Южанка съехала с тропы, Мира — следом, охранники остались позади. Когда они скрылись из виду, Бекка поманила Миру пальчиком и шепнула:
— А теперь — за мной!
Она пустила жеребца вскачь, стремительно удаляясь от тропы. Мира замешкалась на миг: остаться без охраны, в лесу, с незнакомкой... А на другой чаше — яркое солнце, обаяние южанки, любопытство. Главное — любопытство! Мира подстегнула кобылу и бросилась нагонять Бекку.
Грунт был влажен и укрыт мхом, он глотал звук шагов, и казалось, кони летят, а не скачут. Мира пригнулась, вцепившись в поводья. Деревья проносились мимо с пугающей скоростью. Однако она гнала все быстрее, чтобы не отстать от южанки на огненном жеребце. Азарт погони пересиливал страх. Лучшая наездница?.. Я тоже кое-чего стою, вот увидишь!
Спустя примерно милю на пути оказался глубокий и узкий овраг, через который был перекинут бревенчатый мостик. Бекка промчалась по нему и на той стороне сбавила ход.
— Хорошо, миледи, — она одобрительно кивнула Мире. — Северяне умеют ездить верхом.
Мира покраснела от удовольствия.
— Дальше поедем медленней, — сказала Бекка. — Такие расщелины будут попадаться все чаще. Овраги — изюминка этого леса, в склонах полным-полно лисьих нор.
Однако она даже не запыхалась, — подумала Мира с досадой.
— И в...все же... куда мы едем?
— В третьем овраге, считая от этого, течет Заячий ручей. За ручьем лес становится густым и диким. Именно туда завтра отправится на лисью охоту наш общий знакомый — сир Адамар. Он не делает из этого тайны: охота — веселая забава, чем больше людей — тем веселее. Так он считает.
— И что же?
— Вся штука в том, что через третий овраг нет мостика. Имеется одно местечко, где расщелина сужается настолько, что ее можно перескочить конем. Конечно же, наш бравый рыцарь поедет именно туда, вместо того, чтобы спускаться в овраг, а затем карабкаться по склону. Выходит, мы точно знаем, где он завтра проедет.
— И?..
— Сир Адамар хотел убить медведя.
Бекка подмигнула Мире и развязала притороченный к седлу мешок. Извлекла оттуда нечто коричневое и мохнатое, развернула. Взгляду северянки предстала медвежья шкура. Мира начала понимать задумку и улыбнулась.
— Это еще не все, — сказала Бекка и протянула Мире свиток бумаги.
Девушка развернула лист. На нем было выведено: "Арррр, уоррр, рррргххх! Харррр-уаррр, арррххх! Хырг-хырг-хырг. Уорррррррр! Если ты все прочел правильно, теперь зверь неподвижен. Бери себе весь его пух".
— Надеюсь, я верно записала медвежий заговор с ваших слов?
Мира расхохоталась.
— Чудесная выдумка! Значит, сир Адамар перепрыгнет расщелину и тут же увидит среди деревьев медведя?
— Мы накроем шкурой какую-нибудь корягу, — подсказала Бекка. — С расстояния будет очень даже убедительно.
— Ага. А когда он подъедет поближе и поднимет копье, то заметит прибитую к дереву записку. И в ней будет...
— Арррр, уорррр, харррр! — прорычала Бекка.
Девушки прыснули от смеха.
— Правда, эта шкура... она бурая, — отметила Мира.
— А это плохо?
— Не по сезону. Медведь линяет трижды в год. Зимой и ранней весной он белый, словно снег, осенью — бурый, в тон лежалой листвы, но поздней весной и летом — изумрудный, как папоротник, мох на деревьях и плющ. Сейчас май, шкура должна быть зеленой.
— Сир Адамар никогда не бывал на Севере и не охотился на медведей. Откуда ему знать такие премудрости?
Мира согласилась, пожав плечами. Они двинулись дальше неторопливой рысью. Новый овраг вскоре преградил путь, девушки пересекли его по настилу из бревен. Лес становился все гуще и тенистей.
Упоминание кузена императора встревожило Миру. Неясная мысль возникла в сознании, пыталась оформиться. Адамар — наивен и простодушен. Все придворные такого мнения о нем. Он необидчив, над ним можно подшутить — и всем будет весело, в том числе ему самому... Тьма! Будь я грозным заговорщиком, я старалась бы выглядеть именно так!
— Вы с ним... — Мира запнулась. — Он ваш... альтер?
Бекка фыркнула.
— Альтеров заводят лишь замужние дамы. У одиноких девиц бывают любовники... хотя суть та же.
— Стало быть, Адамар — ваш любовник?
— Нет, просто приятель. Он любит верховую езду. Он славный!
Любит верховую езду, — мысленно повторила Мира. Бекка Элеонора Агата — одна из самых родовитых невест. Кроме того, умна и очаровательна. Кроме того, лучшая наездница Империи. Но две ее старших сестры замужем и не беременеют. Возможно, Бекка бесплодна... Почему я думаю об этом?
Проехали еще один мост, и кроны окончательно сомкнулись над головами. Воцарились сумерки. Тропка сузилась и стала еле заметна, веточки порой задевали волосы, разлапистые кусты папоротника оглаживали конские бока. Пахло сырой древесиной, слегка — гнилью.
Внезапно мысль кристаллизовалась. Мира вздрогнула.
Бекка не станет женой Адриана — владыка не захочет рисковать продолжением рода. Но что, если кузен императора более сговорчив и уязвим к очарованию южанки? Что, если Бекка избрала иной путь к короне императрицы? Адриан не пожелал жениться на ней — и строптивая девица решила возвести на престол другого человека, того, кто уже обещал ей руку и сердце!
Тьма холодная, ведь это объясняет все! Адамар не любовник, а просто приятель? Ну, конечно! Бекка держит его на расстоянии, пока он не выполнит всего, что обещал ей! Адамар простодушен и бесхитростен? Почему бы и нет? Ему не обязательно быть изощренным — ведь хитрый замысел интриги возник не в его голове! Бойкая южанка руководит всем, а рыцарь — лишь орудие! Адамар не бывал на Севере? Настолько подчеркнуто не бывал, что даже принял за чистую монету сказочку про "медвежий заговор"? Чушь! Рыцарь, напротив, слишком старательно скрывает, что знаком с Севером, и переусердствует в этом старании! Еще как бывал! Это он гнался за мной в Предлесье тем страшным днем! Возможно, это именно он лишил жизни отца...
И сейчас я, одна, без охраны, еду в темном лесу следом за подругой этого человека!
Мира был безоружна. За плечами Бекки висел короткий лук. Охотничье оружие, не воинское. Из такого лука бьют белок, зайцев, фазанов... против юной девицы в тонкой тунике тоже прекрасно сгодится.
Значит, бежать? Развернуть кобылу — и ходу? Безнадежно! Бекка нагонит в два счета, можно не сомневаться в этом! По крайней мере, нагонит настолько, чтобы выпустить стрелу.
Но стоп. Ведь она не знает меня в лицо! Думает, что с нею — Глория, дочка Сибил Нортвуд... Эх!.. Бекка-то не знает, но Адамар — он пытался убить меня в Предлесье, смотрел на меня поверх арбалетной дуги! Представляю разговор между ними прошлым вечером! "Как тебе эта северяночка, котик? Такая забавная!" "Да ты знаешь, кто она?! Это сама Минерва из Стагфорта!" "Точно? Ты уверен?" "Еще как уверен! Крашеные волосы не собьют меня с толку! От нее нужно избавиться, и как можно скорее!"
Вдруг Бекка остановила коня, вынуждая замереть и Миру. Перед ними лежал овраг — тот самый, без мостика. Расщелина в земле футов двадцати шириной.
— Нам туда, — указала заговорщица и рванулась к расщелине.
Рыжий жеребец взмахнул хвостом, оттолкнулся, вытянулся в полете — и спустя миг топотнул по земле на той стороне провала.
— Давайте за мной! — поманила Бекка северянку.
Чертовски хитро! Мира даже почувствовала восхищение. И лук не понадобится: Бекка просто громко вскрикнет, когда кобыла Миры изготовится к прыжку, животное шарахнется, и девушка полетит в пропасть. А если и нет, то Бекка без труда сбросит ее с седла сразу после прыжка — достаточно удара палкой. И вот, подоспевшие охранники найдут в овраге исковерканное тело северянки, а заговорщица будет горько рыдать. Какая печальная, ужасная случайность! Как жаль, что северяне — скверные наездники!
— Нет, благодарю вас, я подожду на этой стороне, — покачала головой Мира.
С сорока футов сложно разобрать выражение лица. Разочарование? Досада? Так или иначе, Бекка не настаивала: она кивнула и двинулась дальше одна. Ловка, очень ловка! План провалился, и заговорщица тут же отказалась от него. Милая, мягкая девушка — безупречный образ! Наверняка, она расправится с Мирой на обратном пути. Скорее всего, где-то в лесу заготовлена еще одна ловушка.
Когда Бекка исчезнет из виду, я уеду, — решила Мира. Рыжий круп жеребца мелькнул еще раз-другой среди стволов и пропал. Северянка развернула кобылу... и замерла. По тропе, отсекая ей путь к отступлению, двигались всадники. Один, второй... четверо. Темные невысокие кони, плащи из невзрачного серого сукна, луки и копья. Они выглядели браконьерами, любой принял бы их за браконьеров, однако Мира прекрасно понимала, за какой дичью они пришли. Девушка оцепенела от ужаса. Всадники разъехались веером, неторопливо окружая ее.
Тот, что ехал прямо ей навстречу, остановился в пяти шагах, снял с плеча лук, положил поперек седла. У него была рыжая борода и квадратный подбородок, глаза и лоб терялись в сумраке капюшона.
— Какой забавный зверек нам попался... — негромко пробасил асассин. — Благородная белочка в самой лесной глуши. Что же нам делать с тобою?..
Мира словно окаменела, не могла выдавить ни слова. Да это и не имело смысла. Они заколют ее, что бы она ни сказала. Или сорвут с седла и швырнут в расщелину.
— Взять за тебя выкуп?.. — вел дальше бородач. — Хлопотное дело, да и не верное.
— Как думаешь, — подал голос стоящий слева, худой и высокий, — на четверых ее хватит?
Миру прошиб озноб. Им приказано убить ее, но ведь никто не велел убивать сразу!.. Перед тем они могут... о, боги!
— Тщедушна, — отметил еще один разбойник, заезжая ей за спину, — на четверых вряд ли... под третьим околеет.
— Значит, четвертым ты будешь! — сказал бородач и загоготал.
Тощий двинулся к ней, выставив копье. Острием потеребил край туники.
— А золото у тебя есть, киска? Золотишко, а?
— Ты стукни ее, — подсказал тот, что за спиной. — Стукни древком хорошенько — монетки и посыплются.
— Та! — рявкнул главарь. — Не портить! Ну-ка, слезай с коня, девочка.
"Кончайте уже, бейте скорее!" — захотелось ей выкрикнуть. Она усилием разжала зубы и неожиданно для себя громко сказала:
— Я — дочь графини Сибил Нортвуд. Моя стража скоро будет здесь! Убирайтесь с моего пути, или вам не поздоро...вится!
Голос сорвался на последнем слове. Тощий хохотнул.
— Что-то я не слышу стука копыт. Давай уже, вылезай из седла, дочь графини! Или помочь?
Он упер острие копья ей в грудь. Только бы он не заметил, как она дрожит. Только не разрыдаться и не начать умолять!
Мира резко оттолкнула копье и процедила сквозь ком в горле:
— Если тронете, матушка найдет вас, всех четверых. Вырежет вам печенку и заставит сожрать — у нас, на Севере, так делают с женоубийцами.
Тощий снова гыгыкнул:
— Кусачая киска!
Но бородач... он, вроде бы, отступил на полшага. Рвануться? Проскочить между ними?
И вдруг раздался посвист, стрела вошла в правое плечо тощего. Он вскрикнул, выронив копье. Другой разбойник схватился за лук, но конь под ним заржал от боли и встал на дыбы, швырнув всадника на землю. Мира оглянулась вовремя, чтобы увидеть, как рыжий жеребец Бекки взметнулся в полет. Бородач вскинул лук, но замешкался, не сумел прицелиться в стремительную огненную искру. Южанка очутилась на этой стороне оврага, пронеслась мимо Миры, хлопнув по заднице ее кобылу. Животное тронулось с места, Мира тут же хлестнула изо всех сил, прибавила ходу. Хилая лошадь бородача шарахнулась в сторону, уступая дорогу. Мира поравнялась с асассином и ударила плетью по лицу. Он выпустил стрелу — совсем рядом, кожей почувствовала, как вздрогнул воздух! Но мимо.
А спустя вздох она мчалась по тропе следом за южанкой, прижимаясь к самой холке лошади. Спина зудела и горела, предчувствуя миг, когда сталь вонзится в нее. Сердце грохотало громче конских копыт. Но стрел больше не было, и Мира решилась оглянуться. Никого на тропе — густой лес уже скрыл убийц от взгляда. Кажется, я жива...
— У них скверные, дешевые кони! — крикнула Бекка через плечо. — Клячи, а не скакуны! Ни за что им не догнать нас!
— Да... — выдавила Мира. Ее лицо пылало, руки дрожали.
— Как ты?! — южанка оглянулась на нее.
— Цела.
— Я тоже! Но перепугалась, как... как тьма его знает, кто! Это браконьеры, они могли и убить нас!
Это не браконьеры... И ты понятия не имеешь, что значит испугаться.
Лишь за вторым мостом они решились сбавить ход.
— Как ты это сделала?.. — спросила Мира.
— Конь на дыбы? Легко! Стрела пониже задницы.
— Ты спасла меня, — сказала Мира. — Я северянка, мои слова часто холодны, я не знаю, как сказать иначе. Ты спасла меня.
— Я?.. — Бекка спрыгнула с коня, и, когда Мира последовала ее примеру, обняла ее. — Это ты меня спасала, тьма его знает, какой ценой! Я же видела: ты отвлекала их, чтобы не заметили меня!
— Ты спасла меня, — повторила Мира. — А я думала ты... ты...
Убийца? Заговорщица, изменница? Хитрая ядовитая змея?
— ...я думала, ты уедешь, — Мира сумела, наконец, окончить фразу.
— Не-а, — Бекка покачала пальчиком у нее перед носом. — Не знаю, как на Севере, а на Юге так не поступают. И... мне показалось, миледи, или мы перешли на "ты"?
— Зовите меня Ми... — тьма!.. — зови меня Глорией.
— Зовите меня Беккой, — церемонно ответила южанка.
Вскоре они встретили своих охранников. Можно было рассказать им о разбойниках, и мечники, возможно, решили бы наказать подонков. Но тогда девушкам пришлось бы либо опять остаться без охраны, либо отправиться с воинами и вновь повстречать негодяев в серых плащах. Ни то, ни другое им не улыбалось, так что девушки умолчали о случившемся и попросили у воинов прощения за свою выходку. Они думали направить по следам злодеев давешних императорских егерей, однако так и не встретили их.
Обратная дорога прошла почти в полном молчании. Испытание отняло у Миры все силы, она с трудом удерживалась в седле. Удивительно, как тогда, в Предлесье, после нападения ей хватило сил доскакать аж до Клыка Медведя! Наверное, в тот раз горе утраты затмило и страх, и усталость, и все на свете.
У церкви на Привратной площади, где давно уже не было никаких врат, лишь торчали углом две стены, оставшиеся от сторожевой башни, Мира распрощалась с Беккой — тепло, но немногословно. Оставшись вдвоем с Ванденом, она сказала мечнику:
— Прошу вас, сир, не рассказывайте матушке о том, что я сбежала от вас. Она придет в ярость, если узнает.
Воин вздохнул с облегчением.
— Я не знал, как попросить вас о том же, миледи. Если графиня узнает обо всем, то насадит мою голову на пику.
— Боюсь, что пик будет две, как и голов на них, — ответила Мира. — Слово леди, что не скажу ничего.
— Слово воина.
* * *
Вечером Мире сделалось худо. Бил озноб, болела голова, спина покрывалась испариной. Счастье, что леди Сибил уединилась с Кларенсом и не обращала внимания на девушку.
В доме были слуги — добрая дюжина, — но Мира не решалась просить их о помощи. Конечно, они донесут графине о недомогании юной леди, но это еще мелочи. Хуже то, что один из них служит Лорду С!
