Сузив глаза от лучей полуденных солнц и решительно сжав зубы, Иарна повернулась лицом точно на восток. Она начала путь.
Шлеп, шлеп… шлеп, шлеп. Звук ее кожаных сандалий по утрамбованной дороге был единственным звуком во вселенной. Иарна мысленно считала шаги, зная, что не могла позволить себе идти медленно, хотя каждый мускул кричал, чтобы она положила свою ношу и отдохнула. Сколько времени она уже прошла? Ее мир так сузился, что она не могла сказать точно. Всплыли разбросанные воспоминания. Желтые шарики в каменистых укрытиях… тыквы хубба. Она раздавила несколько и выжала воду в рот Доаллина, поглаживая его горло, пока он не проглотил. Потом она позволила себе несколько глотков кисловатой, но благословенно влажной жидкости.
Сколько раз она давала Доаллину воду? Два? Три? Она не могла быть уверена, как не могла быть уверена, сколько времени прошло с тех пор, как она спотыкаясь шла по этой дороге, ведущей в правильном направлении. Йарна думала, что, может быть, она нашла ее вчера, но время… время ускользало, ускользало и утекало, как сок тыквы хубба. Она больше ни в чем не была уверена — кроме того, что Доаллин еше дышал. Ее уши настроились на звук этих хриплых болезненных вздохов. Она проверяла его дыхательные капсулы каждые несколько часов. Он уже израсходовал ту, что была в его шлеме, и две других из кармана его униформы. Она вставила на место последнюю несколько часов назад.
Сколько он сможет жить без гидрона-три? Йарна не представляла. Все, что она могла делать, — это идти, шлеп, шлеп… шлеп, шлеп… идти так быстро, насколько ей позволяла угасающая сила и спутанные мысли.
В какой-то момент прошлой ночью она очнулась и обнаружила себя сидящей посреди дороги, тело Доаллина лежало у нее на коленях. Должно быть, она заснула на ходу и упала на землю, даже не проснувшись.
Как долго она спала? Йарна не знала… но мысль, что это время, которое она потратила, имеет значение жизни и смерти для человека, которого она несла, преследовала ее даже сквозь растущий туман истощения, обволакивающий ее разум.
Шлеп, шлеп… шлеп, шлеп…
Дыхание Доаллина стала учащаться, словно он задыхался. Йарна опустила его на дорогу и посмотрела шкалу сбоку шлема. Отметка показывала «пусто».
Вздохи изменились, стали более ясными. Доал-лин пытался говорить. Йарна наклонилась ближе.
— Прости… — разобрала она. — Спасай себя… брось меня.
— Ни за что, пока я жива, — неистово сказала она. — Молчи… береги дыхание. Уже недалеко…
Он вцепился в край ее пустынного плаща, настойчиво бормоча что-то. Какой-то бред про со-кровише. Йарна не обратила на это внимания. Ей понадобились все силы и воля, чтобы снова взвалить его себе на плечи.
Шлеп, шлеп… шлеп, шлеп…
Она тяжело шагала, заставляя себя идти как можно быстрее, зная, что каждая секунда может оказаться последней для Доаллина. Опустив голову, сосредоточившись на том, чтобы идти как можно быстрее, она уже шла по одной из улиц Мое Айсли, прежде чем поняла, что дошла до города.
Йарна вскинула голову на крик продавца воды. У меня получилось! Теперь нужно найти торговца, продающего дыхательное снаряжение!
Спотыкаясь, она заставила ноги ускорить шаг. Дышал ли еще Доаллин? Она не знала… она больше не слышала его. Может быть, это было из-за крови, шумевшей в ушах, когда она пыталась бежать?
Перед ней была более широкая улица. Торговцы с прилавками и тележками, кричавшие о своем товаре. Замутненные пустыней глаза Йарны зацепился на одном из них — ортолан, похожий на Макса Ребо. Бедняга Макс… он ведь был на той барже? смутно подумала Йарна, ломаным шагом пересекая улицу по направлению к намеченной цели. Дойдя до прилавка, она бесцеремонно бросила Доаллина на пыльную землю и выдохнула заказ: — Капсулу гидрона-три, пожалуйста! Ортолан фыркнул в хобот.
— Конечно, госпожа. Но мне жаль вас огорчать, но гидрон-три сильно подорожал. Поставок не было с тех пор… в общем, уже довольно долго.
— Не важно, — отрезала Йарна, копаясь под плащом в поисках своего драгоценного мешочка, который она унесла из дворца Джаббы так давно — было ли это всего четыре дня назад? Казалось, будто прошла половина вечности, — Я могу заплатить. Дайте мне норму на пять дней.
— Конечно, госпожа, — сказал ортолан. — Позвольте посмотреть вашу валюту?
Йарна дрожащими руками вытащила два маленьких полудрагоценных камня и украденные кредитные диски — все, что она могла истратить.
— Берите.
Ортолан скорбно покачал головой, его огромные темные глаза сильно погрустнели.
— Мне безумно жаль, но мне нужно в два раза больше за двухдневную норму.
Йарна сверкнула на него столь яростным взглядом, что он отшатнулся в тень своего прилавка.
— Ворюга! Мне некогда торговаться! Тогда дай мне двухдневную норму!
Торговец стоял на своем: — Простите, госпожа, но я должен настаивать на указанной цене. Она и так очень невыгодна для меня.
— У меня здесь человек умирает! Ему нужен гидрон-три! — сказала Йарна, ее сердца бешено колотились.
Если бы она отдала торговцу то, что он требует, она смогла бы выкупить только двух своих детей. Ни одна мать не может сделать такой выбор!
Но в то же время… Доаллин спасал ей жизнь… несколько раз.
— Я дам вам это за нужную цену, госпожа, — сказал торговец. — Еще два камня для трехдневной нормы.
Оставшегося все равно не хватит, чтобы освободить всех троих детей. Но Йарна обнаружила, что не может отвернуться от охотника.
— Хорошо, — рявкнула она, швыряя требуемое количество на прилавок. — Дайте мне капсулы!
С драгоценным маленьким контейнером она склонилась над Доаллином, чтобы посмотреть, не умер ли он, пока она торговалась. Это было бы последней, заключительной иронией…
Но нет… он еще дышал, хоть и медленно. Вставив капсулу в его шлем, она закрепила его и увидела, как он заработал. Только потом аскайианка спрятала драгоценности обратно туда, где они лежали.
Ей удалось оттащить Доаллина к стене магазина, в тень. Потом она опустилась рядом с ним. Долгое время она просто существовала, не думая, не чувствуя… просто дыша, и Йарна была выдернута из своего полутранса, когда Доаллин зашевелился, потом со стоном сел. Он повертел головой в шлеме из стороны в сторону, словно не мог поверить, где он находится. Наконец охотник повернул лицо к ней.
— Ты… донесла меня сюда?
— Пришлось, — сказала Йарна. — Ты был без сознания. Разве ты не знаешь, что рептилии никогда не умирают до захода солнца?
Охотник мотнул головой.
— Это старая сказка.
— Что ж, в этот раз она оказалась довольно верной, — заметила Йарна.
Доаллин проверил уровень гидрона-три в шлеме.
— Полный! — воскликнул он.
С мрачным выражением лица Йарна протянула руку и уронила запасные капсулы ему в ладонь.
— Возьми. Они тебе пригодятся.
— Где… — пробормотал он. — Как…
Она вкратце объяснила, как ей пришлось купить капсулы. Доаллин медленно расстегнул застежки шлема и снял его, держа капсулу рядом с лицом, чтобы он мог вдыхать гидрон-три, когда шлем снят.
— Ты пожертвовала одним из своих детей… ради меня? — медленно спросил он, словно не мог поверить в то, что услышал.
Йарна устало пожала плечами.
— Я же не могла стоять столбом и позволить тебе умереть.
Быстрым движением он схватил ее руку.
— Я не могу поверить, что ты это сделала… ради меня.
— Ты спас мне жизнь, помнишь?
— Что ж, теперь мы квиты, — сказал он, и впервые с момента, как она его узнала, Йарна увидела ею искреннюю улыбку.
Его изуродованное лицо просветлело, он выглядел почти привлекательным.
— Йарна… у мня сюрприз для тебя.
— Какой?
Медленно, с большой церемонностью он вынул из туники пять маленьких предметов и протянул ей.
— Жемчужины дракона. Одна стоит целое состояние. На них мы можем выкупить всех твоих детей — и космический корабль, чтобы отвезти их.
Йарна, словно ослепленная, уставилась на драгоценности.
— Где ты их взял? — наконец спросила она. Доаллин надел шлем, закрепил его.
— Я расскажу тебе по дороге, — сказал он. — Идем найдем твоих детей.
Деньги, как выяснила Йарна, были ключом ко всему в Мос Айсли. Еще до восхода луны той же ночью она и Доаллин достигли цели. Иарна несла Люку и Лею на одной руке и Наутага на другой. Она не могла поверить, как они выросли, и еще больше ее удивляло, что они узнали ее. Осознание того, что она держит своих детей на руках, заставило аскайианку потерять дар речи от радости.
Они остановились на углу улицы напротив городского дома хаттского лорда.
— Что ж, теперь они у тебя, — сказал Доал-лин. — Что дальше?
Йарна посмотрела на него с затруднением. Она так долго размышляла об этом моменте, что теперь не представляла, что делать дальше. Она подумала еще немного и дала ответ.
— Исчезнуть с Татуина, — твердо объявила она. — Я не хочу больше видеть эту планету.
Доаллин кивнул головой.
— Очень разумно. В точности, что и я думаю. После того как мы купим этот космический корабль, ты не… то есть, как думаешь, ты бы хотела увидеть Геран? Это хороший мир. Тебе понравится, я полагаю.
Йарна обдумала вопрос, и медленная улыбка возникла на ее лице.
— Думаю, Геран — хорошее место, — сказала она.
— Хорошо! — сказал Доаллин, теплота окрасила его голос даже через механический фильтр. — Следующий пункт — — космопорт. Я всегда хотел иметь личный корабль.
Йарна кивнула и поудобнее взяла Наутага, который беспокойно ерзал и пытался дернуть ее за волосы.
Доаллин протянул руки к Наутагу.
— Давай я понесу его. У тебя и так руки заняты.
Йарна кивнула и передала ребенка охотнику. Они пошли вместе, и свет маленькой луны Татуина мягко струился на всех пятерых.
Эпилог
Что произошло с?..
Посетив Геран, Йарна и Доаллин решили обосноваться на борту своего нового корабля и вести жизнь вольных торговцев, специализируясь на тканях и драгоценных камнях. Когда требовались лишние деньги, Йарна подрабатывала танцовщицей. Она представляла танец Семидесяти лиловых вуалей на свадьбе Хэна Соло и Лейи Органы, где ее заметил известный модельер и предложил работу.
Доаллин стал ее агентом, время от времени отлавливая для зоопарков экзотических зверей. Их отпрыски проявили недюжинный талант в музыке и организовали джизз-трио, которое продолжало традиции Макса Ребо и его оркестра.
* * *
Вскоре после отлета с Татуина Сю Снутлис разорвала контракт с Максом Ребо и продолжила сольную карьеру. Она выпустила два сборника, оба продавались из рук вон плохо. Карьера покатилась под гору, работы Сю найти не могла и вновь присоединилась к какой-то джизз-группе, с которой и гастролирует поныне, меняя псевдонимы один за другим.
Макс Ребо после ухода Сю подался в Альянс и несколько лет мотался по Галактике, развлекая повстанцев. В заявлении он написал, что «в Альянсе лучше кормят». После гибели Императора Макс вернулся к гражданской жизни и на данный момент содержит сеть ресторанов на восьми планетах.
Друпи МакКул сгинул в Дюнном море, и больше его никто не видел. Хотя некоторые старики утверждают, будто слышали, как по ночам из сердца пустыни доносятся звуки музыки ки-тонаков. Некоторые считают, что это Друпи и его родичи играют в ожидании прихода Космического Яйца.
* * *
В суматохе, случившейся после крушения баржи, Малакили, смотритель ранкора, освободил Порселлуса из застенка, и друзья ухитрились унести достаточно добра, чтобы открыть в Мое Айсли ресторан «Хрустальная луна». Они все еще работают вместе, и их заведение считается лучшим, а слава о нем идет по всем внешним территориям.
* * *
Гаморреанец Гартогг всю свою оставшуюся жизнь сожалел, что не попал на баржу Джаббы Хатта. Тем не менее, когда Ортугг так и не вернулся из поездки и не выполнил угрозы поджарить Гартогга, отставной стражник вместе со своей маленькой компанией отправился в Мое Айсли. Он по-прежнему таскает на плечах своих друзей. А еще он выяснил, что за время перехода через пустыню поваренок и монах высохли и замумифицировались. В Мое Айсли гаморреанец нашел весьма прибыльную работу, он теперь охраняет контрабандистов и на все задания берет своих постоянно улыбающихся друзей.
* * *
Эфант Мон решил вернуться на родную планету Винсиот. Встреча с юным джедаем пробудила в нем духовную сторону, и Мон, начав с размышлений о природе, закончил созданием религиозной секты, которая поклоняется Великой силе.
Хотя старых делишек он так и не бросил, время от времени пробавляется аферами, но деньги идут исключительно на поддержание секты и постройку храма.
* * *
Когда Ж'Куилле попытался вернуться домой на Тоолу и немного отдохнуть, ему намекнули, что госпожа Валариан, разгневанная его «увольнением», назначит за его голову награду, если он хоть шаг сделает с Татуина. Ж'Куилле вернулся во дворец Джаббы и присоединился к монахам Б'омарр. Обменять тело на контейнер — неплохой способ пережить невыносимую татуинскую жару.
* * *
Биб Фортуна обнаружил, что даже отделенный от тела мозг может завести друзей — Тессе-ка, Бубо и еще нескольких «новобранцев», которые появились после гибели Джаббы. Нат беседовал с ним и утешал, помогая пережить шок от потери тела, учил, как пользоваться мозгоносцем, водил по коридорам. В конце концов они перестали отличаться от других таких же разгуливающих по дворцу мозгов. Встречающиеся по дороге монахи обязательно кланялись им, как другим просветленным.
Но Фортуна все пытался выяснить, что же случилось с его так хорошо выстроенным заговором. Компьютеры на его голос больше не реагировали, зато Биб сумел — пусть медленно, цифра за цифрой, — ввести коды доступа, пользуясь передними конечностями. Если приближался монах, Фортуна бросал ложку и прятался за угол, а потом на ощупь искал ложку и вновь принимался за дело. Какой все-таки неудачный день выдался, думал он. Пришлось бросать ложку г$е-лых восемнадцать раз.
Он проверил счета и обнаружил, что большинство тех, что были открыты на другое имя, остались не тронуты. Они даже выросли. Фортуна была на его стороне. Он разослал письма всем своим бывшим сообщникам, и — предложение за предложением, слово за словом — они узнали, что произошло. Кто-то даже пообещал спасти его.
Через некоторое время монахи разрешат им гулять за пределами дворца, явится помощь, и Нат вместе с Бибом оставят Тессека, Бубо и всех остальных. Затем они найдут клонеров и обретут новые тела, молодые, сильные, без изъянов. Биб Фортуна надеялся, что если монахи узнают об их планах, то посочувствуют и отпустят их с Натом.
* * *
Навсегда лишившись из-за взрыва парусной баржи возможности выпить «нектар» Джаббы, Данник Джеррико устроил во дворце кровавую баню. Анцат, который всегда гордился своей утонченностью и самоконтролем, лишился и того, и другого. Еще ни разу в жизни Джеррико не упускал чей-то «нектар». Репутация была загублена, его имя заняло первые строчки в списках охотников за головами. Хищник стал жертвой.
