— Неа... до тех, пор, пока твои крылья не вознесут тебя ввысь, ты — мой Господин, — Танец скользнул к Ветру по колеблющемуся полу с уверенностью матроса, шагающего по зыбкой палубе.
— Так, хватит с меня, тошнит! — вскричала Сейвиль. — Боги мои, ох уж эти любовнички..., поневоле станешь блюсти обет безбрачия. Так что там не так с моим учеником? И... ты не мог бы отойти от окна? Не могу избавиться от ощущения, что следующим порывом тебя выдует вон.
— Окно выдержит. Кроме того, смею заметить, за столько лет ни один Тайледриец ещё не выпал из окна своегоэкеле, Сестрица, — сказал Ветер, поворачиваясь спиной к окну и демонстративно опираясь на край его рамы.
— Значит, давно уже пора такому случиться, и я не желаю, чтобы первым оказался ты, понял?
От нового порыва ветра дерево застонало, и Сейвиль вцепилась в подлокотники так, что у неё побелели костяшки пальцев.
— Ну, ладно, ладно, — Ветер с улыбкой отошёл от окна и преспокойно уселся в одно из кресел, привинченных к полу его экеле. Он получал явное удовольствие, дразня Сейвиль с её акрофобией.
Каждое экеле было чем-то вроде искусного жилища на дереве: по одному на каждой из больших ветвей Царь-Дерева. Общим числом что-то около двадцати. Свой постоянный хозяин, впрочем, был не у всех экеле. В основном они использовались для медитации, учёбы и просто приятного времяпрепровождения. Для всего прочего куда лучше подходило "место внизу". Но когда Тайледрийцу было нужно где-то уединиться и поразмышлять, он зачастую уходил в своё экеле. Порой целые недели проводя там, и лишь по великой нужде ступая ногой на землю.
Экеле обычно представляло собой одну единственную комнату с окнами. Размеры были разные. Сооружалось оно из полированного дерева, столь светлого, что казалось почти белоснежным. Из мебели обычно тут было лишь несколько прикрепленных к полу кресел, такой же, привинченный к полу, стол, да похожие на валики подушки, набросанные в одном из углов для сна.ЭкелеВетра было одним из самых верхних, а значит и из самых маленьких. И вид отсюда открывался величественный.
Вот только не для Сейвиль.
Танец занял третье из здешних кресел, усевшись в нём боком и закинув ноги на подлокотник.
— Ну, так...? — потребовала Сейвиль. — Не желаешь ли объясниться?
— Да этот твой ученик... Перво-наперво мы пытаемся заставить его прекратить зависеть от кого бы то ни было. Он в ответ замыкается в себе, не доверяя даже своему Компаньону, таит внутри себя свою боль. Тогда я пробую заставить его признаться в том, что ему больно, разделить его боль, пойти на контакт....
— И?
Танец пожал плечами, и Сейвиль почувствовала, что он что-то недоговаривает.
— Что именно ты ему сказал?
Все эмоции Танца было можно прочесть по его серо-голубым глазам, а они сейчас потемнели. — Я... рассказал ему о себе. Мне подумалось, если он узнает, что не единственный в мире, чья душа страдает, то быть может, поделится со мной.
Сейвиль округлила глаза: Танец несчастен?
— Шайяна, он что же, причинил тебе боль? Если да, то...
— Нет, если кто и причинил мне боль, так это только я сам.
Глаза его прояснились и он грустно улыбнулся Сейвиль.
— Он всего-навсего отверг меня, и всё. Итак, он весь день прячется, и нынче утром он спрятался снова. Кровать пуста, гертази говорят, что его видели на том конце долины. А его Компаньон утверждает, что он полностью заблокировался от неё. К тому же, Сестрица, он пребывает в отвратительном настроении.
Сейвиль вздохнула, позабыв про подлокотники своего кресла.
— Боги мои, и что же нам с ним делать?
Выражение лица Ветра снова стало серьёзным. Он собрался, кажется, задать какой-то вопрос...
Но ему не дали. Оба Тайледрийца встрепенулись, обратившись в слух, и оба, как по команде повернули головы к окну, куда спланировали две большие птицы — белый кречет и второй, с обычным опереньем. Ветер вскочил из кресла и распахнул окно. С порывом ветра птицы впорхнули внутрь, а он поскорее захлопнул окно снова.
Едва Звёздный Ветер кинулся к окну, Лунный Танец тоже вскочил на ноги и протянул к птицам руки. Не успел ещё Ветер захлопнуть и запереть окно, как птицы уверенно подлетели к Танцу и уселись, вцепившись когтями в кожаные защиты на его предплечьях.
Старший из тайледрийцев вытянул руку, и светло-коричневый ястреб, захлопав крыльями, тут же перепрыгнул к нему. Оба тайледрийца молча уставились в глаза своих птиц.
Сейвиль сидела, ни жива, ни мертва. Хотя узы, связывающие Ястребиных Братьев с их птицами были очень крепки, а сами птицы, выведенные при помощи магии, были чем-то большим, чем их обычные дикие собратья, разум этих птиц всё же не достигал в развитии разума маленького ребенка. Он лишь где-то втрое превосходил кошачий, так что спугнуть их не составляло большого труда.
Белый кречет распушил хвост и крылья, коричневый что-то громко проклекотал. Наконец, Тайледрицы отвели от них свои взгляды, и по их сурово сжатым губам Сейвиль прочла: "тревога!".
— Что там такое? — спросила она.
— Во-первых, как ты и сообщила, какие-то козни, только на сей раз не на нашей земле, а в КейВала, — отвечал Ветер, успокаивающе гладя свою птицу по пушистой грудке. — Судя по всему, обнаружено гнездовье ледяных дрейков. Что-то их расшевелило, а когда имеешь дело с дрейками, всегда смотри за пределы своих границ. В тех местах проживает народ, который защищают КейТрева. И это впервые, когда мы застукали злоумышленника на месте преступления, так что я не собираюсь спускать это дело с рук.
— Надеюсь, когда ты говоришь "мы", то берешь в расчёт и меня? Раз тут речь про гнездовье дрейков, то на счету каждый маг, — сказала Сейвиль, аккуратно вставая на ноги и пытаясь устоять в шатающемся экеле.
— Если ты с нами... мы будем лишь рады, — в глазах Ветра отразилось заметное облегчение. — Вот только Ваниель....
— Раз он прячется, то выйдет не раньше, чем будет готов к этому. Пока он в долине, ему же ничто не угрожает? Кстати, а как далеко отсюда чудища?
— Полдня пёхом, может чуть меньше, — отвечал Танец. — Чего бы мне дико не хотелось. Он говорит, их вспугнули, быть может, даже не обошлось без Врат. А если так, то чьих это рук дело и зачем?
— Хорошие вопросы. И тот и другой, — кивнула Сейвиль. — А кого мы могли бы заподозрить?
— Кого-то не ниже Мастера, судя по дрейкам. Даже Подмастерьям не управиться с дрейками, по крайней мере, таково моё мнение. Шетка!
— Только не говори, что кроме нас троих тут некому справиться с ними, ладно?
— Песня Солнца ещё не оправилась после того, как переправляла в убежище огненных птиц. Светлый Ветер слишком стар для таких путешествий. Крыло Бури беременна.
— Боги Всемилостивые... сейчас же заприте её под замок! — воскликнула Сейвиль.
— Не бойся, сделавшись Мастером она стала куда спокойней. Больше не кидается, сломя голову, навстречу любой опасности ради одних только острых ощущений. Итак.... Звёздный Дождь недавно уехал, у него ещё один вызов от кири, как всегда срочнее некуда. Вот и все Мастера КейТрева. — Ветер поморщился. — Будь сейчас лето...
— Будь лето, ашке, неоткуда было бы взяться ледяным дрейкам, — напомнил ему Танец. — Так что, принимаем то, что есть, и будем благодарны, что с нами Сестрица Сейвиль.
— Тогда нечего медлить, — сказала Сейвиль, настраивая себя на долгий путь вниз, потому как оба Тайледрийца уже пересадили своих птиц на плечи, готовясь спускаться. — Что до меня, то я готова не глядя махнуться вашей чёртовой лестницей на любого ледяного дрейка!
* * *
Прямо перед рассветом снег прекратился, а сквозь голые ветви деревьев — бледное и переливчатое — проглянуло солнце. Лес сразу наполнился светом, а вместе со светом к Ваниелю возвратился и здравый смысл. Уставший и продрогший, он присел на пенёк. И словно вдруг окончательно очнулся от своего ночного кошмара.
Что я здесь делаю?— шумно дыша, подумал он. -Сам не знаю, куда иду, что стану делать, когда дойду куда-либо, и понятия не имею, где я вообще! Я просто... трусливо сбежал в никуда, как последний придурок!Он плюхнул мешок к ногам, зачерпнул варежкой свежего снега и отправил в рот. От снега язык слегка онемел, только вот жажды от этого не убавилось.Поверить не могу, что я сотворил такую глупость собственными руками.
Он поплотнее запахнулся в плащ и, подтянув к подбородку ноги, уставился на тонкую вязь белых веток на фоне ослепительно голубого неба, такого яркого, что резало глаза. Он попытался неспеша разобраться со своими мыслями. Потихоньку, по маленькому, болезненному шажку.
И вспыхнул от стыда.
Поверить не могу, что учудил такое! Проклятье, и я же отлично знал, как сильно любит меня Сейвиль, я же всегд чувствовал это.... а Ифандес, и... чёрт возьми, я законченный идиот! Танец всего лишь пытался сказать, что... гораздо проще, когда рядом с тобой люди, которым так же больно, как больно тебе. И он вовсе не полагал, что ему больнее моего. Я же, оттолкнув его, здорово его обидел.
Он покраснел пуще прежнего.И хуже всего то, что он, похоже, простил меня, хоть я и не попросил у него прощения. И они вовсе не избегали меня вчера: они были заняты... возможно чем-то, что нужно для моего же блага. Они дали мне именно то, чего я и хотел: оставили меня в покое. Я же впустую бился о стену.
Так размышлял он, глядя, как качаются на ветру ветви берез. Он был один, совершенно один, впервые с тех пор, как покинул Форст-Рич. Единственное, что нарушало тишину, были свист ветра да случайные крики какой-то зимней птицы. Вот оно, то самое одиночество, которого он так искал ...которого не находил... в том своём ледяном сне. Но теперь, когда он обрёл его, он оказалось вовсе ему не нужно.
И это не потому, что это место не было мирным... просто убежище, как он обнаружил это ещё там, в своей тайной комнате в родном поместье, слишком уж легко оборачивается темницей.
Как только ты закрываешься от всего,неспешно размышлял он,ты сам оказываешься взаперти. Должно быть, вот что хотел мне сказать Лунный Танец.Он не отрывал взгляда от белых веток, однако не видел их. Он даже не то, чтобы думал, по большому счёту, он просто позволил мыслям как бы течь сквозь своё подсознание. И где-то там, в самой глубине его, уже рождалась какая-то разумная мысль. Очень важная. Но пока не готовая проявить себя.
Наконец, он вздохнул и снова вернулся к мыслям о том, как сглупил.Даже если тот сон и был ПроВидением, должен, ведь, быть и какой-то выход? Никто не собирается силой заставлять меня становиться Герольдом. Быть может, если попросить, мне разрешат тут остаться? Так что не было никакого резона сбегать в эту дичь, имея при себе лишь то, что смог унести в руках и никакого оружия. Боги, какой же я глупец!
Он обернулся, поискал взглядом свои следы: прямо на его глазах резвый ветерок занёс пушистым лёгким снежком их остатки. Он застонал вслух.О, отлично! Просто великолепно! Теперь у меня нет даже дороги назад! Нет, мне нужны не учителя, мне нужны няньки!
Он вдруг удивленно моргнул, сам оторопев от настроя собственных мыслей. Он даже уселся прямее, прислушался к себе, и вдруг обнаружил, что... снова чувствует себя живым. Чувствует в себе готовность жить дальше!
Это как, когда ты был болен, был в лихорадке, и лихорадка только-только прошла. Я был, словно, сломан внутри, каким-то образом... и вот, наконец, почувствовал, что исцеляюсь. Давно я не чувствовал себя так... хорошо... с тех пор, как ... умер Тайлендел...
Он зажмурился, ожидая, что вот сейчас, следом за этой мыслью вернется боль.
Да, боль была, но уже не та изнуряющая агония горькой утраты, что прежде.
Ленди,в лёгкой оторопи думал он, Мне по-прежнему не хватает тебя. Мне всё ещё очень больно от того, что тебя нет. Но, должно быть, прав Лунный Танец: я должен жить дальше. Даже если тебя больше и нет со мной рядом, чтобы разделить со мной эту жизнь.Он открыл глаза, посмотрел на сверкающий снегом лес, и даже сумел слабо улыбнуться своему безрассудству.Вот что я за идиот? Воистину просто король дураков! Ты бы первый поднял меня на смех, да, Ленди?— он покачал головой. -Ну ладно, сдаётся мне, нужно бы поискать обратную дорогу, раз уж не осталось никаких следов.
А потом ему пришло на ум решение, и он рассмеялся собственной глупости.
Вседержитель и Вседержительница, благо, хоть вы присматриваете за глупцами! Мне надо всего лишь отыскать, где тут маги. В конце концов, вряд ли в этих местах так уж много магических анклавов. Должна найтись энергия, которую почует даже такой болван, как я.
Он снова закрыл глаза и набрал в грудь побольше морозного воздуха.Так...сосредоточиться... закрепиться... и... открываемся.... Что ж, как я и думал, вот они где...
Его ударило шквалом энергии Врат, поразило неожиданным шоком, и он лишился чувств.
* * *
Когда Ваниель снова очнулся, солнце стояло уже высоко над головой, согревая ему щёку. Был полдень или около того. Он лежал там же, где и упал, на боку, растянувшись между своим мешком и пеньком, на котором сидел прежде. Он свернулся вокруг мешка и корневища от пня впились ему в бок и ногу. В ушах стоял звон... или это было в его голове? Как бы то ни было, это здорово напоминало Джервиса, когда тому удавалась одна из самых удачных его попыток как следует "наградить" Ваниеля.
Боги.Он взглянул на солнце и зажмурился.Это же были Врата! Только от них бывает такое. Как же больно! Хорошо ещё, что я успел завернуться в плащ, прежде чем свалиться, иначе я бы уже окоченел.
Он отодвинул мешок и перевернулся на живот. Так его хотя бы не слепило солнце. Он подтянул коленки и оттолкнулся руками от снега: продрогший и окоченевший, он всё же был цел и невредим. Вот только раскалывалась голова... эдак по-особенному, как бы "изнутри", что означало, что он "ударился" всеми этими своими новыми чувствительными каналами.
Он немного постоял на коленях, потом откинул с головы капюшон и огляделся. Похоже, он так и рухнул на бок, когда его поразил этот шок.
Похоже, мне лучше пошевелиться. Пока не превратился в снеговика. Опершись о пенёк, он кое-как поднялся на ноги, потом немного потоптался в снегу, заставив кровь снова бежать по жилам.Надеюсь, никто не заметил, что я сбежал. И что эти Врата были не ради моих поисков. Я и так чувствую себя полным кретином.
Он вскинул мешок на плечо и постарался взять себя в руки.Ну, хорошо, давай-ка попробуем ещё раз. Сосредоточиться... закрепиться... и открыться.... Ну, если узнаю, что тут приложил свою руку Танец, я ему....
В его голове опять зазвенело, он покачнулся и снова едва не упал, но на сей раз удар был таким явственным, таким настойчивым и бессловесным криком о помощи — и в этом невозможно было ошибиться, — что он отрезвил его/ Причём так же быстро, как ведро ледяной воды Андрела.
В этом крике не было чужого "присутствия", как если бы то был обладатель Даров или Тайледрас. Это был просто надрывный вопль. Нет, ни учёного Мага, ни Герольда. Так мог голосить лишь простой человек, причём от смертельного ужаса.
