— Иди проверь ее, со мной все будет в порядке.
Ремус наклонил голову, чтобы поцеловать сына в лоб.
— Я буду не больше чем через час.
Джинни снова обняла Гарри.
— Он со мной, Ремус.
Гарри медленно выдохнул ей в шею, услышав, как отец уходит.
— Он ушел, Джинни.
Джинни поцеловала его в щеку, в висок, в каждую черточку его лица, до которой смогла дотянуться.
— Он так сильно любил тебя, Гарри. Несправедливо, что его забрали у тебя. Эта мерзкая женщина заплатит за то, что убила его, за то, что причинила боль Невиллу и его семье.... она заплатит.
Гарри только поднял голову, чтобы поцеловать ее, крепко прижимая к себе.
— Я люблю тебя. —
Джинни обхватила его лицо руками.
— Все, что тебе от меня нужно, только попроси.
Его пальцы играли с кончиками ее волос.
— Просто обними меня. —
Джинни кивнула и прижалась щекой к его плечу.
— Сколько захочешь.
* * *
Джинни оставалась с ним, пока Ремус не вернулся с Фредом и Джорджем. Они собирались отвезти ее в больницу Святого Мунго навестить Рона. Она нежно поцеловала Гарри и пообещала вернуться позже; он только кивнул, глядя ей вслед. Вскоре после этого вернулась Зи, села рядом с ним и держала его за руку, пока мадам Помфри осматривала ожоги на его руках и накладывала еще мази. Они уже заживали очень хорошо, и медсестра думала, что к следующему дню они полностью заживут. Она настояла на том, чтобы Гарри до тех пор оставался в больничном крыле.
Он принял зелья, которые она дала ему, и позволил Зи уложить его в постель, чувствуя себя лучше от мысли, что ни она, ни Ремус не планируют покидать больничное крыло, и вскоре он погрузился в сон.
Утром, после еще одного осмотра, старшая медсестра разрешила ему вернуться в Гриффиндор. Ремус сходил к себе в общежитие за чистой одеждой, прежде чем настоять на том, чтобы Гарри поел. Он оставил сына переодеваться и направился на кухню, чтобы найти ему что-нибудь поесть. Гарри как раз надевал кроссовки, когда Фадж вошел в больничное крыло вместе с Дамблдором и направился к нему.
— Здравствуйте, сэр.
— Мистер Поттер, — спокойно произнес Фадж. — Я здесь, чтобы поговорить с вами о вашем опекунстве.
Гарри приподнял бровь.
— О моем опекунстве?
Фадж коротко кивнул.
— В связи с внезапной кончиной лорда Блэка, он не оставил официального заявления о том, кто должен стать вашим опекуном после его смерти. Поскольку вам всего пятнадцать, это означает, что вы подпадаете под статус Министерства магических служб как беспризорник. Обычно мы стараемся пристроить тебя к кровным родственникам, и мы понимаем, что у тебя есть тетя и дядя, которые являются магглами.
Гарри в шоке уставился на него.
— нет.
— Мистер Поттер, я знаю, что эта ситуация не идеальна, но они заплатили за свои преступления; когда я обратился к ним с просьбой взять вас к себе, они были более чем счастливы это сделать.
Ремус выбрал этот момент, чтобы вернуться с подносом еды, и встал рядом с Гарри. Гарри с облегчением прижался к нему, когда отец обнял его за плечи.
— Я его отец, Фадж. Он будет со мной
— Мистер Люпин, вы не являетесь его официальным опекуном и...
-Я не пойду, — вызывающе сказал ему Гарри. — Мой дом здесь.
— Мистер Поттер, мистер и миссис Дурслей...
— ДУРСЛИ! Ремус поперхнулся. — Только через мой гребаный труп! Ты знаешь, что эти придурки сделали с ним в детстве?
— Они были реабилитированы и раскаиваются в своих грехах. Об их сыне хорошо заботятся, и он живет в счастливой семье...
Ремус фыркнул.
— Их драгоценный сын никогда не подвергался жестокому обращению!
— Они кровные родственники мистера Поттера, и, несмотря на их прошлые проступки...
-Прошлые проступки? — Взорвался Ремус. — Они избивали, морили голодом и подвергали его физическому и эмоциональному насилию! Я его гребаный отец, и он живет со мной!
— Мистер Люпин, по закону вы не являетесь его опекуном. Когда я поговорил с Дурслями о том, что Гарри потерял Сириуса Блэка, они с пониманием отнеслись к тому, что позволили маркизу жить с ними.
— Маркиз? Ты гребаный идиот — единственная причина, по которой он им нужен, это его титул! Он останется здесь — со мной! Сейчас, когда Волдеморт на свободе, ты действительно думаешь, что это хорошая идея — отправить Гарри Поттера — Избранного — жить к проклятым магглам? С чего, блядь, ты взял, что это хоть отдаленно безопасно для него?
Фадж выглядел ошарашенным.
Гарри уставился на Фаджа.
— Я не вернусь туда. Дядя Ремус, Зи и Тонкс — моя семья. Я не вернусь к ним.
Дамблдор положил руку на плечо Фаджа.
— Я ручаюсь за это, Корнелиус. Гарри не может жить с магглами. Здесь, со всеми нами, ему гораздо безопаснее.
Фадж, казалось, хотел возразить, но только молча кивнул.
— Официального опекуна в списке не значилось, — настаивал Фадж, скрестив руки на груди. — Это означает, что Гарри Поттер — беспризорник Министерства. Таков закон, мистер Поттер. Я делаю это не для того, чтобы причинить вам боль, я просто выполняю свою работу.
Ремус сердито посмотрел на него.
— Он поедет домой со мной, Фадж. Обсуждения по этому поводу не будет. Он вернется к себе домой вместе с Захирой Закариас, мной и моей женой!
Дамблдор кивнул.
— Сириус хотел бы, чтобы Ремус позаботился о Гарри в этой ситуации, и я знаю, что Гарри хотел бы жить с Зи, Корнелиус. Они — его семья.
— Может быть, и так, Дамблдор, но без надлежащего разрешения, указывающего, кто будет опекуном, Гарри Поттер — беспризорник Министерства, таков закон!
— Он, блядь, никакой не беспризорник! — Взорвался Ремус, его золотистые глаза гневно сверкнули. — Он такой же мой сын, как и сын Сириуса, и теперь я его законный опекун! Вы не заберете его у меня!
Фадж свирепо посмотрел на Ремуса.
— Ты зарегистрированный оборотень, Люпин, что делает тебя совершенно непригодным в качестве опекуна пятнадцатилетнего мальчика, не говоря уже о том, что в тебе не течет его кровь! Без официального заявления об опекунстве он должен быть передан кровному родственнику!
Руки Ремуса сжались в кулаки.
— Он — мой-сын!
Дамблдор положил руку на плечо Ремуса и слегка сжал.
— Корнелиус, статус Ремуса как оборотня вряд ли имеет значение. Он принимает зелье. Он воспитывал Гарри всю его жизнь. Как главный чародей, я имею право отменить все последние решения, и я заявляю, что Ремус Люпин более чем достоин быть опекуном Гарри Джеймса Поттера. Однако именно агент Захира Закариас заберет его к себе домой.
Фадж возмущенно фыркнул.
— отлично. Отлично! В любом случае, на данный момент у меня есть заботы поважнее, если вы думаете, что благополучие Поттера не входит в их число после того, как вы узнали, кто напал на Министерство... Он снова собирается напасть на того мальчика — это неизбежно! Он был причиной его падения в первый раз!
— Мы в курсе, Корнелиус, — спокойно сказал Дамблдор. — Именно поэтому для Гарри сейчас так важно быть со своей семьей. В следующем месяце ему исполнится шестнадцать, и его вряд ли можно назвать ребенком, неспособным самостоятельно принимать решения. Он будет в большей безопасности с семьей, которая будет любить и защищать его, чем с магглами, которые будут бессильны остановить Волдеморта, если он их найдет.
Фадж выглядел так, будто хотел возразить, но затем поджал губы.
— Я хочу, чтобы ты поставил свою подпись на документах, Альбус.
— Готово, — объявил Дамблдор.
Фадж только кивнул и раздраженно направился к выходу, когда Ремус крепко обнял Гарри.
— Я не позволю тебе вернуться к этим занудам, Гарри. Мне так жаль, что об этом вообще заговорили.
Гарри молча кивнул, сам не в силах в это поверить. Он всегда задавался вопросом, что же случилось с Дурслями. Мысль о том, что они были реабилитированы, не приходила ему в голову. Что это вообще могло значить?
Ремус, казалось, думал о том же, когда поцеловал его в макушку. Он пробормотал себе под нос:
— Реабилитированы, блядь!
— Дядя Лунатик, а мне... мне придется их увидеть?
— нет! — Воскликнул Ремус. — Ни в коем случае!
Гарри обнял Ремуса, пока они стояли, все еще слегка шокированные тем, что только что произошло.
— Прости, Гарри. Дамблдор предупреждал меня, что это может стать проблемой, но я упустил это из виду, беспокоясь за тебя. Ты вернешься домой, — он пообещал, что Гарри не придется возвращаться к ним. заявил он, его руки на спине Гарри слегка дрожали.
Гарри только кивнул и обнял отца.
Но впервые в жизни слова отца не показались ему убедительными.
* * *
Зи сидела за кухонным столом, уткнув голову в колени, и пыталась сдержать рвотный позыв. Она провела большую часть вечера, испытывая тошноту. Она не могла понять, почему это называется утренним недомоганием, когда оно возникает, когда ей этого хочется. В тот вечер Гарри выписали из больничного крыла, и, заверив его, что Ремус прав и они не собираются позволять Фаджу забирать его из их дома, она поцеловала его в щеку и пообещала забрать с вокзала через несколько дней. Она спросила его, не хочет ли он вернуться домой, но Гарри хотел остаться в школе напоследок.
Она поняла. Вернуться домой в Блэк-Коттедж без Сириуса оказалось намного сложнее, чем она думала.
Свою первую ночь она провела в слезах в их постели, одетая в одну из его рубашек. Простыни пахли им, что одновременно ошеломляло и успокаивало ее. Леди Годива свернулась калачиком в изножье кровати, и эти желтые глаза просто наблюдали за ней. Как она собиралась жить дальше без него?
Стук в дверь заставил ее вздрогнуть, и она медленно встала, потирая живот.
Она открыла входную дверь. Руки отца тут же обхватили ее; как только они это сделали, слезы хлынули снова.
— Папа, — прохрипела она.
Миша подхватил ее на руки, как будто она ничего не весила, и усадил на диван, чтобы они с Сорчей могли сесть по обе стороны от нее и обнять.
— Ягадка, мне так жаль
Сорча поцеловала дочь в щеку.
— Как поживает Гарри, мой друг?
— Он винит себя, — сказал им Зи. — Министерство хотело забрать его отсюда... Я хочу, чтобы он жил здесь, со мной.
— Хорошо, — сказал Миша. — Он должен остаться с семьей. Ему нужна его мама.
Сорча переплела свои пальцы с пальцами Зи.
— Где он?
— Последние несколько дней он хотел остаться в школе. Я сказала ему, что заберу его на вокзале в воскресенье. Мы с Ремусом забрали его... тело... и теперь мы просто..... похороны состоятся во вторник
Миша снова притянул ее к себе и поцеловал в лоб.
— Он был хорошим человеком. Тебе очень повезло, что у тебя был он. Я знаю, что он очень любил тебя.
Зи провела пальцами по красивому кольцу на своем пальце.
— Я не могла дождаться, когда начну следующую главу с ним, папа. И...
Сорча сжала ее руку.
— Миша, иди, завари ей чаю. Немного ромашки и лаванды.
Миша кивнул и снова поцеловал ее в лоб, прежде чем встать и направиться на кухню. Сорча прижала Зи к груди.
— Что случилось, мой друг? Что ты недоговариваешь?
Зи положила руку на живот.
— Я беременна, мама.
У Сорчи перехватило дыхание.
— О-о, моя дорогая!
Она снова заплакала, не в силах сдержаться, и прижалась к матери. Сорча нежно провела пальцами по кудряшкам дочери. Миша принес ей чай, и она медленно отпила его, когда слезы улеглись. Едва она сделала третий глоток, как ее стошнило, и она побежала наверх в туалет.
Она почистила зубы и, обернувшись, увидела своего отца, стоящего в дверях ванной.
— Сколько у тебя уже прошло, Захира?
— Я точно не знаю... Я еще не была у целителя. Но, думаю, это случилось перед моим днем рождения. Ремус слышал сердцебиение и подтвердил мне это. —
Миша приподнял бровь.
— Сердцебиение?
Она кивнула, сложив руки на плоском животе.
— Близнецы, папа.
Миша прошел в ванную, чтобы подержать свою дочь.
— Он знал?
Зи кивнула, и в ее глазах снова появились слезы.
— Я подозревала, и Ремус рассказал нам об этом прямо перед тем, как мы отправились в министерство... он был так счастлив, папа, так взволнован тем, что стал папой. Он такой замечательный отец для Гарри, и я знаю, как сильно он его уже любит.... любил этих малышей. Он был так взволнован... это несправедливо.
— Жизнь часто бывает несправедливой, — сказал ей Миша. — Ты уже рассказала Гарри?
Она покачала головой.
— Нет. Завтра у меня встреча с целителем. Ремус заставил меня его сделать, но я подумала, что расскажу ему после похорон. Я не... сейчас не время
— Пойдем вниз. Мы с твоей мамой уютно устроились в твоем старом коттедже, но если ты хочешь, чтобы мы переночевали здесь, то мы останемся.
— Нет, соседний дом вполне подойдет. Мне нужно... Мне нужно научиться жить здесь без него. Это и мой дом тоже.
— Да, так и есть. Ладно, пойдем, мама уже готовит что-то вкусненькое внизу. Я накормлю тебя и этих малышей, накормлю как следует!
Она улыбнулась.
— Я не очень-то проголодалась.
— Ты поешь.
Зи только кивнула.
— Да, папа.
Она знала, что лучше не спорить с ним, и от этой обыденности ей стало легче, она вспомнила, что жизнь должна продолжаться. Она положила руку на свой плоский живот и закрыла глаза. Ей нужно было позаботиться о себе ради Гарри, ради детей... этого бы хотел Сириус. Ей просто нужно было делать шаг за шагом.
* * *
Джинни вздохнула, когда Невилл сел рядом с ней в Большом зале на следующий вечер.
— Он все еще в своей постели?
Невилл кивнул.
— Он даже не обратил на меня внимания, когда я сказал ему, что иду ужинать.
— Он не выходил из спальни с тех пор, как покинул больницу прошлой ночью. — Она посмотрела на преподавательский стол, встретившись взглядом со своим профессором, который выглядел таким же обеспокоенным, как и она.
— Он горюет, — сказал ей Невилл. — Каждый справляется с этим по-своему.
— Морить себя голодом и игнорировать всех — это не лучший способ добиться успеха, — упрямо заявила Джинни.
Джордж, сидевший по другую сторону от сестры, просто похлопал ее по плечу.
— Тогда не позволяй ему этого делать.
Джинни кивнула брату и вернулась к своему ужину. Закончив, она направилась прямиком в спальню мальчиков Гриффиндора. Когда она вошла внутрь, было темно, несмотря на то, что в окна проникали лучи вечернего солнца. Красные занавески на кровати Гарри были плотно задернуты. Она закрыла за собой дверь и прошла через комнату, чтобы раздвинуть шторы.
— Уходи, — пробормотал он, пряча голову в подушку.
Он зарылся лицом в одеяло, подняв руку, чтобы прикрыть лицо, как будто солнечный свет мог обжечь его.
— Я не уйду. Я твоя девушка, и ты не должен оставаться один, Гарри, — настаивала Джинни, стоя над ним, и солнечный свет падал ей на спину.
— Я хочу побыть один.
— Мне все равно, — сказала она ему.
Он поднял голову ровно настолько, чтобы сердито посмотреть на нее.
— Я не хочу, чтобы ты была здесь.
Джинни села на край его кровати и скрестила ноги, задернув за собой занавески.
