К тому же мужчина здорово похудел от переживаний, осунулся, ссутулился...
Не узнать. Другой человек — и все тут.
— Митор, — припомнил его имя Марк.
— Да, эрр капитан.
— Митор, ты расскажи мне пока, что сам считаешь важным. Я сегодня только с дороги, не слишком хорошо соображаю. Завтра еще спрашивать буду, ладно?
— Да, эрр Стоун. Только вот рассказывать мне особенно нечего. Я дома был, когда слуга из дворца прилетел, сказал, что эрра арестовали. Я слугам приказал собрать все самое ценное, знаю я, как дома в таких случаях пустеют, и всех отпустил. А сам золото-серебро припрятал, еще кое-какие ценности, и ушел через подвал.
— Хорошо.
— Я потом поспрашивал, эрр... тут дело такое. Вроде как на хозяина эрр Эрсон зуб точил.
— В три ряда клыки.
— Вот. Он и настоял, чтобы хозяина, как мошенника какого, сразу в тюрьму. И король его не защитил, вроде как мой эрр-то был за королеву Марию... ох, бедная наша королева. А его величество развода хотел, да эту рыжую пакость. И королеву со свету сжили, и моего хозяина за правду, за то, что он против беззакония был, упрятали.
— Какого беззакония?
— Так королева-то от развода отказывалась, да и нельзя разводиться, у них же малышка есть. А что девчонка осталась, так воля Предотца на то, против нее нельзя спорить.
— А-а, — сообразил Марк.
Ну да, закон.
Если в браке жив хоть один ребенок, расторгнуть его нельзя. Браки заключаются для продолжения рода, ты его продолжил, а что сына нет... ты не с богами ли, чадушко бестолковое, спорить собрался? Откуда ты взялся-то, такой умный?
Но где нельзя по закону, можно по чьей-то воле. Если королеву вынудили, если Димас был против, если...
Марк почувствовал, что у него просто разламывается голова. Плюнул, вылез из ванны и уселся за стол.
— Составь мне компанию, Митор.
— Благодарю, эрр Стоун.
Дворецкий присел за стол, плеснул себе вина в кубок. И подвел печальный итог.
— Канцлера Эрсона просить не о чем, он это затеял. И король моего хозяина не помилует, разве что вы такие доводы отыщете... не верю я в чудеса. А к кому обратиться можно, даже и не представляю, кто на них повлиять-то может? Разве что его величество Саймон? Да только ему и дела до моего хозяина нет. Беда, эрр...
Это Марк и так подозревал. А что поделать?
— Значит так, Митор. Кто может повлиять на короля?
— Разве что его жена новая? И то... не знаю, пойдет ли она против дяди.
Марк кивнул.
— Допустим. Я плохо ее знаю, что она любит?
— Узнаю, эрр.
— И второе. Какие есть слабости у Виталиса Эрсона?
Митор только рот раскрыл.
А какие слабости могут быть у змеи? Хотя змея, поди, детенышей своих любит, но Эрсон точно никого не любит. Порода у него такая, не умеет он любить, недоступно ему это.
Дети?
Есть у него дети, взрослые уже, сын в поместье, потому как отцом признан непригодным для карьеры. Вот ведь ужас-то какой, не желает парень интриговать, желает спокойно жить, детей растить, коней разводить... Эрсон мог бы под себя и стальной прут согнуть, не то, что сына, но оказался умнее. Петуха сколько ни урезай, соловья из него не выйдет, так чего его заранее-то ломать? Петух — в суп, соловей для песен.
— А пожалуй, что и нет у него слабостей,. Кроме власти. Ради нее он на все пойдет, только это вы ему дать не сможете.
— Тогда... беда?
Дворецкий присел за стол, плеснул себе вина в кубок. И подвел печальный итог.
— Канцлера Эрсона просить не о чем, он это затеял. И король моего хозяина не помилует, разве что вы такие доводы отыщете... не верю я в чудеса. А к кому обратиться можно, даже и не представляю, кто на них повлиять-то может? Разве что его величество Саймон? Да только ему и дела до моего хозяина нет. Беда, эрр...
С тем Марк в постель и отправился. А правда, вот что теперь делать с беднягой Димасом?
* * *
Матушка Ирта сидела на скамейке, и занималась самым неожиданным для владелицы публичного дома делом. Она вышивала.
Раньше у нее такой возможности не было, а хотелось. Было в этом что-то такое, уютное, теплое, еще из детства... Разве расскажешь кому, что хозяйка самого элитного борделя Эрланда была дочкой белошвейки? Мать ее в детстве к своему ремеслу хоть и приучала, да вот, не сложилось.
Разными путями все попадают на панель, Ирта туда не по любви попала к аристократу блестящему, и не по дурости бабской, не из-за похотливости.
Хуже получилось.
Ей семнадцать было, когда мамочку всадник сбил. Пронесся на своем коне, сволочь, ему-то что, кошелек кинул, да и удрал, а мамочка и работать не может, и ноги у нее сломаны, и голова кружится, ложку она удержать не может, за ней ухаживать надо... и что делать?
Как молодой девчонке нужную сумму заработать?
Плюнула Ирта, да и решилась. Жених у нее был, сын пекаря, да как узнал про их беду, так и исчез, словно его грязной тряпкой смахнули. Куда и любовь-то делась?
Хотя Ирта ему как на духу сказала, мать она любит, бросать ее не станет, если что — с собой возьмет. Был бы умный, так порадовался бы. Ясно же, если она к любимым так относится, то и его не бросит, случись что, и за ним ходить будет. Не понял? Променял ее на дочку трактирщика? Так и поделом тебе! А Ирта в бордель шла осознанно, расчетливо, и не прогадала.
Не спилась, не погибла, не оказалась под забором, а попала на глаза иссе Розалии, предыдущей хозяйке. Та и увидела что-то такое, важное, в веснушчатой девчонке, и взялась ее наставлять, готовя себе смену. Вот она-то была эрра, точно, хоть и лгала всем, что исса. И манеры, и знания... такое не подделаешь, и в деревне о таком не узнаешь. Ирта иногда белугой ревела, но училась усердно, понимая, что другого шанса ей не дадут. И справилась!
Была сначала подручной, а потом, когда исса Розалия ушла на покой, заменила свою наставницу.
От нее Ирта и всему остальному научилась. Двое детей прижила за эти годы, только вот дети воспитывались честь по чести, в семье бедных эрров. Ирта туда несколько раз в год наезжала, и деньги привозила, и приглядывала, и следила: дети росли довольные и счастливые. А почему нет? Если в той семье своих детей Многоликий не дал, так она воспользуется шансом. И людям поможет, и детей своих пристроит. У обеих дочек и титул есть, и приданое хорошее, и абы за кого их замуж не отдадут, уже переговоры о помолвке ведутся, и она о женихах все выяснила. Хорошие парни, ее девчушки счастливы будут. А нет?
Овдовеют. Невелика проблема.
И вот эту нору Ирта тоже для себя давно приготовила, уже и живых-то не осталось, тех, кто знал о ней. Небольшой домик на побережье был куплен еще лет пятнадцать назад, и с тех пор стоял себе спокойно. Она с местным священником договорилась, денег ему на благотворительность передавала, а в благодарность мужчина за ее домом приглядывал, как за своим. Чинил, что надо, зимой протапливал, крышу перекрывал... денег это стоило, но свое гнездо дороже.
Случилась беда — и она сюда.
Тут-то ее никакие Эрсоны не найдут. Вообще никто не найдет.
Исса Ирта довольно потянулась.
По ее мнению, долго такое положение в Эрланде не продлится, рано или поздно или король поймает Дианку на изменах и выкинет пинком под пышный зад, заодно и Эрсонов вон попросит, или его величество Саймон с ним за сестру разберется, в любом случае, власть сменится, можно будет обратно возвращаться. Или тут остаться?
Она еще обдумает этот вопрос. А пока... исса решительно воткнула иголку в центр пышной шелковой розы, и едва не подпрыгнула на месте.
Кусты зашевелились. Из них на садовую дорожку выпрыгнула здоровущая кошка полосатой расцветки, потянулась, зевнула и вежливо сказала:
— Мяу?
Ирта рассмеялась.
— С ума сойти! Ну ты меня и напугала, хвостатая.
— Мяу, — согласилась кошка. Мол, я могу. И еще раз зевнула.
Зубки и пасть там были такие, что леопард мог обзавидоваться. Исса леопардов видела, в королевском зверинце, вот, кошка была, конечно, мельче, но вела себя как настоящий леопард.
— Может, тебя чем-нибудь угостить? Ты не голодная?
— Мяу, — на этот раз киса точно выразила милостивое согласие.
Ирта, посмеиваясь, прошла обратно в дом, кивнула служанке и распорядилась накормить кошку. Та послушно взяла кусочек курицы, съела его, подошла и потерлась об Ирту.
— Мяв.
— Благодаришь? Ах ты, моя умничка! Ну, хоть ты спасибо скажешь, от людей-то не дождаться. — Ирта чувствовала себя жутко одинокой. Раньше она этого так не ощущала, а вот сейчас... накатывало, захватывало, не отпускало, заставляло корчиться от тоски где-то внутри. И ведь ни с кем не поговоришь. Как, КАК такое расскажешь?
Считай, приговор и плаха.
А кошке-то можно, наверное? Еще и такой, умной и благодарной?
— Да уж, люди тебя если и поблагодарят, то клинком в живот. Вот, Эрсон этот... думаешь, я не поняла, зачем ему та девка? Да еще сделай из нее почти королеву! Волосы покрась, в порядок приведи... и на следующий день объявление по столице. Королева умерла! Ага, как же! Вот так я и поверила! Только вот я бы молчала, а он... вот и пришлось мне уносить ноги! Но нет худа без добра, вот, с тобой познакомились. Ты еще придешь, кисонька? Приходи... умничка ты, ласковая, хорошая, давай я тебя за ушком почешу... надо же! Кошка, а умнее многих людей! Посмотреть приятно, и поговорить...
— Муррр, — согласилась с этим утверждением кошка.
А потом метнулась в ближайший куст — и через минуту вытащила оттуда за хвост здоровенную мышь. Положила на дорожку, подтолкнула лапой к Ирте.
— Мяу.
Женщина хоть и не любила мышей, но не боялась их. Это же маленькая мышка, чего ее бояться? Вот крыс она ненавидела, здоровых таких, мерзких, а мышки... мышки — ерунда!
— Это ты мне подарок делаешь? Киса умница, киса лапочка...
Во все времена женщины кошек любили. Особенно если это были кошки, а не замаскированные сволочи. Эта точно была хорошая, так что Ирта ее любила, чесала и приглашала прийти еще.
Кошка соглашалась.
Почему бы и не прийти, если кормят?
* * *
— У меня интересные новости для вас, — Тина растянулась на кушетке, давно позабыв про все этикеты. Да и о чем тут может идти речь, если Мария и Анна, сидя перед здоровущим камином, играют в карты, азартно подсчитывая очки, Феликс это комментирует, подсказывая то одной сопернице, то другой, а Мелисса гремит на кухне крышками кастрюль. Ей сегодня пришла такая фантазия — испечь яблочный пирог. Вот захотелось!
— Какие новости? — отвлекся Феликс.
— В окрестностях поселилась очень интересная женщина. Может, вы слышали о некоей иссе Ирте?
— Нет, — равнодушно отозвалась Мария.
— Эмммм... владелица дома... ммммм, — замялся Феликс, не зная, как сказать так, чтобы не оскорбить уши присутствующих дам.
— Какого дома? — отвлеклась королева. — Борделя, что ли?
— Да, — ляпнула Тина.
Анна хихикнула.
— А что ей тут нужно? Решила пригласить к себе эту эрру? Которая к Феликсу приставала?
Теперь уже захохотали все сразу. Феликс сам рассказал о случившемся на море, понимая, что просто так вредная баба не успокоится. А раз так... кто знает, что придет ей в голову?
Лучше перестраховаться.
Правда, насмешек он от Марии тоже получил достаточно. Или — не насмешек?
Поди, пойми, всерьез ее величество заговорила о помолвке? А что, если дочка влюбилась, если жениха удалось уговорить, чего теперь-то отнекиваться?
— Не думаю, — отсмеялась Тина. — Судя по сказанному... ваше величество...
— Мария!
— Да, Мария. Судя по словам этой иссы, перед 'твоей' смертью эрр Виталис — надо полагать Эрсон — заказал у нее продажную девку, как две капли воды похожую на тебя. Ну... достаточно похожую. Волосы, телосложение...
— Ага, — сообразила Мария. — Заказал. А если ее убили и похоронили вместо меня... нам бы свидетельские показания! Заверенные тремя независимыми свидетелями. И что я жива, и показания самой иссы... как ее?
— Ирта. Я там была кошкой, вот она со мной и заговорила. Страшно ей. И давит.
— Понятно, мне б тоже плохо было. Кто бы удивлялся. Как ты туда кошкой-то добралась?
— На мне, — откликнулась из кухни Мелисса. — Мы так травы собираем!
Тина кивнула в ответ на вопросительный взгляд.
А что? Кошачий тонкий нюх, плюс человеческие руки второй формы, это все отлично для сбора трав! Но есть другая беда! Кошка — не гепард, так быстро бегать не сумеет, да и поди, потащи потом с собой всю эту траву. Одежда превращается вместе с человеком, превращаются и другие вещи, но вот беда — ненадолго. Мария помнила, как утащила у Иоанна золото! Чудом не рехнулась, повезло еще — быстро справилась. А то бы посыпалось из нее все это золото на середине дороги, потом как соберешь?
А траву пока найдешь, пока притащишь, это долго. Так что придумали вместе с Мелиссой. Одна может прекрасно найти и собрать, вторая перевезти. И кошку, и траву.
Мария понимающе кивнула, и вернулась к интересной теме.
— А кто нам может помочь с этим вопросом? Хотелось бы получить показания, прежде, чем до милой дамы доберется Эрсон или Иоанн.
— Может, ты для начала с ней поговоришь? — предложила Тина. — Увидев королеву, она может стать сговорчивее.
— А может попробовать купить себе прощение. Выдав меня.
Феликс и Тина расхохотались в два голоса.
— Что? — обиделась Мария.
— Дурой надо быть, чтобы так поступить, — качнул головой Феликс. — Ее первую и уберут, в таких делах свидетелей не оставляют. Если она здесь, она это отлично понимает.
Мария пожала плечами. Из своего жизненного опыта она знала, люди часто поступают весьма и весьма нелогично. Почему?
А потому!
Правой задней ноге так захотелось, вот она и ступила. Или вступила. Или в то самое, или в партию — уже неважно! Там, где дело идет о людях, там можно забыть о нормальной логике, увы. Вот еще и потому ей нравилась ее профессия.
Цифры — они спокойные, умные, и всегда — всегда! — дважды два будет равно четырем. А не пяти, не шести и не хронической депрессии с неврозом!
— Феликс, давай сначала ты с ней поговоришь, а там посмотрим?
— Хорошо, Мари. Я сделаю.
Мария кивнула.
— Я тебе доверяю. Ты лучше разбираешься в людях.
Она еще посмотрит на эту иссу со стороны, она еще подумает. А пока — пока ей просто не хочется лишний раз ни во что влезать. Хотя и надо.
Мария сильно подозревала, что у нее будет мальчик. Да если и девочка... что теперь — трон дарить? Дианке и Эрсонам?
Жадность не позволит.
Или проще с ней договориться? Мария это еще обдумает. Правда, зачем ей тот Эрланд? Ей и так неплохо!
* * *
— Ваше величество!
Диана милостиво склонила голову. Блеснули изумруды в легкой диадеме, Диана невольно поймала взглядом свое отражение в оконном стекле, улыбнулась, перевела взгляд на Иоанна, к которому шла, и улыбка стала еще ослепительнее. Наверное, потому, что за Иоанном стоял ОН!
Эрр Вейнард!
И стоял, и смотрел, и его голубые глаза словно небо сияли... ах, как хорош! Как же он красив, и силен, и молод, какая бы из них получилась пара! Просто потрясающая!
