— Я... прошу... меня... простить. — Мое дыхание сбилось, но меня это нисколько не смущает.
Да и всех остальных, пожалуй, тоже. А при взгляде на довольного Гадриэля желание начать все сначала становится настолько сильным, что я едва удерживаю себя от этого.
— Я не задержу вас с Олейором дольше, чем это действительно необходимо. — Аарон едва сдерживает улыбку. И это больше, чем его слова, заставляет меня поверить, что все будет именно так, как он и говорит.
У кабинета повелителя нас ждут. И по тому, как здесь много народу, мне самую чуточку приоткрывается то, насколько много изменений произошло на Лилее в мое отсутствие. Вскользь замечаю быстрые взгляды, которыми обмениваются Сэнар и еще один даймон. Он оказался рядом с Таши, как только мы подошли к покоям Арх'Онта.
И я осторожно, чтобы никто не заметил, вздыхаю: закулисные игры Вилдора продолжаются.
Впрочем, разве я ожидала чего-то иного.
Несмотря на мои мрачные прогнозы, внутрь проходят не все. И даже жена самого демона, в которой я очень хорошо ощущаю кровь ялтара, остается за дверью. В отличие от моего тера, которого Аарон вынужден пропустить, встретившись с таким взглядом, что мне самой становится не по себе.
Если с его бесстрастностью я уже успела свыкнуться, то с такой несокрушимой решимостью... еще нет. Надеюсь, он не будет настаивать на своем присутствии в нашей с Олейором спальне.
— Ваше высочество, — в отличие от мужа, клятву правительницы я не принимала. Так что с точки зрения их законов, продолжала оставаться принцессой, — с чем связаны изменения планов ялтара Вилдора?
Прежде чем ответить, я даже не взглянула в сторону оставшегося у двери Сэнара. И так знала, что он, как обычно, изображает там предмет интерьера. До меня лишь теперь дошло, что не только ради защиты моей жизни он был отправлен вместе со мной. Но и ради того, чтобы ничего лишнего не стало известно тем, кому это не предназначалось.
И вряд ли Вилдор не догадывался, что возможностей быть откровенной с Олейором у меня будет значительно больше, чем здесь.
— Я могу судить лишь о том, что мне известно. — Я слегка напряглась. Все-таки так и не отпустившее меня внутреннее напряжение давало о себе знать. Но расслабилась, когда рука стоящего позади моего кресла мужа легла на мое плечо. — Ялтар Вилдор готовил ловушку для своего старшего сына талтара Яланира. Это было одно из последних препятствий для того, чтобы передать власть на Дариане младшему сыну, которого, как ему было известно, признала варидэ. И талтар Яланир попался в нее, решив использовать сыновей Закираля в качестве приманки. Однако, отправиться вызволять их должен был брат Вилдора — Карим. Его способности позволяли ему не рисковать ни своей жизнью, ни жизнью внуков ялтара.
Я бросила быстрый взгляд на Таши, предлагая ей включиться в разговор и рассказать эту часть истории, но она качнула головой, предпочтя остаться в стороне.
— Но Закираль сумел разгадать все, что задумал его отец и решил лично удостовериться в этом. Посчитав, что если он прав, ялтар Вилдор найдет способ его спасти. А если не прав...
Похоже, кое-кому лучше с Арх'Онтом в ближайшее время не встречаться. Ведь не посмотрит на то, что зять — будущий ялтар.
— У него был шанс выкрутиться самому? — В отличие от демона, властитель драконов рассуждал более спокойно. И мне даже было понятно почему. Не почувствовать в Закирале драконью кровь того же рода, что и у меня... я не могла. Да и все, что происходило в камере, теперь, когда я смотрела на это со стороны, уже не выглядело столь драматично.
Но ведь мы победили. И могли себе позволить рассуждать, что все было не так страшно, как нам казалось. Тогда же... Сидя в кресле рядом с камином, в окружении тех, кто без сомнений обнажит за меня свой меч, я могла признаться себе, что несмотря ни на что, я... боялась. Боялась того, что не справлюсь, не успею, не смогу...
— У него самого — да. У сыновей — не уверена. — Я вновь вернулась воспоминаниями в те мгновения, когда открыла дверь второй камеры и ощутила накопители. Очень мощные накопители, способные довольно быстро впитать в себя магию. И это натолкнуло меня еще на одну мысль, которую я тут же озвучила. Похоже, решив смягчить будущее Закираля. — Вполне возможно, что именно наше с ялтаром Вилдором появление на базе спровоцировало талтара Яланира на активные действия, и не будь нас, все могло выглядеть совершенно иначе.
— Ялтар Вилдор приказал вам следовать за ним?
Аарон казался слишком расслабленным, выдавая собственное напряжение. А вот состояние мужа я могла ощутить по тому, как чуть крепче он сжал мое плечо. Что ж, мне было чем их удивить.
— Нет. Это было мое решение. Ялтар Вилдор был против того, чтобы я рисковала своей жизнью.
Следующий вопрос так и не последовал, растворившись в тишине, которая установилась сразу, как я закончила говорить. И я могла только догадываться, какие мысли породил мой рассказ.
Я продолжила, сделав вид, что не заметила возникшего напряжения.
— К тому моменту мне уже были известны цели, которые преследовал ялтар. Я также знала, кого из сыновей он видит во главе совета Дарианы. Его план показался мне достойным того, чтобы помочь в его осуществлении. Тем более что и риска особого не было. — Я сделала короткую паузу. Но не для того, чтобы они смогли поверить в мои слова. Я собиралась преподнести им очередной сюрприз. Возможно, не самый приятный. — Чтобы не заставлять вас и дальше испытывать некоторое смущение, расспрашивая меня о событиях на Дариане, скажу и о том, что мне известно, чего именно хочет ялтар от меня. Он не видит иного способа передать власть, как позволив убить себя. Но не хочет, чтобы его смерть легла грузом на сына. Я же, по его мнению, тот противник, которому он способен уступить.
— И ты это сделаешь? — Голос Олейора был тих. И... беззащитен.
— Да. — Я даже не оглянулась, чтобы посмотреть в его глаза. — Я сделаю это. И ты знаешь об этот так же, как и я. — Я вновь сделала короткую паузу, давая ему понять, что о его договоренности с ялтаром мне тоже известно. И добавила: — Все остальное, повелитель Арх'Онт, вам может рассказать ваша дочь. Я же, с вашего позволения, предпочту отправиться домой. Мне необходимо отдохнуть и собраться с мыслями до того, как ялтар Вилдор позволит нам открыть портал в его резиденцию.
Как и следовало ожидать, возражений не последовало. И в этом тоже частично была заслуга дарианского кошмара.
Так что уже через короткое время мы входили в покои, которые еще не так давно принадлежали Элильяру. Сэнар, улыбнувшись мне взглядом, отчего я едва не сбилась с шага, ушел вместе с телохранителем Гадриэля, оказавшимся не только даймоном, но и отцом его жены.
Да, сколько неожиданного мне еще предстояло узнать. Как только разберусь с очередными свалившимися на мою голову проблемами.
Пройдя мимо застывшего на пороге гостиной Олейора я скользеула в спальню и, подхватив в гардеробной первый попавшийся мне в руки халат, сбежала в купальню. Давая и себе, и ему возможность собраться с духом.
То время, что мы с ним не виделись, изменило нас. Из него сделав правителя темных эльфов, из меня... Хотела бы я знать, кого оно сделало из меня. Вот только это был не тот вопрос, который требовал немедленного ответа.
Несмотря на страстный поцелуй, доказавший, что наши тела все также стремятся друг к другу, между нами стояло мое пребывание на Дариане и его сделка с Вилдором. И с этим нужно было что-то срочно делать. И не ему — мне.
Я очень хорошо помнила слова нашего с Олейором друга, сказанные им в то утро, когда мы давали клятву быть вместе. Как и то, что уже тогда понимала: я отдаю себя не просто темному эльфу — их будущему правителю.
Обжигающе горячая вода, к которой я привыкла в мире даймонов, вбирала в себя сомнения, оставляя легкую расслабленность и пусть еще не само спокойствие, но уже его предощущение.
Аромат цветочных масел ласкал ноздри, вытягивая из глубин уже подзабытое чувство... Ожидание.
Вот сейчас откроется дверь... Вот он тенью скользнет в жаркое марево... Вот серая пустошь его взгляда вопьется в голубую глубину моего...
— Я уже почти не верил, что ты вернешься ко мне.
Я вскинула взгляд, осознав, что то, о чем я мечтала, может стать реальностью. Но... только может.
Он стоял прислонившись к стене у самой двери, не сводя с меня пристального взгляда. В том же черном костюме, украшенном искусной вышивкой, в котором он встретил меня у демонов. С перевязью, что висела на его бедрах чуть наискосок. Именно так, как мне всегда нравилось.
И лишь той, чуть насмешливой улыбки, которую я так любила, не было на его лице.
— Это могло случиться. — Я выбралась из ванны и, набросив халат на плечи, сделала шаг в его сторону. Давая ему возможность тоже сделать свой выбор. — Но не потому, что я тебя забыла.
Как бы странно это не выглядело, но на базе я чувствовала себя значительно спокойнее, чем сейчас.
Не знаю, что ощущал он, но...
— Я боялся за тебя.
Его взгляд не касался моего тела, продолжая что-то разыскивать в бездне моих глаз. В том, как вздрагивают мои губы, и я пытаюсь так много ему сказать и не произношу ни слова. В том, как я стою, замерев в ожидании его решения. В том, как растворяются мои щиты, пропуская его.
— Это лучше, если бы ты начал бояться меня.
И я позволяю своим зрачкам стать вертикальными, усыпав их россыпью искр.
И это словно что-то меняет, сдвигая стену, разделившую наш с ним мир надвое. Потому что он вдруг улыбается. Легко и спокойно.
— Это я уже видел у Сашки. Привык.
Он пожимает плечами. Таким знакомым жестом, что у меня невольно на глаза накатываются слезы.
Сашка... Как же я соскучилась по нему. По лукавому взгляду Вэона, по пахнущим луговыми цветами локонам Амалии. По наполненным нежностью мужа рассветам.
И наверное потому, что мой взгляд затуманен, я не замечаю, как Олейор оказывается рядом со мной, осушая влажные полоски на моих щеках пылающими огнем губами и прижимая меня к себе с дикой, ненасытной яростью...
Когда мы прибыли во дворец было раннее утро. А когда я открыла глаза, ощущая в теле необычайную легкость, а в голове поразительную ясность, день уже клонился к вечеру. И первое, на что я наткнулась взглядом, были глаза Олейора, который странно смотрел на меня.
Заметив, что я проснулась, он смущенно опустил ресницы и тихо, словно признаваясь, прошептал:
— Я не смог уснуть. Боялся, что стоит мне закрыть глаза, как ты исчезнешь, так и оставшись несбыточной мечтой.
Сколько же нам придется привыкать к тому, что все позади?! Почти позади.
Все, что я могла сделать, чтобы хоть как-то успокоить его, поцеловать со всей нежностью, на которую была способна. Со всей уверенностью в то, что рано или поздно, но страх уйдет, оставив после себя лишь понимание того, насколько мы дороги друг другу.
И как бы мне не хотелось вновь и вновь доказывать ему, что я не бесплотный дух, способный растаять в лучах солнца, у нас оставалось не так много времени, чтобы подготовиться к тому, что нам еще предстояло сделать.
И мне оставалось только радоваться, что и он это тоже понимал, выпуская меня из своих объятий.
— Я хочу, чтобы ты поклялся, что все, что я тебе сейчас расскажу, не станет известно никому, кроме тебя.
Это были мои первые слова после того, как мы перебрались в гостиную, пытаясь совместить ранний ужин и разговор, который нужен был нам обоим.
— Ты понимаешь, что я не могу дать тебе эту клятву, не потребовав взамен другую? — Его глаза были похожи на два смертоносных клинка.
А его взгляд больше не был взглядом того Олейора, который совсем недавно заставлял меня сходить с ума от невообразимой нежности, с которой он прикасался ко мне.
Но эта метаморфоза меня нисколько не пугала: он всегда умел разделять чувство и долг. И пусть это было немного обидно, но... судить о правильности этого я не собиралась.
— Я готова дать тебе клятву в том, что это никоим образом не будет касаться ни твоей чести, ни твоего долга перед твоими подданными, близкими и друзьями.
Как же далеко нам было до той легкости, с которой мы вели когда-то наши разговоры, не ища за произносимыми словами иного смысла. До той невесомой насмешливости, той искристости, которая прибавляла остроту в наше общение. Но я верила — то, что нас с ним ждет, будет лучше, чем то, что у нас с ним было.
И он тоже в это верил. И поэтому, чуть заметно улыбнувшись, тихо, но с присущим ему достоинством произнес.
— Я клянусь тебе своей честью, что все, что ты мне расскажешь, не станет достоянием никого из тех, кто не будет посвящен в это твоей волей. Если это не будет противоречить моему долгу и ответственности перед теми, кому я уже обещал свою опеку и заботу.
Мысль о том, что сейчас происходило в его голове, заставила меня улыбнуться. В предвкушении. Еще раз давая ему понять, что он сумеет оценить мою откровенность.
— Тебе уже должно быть известно, почему Асия затеяла этот поход на Дариану. — Он кивнул и, наполнив бокал вином, отошел к окну, напомнив мне Вилдора. Заставляя на мгновении внутренне сжаться: сколько же мне придется вырывать его из своей памяти, избавляясь от того наваждения, в котором я едва не утонула, запутавшись в обуревавших меня чувствах. Но я нашла в себе силы не показать возникшего смятения и заговорила вновь. — Она, также, как и сам ялтар немногим позже, посчитала, что моя душа — это душа его Единственной. Той самой, которую его наставник, спасая от ухода в Хаос, привязал к крови своего рода. Кроме того Вилдор уверен, что Тинир, — я взглядом уточнила, понял ли он, чье именно имя я произнесла. И, получив очередной кивок, продолжила, — спасая ее душу, оставил на границе Пустоты свою. Взамен.
— Но это не так?
В его глазах был еще не лихорадочный блеск прожженного интригана, но уже любопытство. Мой муж всегда хорошо чувствовал, где и чем он мог полакомиться. А информация для него была самым изысканным блюдом.
— Тинир жив. И он знает, что как только Вилдору удастся воплотить свой план в жизнь, он намерен погибнуть, отдав свою власть сыну.
— И то, что убить его должна именно та, кого он считает воплощением своей Единственной.
Я вновь улыбнулась. Надо не забыть спросить, где и когда произошла та незабываемая встреча, на которой он обо всем этом узнал. Впрочем... воспоминания скользнули лавиной, засыпая меня картинами того дня, когда я вновь оказалась на острове. Но теперь уже без Кадинара.
Судя по всему, именно тогда все это и случилось.
— Покидать этот благословенный мир Вилдор не собирается.
Я с удовлетворением наблюдала, как меняется выражение лица мужа. Как на нем проступает сначала удивление, потом его взгляд темнеет, — он уходит в себя, — потом в его глазах проявляется тот самый блеск, который я жаждала увидеть — он начинает перебирать варианты, и... улыбка. Самодовольная улыбка любителя разгадывать чужие тайны.
— Ритуал разделения души?
Не думаю, что лишние подробности ему будут необходимы. Как и то, что два кинжала и три стилета, оставшиеся у меня, не просто красивые и опасные игрушки.
