменять на нее?
Да на здоровье! Но ты же не думаешь, что я буду терпеть, прощать и молиться? Ругательство тоже не помогло, так что Иоанн попросту отдал приказание канцлеру. А уж на кого там давил Димас Бустон и что приказывал, Мария и не ведала. Она просто сидела на своем троне, и смотрела, как Иоанн (то ли из вредности, то ли просто захотелось) кружит в танце Диану. Та едва из платья не выпрыгивала от счастья.
Анна оставалась у себя в покоях, и Мария обещала ей рассказать все в подробностях. Но пока ей лучше потерпеть.
Вернер никуда уезжать не собирается, тело секретаря отправили на родину, засыпав солью. Так что косвенно догадка Марии подтвердилась. Корни зла сидят в Фардании, но кто там главный Король, наверное, судя по слухам, Ханс достаточно умен и жесток, и никого у себя под носом не потерпит.
Авось, и представится случай выяснить.
А что происходит?
Придворные медленно расходились в стороны, открывая круг. Диана вышла в центр, провела руками по платью... это что — стриптиз-шоу намечается?
А, нет. Музыканты заиграли что-то заунывное, и Диана просто закружилась под музыку, как она полагала — соблазнительно. Оглаживала себя руками, демонстрировала то ножку, то грудь в глубоком вырезе платья. Причем делалось все это явно для одного человека, для Иоанна...
Мария тихонько фыркнула.
Судя по горящим глазам супруга, реклама товара шла вполне успешно. Надо признать, со своим делом Дианочка справлялась, умело распаляя мужчину
Увы...
Мария фыркнула недостаточно тихо, и Иоанн повернулся к ней.
— Дорогая супруга, не хотите ВЫ меня порадовать?
— Мы вроде как разводимся, — насмешливо ответила Мария. — Чего мне вас радовать, дражайший супруг, когда у вас новая радость на подходе?
— А если я прикажу? — в голосе мужчины зазвенел металл.
Мария пригляделась к королю повнимательнее.
Так, плохие признаки. И выпил он достаточно много, и хочется мужику, а ему не дают, и кто-то масла в огонь добавил... и что делать? Отказать?
Так ведь сейчас начнется... скандал точно будет, а то и что похуже.
Мария задумалась.
— Дорогой супруг, мне не жалко вас порадовать танцем, которого вы отродясь не видели, но одна я танцевать не стану. Неприлично. Я замужняя женщина.
Иоанн даже рот открыл. Но...
— Новым невиданным танцем?
— Да, ваше величество. Если... в этом зале найдется хороший танцор? Я поговорю с ним и с музыкантами пару минут, а потом мы станцуем. Если вы позволите?
Иоанн хмыкнул.
Он сильно подозревал, что супруга опозорится по полной программе, но...
Почему бы нет?
Кто же...
— Ваше величество, — эрр Алесио сделал шаг вперед. — С вашего позволения... я хоть и давно не танцевал, но надеюсь не помешать ее величеству.
— Вы позволите? — посмотрела Мария.
— Почему бы нет, — король решил, что супруге стоит опозориться, потом сговорчивее будет, и кивнул.
Мария поднялась с трона и подошла к казначею.
— Спасибо, эрр Ихорас. Пожалуйста, не переживайте ни о чем, я поведу вас. Просто двигайтесь вместе со мной, а шаги я вам подскажу.
— Хорошо ваше величество.
Музыканты уже оказались рядом. И Мария усмехнулась.
Вот что можно танцевать, имея на родной попе штук двадцать лишних килограмм? Уж точно не лезгинку или стриптиз. А вот медленные танцы — пожалуйста. Тут она не выглядела смешной и нелепой. И король медленных танцев — вальс.
А тут-то еще не эпоха Штрауса, тут Король Вальсов еще не родился.
А вот самый простой вальс...
Смысл-то был в том, чтобы попасть в такт музыке. Так, как Диана, извиваться можно, тут тряси попой, да и ладно. А вот оркестр...
Впрочем, музыканты в средние века отлично отзывались на: 'денег дам'. И что такое мелодия на три счета, понимали.
А чего тут сложного?
Раз-два-три, раз-два-три...
Марии мигом предложили музыку. Пара минут прослушивания, потом женщина кивнула и подошла к эрру Ихорасу.
— Эрр, старайтесь просто не наступать мне на ноги, но если что — я не в обиде. Двигайтесь вслед за мной, вот и все. Сможете?
— Да, ваше величество.
— Тогда руку сюда, вторую мне на талию, вот так...
— Ваше величество?
— Что такого, эрр? Я знаю десяток танцев, в которых вы прижимаете партнершу еще теснее?
Эрр Алесио их тоже знал. И Иоанн. И все присутствующие.
Но вот ведь... когда появился вальс, именно этот танец сочли недопустимо сексуальным. Именно его запрещали долгое время. И не просто так, если уметь его танцевать правильно.
Мария умела.
А партнер...
Безусловно, станцевать с первого раза латинские танцы, или то же танго мало у кого получится. Но вальс-то тем и хорош, что там буквально три шага. Назад, в сторону, вперед, в сторону... главное не перепутать стороны и держать спину. Мария это хорошо умела, а эрр Алесио умеет танцевать другие танцы. Этого хватит.*
*— лично видела, как человека научили танцевать вальс буквально за пару минут. Правда, под магнитофон. Прим. авт.
Мария взмахнула рукой и полилась музыка. Да, это не 'Сказки Венского леса', это далеко не то, что хотелось бы, но у нее есть и достоинства. Она медленная, плавная и в счет. Мария посчитала про себя несколько тактов 'раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три' — и улыбнулась.
— Следуйте за мной, эрр...
На глазах у всех присутствующих две фигуры заскользили по паркету.
На большой квадрат вальса Мария сначала не замахивалась, малый бы выполнить, но и эрр Алесио оказался замечательным партнером. Двигался он легко, в такт попадал, шепоту подчинялся — что еще надо?
— Улыбку, эрр? У вас отлично получается.
— Это совсем несложный танец, ваше величество.
— Правильно. Но зато как на нас смотрят!
