— Что я люблю в тебе Николай, — сказал Эдуард Степанович с улыбкой, — это то, что ты можешь все на пальцах объяснить.
— Спасибо, Эдуард Степанович, — заулыбался Николай. Потом сделал серьезное лицо. — Вы знаете, я считаю, что миром Ольги все не ограничится. Скоро у первопроходца произойдут спонтанные переходы так же в мир Сергея Каширцева и в мир Юлии Каширцевой. Соответственно в облике инсекта и в облике кочевника.
— Подожди, — Алексей не выдержал и вскочил. Апатию как ветром сдуло - что-то не вяжется. У Ольги все ясно, там в самом мире заложена возможность превращения одного существа в другое. У Юлии с Сергеем такого нет.
— И, тем не менее, это произойдет.
— Хорошо, объясни мне как?
— Я пришел к выводу, что и инсекты и кочевники без твоего вмешательства обязательно выиграли бы. И не просто выиграли, а обязательно уничтожили бы своих противников. И тут появляешся ты. Информация не может воплотить тебя в то, чего по ее мнению не должно быть. Вот и воплощает... в, скажем так победителей.
— Да, а что же в первый раз воплотила в кого-то вообще постороннего?
— Не знаю, — честно признался Николай, показывая этим, что он истинный ученый. — Может все дело в том, что ты оказался неожиданностью. Вот и успел проскочить. А сейчас там тебя уже отметили. Запомнили.
— Хороший разговор, — прервал их Эдуард Степанович. — А главное содержательный. Я его даже на видеокамеру записал. Для последующего изучения, — потом посерьезнел. - Теперь перейдем к другому.
Алексей и Николай в ожидании уставились на него.
— Первое, что меня интересует. Во сколько миров может входить один человек, сохранив при этом спонтанный переход, и можно ли такой переход сделать не спонтанным, а контролируемым. И второе - но я думаю, это будет более интересно для вас Николай - почему через "Творец" человек уходит телесно, а при спонтанном переходе — только сознанием?
— На это можно ответить только проведя полномасштабные исследования.
— Решено! — директор сам себе кивнул. — Молодой человек мы зачисляем вас в штат...
— Нет, — ответил Алексей.
— Что "нет"? — Эдуард Степанович прищурился.
— Нет, это и значит нет. Мы договорились, что я прохожу четыре мира. Я освобождаю своих родных, а вы получаете нужную вам информацию. Потом вы нас отпускаете — все довольны.
Эдуард Степанович засмеялся, рот у него при этом открылся так широко, словно он пытался проглотить яблоко.
— Насмешили, молодой человек, — наконец сказал он. — Я не поверю, что вы решили, что мы действительно отпустим вас. После того, что вы узнали? Это не реально.
— Соглашайся, Алексей, — сказал Николай. — Это единственный шанс уцелеть для тебя и твоей семьи.
Алексей помолчал. Затем кивнул.
— Хорошо, я соглашусь, если вы сейчас же отключите моего сына.
— Это невозможно, — ответил Николай. — Мы уже запустили программу двойников и теперь его нужно сначала отыскать там.
— Тогда я пойду за ним.
— Никуда вы не пойдете, — вмешался директор. — Сначала проведем исследования.
— Нет.
— Снова это "нет". Смотрите, дождетесь...
— Алексей, ты можешь погибнуть там. Подумай, вместе с тобой погибнут уникальные открытия.
— Не смеши, как говорит наш незабвенный Эдуард Степанович. Найдете другого подопытного.
— Но это столько потерянного времени!
— Коля, а вы оказывается нетерпеливы.
— Молодой человек, — Эдуард Степанович положил руку ему на плечо. — А вы не думали, что можете быть уникальны, и ни у кого другого это не повторится?
— Ну и черт с ним. Вы тоже не думали, что дети у меня уникальные. И ни у кого больше не повторятся.
— Ладно, дьявол с вами — директор нажал что-то на столе. Воздух над столешницей засветился. Перетек в голографический экран. Эдуард Степанович начал давить на экран пальцами словно работал на клавиатуре. На экране призрачного монитора, появился мужчина в белом халате.
— Готовьте альтернативный вариант.
— Хорошо, господин директор.
Экран погас. Втянулся в стол как призрак в щель.
— Вот и все, — сказал директор. — Вы добились чего хотели: за вашим сыном пошли. Вы довольны?
Алексей задумался, доволен ли он? На душе нашел только осадок тревоги.
— Хорошо, — медленно, все еще раздумывая, проговорил он. — Договорились.
— Значит можно вас зачислять на работу...
— Нет. На это я не пойду. Слишком мне не нравиться ваше учреждение. Обследовать обследуйте, но работать с вами... — он помолчал. — Совесть замучает.
— Алексей! — чуть не взвыл Николай. — Я же тебе говорил.
— Ни чего. Они знают, что если хоть пальцем кого тронут, я откажусь сотрудничать — и пусть пляшут, как хотят. С трупа много данных не снимешь.
Эдуард Степанович хмурился все сильнее, а Николай продолжал.
— Но это сейчас, а потом?
— О "потом" и думать будем потом.
— Я всегда ненавидел вас, журналистов, — неожиданно и резко сказал ученый, — без мыла в задницу пролезете. Ладно, пошли.
Х Х Х
— Прошло сорок минут. Алексей сидел в лаборатории. Лениво наблюдал, как по вставленной в запястье левой руки трубке стекает его кровь. Кому-то из лаборантов понадобилось провести полный анализ. Зачем? Этого даже Николай не понял.
В области сердца и на висках висели проводки на липучках. К своему стыду Алексей не помнил, как они называются. Проводки вели к медицинской аппаратуре и та показывала, что несмотря на его спокойное лицо, на душе у него далеко не спокойно.
Алексей волновался. Нет, его не трогали, ни эти двести миллилитров крови, что с него сосут эти упыри, ни аппаратура, читающая его настроения как раскрытую книгу. Его не волновало ни чего из того, что, находилось в лаборатории. Правильно, ни чего из того, что находилось.
Его беспокоил Ваня. Какой-то червячок сомнения глодал потихоньку и похоже, вот-вот должен был прогрызть дырочку, в фактах предложенных Эдуардом Степановичем.
Во первых и в главных, почему он так легко поверил лживому директору на слово? Тот только что заявил, что и не думал отпускать ни его, ни кого-либо из его семьи, хотя давал слово. А тут сказал, что уже послали человека и все, наивненький Каширцев распустил ухи, самолично развесил по ним лапшу.
А если даже и послали. Стоит, ли доверять какому-то постороннему человеку, кровно не заинтересованному в спасении ребенка? Наверное послали какого-либо умирающего от скуки охранника, которому плевать на все кроме зарплаты. Нет, когда дело касается семьи третьих быть не должно.
Алексей поднял взгляд на лаборанта, который как раз выдергивал иголку у него из вены. Тот натянуто ему улыбнулся. Алексей посмотрел на место укола. Там выпачкано чем-то темно фиолетовым. Когда только успел. Лаборант перехватил его взгляд.
— Не волнуйтесь, — сказал он. — Это не синяк, всё смоется.
Как раз синяк сейчас беспокоил Алексея меньше всего. Лаборант, молодой парень лет девятнадцати, худосочный и лопоухий, приложил к ранке смоченную антисептиком ватку. Сильно примотал бинтом.
— Снимете через два часа, — сказал он.
Алексей поднялся.
— Где выход?
— Вам нельзя, — забеспокоился лаборант.
— Мне в сортир.
— Вон! — парень обрадовано ткнул пальцем в угол кабинета. — Там!
Алексей раздраженно втянул носом воздух.
— Тебя не учили, что пальцем показывать неприлично. Мне выйти надо. Не понял что ли?
— Но нельзя...
Алексей оттеснил лаборанта от двери, которую тот попытался загородить.
— Спасибо, — сказал он.
— Но ведь нельзя, — залепетал лаборант. Дверь захлопнулась, отрезая неудачника. Алексей зашагал по коридору.
Почти сразу к нему подошел охранник.
— Пожалуйста, вернитесь обратно. У вас нет допуска, чтобы находиться здесь.
Алексей повернулся, посмотрел охраннику прямо в глаза. Тот усмехнулся.
— Извините, где находится лаборатория, где работают с "Творцом"?
Охранник дернул головой от такой наглости, потянулся к кобуре.
— Немедленно вернитесь обратно.
— Позовите Эдуарда Степановича, — сказал Алексей. Повернулся и ушел обратно в дверь, из которой только что вышел. Услышал радостный писк лаборанта уже мысленно попрощавшегося с работой.
X X X
Эдуард Степанович пришел ровно через десять минут.
— Ну что за блажь ударила вам в голову, молодой человек! — сказал он с порога.
Алексей без слов достал из заднего кармана брюк пистолет, тот самый, что тайно скомунизмил у живоглота, и направил его директору между глаз.
— Мне нужен Ваня.
— Ооо...
— Веди меня к "Творцу".
Давешний охранник встретил их выставленным пистолетом и грозно состряпанной мордой. Однако по приказу своего начальника спокойно расстался с оружием и покорно распростерся на полу лицом вниз.
Эдуард Степанович, бледный, косил глаз на больно вдавленный в висок пистолет странной конструкции. Но постепенно начал приходить в себя после первого, возникающего у любого человека, шока от направленного ему в лицо ствола.
— Молодой человек, что вы задумали? Николай же говорил вам, что отсоединить ребенка просто так не получится. Это может привести к...
— Знаю.
— Но я же сказал вам, что за ним отправились...
— Тоже знаю, — прервал его Алексей. — Тут есть два пункта вызвавших у меня беспокойство. Во-первых, я вам просто не поверил. А во-вторых, кого вы отправили? Человека незаинтересованного. Которому на все плевать...
— Можете поверить, этот человек заинтересован.
— Не выкручивайтесь.
— Послушайте, Алексей, на что вы рассчитываете? Подняв оружие на меня...
— Вы же и так сказали, что не отпустите нас. Так что...
— Но сотрудничая с нами...
— Сотрудничество овцы и волка. Ну что, у овечки оказались рога и очень скверный нрав? Просто жутко скверный.
— Не обольщайтесь, у нас нрав еще хуже. Что вы думаете, я сделаю, когда вы там окажетесь?
— Начнете следить и собирать информацию. Вас же заинтересует, как будет действовать оружие из одного нереального мира в другом нереальном мире? Вот это оружие — он кивнул на пистолет, который держал у директорской головы.
— Не думайте, я не Николай готовый на все ради науки.
Вместо ответа Алексей толчком распахнул дверь в лабораторию и втолкнул туда директора.
— Прикажи церберам бросить оружие. Они меня нервируют, — приказал он.
— Положите, ребята.
Охранники лаборатории и охранники, ввалившиеся вслед из коридора, послушно положили оружие на пол, и отошли от него на два шага. Алексей настороженно следил за ними, не забывая также об ученых. Вдруг среди них найдется один решивший обессмертить свое имя. Но нет. Как замерли испуганно, так и стоят.
— Заводи шарманку, — велел Алексей стоявшему рядом с "Творцом" Николаю.
— Она работает, — гордо отчеканил тот.
— А, не обманул значит! — Алексей ткнул директора стволом в живот. — Иди к остальным.
Директор попытался отойти гордо, не теряя лица, но все-таки не смог сдержать некоей поспешности движений. Да и за спины охранников спрятался совсем не гордо.
— Алексей, ты что творишь, — тихо проговорил Николай.
— Иду за сыном, друг, иду за сыном.
Держа охранников под прицелом, Алексей начал отступать к льдистобелоснежному экрану.
— За ним уже послали! — прокричал Николай.
- Мои дети. И спасаю их сам.
Алексей сделал еще шаг. Экран поглотил сначала его спину, до боков. Затем он начал медленно погружаться внутрь. Казалось, Алексей тонул в молоке. Наконец ушло все, осталось только лицо и правая рука с пистолетом. Потом утонуло и это. Алексей успел увидеть, как Эдуард Степанович резкими жестами начал отдавать приказы. Сразу несколько лаборантов метнулись к следящей аппаратуре. Значит, он в нем не ошибся.
Было мгновение тьмы, а затем он выпал в нечто ярко сверкавшее красками. Глаза мгновенно заболели от такой яркости. Алексей зажмурился. Потекли слезы.
— Пап, ты откуда здесь? — раздалось над самой головой.
Алексей кое-как разжал слезящиеся глаза и через расплывчатые потеки увидел Сергея.
ГЛАВА 24
Вот уж действительно, послали человека, кровно заинтересованного в поисках Вани Каширцева. Сергея Каширцева. Более кровно могла быть заинтересована только мать. Сергей всегда обожал брата, и любовь эта была взаимной. Они вместе играли, вместе гуляли. Сергей даже один раз на свидание пошел с Ваней. Вот была хохма. Правда, не для Сергея. Девчонка с ним разругалась, так что для него на первом свидании произошла и первая размолвка, и первый разрыв. Он потом месяц места себе не находил. Правда на виновника, то есть на Ваню, не окрысился, и продолжал возиться с ним. Возился всегда.
