Девятихвостый демон, часть 1

— Две секунды!

— Ладно, ладно! Сдаюсь! Извини, был неправ! Я просто радуюсь за своего ученика, — в притворном ужасе замахал руками этот фанат творчества Джирайи.

— Эээх... — тяжело вздохнул я, глядя на этого клоуна. — Что-то случилось?

— Да, тебя хочет видеть Хокаге, и чем скорее, тем лучше, — мгновенно стал серьёзным Какаши.

— Ясно.

Кабинет Хокаге с моего последнего визита, когда я «признался» в сотрудничестве с Кьюби, совершенно не изменился. Хирузен всё так же курил свой пропитанный чакрой табак, всё так же на стене висели портреты предыдущих Хокаге, да и сам я стоял в точности на том же месте, что и в прошлый раз.

— Наруто, ты знаешь, почему я тебя позвал? — выдохнув очередную порцию дыма, прервал тишину Сарутоби.

— Думаю, причин несколько, но сейчас речь пойдёт о Карин, верно? — копируя улыбку Минато, с лёгким прищуром ответил я.

— Да, ты прав, — Хирузен сделал вид, что не заметил моего сходства с Четвёртым. — Ты понимаешь, чем нам грозит принятие её в деревню?

— Да. Если мы заявим о её переходе официально, то максимум мелким дипломатическим скандалом. А если проведём всё тихо, то ничем, ну, за исключением появления в Конохе нового многообещающего шиноби, — и лёгкая улыбка.

Сарутоби вздохнул.

— Наруто, украсть шиноби другой деревни во время проведения экзамена чунинов, да ещё и будучи принимающей стороной... — Хирузен грустно посмотрел на меня. — И почему ты считаешь, что всё будет так просто?

— А с чего травникам возмущаться и обострять отношения с одной из великих деревень? — беспечно пожимаю плечами. — Команда Карин мертва, живой её после второго этапа сопровождающие из Травы ещё не видели. Да и кто она для них? Генин, проваливший экзамен и потерявший товарищей, у которого за душой ничего нет — ни родственников, ни друзей. Боевые показатели низкие, улучшенного генома нет, обычная сирота без перспектив. Ссориться из-за неё с Конохой? Я вас умоляю. Мы вон из-за наследницы сильнейшего клана, когда на руках были все доказательства и далеко не рядовой свидетель, ругаться с Облаком не захотели, — я презрительно скривился. — Так с какого перепугу травники начнут кипиш поднимать? Только если мы сами громогласно обо всём сообщим, тем самым показательно вытерев о них ноги, шиноби Травы будут вынуждены как-то отреагировать, а если всё будет тихо-мирно, они даже внимания не обратят на пропажу, — Сарутоби многозначительно хмыкнул и, повернувшись в кресле так, что его взгляд упал на портреты прежних Хокаге, затянулся. Смотрел он, как несложно догадаться, на портрет Минато.

— Признаю, ты прав, — спустя минуту раздумий прервал он тишину. — Но есть и другая проблема... — Хирузен опять замолчал, не отрывая взгляда от лица Четвёртого и задумчиво попыхивая трубкой.

— Клан Узумаки, точнее, моё желание его возродить?

— Верно, — старик поправил шляпу и уставился на меня тяжёлым взглядом. — Клан Узумаки в своё время был одним из сильнейших и наиболее уважаемых, особенно у нас, в Конохе. Став официальным главой клана Узумаки, ты автоматически получаешь право на место в совете кланов, и это может многим не понравиться, — Сарутоби сделал паузу и глубоко затянулся, вновь переведя взгляд на портреты. — И дело даже не в том, что ты генин и очень молод, проблема в том, что ты ещё и джинчурики... — Хирузен, не поворачиваясь, скосил взгляд на меня, наблюдая за моей реакцией. Вдобавок ко всему, внутренне он весь сжался, готовясь к самым неприятным последствиям. Ведь, фактически, он только что открыл мне настоящую причину моего «счастливого» детства. А после таких откровений реакция может последовать крайне негативная. Рисковый мужик, уважаю. Впрочем, всё правильно, ведь лучше рассказать всё самому, пока «Наруто» сам не пришёл к тем же выводам.

— Полагаю, по этой же причине я жил в приюте? — от моего вопроса Хокаге внутренне похолодел. Но ответил твёрдо.

— Наруто. То, что я тебе сейчас расскажу, не должно выйти из этого кабинета, — прямой, немигающий взгляд в глаза. — После гибели твоих родителей тебя хотели взять на воспитание в клан Учиха. Микото Учиха, супруга главы клана и мать твоего друга Саске, была очень дружна с Кушиной, и первые две недели после нападения Лиса ты прожил у них. Но остальные кланы и старейшины испугались чрезмерного усиления Учих за счёт джинчурики и в результате забрали тебя у Микото. И честно говоря, я этому не препятствовал. В тот момент складывалась очень опасная ситуация, к тому же существовали определённые факты, заставляющие нас не доверять Учихам. За высвобождением Девятихвостого и смертью твоей матери, а также моей жены, которая принимала у неё роды, стоял кто-то обладающий шаринганом, об этом мне успел сообщить умирающий Минато, так что доверить Учихам его сына мы просто не могли, — в кабинете повисла тишина, от напряжения Хирузена едва стёкла на окнах не звенели.

Интересно получается. Я что же, мог быть Учихой? Вернее, им мог быть оригинальный Наруто. Не знал, не зал. А Саске, оказывается, мой молочный брат, раз уж я, вернее, Наруто, две недели прожил в его клане. Кормить-то новорождённого младенца надо, и я не припоминаю, чтобы у Саске были ровесники в клане Учиха. А ведь старик не соврал, кое-что, само собой, не договорил, но сказал чистую правду. Ложь бы я почувствовал, не умеет Третий скрывать свои эмоции как Орочимару, да и сложно их скрыть от природного псионика, пусть и в прошлой жизни, опыт-то остался. А способности к эмпатии у Курамы, пожалуй, получше моих будут, демон, как-никак, а эта братия эмоциями вообще-то питается, у Курамы на них даже возрождение завязано. Так что сейчас, помимо готовности усмирять взбесившегося джинчурики, от него несёт неприкрытым чувством вины за те свои действия. И это любопытно.

— Всё ясно, — я тяжело вздохнул, глядя на портрет Минато. — Ну, я как-то так и думал... Ладно, это дело прошлого, — от Хирузена пришла волна удивления и облегчения, причём чего было больше, я сказать затруднялся. — Но тогда я не вижу проблем с возрождением клана Узумаки. Ведь как я понял, всем игрокам главное то, чтобы я не достался конкурентам, ну а меня самого они вряд ли воспримут себе ровней. Или я ошибаюсь? — опасно играю, но старику осталось жить всего месяц, так что можно рискнуть, вряд ли он станет распространяться о деталях нашего разговора, а даже если и станет — не страшно. С приходом Пятой и после нападения Орочимару расклад сил в деревне и за её пределами неизбежно поменяется. Ну а сейчас мне главное — получить официальное признание статуса, и тогда после смерти Сарутоби уже можно будет действовать на другом уровне.

Сарутоби сделал морду лица кирпичом и в очередной раз затянулся, внутренне ликуя. Ликовал он по очень простой причине — похоже, старик очень серьёзно опасался, что я взбрыкну, вплоть до срыва печати. И готовился долго убеждать меня в необходимости тех своих действий. Судя по всему, он уже давно боялся, что в результате резкого поумнения я сам проанализирую свою жизнь и приду к мысли, что неплохо бы угостить Коноху Бомбой Биджу. А тут ещё якобы шепчущий на ухо злобный Лис, наверняка мечтающий приласкать любимую деревню. И опасался он не зря, будь на моём месте реальный Наруто, вполне возможно, что так бы и случилось. И в целом Сарутоби действовал правильно, лучше самому всё рассказать, слегка сместив акценты, что-то выпятив, а о чём-то «забыв» упомянуть, а если не поможет, то есть заготовленная проповедь, ещё больше обеляющая деревню, совмещённая с покаянием и посыпанием головы пеплом. Ну а на самый крайний случай, если всё окажется бесполезно, то на то он и Хокаге, чтобы сразу суметь обезвредить джинчурики, до того, как тот нанесёт существенный вред. Однако всё прошло лучше некуда, Наруто всё понял и зла не держит, его куда больше волнует настоящее, да и не требует он ничего невозможного, только то, что ему и так принадлежит. Чем не повод для ликования?

В общем, дальше пошли торги, по результатам которых я стал полноправным, официальным главой возрождённого клана Узумаки и решил проблему с наследством. Как я и предполагал, большую часть имущества Кушины и Минато захапали старейшины, ну и Хокаге кое-что перепало. А так как теперь отпираться смысла не имело, да и Сарутоби очень рассчитывал получить лояльный лично ему клан, а я прозрачно дал понять, что моя лояльность напрямую зависит от его честности, особенно в этом, насущном для возрождающегося клана вопросе, то наследство, находящееся под контролем Хокаге, я получил. Хоть и подозреваю, что всё же не в полном размере. Там были бумаги на землю, где стоял дом моих родителей, действительно разрушенный, вот только сомневаюсь, что Лисом, кое-какие деньги и, конечно, свитки с техниками, сейчас хранящиеся в закрытой библиотеке. В свою очередь Сарутоби получил в своё распоряжение полагающийся мне голос в совете кланов и обещание не трогать Хиаши (Копипаст таки заложил), а также повесил на меня обещание присмотреть за Конохамару, так как я для него сейчас идол номер один. Вот последний пункт вызвал больше всего споров, я просто боюсь это чудовище, но Третий, увы, настоял. Клещ старый! Чтоб его! Мол, всё фигня, ты справишься, к тому же, как главе клана, тебе нужен опыт, и тому подобное, в общем, из кабинета я вышел угрюмым и задумчивым, но с катаной из чакропроводящего металла под мышкой. Хоть я и просил прямой меч, но просьбу они поняли своеобразно, катана действительно была прямой, но это была катана. Злобные патриотичные азиаты, чтоб их. Ну вот почему катана? В Китае же использовали вполне себе приличные обоюдоострые мечи, навроде орочимаровского Кусанаги. Точно, как будет возможность, сопру у Орочимару Кусанаги. А эту катану подарю Саске.

Отойдя от двери кабинета, я направился в приёмную (или, скорее, это был зал ожидания с удобными диванчиками и столиками). Там всё это время ждал страшно нервничающий Какаши, нервничал он с момента, как привёл меня к Хокаге, и даже за всеми барьерами, что окружали кабинет Третьего, то и дело чувствовалось его напряжение. Однако стоило ему завидеть меня, как его единственный видимый глаз расплылся в улыбке. Помимо Какаши в помещении обнаружилось ещё две личности — Сарутоби Асума и Митараши Анко. Девушка живописно развалилась на диванчике, с довольным видом уплетая медовые данго и запивая их зелёным чаем из алюминиевой банки. Асума же меланхолично курил, устремив взгляд в пространство.

— Привет честной компании! Меня ждёте? — довольным голосом вопросил я, как только зашёл в помещение. — Анко-тян, эта поза тебе так идёт! — и скопировать пошленькую глазную улыбку Какаши, я так долго тренировался перед зеркалом...

— Кха-кха-хр-кхм... — Анко подавилась и ожидаемо закашлялась. — Что ещё за «Анко-тян»?! Я, между прочим, особый джонин, что ты себе позволяешь, мелкий паршивец?! — девушка пылала праведным гневом, устремив на меня плотоядный и убийственный взгляд. Какаши и Асума, собравшиеся было поприветствовать меня, сразу после моего провокационного возгласа синхронно решили притвориться ветошью.

— «Анко-тян» — это звучит так мило, — мечтательно закатил я глаза к потолку, игнорируя ярость девушки. — А вообще, я теперь не мелкий паршивец, а Наруто-сама! — многозначительно поднятый вверх указательный палец. — Глава клана Узумаки! Пойдёшь ко мне в клан, Анко-тян? Я тебя удочерю и буду хорошим папой. Честно-честно!

Смазанная тень рванула ко мне, через секунду к моей шее уже прислонился кунай, а в спину упёрлась грудь третьего размера. Всё-таки медленно, до сих пор воспринимает меня обычным генином, а ведь я ей жизнь спас, да и проклятую печать у неё контролирую, хи-хи. Но уклоняться, когда такая девушка хочет так прижаться... Я что, больной? Анко, плотно прижавшись и даже облизнувшись, нежно зашипела мне на ухо:

— Значит, удочеришь бедную Анко? И станешь хорошим папой? Кааак заманчиво... — кунай чуть надавил на кожу, выступила капелька крови.

— Если Анко-тян будет хорошей девочкой, то и Наруто-сама будет хорошим папой, — от моего голоса и улыбки у Какаши задёргался глаз, а Асума завис в долгой затяжке, и оба старательно искали взглядом что-то важное на потолке.

Губы девушки расплылись в кровожадной улыбке, но вот эмоции совершенно не соответствовали внешности. Анко находилась в тупике и судорожно искала выход из ситуации, отреагировала-то она на автомате, импульсивно, а теперь, после того, как я не проявил нужной реакции, девушка не знала, что делать. Тем более она уже вспомнила наши прежние встречи, да и про проклятую печать наверняка тоже. Неприятное, должно быть, ощущение — знать, что парень, которого ты сейчас дразнишь, может в любой момент тебя подчинить. А главное, сам об этом знает, но ничего не делает. Сразу появляется ощущение, что это не ты играешь, а играют с тобой. Неприятная ситуация, во всех отношениях, а я не спешил её прекращать, как, впрочем, и форсировать события. Мне было интересно, да и «такое» положение меня более чем устраивало.

— Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!!! — кунай благополучно исчез от моего горла, а Анко согнулась в заливистом смехе. Играла она великолепно, даже сама почти поверила, что ей весело, вот что значит самовнушение. Молодец. Хотя жаль, что так быстро сообразила.

— Анко-чааан! — состроив рожицу обиженного ребёнка и подпустив в голос слезу, заговорил я. — Ты ранишь меня в самое сердце! Я же с самыми искренними намерениями! — вот я скотина! И ведь даже не вру. Анко захохотала ещё сильнее и теперь уже искренне. — Какаши-сааан! — джонин аж подпрыгнул. — Нас с вами опять обижают! — глаз Хатаке выражал одну мысль — «ЧЕГО?», а я, уже совсем другим голосом, скорчив заговорщицкую и злобную гримасу, продолжил: — Предлагаю пойти по стопам Саске и сотворить страшную Мстю! Держите её! А я буду щекотать!

— Эээм... Ммма-мма...

— Ладно, я пошутил, — произношу абсолютно спокойным голосом и стираю указательным пальцем капельку крови с места, куда упирался кунай. Царапина уже зажила, не оставив даже намёка на шрам. Облизнув палец, обращаюсь к Какаши: — Какаши-сан, старик сказал, что вы проводите меня до библиотеки и поможете там разобраться.

— Эм... Да, Наруто, ты прав, — джонин быстро взял себя в руки. — Только сначала... Ты ведь уже знаком с Асумой-саном? — я перевёл взгляд на сына Третьего. — Он будет учить тебя обращаться с чакрой ветра.

— Кхм... — Асума кашлянул. — Да, всё верно, только не сейчас, ты ведь тренируешься с помощью клонов? — я кивнул. — Заходи как-нибудь на неделе, покажу пару приёмов, а сейчас у меня тренировка Шикамару. А его пока ещё найдёшь… — Асума улыбнулся, достав новую сигарету. — Ну ладно, я пошёл, пока, Какаши, Анко, — он махнул рукой на прощание и вышел из зала.

Забавно всё это. В здании сейчас очень мало народу, что совершенно не характерно для главного административного здания селения, зато тут находятся трое сильнейших джонинов, один из которых пришёл вообще только для того, чтобы сказать «пока, заходи на неделе». Причём джонины именно те, у которых есть шансы помочь, а главное — выжить в бою с взбесившимся джинчурики. Хотя вполне возможно, что и Майто Гай где-то поблизости околачивается, но в этом я сомневаюсь, слишком он неуправляем. А Хирузен, как я понял, никого не предупредил о возможных осложнениях. Об этом говорит тревога Какаши, она была совсем не такой, как если бы джонин ожидал возможной схватки, нет, Какаши переживал за меня, за то, согласится ли Хирузен с изменением моего статуса или нет. Возможность боя в ближайшее время им вообще не рассматривалась, уж я-то успел изучить своего сенсея, тут даже эмпатом быть не обязательно. А ещё наверняка где-то рядом Тензо, он же Ямато, единственный на данный момент пользователь Мокутона, если, конечно, не вспоминать эту химеру Данзо. Ну и до кучи четыре отряда АНБУ по периметру здания, их я ещё на подходе заметил, Тензо, скорее всего, в одном из них. Н-да, подготовился Хирузен неплохо, случись мне действительно взбрыкнуть, как есть скрутили бы, и пикнуть бы не успел. Хотя... Хотя проверять не хочется.