Великий Контрабандист. Книга вторая. (главы 11-20)

В мир номер 00100 и фиолетовая единичка Фаддей отправился после полуночи — около трёх часов утра, считай, начался новый день. До полуночи Фаддея развлекала любимая Аврелия, вырвавшаяся на два дня от своей учёбы. Пришлось Аврелию немного замучить ласками, чтобы девушка крепко заснула. Дом спал. Спали, вконец уставшие, двоюродные сёстры Фаддея: после "бешенного" для, проведённого со старшим братцем, им ничего не снилось.

Следуя до кухни, Фаддей, сквозь зубы ругался — понаставили следящей аппаратуры, приходится как партизану пробираться по своему дому. В помещении кухни Фаддей не выдержал и уничтожил все "жучки" — а не надо следить, за тем, как он готовится к походу в иной мир. Прозвучало как-то двусмысленно. "В иной мир" я совсем не тороплюсь попасть, а вот иное пространство с новой локацией посетим.

— А ты, что здесь делаешь? — встрепенулся Фаддей, когда кто-то пушистый потёрся об его ногу.

На кухне отирался Проха, ищущий еду. Кот снизу вверх посмотрел на двуногое существо: "Тебе разве жалко покормить самого голодного в мире котика? Если покормишь — я тебе в тапки не наделаю". Пришлось открыть холодильник, достать банку со сметаной и выделить коту три столовых ложки белой субстанции. Тарелку со сметаной Фаддей сунул под нос урчащему коту. На другую тарелку нарезал Прохе докторской колбасы. Трескай вечно голодное животное. Где-то здесь находилась поилка для кота. Ага, вот она. Заменил в ней водичку.

Кот изредка косился в сторону человека. Что он делает? По-мнению кота человек дурью мается. Вот зачем он в небольшие пластиковые ёмкости насыпает соль, сахар, соду, муку, манку, гречку?

Эти действия Фаддей совершал из-за лени: кто ему мешал раньше заполнить инвентарь для расчёта за добычу. Мог бы в сейфе держать уже готовые комплекты для подарков иномирцам. Понимаем ведь, что тащить в "иной мир" надо разнообразные вещи — чем разнообразнее, тем лучше. Мы же не знаем заранее, что там ценное, а что не очень. В отдельные ёмкости Фаддей насыпал разные безделушки, а также монетки, в том числе золотые и серебряные. Полностью инвентарь Фаддей подарками не заполнял: в него он поместил свой любимый пистолет с тремя запасными обоймами и швейцарский нож. Всё — инвентарь вместил в себя 5,7 килограмм веса. Теперь можно отправляться в путешествие.

Кот Проха резко зауважал человека, откликающегося на имя Фаддей: кормит котика, поит, ещё этот человек может на секунду исчезать из вида. Или это у кота что-то со зрением? Старею... Но запах: двуногий до исчезновения пах одним образом, а после секундного исчезновения, чтоб мой хвост облысел, запах человека изменился.

Поехал в лес, да попался бес: топчитесь, бесы, да не в нашем лесе! Новый мир встретил Кобальта лесным разнообразием и надеждой, что бесов он не встретит. Снова, Кобальт, начинаем свои исследования с нуля — впереди госпожа Неизвестность. Хочет госпожа или у неё нет желания, но ей придётся поделиться тайнами.

Плотно жгло местное светило. Стеной шумел непролазный смешанный лес — дурной, жадный до света. Ни одного знакомого растения Фаддей не заметил. В этой чаще рвались ввысь тёмные деревья, верхним ярусом вздымались кроны неизвестных гигантов. Сквозь ветки синело небо. На поверхности планеты лежал толстый слой пожухлой листвы, хвои, веток, какого-то пуха и разноцветной слизи. Сквозь этот слой пробивалась странная чахлая трава и роскошные кусты, несущие на себе разноцветные цветы. Воздух здесь густой и влажный, словно напитался запахом хвои и прелыми листьями: местами над поверхностью висел лохматыми клочками акварельный, розово-сизый туман, кажущийся живым. Несомненно, там, в бредово-зыбком мареве, прячутся мохнатые страхолюдины, и кто-то жуткий подкрадывается к нам на кривых лапках. В такой атмосфере и приведения могут завестись.

Где-то бойко чирикала неизвестная птичка, стучал по стволу, наверное, местный дятел. Одуряюще пахло грибной прелью, смолой, хвоей и ещё чем-то непонятным. Пьянящий охотничий азарт щекотал нервы Фаддея.

— Попали мы с тобой, Кобальт, скорее всего, в джунгли, а не в приличный земной лес — здесь нет покоя. Наш уральский лес любит тишину, свежесть и неторопливость. Он дарит умиротворение, защищает от городской суеты. Он говорит путнику: попробуй остановиться и оглянуться. Поброди человек по горам, вдали от шума цивилизации и мельтешения ее инфополя. Живи медленнее, чтобы окружающий мир не сливался в твоих глазах в серую стену. И кто знает, может, найдёшь истину среди древних камней.

В местных джунглях калейдоскопное мельтешение цветных пятен и теней, беспокойное метание насекомых, суета разноцветных птиц и экзотических существ. Здесь жизнь буйно цвела и пахла всеми ароматами. На некоторых растениях висели грозди огромных бутонов, другие растения щеголяли чешуёй на стволах и ветках.

Гуляем, дышим свежим воздухом: что-то вроде турпохода. Смотри Кобальт под ноги, а то тропинок здесь нет: не уследишь и провалишься в яму, а то и на хвост местной змеюке наступишь. И что здесь брать в виде трофея? Увы, живое брать нельзя. Грибы, ягоды и цветы отпадают. Вот этого слизня, что ползёт по ветке, не возьмёшь — он, вроде бы, живое существо. Плохо, что сюда фотоаппарат не протащишь: виды здесь интереснейшие. Но, варежку Кобальт на местные достопримечательности не разевай, а то спикирует на тебя сверху какой-нибудь местный клещ. Крути головой во все стороны. Возьми, что ли, в руки палку и топай, да голыми руками за всяких слизней не хватайся, и за цветочки не хватайся — видишь на ветке с цветами какие шипы. Хотя, шипы надо взять — они вроде бы сухие, а значит, не живые.

При помощи своей силы Фаддей с трудом отломил штук пять шипов: в перчатках работал. Ого, это не шипы, а стилеты: каждый сантиметров сорок в длину, острейшее жало, а на жале выступает какая-то дрянь, несомненно, дюже ядовитая. Надо химику Витьку задарить один такой шип — пусть определит, что за яд на нём намазан. Откуда я узнал, что это яд? По поведению птичек: ни одна мелкая сволочь на эти кусты не садится, и даже слизни по этому дереву не ползают. Пошли, Кобальт, неспеша на прогулку по этим джунглям. Найдём интересное — возрадуемся, не найдём — не огорчимся. И не нюхай Кобальт всякие цветочки и грибочки, а то воочию повстречаются тебе кикиморы, сидящие верхом на Змеях Горынычах: в грибах у меня опыта нет. Такая вещь, как опыт всегда в хозяйстве необходима, но, сука, опыт появляется после того, как в нём имелась нужда.

Перемещался по джунглям Кобальт предельно осторожно. Куда спешить? Вокруг него, по пути, на некоторое время повисала густая, нехорошая тишина — это местные обитатели замирали и, молча, изучали новое, неведомое им, существо, оказавшееся в их среде обитания. Чего от пришельца ждать им не ясно. Наверное, они не знают, что я венец эволюции.

— Здаётся мне, друг Кобальт, что мы здесь гости незваные и чуждые, типа появление проктолога в детском садике. Ждём от местных любое западло...

— Посмотри, какая милота, — Фаддей уставился на беленькое пушистое существо, величиной с котёнка. Существо сидело на ветке и смотрело в противоположную от Фаддея сторону. Что-то почувствовав, существо повернулось и взглянуло на пришельца. Лучше бы оно не поворачивалось.

— Ох, ё... — прошептал Фаддей, разглядев мордочку "милоты". Существо растянуло свой рот в доброй улыбке до ушей и продемонстрировало парню красные глазки и набор острейших зубов — крокодил обзавидовался бы. Ещё и длинный раздвоенный язык существо показало пришельцу. Под "ласковым", оценивающим, взглядом белой милоты Фаддею стало прохладно.

Внезапно оно прыгнуло и уцепилось своими зубами и когтями за толстую зелёную лиану, висящую в паре метров от Фаддея среди таких же лиан. Ан, нет — это оказалась не лиана, а трёхметроворостая змиюка.

Беленький пушистик затащил добычу на ветку и стал её жрать, свирепо урча. На конвульсии змеи он не реагировал. Через несколько секунд белоснежный мех существа покрылся бурой кровью жертвы. В ближайшей к пушистику округе стихийно начался атас средних размеров: местная живность утвердились во мнении, что дело тут нечисто, и примкнула к самым оголтелым паникерам, целеустремленно рассыпавшимся по окрестностям.

— Ко-кобальт, — запинаясь произнёс Фаддей; в углу его рта непроизвольно появилась злая складочка, превратившая улыбку Фаддея в гримасу. — Несколько таких пушистиков запросто нас съедят вместе с ботинками. Двигаем чуть в сторону, вдруг у них тут логово.

Кобальт и двинул, но не тихо — на мягких лапках, а словно кабан сквозь камыши. Фаддей вспомнил, что когда-то он показывал неплохие результаты в беге на длинную дистанцию.

"Западло", судя по расположению местного светила на небосводе, случилось в полдень. До этого джунгли вели себя вполне благонамеренно и достаточно вежливо к пришельцу. Особой опасности в них не водилось (пушистик не в счёт). Тут вдруг началась движуха, когда Кобальт вывалился на достаточно ровную полянку.

Всё произошло внезапно. Душераздирающий вопль раздался на полянке, поросшей высокой разноцветной травой. Кобальт чуть не присел в траву от неожиданности: захотелось заткнуть уши и эвакуировать завтрак через рот. Перед глазами Кобальта заплясали бело-чёрные пятна, похожие на совместное кривляние беленькой и чёрненькой стриптизёрш. Привычные джунгли здесь исчезли, а нечто непонятное обнаружилось.

Крайне неприятный вопль издавала белая огромная птица, нападавшая на чёрное существо, внешне похожее на гуманоида. Кажется, гуманоиду хана, если он оглушён воплем птицы и не может сражаться. В мозгу Фаддея щёлкнуло: пернатые наших бьют. Секунда, и у него в руке появился пистолет, патроны которого имеют чудовищно убойную силу. Ща достану "кладенец" и кому-то здесь звиздец. Учитывая, что Фаддей снайпер, то для белой птицы шансов не оставалось, хоть обгадься. Бесшумное оружие выстрелило, послав пулю в пернатое существо. Пуля, выпущенная из специального оружия, произвела ошеломляющее действие — птицу буквально разорвало на мелкие ошмётки. Ещё несколько секунд на траву падали белые перья, зато противный крик прекратился, и наступила благостная тишина. Как там охотники говорят: "Разлетайся живые, оставайтесь битые".

— Кажется, Кобальт, мы не совсем птичку-то завалили, — задумался Фаддей, глядя на планирующие к земле перья. — Что-то здесь не то: птичка как-то тоже смахивает на гуманоида, только в перьях. Но, пойдём и посмотрим на останки "птички" и, заодно, проверим, на кого пернатое охотилось.

— Кажется, мы спасли чёрта, — сделал потрясающее открытие Фаддей, найдя в траве тело смуглого "гуманоида".

И действительно, лежащее без сознания существо, ну, вылитый чёрт: тёмная кожа, на голове небольшие рожки, нос ... хм ... слегка на поросячий пяточёк похож.

— Вылитый Жорик Мочалкин, только чернявенький, — поразился Фаддей. — Интеллект на его морде, как и у Жорика, даже не ночевал.

Существо явно цивилизованное, так как имеет одежду, обувь и что-то похожее на рюкзак. Однако, ситуация. Начерно сформировалась гипотеза, что убили не того, кого следовало.

Фаддей мог бы долго гадать на тему "Правильно ли он поступил", но вмешалась Система, отсыпавшая ему одномоментно двенадцать тысяч пунктов Quinta essentia за убийство светлого ангелоида. Огромная сумма. Система подчеркнула: если Кобальт относится к тёмным деструктивным силам, то убийство светлого существа — несомненно, есть благое дело. Продолжай в том же духе — обогатишься. Плюсом пошло новое асоциальное звание: теперь Фаддей стал "Убивашкой" первого уровня — это за уничтожение светлого существа.

Со "светлым" всё понятно — он уже мёртвый труп. Кого же мы спасли? Восприятие сообщило, что перед носом Фаддея валяется раненый чертяка. Не чёрт, а именно чертяка — так называется это существо. Если Кобальт спасёт это существо, то его, само собой, ждёт жирный бонус от Системы. Ээээ ... почему не указано насколько бонус жирный? И что значит "спасти существо"?

Оглушённый и окровавленный чертяка застонал и зашевелился. Глаза его открылись и уставились на Кобальта. Вдруг в них появился такой дикий ужас, что чертяка опять провалился в обморок.

— По-моему, Кобальт, он нас боится. Если бы он мог, то рванул бы от нас, сверкая пятками, как египетский гопник от мумии, — проговорил Фаддей. — Как же нам такого впечатлительного спасать, если он смотрит на нас, как на апокалипсис в живом виде? Ты умеешь делать чертям искусственное дыхание?

Кобальт решительно открестился от чести делать искусственное дыхание чертям. Ну, ладно — надеюсь, чертяка сам оклемается? А мы пойдём и осмотрим труп ангелоида на предмет мародёрки.

С поверженного ангелоида Кобальт взял пучок перьев, красивый амулет и пару пачек каких-то карточек, похожих на наши игральные карты. Имелась ещё и сумка, содержащая пучки травы, хитрый ножик и провизию. Надо полагать — это нож для резки трав. Нож мы заберём, а еда ангелоида и травка нам не нужны, да и наш инвентарь для добычи не резиновый. Забрал бы в сейф труп ангелоида, да не работает в иных локациях наш сейф.

Однако надо хватать чертяку и чесать отсюда, а то местная живность уже заинтересовалась трупом пернатого: вдруг местные и нами заинтересуются.

Схватив в охапку сомлевшего чертяку, Кобальт удалился в джунгли. От Системы опять прилетело: теперь его наградили званием "Мародёр" первого уровня.

Глава двадцатая. "У" — "Укъ": У всякаго плута - свой расчётъ. Учёнаго учить - только портить. У палки - два конца.

Такого дикого ужаса чертяка никогда не переживал. Срамотища признаться, но он чуть не обделался, вернее, есть немножко. Чертяка даже меньше испугался, когда подвергся нападению ангелоида: просто он сомлел от боевого вопля ангелоида и не успел испугаться. А затем случился криповый треш и токсик (так сейчас школота выражается). Это же позорное "светлое" суеверие, верить в мифического Человека — существа с солёной кровью. Но, когда чертяка открыл глаза, то, вместо ангелоида, увидел перед своим носом Человека. Именно такое существо рисовали в правой части всех храмов Монстра. На фресках изображался Человек, творящий всякие противоестественные непотребства: вкушал солёные огурцы, возжегал стеариновую свечку, орошал грешных чертяк солёной водой, — она оставляла на коже жертв сильнейшие язвы, и даже, спаси Ктулху, сыпал на раны четрякам серебро. Даже смотреть на фрески больно. Ничего святого у Человеков нет: они даже над Святой Кочергой измываются, завязывая её в узел. Да, и как появится у Человеков святость, если кровь их солёная? Укуси такое существо — и сам окочуришься в муках. Священники церкви Монстра постоянно подчёркивали: "Грешные чертяки попадут прямо в рай, где над ними с помощью соли, стеариновых свечек и серебра будут глумиться Человеки. Там вы прочувствуете боль, когда вам на хвост соли насыпят". Подливали скипидара в керосин и дешёвые писаки, штампующие, как блины, книги ужасов, где обязательно, во всей своей мерзкой красоте, присутствовал отвратительный Человек. А наши фильмы ужасов!? Режиссёры, наверное, принявшие для куража вещества, создавали "киношедевры", смакующие издевательства Человеков над бедными чертяками. Особенно прогремел фильм "Солёный рассвет", повествующий о конце тьмы; где показывали молодых дурных чертяк, где-то раздобывших древний фолиант с заклятием, призывающим Человека. Ну, Человеки и призвались. Что там началось: на протяжении трёх часов фильма Человеки только и делали, что вдохновенно физически и психологически измывались над чертяками. Мастерски фильм поставлен, однако, много чертяк, насмотревшись откровенных сцен, особенно связанных с пытками стеариновыми свечками, получили нервные болезни. Некоторые излишне впечатлительные и донельзя суеверные чертяки после таких фильмов боялись днём на улицу выходить. А, ну, как из-за угла выскочит Человек!? Нет, мы лучше ночью подышим воздухом. Говорят, ночью Человеки спят, объевшись солёных огурцов.