Он завалил стол электронным оборудованием: компьютером, генератором, парой дисплеев и Бог знает чем еще. Стоял над столом, прижав к уху наушники, и, по-видимому, был поглощен просмотром дисплеев. На них были изображены схемы, сканы, столбцы цифр и символов.
Он взглянул в мою сторону, не видя меня, указал на бутылку темного вина, достал бокал и жестом предложил мне налить себе. Затем он улыбнулся чему-то на одном из экранов. Он снял наушники с одного уха и опустился в кресло. — Я Мэтт Оландер, — представился он. — Какого черта вы здесь делаете?
Это был мужчина средних лет, худощавый, как лезвие ножа, с серой кожей почти такого же цвета, как стены. — Кажется, я не поняла вопроса, — сказала я.
— Почему вы не ушли со всеми остальными? — Он пристально наблюдал за мной и, думаю, заметил, что я озадачена. Затем сам начал выглядеть озадаченным. — Они всех вывезли. Вы ведь знаете это, верно?
— Кто? — спросила я. Мой голос, должно быть, сорвался. — Кто и куда всех отвез?
Он отреагировал так, словно это был глупый вопрос, и потянулся за бутылкой. — Думаю, мы не могли рассчитывать на стопроцентный охват. Где вы были? В какой-нибудь шахте? В горах, без связи?
Я рассказала ему о том, где была, и он вздохнул так, словно я допустила неосторожность. У него были редкие волосы, а черты лица скорее напоминали торговца, чем воина. Его голос стал мягким. — Как вас зовут?
— Ли, — сказала я. — Киндрел Ли.
— Что ж, Киндрел, мы потратили большую часть этих двух недель на эвакуацию Илианды. Последних людей отправили на корабли вчера утром. Насколько я знаю, мы с вами — это все, кто остался здесь. — Он снова перевел взгляд на мониторы.
— Почему? — спросила я. Я испытывала смесь облегчения и страха.
Выражение его лица говорило о том, что он хочет, чтобы я ушла. Через мгновение он сел за компьютер. — Я покажу вам, — сказал он.
Один из экранов растворился, превратившись в кольцевой дисплей. В центре был изображен символ бесконечности в виде восьмерки, который выделялся на флаге. По внешней окружности мигало более сорока огоньков. — Илианда находится в центре, — сказал он. — Радиус действия достигает полумиллиарда километров. Вы смотрите на флот немых. Крупные корабли и линейные крейсера. — Он глубоко вздохнул и медленно выдохнул. — Что происходит, мисс Ли, — продолжил он, — так это то, что военно-космический флот собирается разнести этих сукиных сынов в пух и прах. — Его челюсть напряглась, а в глазах появился огонек. — Наконец-то.
— Мы долго ждали этого, — сказал он. — Они выбивали из нас дух в течение трех лет. Но сегодняшний день принадлежит нам. — Он поднял свой бокал и допил вино.
— Рада, что вы смогли увезти людей, — сказала я во внезапно наступившей тишине.
Он улыбнулся. — У Сима не было другого выхода.
— Никогда не думала, что война придет сюда. — На экране появилась еще одна вспышка. — Я этого не понимаю. Илианда придерживается нейтралитета. И я не думала, что мы находимся рядом с местом боевых действий.
— Киндрел, в этой войне нет нейтральных. Вы просто позволили другим сражаться за вас. — В его голосе слышалось презрение.
— Илианда обрела покой! — Я уставилась на него, прямо в глаза, ожидая, что он вздрогнет. Но увидела только раздражение. — Или, по крайней мере, так оно и было. В любом случае, спасибо, что пришли.
Он отвернулся от меня. — Все в порядке.
— Они здесь только потому, — сказала я, — что вы здесь, не так ли?
— Да.
— Вы принесли свою войну к нам!
Он подпер подбородок кулаком и рассмеялся надо мной. — Вы осуждаете нас! Знаете, вы, люди, действительно невыносимы. Единственная причина, по которой вы еще не погибли или не закованы в цепи, это то, что мы умирали от желания дать вам шанс покататься на вашей чертовой лодке!
— Боже мой, — выдохнула я, вспомнив о пропавшем шаттле. — Так вот почему он так и не добрался сюда?
— Кто?
— Шаттл, который должен был прилететь.
— О. — Снова появилась эта гримаса раздражения. — Не беспокойтесь об этом. Его никогда не было.
— Вы ошибаетесь. Вскоре после полуночи я подслушала радиопереговор...
— Они никогда не прилетят. Мы сделали все, что могли, чтобы это место, весь этот мир выглядели нормальными.
— Почему? — спросила я.
— У вас есть утешение, Киндрел, в том, что мы собираемся повернуть ход войны вспять. Немые наконец-то пострадают. — Его глаза загорелись.
— Вы привели их сюда, — сказала я.
— Это было нетрудно. — Он поднялся на ноги и выглянул в окно. — Мы привели их сюда. Привели их в ад. Они думают, что Кристофер Сим на космической станции. Или на земле. И он им очень нужен. — Его лицо было в тени. — У Сима никогда не было достаточной огневой мощи, чтобы вести эту войну. Он пытался сдержать армаду несколькими десятками легких фрегатов и одним боевых крейсером. — Лицо Оландера просветлело. — Но он справился с ублюдками. Любой другой был бы ошеломлен с самого начала. Но не Сим: иногда я задаюсь вопросом, человек ли он. — Он повернулся ко мне. — Может быть, будет лучше, если вы уйдете, — сказал он бесцветным голосом.
Я не пошевелилась, чтобы уйти. — Почему сюда? Почему Илианда?
— Нам нужно было выбрать систему, в которой население было бы достаточно маленьким, чтобы его можно было переместить.
Я едва не выругалась. — Не помню, чтобы мы голосовали по этому поводу.
— Мне жаль, — прошептал он. — Вы вообще не представляете, о чем идет речь, не так ли? На данный момент в этой войне погибли миллионы людей. Еще миллионы были обращены в рабство. Немые сожгли Корморал, Город на Скале и Дальний Мордейн. Они захватили дюжину систем, и все пограничье на грани краха. — Он вытер рот тыльной стороной ладони. — Мы им не очень нравимся, Киндрел. И я не думаю, что они планируют, чтобы кто-то из нас был рядом, когда все закончится.
Это была ложь. — Мы начали войну.
— Легко сказать. Вы не знаете, что происходило. Но сейчас это все равно не имеет значения. Мы уже давно перешли все границы дозволенного. Убийства не прекратятся, пока мы не загоним этих ублюдков туда, откуда они пришли. — Он переключил один из дисплеев. Изучил экран. — Сейчас они приближаются к станции. Значительная часть их флота уже в пределах досягаемости. И все время прибывают новые. — Он улыбнулся, и мне стало его жаль. Он был так увлечен убийством, что получал удовольствие.
— Вы сказали, что у Сима не так много огневой мощи.
— Верно.
— Тогда как?..
По его лицу пробежала тень. — Щиты станции подняты, — сказал он. — Нет, там нет никого из наших, кроме пары эсминцев. Они автоматизированы, а станция заброшена. — Мигающие огоньки на боевом дисплее становились все ярче. И их становится все больше. — Все, что они могут видеть, — это эсминцы. И они думают, что это "Корсариус" в доке с открытым корпусом. А ублюдки по-прежнему держатся на расстоянии. Но это ничего не изменит.
— "Корсариус"! — сказала я. — Корабль Сима?
— Для них это важный момент. Они думают, что прямо сейчас захватят его и покончат с сопротивлением. — Он прищурился на графику.
Я начала подозревать, что пришло время последовать его совету и отправиться на пристань, взять "Мередит" и отправиться обратно в южное полушарие. Пока не уляжется пыль.
— Эсминцы начинают действовать, — сказал он. — Но даже они не остановят немых.
— Тогда зачем беспокоиться? Что происходит?
— Мы должны были оказать им некоторое сопротивление. Не дать им слишком задуматься.
— Оландер, — спросила я, — если у вас там нет кораблей, то что все это значит? Как Сим собирается что-то уничтожить?
— Он этого не сделает. Но мы с вами это сделаем, Киндрел. Этой ночью мы с вами нанесем немым такую рану, которую эти сукины дети никогда не забудут.
Два монитора погасли. На несколько секунд экран отключился. Затем изображение вернулось, завитки символов лихорадочно замигали. Он наклонился вперед и нахмурился. — Станция пострадала. — Он потянулся ко мне в дружеском, успокаивающем жесте, но я держалась от него подальше.
— И что мы с вами собираемся с ними сделать? — спросила я.
— Киндрел, мы собираемся остановить восход солнца.
— Что?
— Мы их всех поймаем. Все, что у них здесь есть, все на расстоянии полумиллиарда километров, будет сожжено дотла. Кроме того, если они увидят, что могут начать действовать, у них появится шанс. — Он взглянул на компьютер. На клавиатуре загорелась красная лампочка. — У нас есть старое тирольское грузовое судно, загруженное антивеществом. Оно балансирует в гиперпространстве и ждет моей команды.
— Для чего?
Его глаза закрылись, и я больше не могла читать выражение его лица. — Чтобы материализоваться внутри солнца. — Каждое слово повисало в неподвижном воздухе. — Мы собираемся поместить его в ядро солнца. — По его подбородку скатилась капелька пота. — Мы думаем, что результат будет, — ухмыльнулся он, — взрывоопасным.
Я почти поверила, что за пределами этого бара нет никакого мира. Мы с Оландером погрузились в темноту, в мониторы, фоновую музыку и каменных нимф. Все мы.
— Новая звезда? — спросила я. Мой голос, должно быть, был едва слышен. — Вы пытаетесь взорвать сверхновую?
— Нет. Не настоящую сверхновую.
— Но эффект...
— ...Останется тем же самым. — Он провел правой рукой по губам. — Это революционный метод. Он связан с некоторыми важными достижениями в навигации. Знаете, сохранять относительно неподвижное положение в гиперпространстве непросто. Грузовое судно склонно дрейфовать. — Он нажал на одну из клавиш, выводя на экран технические данные. Начал объяснять. — Взгляните на это. — И — Вот здесь, хотя... — Я не могла понять, что происходит. В любом случае, меня не интересовали детали. Он перешел на монотонный тон и начал говорить о гамма-лучах и атомах водорода.
— Да ладно вам, Оландер, — взорвалась я, наконец. — Вы же не думаете, что я поверю, будто парень, сидящий в баре, может взорвать солнце!
— Мне жаль. — Его взгляд изменился, и он выглядел испуганным, как будто только что осознал, где находится. — Возможно, вы правы, — сказал он. — Это не было опробовано, поэтому они действительно не знают. Слишком дорого для проведения теста.
Я попыталась представить, как солнце раздувается, расширяется, обрушивается на Пойнт-Эдуард, поглощает его, вскипятив моря. Это был город Гейджа, где мы бродили по узким улочкам и старым книжным магазинам, где преследовали друг друга по залитым дождем пляжам и освещенным свечами пабам. И откуда впервые вышли в море. Я никогда не забуду, как он выглядел, когда мы в первый раз вернулись домой, — яркое и твердое, как алмаз, на фоне горизонта. Дом. Это всегда будет мой дом.
И я наблюдала за Оландером внезапно повлажневшими глазами, возможно, впервые осознавая, что вернулась с намерением покинуть Илианду, но теперь зная, что никогда этого не сделаю, никогда не захочу.
— Оландер, они оставили вас заниматься этим?
— Нет. — Он энергично покачал головой. — Предполагалось, что это произойдет автоматически, когда немые приблизятся. Пусковой механизм был подключен к датчикам на станции, но немые добились определенного успеха в нарушении функций командования и контроля. Мы не могли быть уверены...
— Значит, они все-таки оставили вас.
— Нет! Сим никогда бы не допустил этого, если бы знал. Он уверен в системе. Те из нас, кто знает о таких вещах немного больше, этого не делают. Поэтому я остался. И отключил ее. И принес сюда с собой.
— Боже мой, и вы действительно собираетесь это сделать?
— Так будет лучше. Мы сможем поймать ублюдков в самый подходящий момент. Нужен кто-то, кто вынесет такое решение. Не машина.
— Оландер, вы говорите об уничтожении мира.
— Я говорю об уничтожении угрозы выживанию человечества. — Его глаза, наконец, встретились с моими. Радужки были голубыми, и я разглядела белый цвет по краям. — Но я понимаю, о чем вы говорите. Никто не хотел, чтобы это произошло. Но мы приперты к стенке. Если мы не сможем заставить это работать, то ни у кого не будет будущего.
Мне нужно было время, чтобы обрести дар речи. — Если опасность так очевидна, то где же Окраина и Токсикон? А Земля? Многие люди думают, что немые готовы к переговорам. — Я просто разговаривала, а мое внимание было приковано к клавиатуре компьютера, к клавише "ВЫПОЛНИТЬ", которая была черной, отполированной и длиннее остальных.
Я засунула лазер поглубже в карман, стараясь его не показывать.
— Что ж, — продолжил он, — какого черта. В любом случае, это уже не имеет значения. Пролилось много крови, и я не думаю, что кто-то сейчас настроен на переговоры. Единственное, что имеет значение, это то, что они убьют нас всех. Если мы позволим. — Он уставился на пустой бокал. Швырнул его в темноту. Бокал разбился вдребезги. — Чао, — сказал он.
Я думала о бескрайних южных морях, о непроходимых лесах, в которые никто никогда не проникнет, и о загадочных руинах. И о тысячах людей, для которых, как и для меня, Илианда была домом. Кто вспомнит, когда все это исчезнет? — В чем разница между вами и немыми?
— Я знаю, что вы чувствуете, Киндрел.
— Вы понятия не имеете, что чувствую я...
— Я точно знаю, что чувствуете вы. Я был на Мелисандре, когда немые сожгли Город на Скале. Я видел, как они создавали пример для пелианских миров. Вы знаете, как выглядит сейчас Корморал? Там ничего не будет жить еще десять тысяч лет.
Чей-то стул, его или мой, я не знаю, заскреб по полу, и звук эхом разнесся по гроту.
— Корморал и пелиане были уничтожены своими врагами! — Я была взбешена, напугана, возмущена. Провела пальцами по контуру оружия, находившегося ниже уровня стола. — Вам это не приходило в голову? — спросила я как можно рассудительнее: — Что произойдет, когда они уйдут домой, а мы вернемся к ссорам между собой?
— Знаю, — сказал он. — Это сопряжено с большим риском.
— Риск? — Я указала дрожащим пальцем на стопку снаряжения. — Эта штука опаснее, чем полдюжины вторжений. Ради бога, мы переживем немых. Мы пережили ледниковый период, ядерный век и колониальные войны, и мы, черт возьми, позаботимся о немых, если не будет другого выхода.
— Но то, что у вас перед глазами... Мэтт, не делайте этого. Чего бы вы ни надеялись достичь, цена слишком высока.
Я слушала, как он дышит. Из аудиосистемы звучала старая песня о любви. — У меня нет выбора, — сказал он глухим монотонным голосом. Он указал на дисплей. — Они начинают отступать. Это значит, что они догадались, что станция пуста, и подозревают либо диверсию, либо ловушку.
— У вас есть выбор! — закричала я на него.
— Нет. — Он скрестил руки на груди. — У меня его нет.
Я вытащила лазер из кармана, подняла его так, чтобы он мог его видеть, и направила на него.
Он разжал руки и уставился на оружие. — Вы действительно серьезно, не так ли?
— Да.
— Ладно. Послушайте, вы никак не можете остановить это. — Он отступил в сторону, пытаясь уйти с линии огня. — Но можете попробовать.
Это была любопытная реплика, и я воспроизвела ее еще раз. Добро пожаловать, попробую. — Если я отключу подачу питания, — сказала я, — система сработает. Верно?
