— Господин Павел, тебе известно о текущем местоположении господина Южона?
— Боюсь, не совсем понимаю, о каком господине идёт речь...
— Ты познакомился с ним на орбитальной станции возле Тимбаркоту, — напомнил полицейский. — И он дал тебе заказ на доставку груза с другой станции.
— А-аа, этот господин! — воскликнул парень. — Я даже подзапамятовал, что его так зовут. Нет, о текущем местонахождении господина Южона мне ничего не известно.
— Когда ты видел господина Южона в последний раз?
— На станции Имперского Флота, — сказал Павел чистую правду.
Лгать было бессмысленно, — ведь Сштаарс мог наблюдать тогда Южона собственными глазами.
— Тебе известно, что случилось с ним дальше?
— Насколько мне известно, его взял под стражу начальник службы внутренней безопасности на той базе. Что случилось после, я не знаю.
— Господин Южон прибыл на эту станцию на твоём корабле?
— Да.
— Как он попал к тебе на борт?
— Я подобрал его на станции.
Павел назвал обозначение станции и регистровый номер системы, где она находится, — о документальном подтверждении его визита туда должны были позаботиться.
— А господин Михаил? Ты подобрал его на той же станции?
— Нет, — Павел рассказал историю о том, как встретил в одной необитаемой системе спасательную шлюпку с группой бывших наёмников. Записи в бортовом журнале, свидетельствующие в пользу этой версии, он подделывал лично.
Сштаарс задал ему ещё несколько незначительных вопросов и удалился. С первого взгляда могло показаться, что визит его окончился ничем. Однако парень отлично понимал, — теперь, если обнаружится хоть один факт, противоречащий высказанной под протокол версии, ему конец.
Буквально через полчаса после ухода Сштаарса Павла снова вызвали в кабинет следователя. Там юношу встретили уже хорошо знакомые ему начальник местного управления криминальной полиции и представитель СИБ, а также ещё один незнакомый пожилой мужчина крайне представительного вида в дорогом костюме.
— Господин Павел, наконец-то нам удалось встретиться, — начал незнакомец. — Просто возмутительно, что никому не дают с тобой увидеться вот уже сколько времени. Даже на нейросеть тебе позвонить невозможно, заблокировали.
— Затронуты вопросы государственной безопасности, — глядя в пространство, заметил безопасник. — Были приняты меры по нераспространению имеющей отношение к следствию информации.
— Рассказывайте эти сказки кому другому! — резко отозвался незнакомец. И продолжил уже гораздо более спокойным голосом, обращаясь к юноше: — Прошу прощения, господин Павел, я не представился. Моё имя Ренкир, я адвокат.
— Адвокат? — переспросил парень.
— Да. Вот копия моей лицензии, — Ренкир переслал на его нейросеть файл. — С твоего позволения, я хотел бы представлять твои интересы в зале суда. На общественных началах. То есть, для тебя это будет совершенно бесплатно, господин Павел.
— Бесплатно? Я извиняюсь за прямой вопрос, какой твой интерес в этом деле, господин Ренкир?
Вместо адвоката юноше ответил начальник управления полиции:
— Господин Ренкир хочет прорекламировать своё имя, — со смешком поведал он. — Примазаться к твоей популярности.
— Популярности? — недоуменно переспросил парень.
— Ах, да! — воскликнул полицейский. — Я совсем забыл, ты ж не смотришь визор. Твоя знакомая с телевидения, она тут раздула целый скандал из-за того, что тебя задержали.
— Господин говорит о Жанне? — уточнил юноша. — Корреспондентке "Центрального ротарского канала"?
Возле дома Илнаца их задержали вместе. И увезли в одно и то же управление, правда, на разных флаерах. С тех пор Павел её не видел, но ещё в первый день услышал обрывок разговора, из которого следовало, что, мол, его знакомую придётся отпустить, так как никаких обвинений ей предъявить не получится, а из мэрии уже звонили по поводу задержания сотрудника СМИ.
— Да, Жанна, эта отважная девушка приложила большие усилия к тому, чтобы властям не удалось замять это возмутительное обстоятельство, — ответил вместо начальника управления Ренкир. — Я говорю о твоём, господин Павел, незаконном задержании, разумеется.
— Я хотел бы позвонить ей, — сказал парень, глядя на полицейского. — Я имею право сделать один звонок.
— Как, вы даже не давали ему сделать звонок?! — немедленно возмутился адвокат.
— Он до сих пор не просил, — огрызнулся начальник управления.
— Твоя нейросеть будет разблокирована до окончания этого звонка, господин Павел, — прервал молчание представитель СИБ. — Предупреждаю, содержание разговора записывается. Пользоваться режимом защищённой передачи данных запрещается.
Короткий разговор с журналисткой внёс некоторую ясность. Оказывается, сразу после освобождения Жанна связалась с местным телеканалом и попросила их выпустить в эфир сделанный ею короткий ролик. В нём девушка рассказала о том, как жилище агента имперской безопасности, где она случайно оказалась в гостях, подверглось нападению группы неизвестных преступников, — кое было успешно отражено благодаря действиям одного отважного парня, её спутника. И о том, что этот храбрец теперь томится в местной тюрьме, подозреваемый в преступлении, которого не совершал. Ролик имел успех, его тут же начали цитировать и размещать в сети, а вечером показали на одном из центральных каналов Рамуги.
Ренкир тоже оказался персонажем известным. Адвокат уже на третий день громогласно заявил, что если дело дойдёт до суда, он согласен защищать интересы Павла. И Жанна даже успела взять у него пару интервью, в том числе одно — в прямом эфире. Дело постепенно получало всё большую огласку на общепланетарном уровне, и представители полиции, по словам Жанны, уже испытывали колоссальное давление со стороны общественного мнения. Сам юноша, правда, этого никак не ощущал.
— Ну так что, господин Павел, ты согласен, чтобы я представлял твои интересы? — спросил адвокат после того, как парень окончил разговор.
— Да, — кивнул тот в ответ.
Выпустили его вечером того же дня.
Жанна ждала Павла на выходе из следственного изолятора. Вместе с такси. И сразу же отвезла в снимаемый ею номер в отеле. Здесь же обнаружился багаж юноши, забранный девушкой из той гостиницы, в которой они поселились по прилёту на планету. Пока парень принимал душ, она позвонила в ресторан внизу и заказала столик на двоих. Когда после ужина Павел проводил свою знакомую до дверей её номера, и уже по привычке собрался было отправиться к себе, то внезапно осознал, что своего номера-то у него и нет. Не озаботился парень этим как-то.
— Заходи, — пригласила его Жанна, проходя внутрь.
Юноша послушно зашёл. Автоматически отметил один факт, на который не обратил ранее внимания: в номере журналистки стояла двуспальная кровать. Это, интересно, следует понимать, как намёк? Или просто случайно так получилось?
Они вдвоём прошли на середину комнаты, после чего почти одновременно остановились. Шедшая впереди Жанна — чуть раньше, налетевший на неё от неожиданности парень, — чуть позже. Чтобы не уронить девушку, пришлось обхватить её за плечи. И как-то так получилось, что она извернулась при этом в его объятиях и застыла, упершись в его грудь согнутыми руками. "Всё интересней и интересней", — подумал Павел про себя. Ситуация получалась достаточно двусмысленной. Вроде прямо ничего не сказано, но намёки вполне прозрачные.
— Спасибо, что заступилась за меня, — сказал он, чтобы прервать неловкое молчание.
— Спасибо, что спас мне жизнь, — ответила девушка, пряча своё лицо у него на груди. — Тогда, когда оттолкнул.
— Не за что, — отозвался парень будничным голосом.
— Я так испугалась, когда все начали стрелять! — продолжила она. — Откуда ты узнал, что они там за дверью?
— Подключился к видеокамере на нашем флаере, — спокойно ответил юноша.
Это было почти правдой, — на самом деле Павел подключился к камере уже после начала стрельбы.
— А я не догадалась так сделать, — призналась журналистка. — Если бы не ты...
И снова замолчали. Павел элементарно не знал, как поступать дальше. Казалось бы, продолжение очевидно: вот девушка, хватай и целуй.
Но следовать этим путём парень не хотел. Именно из-за его очевидности. Ведь ёжику понятно, что текущая ситуация была ею заранее подстроена от начала и до конца. И он совершенно точно знал, что этой девушке нельзя доверять. Даже если не брать в расчёт то злосчастное интервью, Жанна только на его глазах дважды кидала людей. Сначала она ушла от него к Сергею, в самом начале, а потом перебежала обратно от Сергея к нему. Однажды предавшему кто поверит, говорят обычно, а кто может довериться предавшему уже дважды? А ещё юноша своими глазами видел, как ловко журналистка умеет "разводить" людей на информацию. А не подлежащих разглашению сведений у парня имелось в избытке.
И лишь по одной причине Павел до сих пор не развернулся и не вышел из номера. Духу не хватало. Вкрадчивый голос твердил из глубин сознания: "Ну что с тобой? Всего одна ночь, переспали и разбежались! Какой от этого может быть вред?" — "Где одна ночь, там и несколько. Привяжет к себе", — ответил этому голосу. — "Ну привяжет и привяжет, тебе жалко что ли?" — "Сначала привяжет, потом бросит. В самый неподходящий момент", — "Боишься, да?" — "Боюсь". Тут в диалог вступил ещё один голос, рассудительный: "А ведь она заступилась за тебя. Не обязана была, но заступилась", — "Просто я ей нужен, вот и приложила усилия, чтобы вытащить меня из тюряги". Первый голос мерзко захихикал: "Ты? Нафиг ты ей сдался?" — "Я, может, и не сдался. А вот мой корабль ей нужен, чтобы попасть во Фронтир и продолжить поиски Земли". Второй голос тут же спросил: "А ты не собираешься ей в этом помогать?" — "Ещё не решил".
В этот момент Жанна невольно прервала начинающееся раздвоение (растроение?) личности у юноши.
— Паша, я давно у тебя хочу спросить, но всё не решаюсь, — начала она тихим неуверенным голосом.
— О чём?
— Ты любишь Машу?
— Машу? — удивился Павел. — Нет. Она же с Михаилом.
И тут же сообразил, что это, наверное, не самый убедительный аргумент.
— Просто вы с ней так целуетесь, — заметила журналистка.
— Это она меня целует, — поправил её юноша. — И Михаил мне за это точно однажды голову оторвёт.
— Но ты же не сопротивляешься! — обвиняющим тоном заявила девушка.
— Конечно, не сопротивляюсь, — беззаботно согласился парень. — Маша — красивая девушка. Мне приятно, когда она меня целует.
После такого ответа Жанна быстро подняла голову и посмотрела ему в глаза.
— А я красивая? — задала она прямой вопрос.
— Очень, — уверил её юноша.
— Можно тогда я тебя тоже поцелую?
Разумеется, Павел ответил согласием. Как оказалось, целовать Жанну было ничуть не менее приятно, чем Машу. Обнимать и прижимать к себе — тоже. Окончив это занятие, журналистка снова спрятала своё лицо у него на груди.
— Значит, у вас с Машей ничего нет? — снова спросила она.
— Ничего, — решительно заявил парень.
— Но вы же жили вместе?
— Это было раньше. Я тогда думал, что Михаил умер. А у Маши ребёнок.
— И что?
— Ну... — замялся юноша. — Не прогонять же её на улицу?
— На улице она бы не пропала! — фыркнула девушка. — Рассказать тебе, чем она на Земле занималась?
— Не надо, — тихо попросил он. — Что было на Земле, то осталось на Земле. Не будем вспоминать об этом.
— А ты веришь, что мы найдём её? — быстро спросила Жанна немного напряжённым голосом, снова взглянув ему в глаза. — Землю?
— Не знаю, — просто ответил Павел.
— А я думаю, найдём! — убеждённо заявила девушка.
Отвечать на это парень не стал, поэтому они снова погрузились в молчание.
— Паш, — немного погодя начала девушка. — Помнишь, ты мне говорил: если что-то нужно, просто попроси?
— Помню, — кивнул юноша. Перед тем, как продолжить, Жанна в очередной раз посмотрела в его глаза:
— Останься со мной сегодня на ночь?
Когда Павел проснулся, Жанны в постели уже не было, хотя бельё всё ещё хранило запах её духов. Впрочем, искать девушку не пришлось, — судя по шуму льющейся воды, она принимала душ. Обнаружив это, парень расслабленно откинулся на подушку и уставился в потолок.
Вчера журналистка всё-таки сумела удивить его напоследок. Когда большая часть одежды была сброшена с их тел, и почти уже дошло до самого главного, девушка прошептала ему на ухо:
— Я надеюсь, ты будешь очень осторожен. Я ещё ни разу не делала... это.
— Как? — сдавленно каркнул ошарашенный парень. — А... с Сергеем?
— Нет! — резко ответила она. — Ни разу!
К счастью, всё оказалось не настолько страшно, как в прошлый раз. Меньше боли, меньше крови. Да и Жанна была явно заинтересована в происходящем, в отличие от Киизы. Спустя пару минут она даже начала получать удовольствие от процесса. К тому же юноша действительно старался всё делать осторожно и нежно. И результат ему понравился гораздо больше.
От воспоминаний парня отвлёк звук открывающейся входной двери. Это юношу несколько удивило. Они разве не заперлись вчера вечером? Покопавшись в памяти, он понял: нет, не заперлись. Интересно, кого это там принесло? Павел взглянул в сторону входа.
В дверном проёме стоял Сергей. И в руке он держал игольный пистолет.
— Ты! — выплюнул он одно слово. Прозвучало это, словно ругательство.
— Я, — согласился парень.
Одеяло отлетело в сторону, а сам Павел одним движением соскочил с кровати, мягко приземлившись на полусогнутые в коленях ноги. Игольный пистолет — это серьёзно. Не так разрушительно, как бластер, но не менее убийственно в некоторых случаях. Он выстреливает быстрорастворимые полимерные иглы, мгновенно рассасывающиеся в крови. Есть парализующие или усыпляющие иглы, есть смертельно ядовитые.
— Стоять! — скомандовал Сергей, направив в его сторону оружие. И тут же поморщился: — Хотя нет, оденься. Нечего тут мудями трясти.
— Зачем одеваться? — вкрадчиво спросил Павел, делая скользящий шаг вперёд и чуть в сторону.
Ствол пистолета неотрывно следовал за ним. Парень нашёл взглядом свой бластер. Тот валялся возле самого входа, куда он кинул его вчера, когда только пришёл сюда после освобождения. Да ещё и не распакованный лежал, к тому же. Как в следственном изоляторе выдали. Возможно, что и разряженный.
— Тебя что-то смущает? — продолжил юноша, делая ещё шаг. Скользнул теперь в другую сторону, но так же продвинулся вперёд, приближаясь.
— Не видел раньше голых мужиков? — на каждую свою фразу Павел совершал шаг. — А может ты гомик?
От последнего предположения Сергей аж пятнами пошёл.
— Я тебя предупреждал! — прорычал он. — Прикоснёшься к ней хоть пальцем — убью!
— Уже прикоснулся, — издевательски сообщил Павел. — Всеми пальцами. Даже этим.
Он взмахнул перед собой рукой чуть ниже пояса, отвлекая внимание противника. Ещё пара шагов — и можно прыгнуть. Выбить пистолет.
— Знаешь, мне понравилось, — проникновенно поведал Павел, приближаясь ещё на шаг. — Ей тоже.
Его мускулы напряглись перед прыжком. Лицо не предвещало ничего хорошего. Сергей попятился было назад, но упёрся спиной в закрывшуюся дверь.
