Испанцы в этот день штурма так и не дождались, зато понесли огромные для них потери и от бомб с ядрами, но в основном от пожара и взрывов хранилищ пороха. Обстрел продолжался весь остаток дня, до самого позднего вечера. А единичные выстрелы корабельных 'единорогов' и взрывы бомб раздавались в расположение иберийцев всю ночь, не давая измученным конкистадорам поспать и отдохнуть. Да и без бомбовых взрывов, спокойная ночь подданным испанской короны представлялась только в мечтах. Бушующие в крепости пожары, хоть и не соединились в одно грандиозное озеро огня, но спать уставшим солдатам не давали полностью, и начали стихать только к рассвету.
Утром морпехам, находящимся на сухопутном фронте, предстала крепость с частыми выгоревшими участками палисада, с осыпавшимся в ров валом, как в куртинах, так и на бастионах. В дополнение на последних, части фасов, были разбросаны взрывами в стороны, видимо постарались запасы пороха оборонявшихся, взорвавшиеся либо от попадания бомбы, либо от залетевшей головни, с бушевавших пожаров. Начавшиеся утреннее 'приветствие' в виде пары полноценных бортовых залпов бомбами, тут же и закончилось. Над обгоревшей крепостью взвился белый флаг. В пику нему с 'Паллады' взлетели три красные ракеты, на которые из зарослей начали вываливаться цепи морских пехотинцев и бегом, перекатами, направились к полуразрушенным укреплениям крепости. Через сорок пять минут, десантники заняли всю территорию крепости, взяв ей полностью под свой контроль.
Крепость, хотя и в полуразрушенном состоянии, но досталась 'витязям'. Из всего гарнизона в плен сдалась едва ли сотня измученных, израненных, обожженных, без единого офицера или сержанта, солдат. Все их командиры погибли в прошедший день, от осколков бомб, взрывов пороховых хранилищ и огня пожаров. Из пушек целыми ушкуйники получили только четыре ствола, остальные пушки были в той или иной степени повреждены. Новые хозяева крепости Сан-Лоренсо-де-Чагрес, не откладывая дело в 'долгий ящик', приступили к ремонту крепостных укреплений. Привлекли к восстановительным работам и пленных испанских солдат, предварительно оказав медпомощь раненным и обожженным.
Установив полностью контроль над запиравшим устье реки Чагрес, фортом, 'витязи' начали вводить в реку пришедшие с ними остальные суда, захваченные по случаю трофеи прошлого года, в том числе и речные одномачтовые барки-баржи, по виду они были похожи на баржи, которые используются в Европе вместо паромов. Плавают на них, отталкиваясь шестами, как это делают в Голландии на больших баржах, однако, в этих местах подобные суда используются при переходах от Номбре-де-Дьос в Никарагуа. На каждой из них было установлено по две трофейные шестифунтовых пушки и по четыре взятых у испанцев фальконета. Всего портороссцы подготовили для рейда десяток таких барж, кроме того, они снарядили еще четыре легких судна, на которых можно было бы плавать по реке на веслах, собрали почти пять десятков каноэ и шлюпок, которые во время морского перехода были на борту этих четырнадцати речных судов.
Ушкуйники долго не оставались около Чагрес. Уже на второе утро, после взятия крепости, на четырнадцати судах и более чем пяти десятков каноэ и шлюпок, семь лодок нашлись в окрестностях крепости, ушли вверх по реке. В экспедицию шли два батальона морской пехоты и пара батальонов береговых стрельцов при поддержки шестиорудийных батарей 'единорогов', одной восьмифунтовых и тройки трехфунтовых. Всего, в свыше, чем ста двенадцати с половиной километровый переход через Панамский перешеек, ушло более двух с половиной тысяч воинов, оставив на стоянке в устье реки корабли эскадры с полными экипажами, а в крепости гарнизон из пяти сотен воинов, полнокровный батальной береговых стрельцов.
Карта Пиратских походов.
Уходили в рейд в дождь, который как зарядил в полдень, после захвата крепости, заодно полностью погасил остатки пожара в укреплениях, так и продолжался и в день выхода и еще три дня после. Но нет худа без добра, во-первых, дождь в путь к удачной дороге и во-вторых, пошедший дождь, поднял уровень воды в реке и ушкуйники шли по реке, где под парусами, а где на веслах и шестах. В первый же день они прошли место, называемое испанцами Рио-де-дос-Брадос, обычно испанские караваны здесь делают остановку. Но ушкуйники прошли его без стоянки и к позднему вечеру достигли местечка Крус-де-Хуан-Гальего, где должны были бы оставить свои суда, если бы река стала очень мелкой для прохождения барж. Однако, как указывалось выше, шел дождь, и не только в устье реке, но и в её верховьях, и уровень воды существенно повысился. Караван не остановился в Крус-де-Хуан-Гальего, а прошел ещё вверх по реке около четырех километров, до участка, где удобно выходит на берег и идти по нему вдоль реки, по хорошо натоптанной широкой тропе, так называемом испанцами пути Камино-де-Крусес, по которому из Панамы на тихоокеанское побережье доставляли сокровища Перу и Чили. Здесь остановились на ночевку. С утра продолжили путь в верховья реки, дойдя к вечеру до местечка Седро-Буэно, около которого и заночевали. В обоих пройденных населенных пунктах испанцы не проживали, проживало с десяток-полтора семей индейцев.
Первое боестолкновение произошло в полдень третьего дня пути. Голова караван как раз подошла к селению Торна Кабальос. Десятка полтора испанцев, по виду ополченцев, и не более сотни индейцев открыли стрельбу из мушкетов и луков по проходящим каноэ передового дозора. Дозорные, не ввязываясь в бой, укрывшись за бортами и щитами, сплавились по течению до основной части войска. После чего в дело вступили баржи с установленными на них трофейными пушками. Одного полного пушечного залпа с поднявшихся до селения пяти барж, хватило, что бы засадники разбежались кто, куда от мест падения ядер. Высадившийся десант не застал среди хижин селения ни одного человека, все засадники и жители покинули Торна Кабальос. Хижины, построенные испанцами и индейцами, были снесены и сожжены. Правда, только после их осмотра на предмет трофеев. Однако ни чего ценного обнаружено не было, даже продуктов. К вечеру караван достиг поста Торна Муни, где была устроена еще одна засада, которую так же разогнали артиллерийским огнем. Высадка морпехов, тоже не принесла никакого прибытка, хижины так же были пусты, а население поста отсутствовало. Заночевав на посту, портороссовцы с утра снова пошли вверх по течению. К обеду добрались до следующего местечка под названием Барбакоа, где наткнулись на еще одну засаду, походя разогнанную ядрами пушек. На берег даже и не высаживались, те же хижины, что и в ранее попавшихся на пути поселениях. Однако одно отличие в нем от нижних поселков было. Вокруг Барбакоа было много возделанных полей с маисом и ещё с какими-то растениями, с реки точно определить их название было не возможно. В этот день ночевали на судах и лодках, сбившись с одну группу и отдав якоря.
На четвертый день пути, суда, вытянувшись в нитку, продолжили путь. Этот день и прошедшие за ним пятый и шестой, прошли без боестолкновений и других эксцессов. Правда река стали мелеть и баржи с трудом удавалось проводить по руслу. К полудню седьмого дня вышли к месту, которое испанцы называли Санта-Круз и приступили к выгрузке с судов и каноэ со шлюпками на берег, речное путешествие закончилось. Уровень воды в реке упал до критического, да и выше по течению русло Чагрес перегораживал первый из водопадов, через который перебраться с судами было не возможно. Пока выгрузились, пробежались по окрестности, в сторону выявленных выпасов мулов с ослами. Пока 'приватизировали' скотину, перегнали во временный лагерь, там и вечер наступил. Переночевали в лагере на берегу и поутру вышли в сухопутный поход на Панаму, закончив речной участок пути к атлантическому побережью. На охране оставшихся судов с лодками и оборудования укрепленного лагеря остался один из двух батальонов береговых стрельцов с канонирами пушек с барж, всего порядка пяти с половиной сотен бойцов.
Колонна мулов с ослами и сопровождавших их в пешем порядке морских пехотинцев, береговых стрельцов и канониров четырех полевых артиллерийских батарей, к полудню этого дня вышла к деревне Крус. Состоящей из ранее уже встречаемых хижин, земляного укрепления — редута, королевского склада зерна с вином, складов с товарами и казенных скотных дворов. На лежащих в округе лугах паслись стада коров с быками, ослов, лошадей с мулами, часть ходили неподалеку от селения, на пастбищах, расположенных ближе к поселению, а иные и на грани видимости, у горизонта. Это селение лежит на 9®20' северной широты, примерно в четырнадцати километрах от реки Чагре и примерно в тридцати километрах от Панамы. В это селение по реке, притоку Рио-Чагре, приходят суда, потому то здесь и стоят склады, где хранят транзитные товары и производят их перегрузку на гужевой транспорт и грузы далее везут на ослах и мулах в Панаму, либо из неё в Крус с перегрузкой на суда и далее по Рио-Чагре, до её устья.
Неподалеку от селения, на пастбищах и полях, окружавших его, ушкуйники временами замечали мелкие отряды, в один-два десятка человек, испанцев и индейцев. Которые, однако, в бой не вступали, а покричав что-то, видимо угрожающе-оскорбительное и помахав руками с оружием, исчезали, как только к ним направлялся хоть небольшой отряд ушкуйников. Переночевав в Крус, и пополнив количество тягловой силы, полностью посадив один батальон морпехов на захваченных лошадей, с явно примесью крови испанской породы, утром экспедиция выступила на Панаму, впереди лежал самый трудный, с военной точки зрения участок пути.
Часа через два-три пути 'путешественники' достигли местечко Кебрада-Обскура. К этому времени дорога сузилась и стала почти труднопроходимой, по ней могли идти не больше двенадцати человек в ряд, местами она была еще уже. Из земли повсюду торчали обломки скал, с боков путь подпирали густые тропические заросли. После мирного прохождения Кебрада-Обскура, дорога вступила в ущелье и так сузилась, что по ней едва мог пройти только один навьюченный осел. Но еще в Кебрада-Обскура были выделены и направленные на хребты скал, стискивающих дорогу, усиленные боковые дозоры, под командованием командира разведгруппы проводившей здесь разведку и его зама, с их людьми. В качестве усиления боковых дозоров выступили две полусотни морпехов. И предпринятые меры предосторожности оправдали себя. Как только караван вошел в ущелье с заросших склонов, на него стали сыпались градом стрелы и раздались несколько выстрелов из мушкета. Но вскоре в тылу нападавших затрещали выстрелы, а когда во фронт засадам ударили бойцы 'витязей', оставшиеся в живых испанцы и союзные им индейцы были вынуждены через заросли отойти вглубь леса, к выходу из теснины, и там снова встретили пришельцев тучей стрел и мушкетными пулями. Но и это им мало помогло, обошедшие их с фланка, по гребням скал, бойцы дозоров, метким огнем из 'сакмарочек', изрядно проредили, находящиеся нижи них, ряды противника. Испанцам помогал отряд их союзников индейцев, причем индейцы, как не странно, держались очень стойко до тех пор, пока не уничтожили их вождя. Он выскочил из кустов, чтобы поразить дротиком одного воина пришельцев, но был застрелен и остался лежать на месте рядом с еще двумя или тремя павшими в бою своими воинами. В этом бою были взяты 'языки', трое испанских ополченцев и пара индейских воинов, от которых в ходе полевого экспресс допроса получены сведения, что впереди на равнине, на дороге, портороссцев поджидает блокпост в виде небольшого редута с установленными за насыпью четырьмя бронзовыми пушками, на полевых лафетах, прикрытых сотней солдат испанской пехоты.
В этом бою ушкуйники потеряли одного человек убитыми и восемь ранеными. Тут сыграли свою роль и, отсутствие должной выдержки у индейцев, слишком рано начали стрелять по колонне. К тому же индейцы стреляли из луков через заросли, из-за деревьев их стрелы в полете теряли силу и, большинство из них никого не поражая, падали на дорогу. Так же не малую роль сыграли и доспехи постоянно, не смотря на высокую влажность и жару, носимые бойцами отряда, и конечно основную роль сыграли удары в тыл засадам, обошедшими их боковыми дозорами с координацией действий по радио, переносные аппараты, слава богу, пока всё еще функционировали.
Спустя немного времени, ушкуйники действительно вышли в большую долину, сплошь заросшую травой. Обзор вокруг открывался хороший, видно было далеко, и русские заметили на недалеком холме несколько индейцев, вблизи как раз от дороги, по которой им предстояло провести караван. Залп из винтовок 'уралочек', проредил их ряды, и аборигены бросились бежать, опять выкрикивая что-то оскорбительно-угрожающее, не только на своем языке, но и по-испански.
На, в общем-то короткий переход по ущелью, ушел весь остаток дня и караван встал на ночлег вокруг холма, с которого сбили индейцев, шесть трупов которых снесли с холма и закопали в стороне от бивака.
На следующие утро, едва забрезжила заря, причем было еще весьма прохладно, ушкуйники снова отправились в путь. Этот отрезок пути был труднее, чем когда бы то ни было прежде, потому что солнце поднялось на небосклон и палило немилосердно. Спустя два или три часа передовой дозор заметил десятка два испанцев, которые следили за ними. Попытка догнать их была тщетна, испанцы хорошо знали местность, и, когда преследователи думали, что иберы где-то впереди, оказалось, что они идут сзади или с боку дозора. Однако залповая стрельба из 'уралочек' дала результат, потеряв несколько человек, испанские дозорные отошли от колонны. Чем не преминул воспользоваться Полухин, отправивший в обход, перекрывающего путь в Панаму блокпоста, пару сотен конных морских пехотинцев.
Подойдя к редуту на расстояние, явно превышающее дальность пальбы его пушек и выдвинув вперед батарею восьмифунтовых 'единорогов', адмирал приказал начал вялый обстрел укрепления. Но как только был получен по радио сигнал готовности обошедших позиции испанцев сотен к действию, интенсивность огня резко увеличилась, к нему подключились пара батарей трехфунтовых 'единорогов'. Под прикрытием артиллерийского огня и после сбития стоящих за насыпью всех четырех пушек противника, благо время пристреляться было, пока ждали окончания обхода, на штурм редута пошли три сотни береговых стрельцов. По понесшим потери солдатам их католического величества, связанных атакой противника с фронта, нанесли удар с тыла пара сотен эрзац-драгун. В течении получаса все было закончено. Кто убит, лежал на земле в различной степени сохранности, кто бежал, тот продирался сквозь заросли или лежал в саване, затаившись в траве, кто сдался в плен, тот стоял перед победителями на коленях и покорно подставлял руки под веревки.
Вот и эта задержка пути окончилась и колонна, пополнившись пленными испанцами, пошла далее к цели своего 'путешествия'.
Карта Панамы.
Наконец, к вечеру, 'путешественники' взобрались на очередной холм, откуда открылся вид на Южное море и на большой корабль с пятью или шестью барками, судя по курсу, суда эти шли из Панамы на острова Товаго и Тавагилья. А на суще, в пределах видимости, виднелись строения, большого, для данной местности и времени города— цели рейда Панамы. Далее решили не идти и встали на ночлег. В эту ночь на совещании командиров еще раз обсудили план по штурму Панами, надеясь вступить в город на следующий день рано утром.
