— Конечно же, отражается, — прошептал маг. — Ты путаешь, друг, носкерату как раз отражаются в зеркалах — их не видно простым взглядом. Было бы хуже, если бы он был виден только в зеркалах. Хотя... говорят, их уже давно не видели...
— А что это?
— Не знаю, говорю тебе, — почти страдальчески выдавил из себя Асситал. — Он, как будто есть, но его нет. Он... одновременно здесь и где-то... там. Это... неправильно.
Каиров встал.
В глаза Сердюку бросился орден на левом лацкане мундира кавторанга.
Довольно большой, незнакомый, расцвеченных эмалью и бриллиантами, сияющий золотом. Ничего похожего завлабу видеть не приходилось.
В этот момент, должно быть, моряк их и заметил.
И его лицо, обращенное к ним, вдруг исказила гримаса глубочайшего ужаса и отчаяния, словно он увидел некое чудовище или восставшего из могилы мертвеца.
А затем Каиров пропал, словно его и не бывало. Лишь призрачный журнал остался на столе.
Сердюк торопливо нагнулся над тетрадью, вглядываясь в строчки, написанные четким штурманским почерком — и тут она беззвучно исчезла. Что-то толкнуло завлаба изнутри в свод черепа, на краткое мгновение окружающее подернулось радужными отблесками.
Одновременно позади него послышался мягкий тяжелый шлепок, словно на пол упал мешок с мукой. Оглянувшись, Сердюк увидел колдуна, валяющегося без чувств на каменных плитах пола...
...— Веселые дела у нас творятся, — с непонятной иронией констатировал Мезенцев, выслушав доклад начлаба. — Маги-шмаги, колдуны-чародеи, провидцы судьбы. Напугали, запутали народ. А тут еще вы, сучьи дети! Разгрохали лабораторию, понимаешь, и где я вам теперь оборудование найду? Причем, оказывается, во всем виноваты призраки! С орденами! Да еще с непонятными... Дела-а, делишки.
— Хочу вам, ассаардар, сказать, — вступил в разговор Аситалл. — Скорее всего, тот моряк, которого мы видели, давно мертв. Быть может, он хотел навестить нас, чтобы сообщить что-то важное. Настолько существенное, что преодолел рубеж страны, откуда не возвращаются.
* * *
...Дарика крутилась перед огромным зеркалом, которое занимало половину стены в комнате гарнизонного дома культуры — именно там, в одном из бывших храмов давно забытых богов, должно было состоятся бакосочетание. Первый раз видела она зеркало такого огромного размера и такой чистоты — всё же чужинцы не знают цены своим умениям. Еще больше девушка удивилась бы, узнав, что зеркало это валялось в загашнике клуба вэ/че Љ 312341 и попало сюда случайно — как возможный подарок какому-нибудь дикарскому царьку.
Она волновалась — ведь ей предстояло вступить в законный брак.
И она не знала как себя вести.
Единственным выходом из данного противоречия была мысль — просто одеть самую лучшую и изящную одежду, какую только можно найти.
А что может отыскать девушка без рода, без племени в совершенно незнакомом городе?
Спасибо, Алтен выручила, ради такого случая разворошив собственный гардероб. Кое-что прислала и Ага Кос — в благодарность за сотрудничество.
Свободно лежащие волосы кочевницы (замужней женщине не пристали девчоночьи косички) украсила ажурная золотая диадема с изумрудами, хорошо смотревшимися на старом белом золоте — подарок кормчей. Ювелиры Шривижайи всегда славились своим мастерством, а грайнитки — умением разбираться не только в травах, но и в драгоценностях.
Ушки украсили серьги с теми же камнями. На шее красовалось широкое наборное ожерелье.
Платье белоснежного шелка ниспадало почти до полу. При этом живот она оставила голым, ибо именно такова была мода в империи Эуденноскариад.
На ногах красовались легкие сандалии, пряжки которых были выкованы из золотых монет.
Дарика повертелась перед зеркалом, разглядывая себя со всех сторон, и неожиданно рассмеялась — она вдруг подумала о том, что, выглядит не хуже любой принцессы из земных "фмльмов".
О том, что они поженятся, Артем сказал ей сразу после того, как они прибыли в Октябрьск и, сдав "добычу" магичкам, отправились в казармы отдыхать.
А потом к ней зачем-то пришел местный старший писарь, и спросил, как звали её отца?
— Не знаю, — ответила девушка просто. — В том отряде, где служила моя мать, был десяток отважных воинов, с которыми она делила ложе. Так что лишь Священной Луне да Вечному небу о том ведомо.
Писарь как-то странно на неё посмотрел и исчез, ни слова не говоря.
Она даже чуть испугалась, кто знает, а вдруг чужинские обычаи запрещают Артему жениться на девушке, у которой нет известного отца.
Но слава Богине, всё позади и скоро уже...
Вошел Артем.
На нем было парадное одеяние офицера — весьма красивого сине-зеленого цвета. Девушка такие видела лишь на картинках.
Сопровождали его двое друзей и ассаардар Мак-кев.
— Вот так всегда, — с напускной строгостью обратился он к молодым людям. — Отпускаешь воина в увольнение, а он оттуда с боевой подругой норовит вернуться. Как жить теперь станете?
Девушка непонимающе хлопала ресницами. Чем они разгневали ассаардара? Задание ведь выполнили, зелья привезли. Чего ж еще?
И тут заметила, что командир улыбается во все тридцать два зуба.
— Тут только одно можно сделать и сказать. Итак, уважаемые товарищи Дарика Ивановна Серегина и Артемий Петрович Серегин, поздравляю вас с законным браком. Совет да любовь, как говорится.
Протянул ей какую-то коричневую картонку.
— А это — от командования! Так сказать, в подарок первой интернациональной семье!
В руку Дарики лег ключ.
— Живите долго и счастливо. И не вздумайте это дело зажать! Завтра же ждите гостей на свадьбу и на новоселье!
Проводил парочку до их нового места жительства (квартирки с небольшой кухонькой, где стоял извлеченный невесть откуда примус) и откланялся.
— Теперь я член твоего клана! — с довольной гордостью произнесла Дарика, вертя в руках выписанное в штабе свидетельство о браке. — Ты не представляешь, как я об этом мечтала! Я теперь не одна — у меня снова есть свой клан. А главное — твой ассаардар дал мне второе имя. В честь вашего верховного ассаардара.
"Вот я и женат" — подумал Артем. Все решилось само собой. В одну из ночей в степи она просто приподняла покрывало, и легла рядом. А потом, принялась снимать с себя скудную одежду, еще остающуюся на ней.
А потом... Он вспоминал как Дарига -гибкая, сильная и такая желанная плещется в серебристом потоке, а он сидит на камнях, почти не помня себя от страсти, сжимая автомат и готовый пристрелить каждого, кто осмелиться покуситься на нее.
Как потом вышла она из воды — не стыдясь, распространяя вокруг ледяную свежесть горной реки.
И вдруг со щемящей нежностью подумал, что эта сильная, красивая и такая наивная в чем-то молодая женщина верит в него, главу своего клана, больше, чем во всех богов обоих миров.
Великая Степь. Кочевье клана Волка.
Семен Крайнев сладко потянулся, открывая глаза.
Вот уже почти четвертый месяц живет он семейной жизнью.
И жизнь эта оказалась не только весьма приятной во всех отношениях, но и довольно необычной. Ничего подобного замполит прежде не знал.
Прежде всего, он до сих пор затруднялся дать определение своего социального статуса.
Ну, старший лейтенант Советской Армии, заместитель командира части по политико-воспитательной работе. Однако ж, пусть эта часть и именуется "особым В.
Как уже знал он -и от жены, и от начальства, тесть -хоть и не кочевой хан в полном смысле, в степной иерархии был далеко не последней фигурой. Можно сказать, даже весьма крупной. На курултае над ним полагалось держать десять конских хвостов-бунчуков — по количеству племен, которые он держал под своей рукой. Ведь он представлял там все полуоседлые окраинные танства и мог выставить около десяти тысяч воинов — сила немалая.
Кроме того — по женской линии он приходился прямым потомком Аннэрри -давней альфарской принцессе, когда-то полюбившей сына степного вождя -когда предки местных еще жили "за много лун пути отсюда" и приведшей в годину великих бедствий предков их народа сюда.
Детей мужского пола Гаэрил Железный Дуб не имел — только четырех дочерей от трех жен. Ильгиз и Серни Быстрая были рождены от старшей супруги тана, Тольхон. Оттого и прав у них имелось больше, чем у их младших сестер. Но тана еще не оставляла надежда заиметь сына-наследника. Основания для упований были — тестю еще не сравнялось и сорока.
И все же на данный момент наследниками первой очереди считались Серни и Ильгиз с их мужьями. То есть, Семен Крайнев стал прямым наследником древнего феодала.
Подобное как-то с трудом умещалось в голове молодого офицера, члена КПСС. О такой жизни ему прежде приходилось разве что читать в книгах — но представить себя на месте какого-нибудь короля Артура или или Тамерлана замполит не мог. Диковато как-то.
Да что говорить — даже место его обитания не вдруг назовешь. Что это — большой замок, маленький городок, или скорее уж, огромный дом?
И избитое сравнение с ульем приходило ему не раз.
Правда, вначале он опасался, что в холодное время года в этом замке будет жуткий колотун — как он читал, именно так дело обстояло во всех рыцарских замках. Но когда увидел местную систему отопления, то успокоился.
Все обогревалось воздушными трубами, ведущими из подвала, куда была подведена вода из горячих источников (сейчас они были перекрыты).
С прочими удобствами было тоже неплохо.
Вечером, после тяжелого дня, можно было смыть пыль и пот, сполоснувшись из чана с теплой водой, согревавшегося от кухонного дымохода.
И еще были две огромные бани, или как тут говорили — мыльни, на первом этаже. Раз в шесть дней, туда скопом заваливались все обитатели.
Вначале мылись женщины и маленькие дети, затем -мужчины.
Одно слово — улей.
ИСемен, в этом рое тоже играл какую-то свою, пока еще непонятную ему роль. То ли трутня, то ли охранника при юной царице пчел? Скорее первое, потому что в его услугах в качестве телохранителя Ильгиз не нуждалась. Умела сама за себя постоять не хуже любого воина. Как, впрочем, и большинство молодых женщин-степнячек.
Крайнев дивился свободе, какой пользовались в этих краях представительницы прекрасного пола. Как это было непохоже на жизнь земных варваров(по крайней мере, ту, о которой он знал из всё тех же книг и фильмов).
Ильгиз могла на весь день ускакать с подругами на охоту и вернуться, нагруженная дичью.
Затем она собственноручно потрошила и свежевала добычу и хлопотала у огня, готовя мужу обед. На его вопрос, зачем это делать, если они почти каждый день обедают в юрте тана, Ильгиз недоуменно подняла брови и объяснила, что настоящий воин (каковым девушка себя считала с полным основанием) должен уметь все, в том числе и готовить еду.
Потом Семен заставал ее увлеченно возившуюся с малышами и укачивающую маленькую сестричку.
Как-то, порвав рукав, она не стала искать служанку, а без стеснения стащила с себя куртку и принялась зашивать.
Одним словом, его юная жена вела весьма насыщенную жизнь, не имея иногда свободной минутки.
Замполит улыбался, вспоминая о том, как еще недавно подумывал обучить супругу грамоте. Теперь эта мысль казалась ему чуть ли не детской. Не менее дикой, чем увезти ее с собой в Союз, или как тут все чаще говорили "на ту сторону".
Кем бы могла стать эта гордая и смелая девушка в его мире?
Разве что выступать в цирке, развлекая зрителей искусной вольтижировкой и метанием копья в цель на полном скаку?
Остается ей только пойти в егеря. И то не сейчас — ведь по земным меркам она еще несовершеннолетняя, даже паспорта еще не сможет получить.
Как-то полушутя сказал об этом жене.
— У вас есть заповедные места и заповедная дичь? — заинтересовалась Ильгиз.
Семен кивнул.
— На этих зверей охотятся ваши властители?
— Нет, Ильгиз, не совсем так.
— Тогда для чего? — ее любопытству не было, казалось, предела.
— Ну, как тебе объяснить... Их охраняют, потому что они редкие и красивые, потому что приносят пользу природе... Ну, просто, чтобы они жили на земле. Вот... — он запнулся, прикидывая, что еще можно сказать по этому поводу.
Против ожидания, девушка его поняла.
— Совсем как говорят наши друиды, — негромко произнесла она. — У вас тоже, выходит, есть друиды?
— Выходит, что есть, — подтвердил Крайнев. А что ему оставалось?
Вообще-то, вначале она почти каждый день одолевала мужа вопросами о жизни в его мире. Что да как, да почему. Однако постепенно ее любопытство сошло на нет, и Ильгиз ни с того, ни с сего принялась жалеть Семена, сочувствуя "тяжелой доле" земного сотника.
— Может, останешься здесь, с нами навсегда? — огорошила как-то вопросом.
— Здесь? — полезли вверх брови Крайнева. — Я... но моё начальство.
Отец договориться с арсаргадаром?!
— Но что я буду тут делать?
То же, что и у себя, — учить молодых.
Учить?! Его как раз больше всего удивляло то, как обучали тут молодых воинов. Замполит с некоторой опаской думал, что ему было бы трудновато выдержать эту школу.
Например, подростка ставили на открытом месте и принимались с разных сторон пускать в него тупые стрелы, а он должен был уворачиваться от них. Или ставили на четвереньки, да не просто так, а таким образом, чтобы одна нога закидывалась за другую, а кисти рук переплетались пальцами. А два человека раскачивали висящее низко над землей тяжелое бревно, и отрок должен был пропускать бревно то над собой, то под, при этом не меняя положения конечностей. Наконец, высший пилотаж — с завязанными глазами ребята увертывались от стрел, ориентируясь только на их свист.
Впрочем, вскоре выяснилось, что комиссар таки мог бы научить кое-чему полезному здешних "призывников".
Как-то поутру, увидев, как он работает саблей, тесть разогнал очередь зевак, жаждущих скрестить клинки с гостем, и попросил Семена немного позаниматься с молодняком.
Это его огорошило. Крайнев никогда не считал себя мастером фехтования. Так, баловался для поддержания формы. Хотя в школе посещал секцию и даже получил второй разряд и взял кубок на городских соревнованиях.
Неужели эти скудные знания можно кому-то передать?
Сойдясь в спарринге с одним-другим молодым степняком, замполит вдруг понял, что его земная европейская манера фехтования во многом отличается от стиля кочевников.
"Эге, — смекнул он, — не все так плохо, брат!"
И с азартом принялся обучать подрастающее поколение искусству сабельного боя.
А еще ему снились какие-то странные сны.
Будто он, Семен Крайнев, едет во главе огромного войска кочевников. Сотни и тысячи воинов, собравшись в одном месте, приветствовали его, вынесенного вождями и шаманами из белой юрты на белой же кошме, криками ликования.
— Слава, слава Объединителю! — неслось над степью.
И рядом с ним, были его сослуживцы — Артем Серегин, Макеев, Аксимов... Какие-то постаревшие и усталые.
Что бы это значило, спрашивал себя замполит, просыпаясь. В Аргуэрлайл привыкли доверять снам.
* * *
Октябрьск. Ставка ОГВ.
