Ильвану в клане ценили — она являлась отличным специалистом, яркой звездой даже в плеяде таких же талантливых учёных. Гениальный учёный с феноменальной работоспособностью, смысл своей жизни она видела в работе, пропадая в лабораториях всё свободное время. За ней уже числились десятки успешных проектов и несколько диссертаций. Ильвана занимала должность начальника отдела генетических исследований и могла бы взлететь значительно выше, если бы не её длинный язык и строптивый характер. Решения руководства она в любой момент могла оспорить, тут же высказав своё собственное мнение. Это не нравилось никому, несмотря на то, что мнение Ильваны в большинстве случаев оказывалось верным и случаи, когда решения руководства менялись на основании критических высказываний Ильваны, случались нередко. Сомнению она могла подвергнуть даже мнение матриарха — в тех исключительных случаях, когда считала его неоптимальным. Слово "неверное" она благоразумно не произносила — подобное не простили бы даже ей. Правда, до открытого неповиновения дело никогда не доходило — Ильвана отлично чувствовала границы дозволенного, и если приказ был чётким и однозначным, она, разумеется, выполняла его.
Вот так, аккуратно балансируя по самому краю, она и дожила до своего шестого цикла, обоснованно полагая, что так будет всегда — руководство, зная не только строптивый характер подчинённой, но и несомненную пользу столь талантливого и перспективного учёного для клана, закрывало глаза на все выходки Ильваны, ожидая от неё только одного — результата. Можно было сказать проще — Ильвану ценили, к ней прислушивались и многое прощали. До этого момента женщина оправдывала все самые оптимистичные прогнозы руководства... И вот сейчас, тихонько забившись в уголок приёмной, гадала, для чего её вызвала к себе стальная госпожа. Дождалась — секретарша вежливо пригласила её в кабинет матриарха. Едва справившись с дрожащими ногами, Ильвана проследовала в кабинет и замерла у порога, не в силах поднять глаза на сидящую перед ней за массивным столом из дарнийского граба красивую женщину с мощной, почти осязаемой аурой властности. Дверь за ней сразу же захлопнулась. В звенящей тишине неожиданно громко прозвучал мелодичный, наполненный обертонами голос матриарха:
— Ильвана Камэни, тридцать один биологический сол и сто восемьдесят второй полный, начальник отдела фундаментальных генетических исследований седьмого кланового института фундаментальной генетики. Не замужем, постоянный партнёр отсутствует, есть дочь, ста тридцати восьми полных сол, живёт отдельно, контактов с матерью практически не поддерживает. Всё правильно?
— Да, госпожа, — тихо прошептала Ильвана.
— Говори громче, я плохо тебя слышу, — голос матриарха набатом ударил в уши женщины, заставив её задрожать. Найдя в себе силы, срывающимся голосом она достаточно громко повторила:
— Да, госпожа!
— Уже лучше... Не стой в проходе и не трясись, как осенний лист. Проходи, садись, — матриарх небрежным жестом указала Ильване на стоящее перед ней низкое кресло.
Женщина робко подошла к креслу и уселась на его краешек, продолжая буравить взглядом пол. А матриарх продолжила:
— Чаша моего терпения переполнилась, танья Ильвана. Твои дерзость и неповиновение перешли всякие мыслимые и немыслимые границы. Я давно наблюдаю за тобой, ожидая, что твои пререкания с руководством объясняются исключительно твоей молодостью, и со временем этот недостаток пройдёт. Однако детство давно закончилось, а язык твой по-прежнему несдержан. Ранее тебя спасала польза, приносимая клану, но ты должна была отдавать себе отчёт, что так не может продолжаться вечно. Ты, несомненно, ценный и талантливый работник, но неужели ты возомнила себя незаменимой? Поверь, это не так — незаменимых людей у нас нет. Все твои таланты, сколь бы ни были они полезны для клана, не перевесят одного твоего слова, сказанного не к месту и не в то время. Надеюсь, ты сама знаешь, о каких словах я сейчас говорю. Или ты сейчас и со мной будешь спорить?
— Нет, госпожа... — всего два коротких слова из пересохшего, сжатого спазмом горла Ильване удалось выдавить с большим трудом — с каждым словом матриарха её захлёстывала волна невыносимого ужаса, в памяти всплывали короткие строчки закона клана, в которых за открытое неповиновение матриарху полагалось одно наказание — смерть. Ильвана судорожно пыталась вспомнить, считается ли резкое критическое обсуждение приказов матриарха неповиновением, и находила для себя всё больше доказательств, что, наверное, считается...
Матриарх тем временем задала трясущейся от страха женщине следующий вопрос:
— И что мне теперь с тобой делать? Как выйти из сложившейся ситуации? Как ты понимаешь, наказание должно быть назначено, причём тяжесть совершённых тобой проступков исключает мягкий его вариант. Ты с такой лёгкостью умеешь комментировать принимаемые мною решения — так, быть может, назначишь своё наказание сама?
— Ггг...оспп.. жа, — дрожащая женщина уже практически не могла говорить от ужаса — смерть, казалось, зависла над ней чёрной тучей и уже накрыла её хладным саваном, отрезая любые надежды на благоприятный исход, — я зз...служж...ваю смм...
— Правильно понимаешь, танья Ильвана. За своё неподобающее поведение, подрывающее устои клана, ты действительно заслуживаешь смерти. Однако, принимая во внимание ту пользу, которую ты уже принесла клану и ту пользу, которую можешь принести в будущем, я сохраню тебе жизнь. Однако для этого ты должна пообещать, что безропотно примешь любое моё решение. Ты должна мне здесь и сейчас поклясться, что в случае, если ты нарушишь мой приказ, то в течение десяти ри покончишь жизнь самоубийством. Какой способ ты выберешь — меня не волнует.
Нависшие над головой тучи стремительно рассеивались — казалось бы, скорая и неотвратимая смерть вдруг отодвинулась на неопределённый срок, и Ильвана, мысленно поклявшись себе бросить дурную привычку обсуждать указания начальства и молчать, каким бы неправильным ни казался ей отдаваемый приказ, уже значительно более бодрым голосом проговорила:
— Клянусь, что приму безропотно любое ваше решение, госпожа. Выполню любой ваш приказ, отдав для его выполнения все свои силы. Клянусь, что в случае неисполнения вашего приказа я сразу же покончу с собой.
— Клятва принята, — ровный голос матриарха приговором разнёсся по кабинету, -теперь выслушай своё наказание. Клан Камэни кровно заинтересован в установлении прочных связей с кланом Рэй, это нам жизненно необходимо. Деньги их, разумеется, не интересуют. Я долго думала, что клан Камэни мог бы сделать для клана Рэй, и приняла решение. Для того, чтобы скрепить дружбу с кланом Рэй, я решила сделать подарок одному из членов этого клана — человеку по имени Дэнни Рэй. Я подарю ему тебя. Отныне ты лишаешься своего имени — теперь оно для тебя слишком большая честь. Роскошь, которой ты недостойна. В течение десяти стандартных циклов ты будешь обязана выполнять любой приказ человека по имени Дэнни Рэй, каким бы страшным или противным он тебе ни казался. Ты будешь учить его знанию медицины, стирать, готовить, убирать, греть ему постель, рожать ему детей. Тебе запрещено в какой-либо форме передавать любую информацию о себе или клане Камэни, за исключением знаний по медицине. Кто ты, откуда, сколько тебе лет, твоё бывшее имя — для твоего хозяина останется тайной. Единственное, что он будет знать о тебе — это то, что ты его вещь, принадлежащая ему полностью. Кстати, в каком возрасте ты потеряла девственность?
— В семнадцать сол, госпожа...
— Значит, тебя омолодят до шестнадцати. А теперь можешь идти. Если у тебя, разумеется, нет вопросов.
— Госпожа... — вставшая с кресла женщина осталась стоять, устремив взгляд в пол.
— Что, ты решила не изменять себе? У тебя всё же появились вопросы?
— Госпожа... но это же... это же рабство!
— Совершенно верно, девочка! Это действительно рабство. Но ничего, побудешь немного рабыней, быть может, научишься не только молчанию, но и смирению. Говорят, это полезно. И не забывай — ты поклялась. За непослушание — смерть. Или ты решишь предпочесть смерть рабству?
— Нет, госпожа...
— Необычайно благоразумная девочка! Кстати, я разрешила тебе уйти.
— Госпожа...
— У тебя что, остались ещё вопросы?
— Всего один, госпожа...
— Ну, хорошо, я сегодня добрая. Задавай свой последний вопрос.
— Госпожа... Вы сказали про десять циклов... Значит, моё рабство — не навсегда?
— Разумеется. Я же не зверь всё-таки, и хочу оставить тебе шанс вернуться к привычной жизни — надеюсь, трёхсот сол для коррекции твоего поведения будет вполне достаточно. По прошествии этого времени ты имеешь право заявить своему хозяину, что срок твоего заточения истёк, и ты — свободная женщина. Также снимается запрет на разглашение любой личной информации — информация о клане, разумеется, остаётся закрытой.
— Но, госпожа, а если мой хозяин не захочет меня отпускать?
— Это уже следующий вопрос, девочка, но я, так и быть, отвечу и на него. Твой хозяин, разумеется, может сделать с тобой всё, что захочет, но постарайся своим поведением не дать ему такой возможности. Только от тебя зависит, отпустит ли он тебя обратно в клан или нет. А я... я буду ждать тебя обратно через десять циклов. А теперь ступай — время разговоров закончилось. Готовься к встрече со своим хозяином...
* * *
Резиденция клана Торуга...
Женщина, устало откинувшись на спинку кресла, медленно просматривала всплывающие на экране головизора оперативные клановые сводки, и то, что она из них узнавала, ей крайне не нравилось. Не нравились решения императора и методы, которыми они реализовывались. Не нравились поступки будущей императрицы. Матриарх была против этой операции, но император и его дочь, формально входящие в клан и подчинённые матриарху, в то же время как руководители государства — один действующий, а другая — будущий, обладали своей собственной властью и могли принимать самостоятельные решения. Вот такая политическая коллизия...
Особенно не понравилось матриарху последнее решение императора, пошедшего на поводу импульсивных и, по мнению матриарха, необдуманных действий собственной дочери. Нельзя, ну никак нельзя было сейчас, и особенно в такой грубой манере, не проработав досконально все детали операции и понадеявшись на профессионализм исполнителей, затевать устранение собственной конкурентки... Подобную операцию нужно было или проводить раньше, или не проводить вообще. А уж проведение операции на клановых землях Ханто было, по мнению матриарха, верхом непрофессионализма. Да, с одной стороны, убийство объекта в собственных клановых землях обошлось бы для исполнителей, да и для заказчика, вообще без последствий — за обеспечение мер безопасности на землях клана несёт ответственность исключительно сам клан, и за убийство объекта матриарх Ханто никому и никогда не сможет предъявить иск... Но при условии, если операция не только прошла успешно, но и заказчик так и не был установлен. К сожалению, сейчас назвать операцию успешной было никак нельзя — информации о подтверждении ликвидации объекта до сих пор не поступило, зато чуть ли не каждый данг на терминал матриарха поступала информация из анклава Ханто, больше всего напоминающая сводки с театра военных действий. И всё отчётливее в голове женщины проступало страшное слово — война...
Матриарх не первую сотню сол руководила своим кланом и знала — устранения неугодных людей в империи, занимающих порой самые высокие должности, являлись пусть и не слишком частым явлением, но и не чем-то настолько уникальным, чтобы опытные исполнители так бездарно слили операцию. Несомненно, вмешался неучтённый и императором, и разработчиками операции, и исполнителями фактор — анклав клана Ханто защищали не обычные наёмники, а профессиональные армейские подразделения клана Лерой, способные мгновенно оценить уровень возникшей угрозы и адекватно на неё отреагировать. И подобное обстоятельство, похоже, качнуло маятник весов в другую сторону...
Невесёлые мысли матриарха прервал вызов коммуникатора. Выведя абонента на терминал, женщина увидела осунувшееся лицо мужчины, который, одарив её тяжёлым колючим взглядом, глухо проговорил:
— Госпожа, вы должны срочно издать приказ по клану, что за организацию мятежа вы изгоняете и меня, и вверенные мне подразделения из клана Торуга, а также объявляете нас преступниками. За наши головы должна быть назначена награда. Через пять нун этот приказ должен быть не только подписан вами, но и передан по официальным каналам в совет кланов. Ни меня, ни моих людей для вас с этого данга не существует. В приказе можете указать, что для захвата власти в своём клане я воспользовался услугами ренегатов из клана Милим. Лучше, если подобный приказ издаст и матриарх Милим.
— Что случилось, адмирал? — голос матриарха наполнился беспокойством, — неужели всё так плохо?
— Всё значительно хуже, госпожа. Объект предположительно ликвидирован, но подтвердить эту информацию я уже не могу — прорваться к месту, где упал сбитый флаер, перевозящий объект, невозможно. Планету защищают не обычные наёмники, а профессиональные армейские подразделения Лерой, о чём я не был проинформирован своевременно, до начала операции. Они уже почти полностью уничтожили все мои десантные подразделения, а окончательный разгром моей бригады займёт совсем немного времени — до тех пор, пока к арене боевых действий не подтянутся регулярные космические войска Лерой. Против флота боевых крейсеров Лерой мне не выстоять, да и спастись бегством, боюсь, не получится — обнаружить остатки моей эскадры по инверсионному следу сможет любой грамотный капитан. А ввергать в мясорубку имперские боевые соединения я не хочу — такое решение будет означать начало новой войны, которая охватит всю империю. Поэтому у меня остался единственный выход. Через десять нун я предприму последнюю попытку уничтожить планету вместе с уликами и объектом, если ей удалось выжить и остаться на планете, и вступлю в последний бой с противостоящими мне войсками...
Глава 10
Оставив тело Ники в храме в полной уверенности, что богиня позаботится о нём, Дэнни вернулся к сбитому флаеру и быстро обыскал и его, и убитых им солдат. Осмотр принёс первые результаты — флаер, корпус которого оказался сильно покорёжен и местами оплавлен, был сбит явно не из ручного оружия, а убитые солдаты имели вооружение и экипировку регулярных имперских десантных частей. Сами люди, пусть и не имеющие знаков различия и принадлежности к какому-либо клану, скорее всего, принадлежали к одному из милитари-кланов империи, и наверняка были связаны с войсками, штурмующими сейчас столицу клана Ханто. Чтобы проверить свою догадку, Дэнни раскинул над планетой сканирующую сеть, информация о способе создания которой вдруг сама собой появилась в голове. Заклинание сплелось легко, как будто юноша всю жизнь использовал подобные плетения. Сканер показал, что над резиденцией Ханто и прилегающими к ней окрестностями идёт ожесточённый бой с постоянно прибывающими из космоса десантными воинскими подразделениями без опознавательных знаков, подкреплёнными тяжёлой боевой техникой и боевыми дронами. Из глубин космоса к планете стягивались боевые крейсера, которые юноша ощущал на самом краю видимой ему объёмной картинки как крошечные светящиеся точки. Правда, нападающим это помогало мало — среди обороняющихся почти не было людей Ханто, большинство солдат составляли опытные профессиональные воины клана Лерой. То, что Дэнни не только смог, как птица с высоты, охватить своим взглядом всю арену боевых действий, растянувшуюся уже почти на четверть материка, но и увидеть каждую из тысяч вступивших в бой машин, каждого сидящего за их штурвалами пилота, каждого бойца, сжимающего в руках оружие или ведущего стрельбу, то, что сумел увидеть лица бойцов и даже почувствовать их страх, азарт и ярость, не смутило и не удивило юношу — сейчас Дэнни казалось, что он умел делать подобное и ранее, просто никогда до сих пор не применял это незаслуженно забытое умение. На юношу нахлынуло пьянящее чувство всемогущества — он отчётливо сознавал, что сейчас не только видит всё сражение целиком, но и может, вмешавшись, повлиять не его результат. И юноша чувствовал, что у него достанет могущества отыскать не простых исполнителей, убивших его жену и сейчас упорно и методично уничтожающих весь анклав Ханто, но и добраться до их командиров, а через них выйти и на заказчика. Против агрессора сражался, защищая земли Ханто, клан Лерой — Дэнни видел отличительные знаки клана на бойцах и боевых машинах. Но кто же тогда нападающие?
