Зато я не забуду слова генерала Макартура — надеюсь, вы не подвергаете сомнению его признание лучшим полководцем Соединенных Штатов, как минувшей Великой войны, так и всех времен? — что мы победили, но обстоятельства оказались сильнее. "Как если бы на ринг, где вы почти уже нокаутировали противника, вдруг врывается толпа его дружков, да еще с ружьем" — это сказал после наш старина Дуг, непревзойденный гений войны.

Истина же такова, что во всех сражениях наш Экспедиционный корпус одержал полную и решительную победу (над китайцами Мао). А несколько неудачных для нас стычек с русскими были не более чем боями местного значения, в которых мы не были разбиты, а отступили в полном порядке. И тот факт, что советская танковая армия так и не решилась перейти в наступление против нас, свидетельствует о том, что и русские считали нас опасным и достойным противником. Фактически, у нас образовался позиционный фронт — при том что советских войск (а не каких-то китаез) против нас было вдвое, если не втрое больше. Но наша судьба была решена политиками. Ради мира и прогресса на земле.

Это был приказ из Вашингтона — и там говорилось не о сдаче в плен, а всего лишь об интернировании. Мы вынуждены были подчиниться. С утра 26 сентября в нашем расположении появились русские "делегаты связи" в рацией. Был согласован порядок — американские подразделения переходили через реку Тай-Хо на русскую сторону, по сохранившемуся железнодорожному мосту, и там, в указанном месте, оставляли технику и оружие, нас уже ждали грузовики и охрана. Первыми интернировались танкисты — генерал Уокер поначалу был против того, чтобы отдавать Советам новейшие "паттоны", но русские были непреклонны, и вашингтонские политики сдались, подтвердив эти наглые требования. Затем настал черед остальных.

Первая танковая, "железнобокие". Третья танковая. Одиннадцатая пехотная (бывшая десантная). Двадцать четвертая пехотная. Лучшие дивизии Армии США, прошедшие славный боевой путь, во Франции в сорок четвертом (обе танковые дивизии) и на Тихом океане (обе пехотные). Даже после понесенных потерь, в нашем корпусе было свыше пятидесяти тысяч человек. К чести русских, они отнеслись к нам с должным почтением — без оскорблений, раненым оказали медицинскую помощь. И даже личную собственность не отбирали! Так что был и приятный момент — в том, что наш командующий, генерал Робертсон, приказал выдать людям не только жалование за весь срок, но и сверх того, фактически раздать все казенные деньги, чтобы не были конфискованы русскими.

А после он приказал сжечь все штабные документы. И застрелился. Жаль — он был истинный солдат Америки!

Нас долго везли по враждебной стране. Предупредив, что бежать бессмысленно и опасно. И подчеркивая, что русский конвой, это не столько для предотвращения бунта и побегов, как для охраны нас от китайского населения. Больше тысячи километров до Пекина — где нас должны были перегрузить в железнодорожные составы, а дальше, отправить в один из китайских портов и посадить на суда, чтобы вернуть домой. Нас выгрузили на окраине и сказали, что путь до станции мы должны проделать пешком, "но там всего две-три мили". И раненые были от этого избавлены, а вот офицеры должны были идти.

И мы шли безоружные, в окружении русских солдат со штыками наперевес — через весь город Пекин! На нас смотрела толпа — и желтомордые не сомневались в сути происходящего: русские победители гонят пленников в свою Сибирь! Я видел презрительные взгляды и слышал оскорбительные крики. И там были газетчики с фотографами — которые снимали этот позор!

Тогда я обратился к старшему в русском конвое. Меня поддержали многие из наших офицеров, что шли рядом со мной — мы не подписывались принимать участие в том, что уронит престиж США, особенно в глазах китайцев! Мы сказали, что никуда дальше не пойдем. На что русский офицер ответил, что это ваше право — но тогда те, кто откажутся, будут препровождены в лагерь, и сидеть там еще бог знает сколько, ну а те, кто сегодня сядут в поезд, очень может быть, уже через несколько дней поплывут домой. И что о том будет объявлено всем — "чтоб каждый из вас решал сам за себя".

У нас не было сомнений, что очень многие, особенно рядовой и сержантский состав, выберут второе. Мы только что видели смерть своих товарищей, вдали от дома, и страстно желали лишь одного, скорее увидеть Штаты. Ну а русские, с их византийским коварством — что ж, еще придет время, когда они заплатят за все. И мы думали тогда, что когда наш Дуг призовет под знамена, раз и навсегда решить проблему коммунизма — ему потребуются солдаты.

И мы продолжили свой крестный путь — под свист и улюлюканье беснующейся желтомордой толпы. Но уже в Чемульпо, при погрузке на корабль, я сказал русскому офицеру:

-Вы нас не победили. Наш Президент приказал нам сложить оружие. Иначе мы, цвет и элита Армии США, прошли бы сквозь вас, как через форты Сталинграда.

На что русский лишь усмехнулся и ответил:

-Сталинград никогда не был крепостью, и там не было фортов. Просто мы знали там, что за Волгой для нас земли нет. Вы бы не прошли.

Валентин Кунцевич "Скунс". 5 октября 1950.

Ну вот, дошли наконец! Наша земля — ничего, что вроде как и китайская. Наши тут стоят — значит, наша!

Что после того боя было — да много всего. Фрицев мы все же разделали. Хотя они тоже не дураки оказались — мы выдвинулись, чтоб их на пути к аэродрому перехватить, а они, в том городишке, где высадились, всех местных перебив (слава богу, что китайская территория, а не советская!), пошли к городу нашему. Хорошо, транспорта у них не было — даже реквизированного. И успели наши дозорные на джипах и заметить, и доложить. А после, разыграли мы сначала игру в "кошки-мышки", джипы с крупняками на открытой местности против пехоты удачно работают издали, не вступая в ближний бой. А еще, у нас были "ближние" рации на УКВ, так что мы могли координировать действия, у немцев же с этим было хуже — и загнали мы фрицев в низину между холмами, и накрыли там из РСЗО. После оставалось лишь зачистить — и обошлась нам вся баталия в тридцать два человека, считая и раненых. Двое наших, советских — Болт и Студент, оба из местных (этого времени) кадров. Но Васю Болтова я по сорок четвертому знал — на Одере живой остался, а тут словил из МГ, и двухсотый! Ну мы тоже, немцев в плен или не брали вовсе, или после отдавали местным китайцам. Если одиночкам и удалось убежать, то я им не завидую. Поскольку патронов и жратвы у них остаться совсем крохи должны. И кого после местные поймают — про тот фильм ужасов я уже рассказал!

Еще, нас на речке пытались остановить. Одно название что река, лишь на подробной карте найдешь — но стоит там корыто, и даже с пушкой: американский десантный катер, переделанный для огневой поддержки, пиндосы такие тысячами клепали для высадки на всякие таравы и иводзимы, а после продавали или уступали союзникам. Пришлось на него последний залп РС потратить, накрыло так, что даже пленных нам не досталось. Но один труп точно, на китайца не был похож — то ли командир от янки, то ли наемник, в Китае еще до войны европейцев немало осело, включая русских белогвардейцев, и тоже бывает, служат в воинстве Чан Кай Ши, или кого-то их его генералов.

А у нас еще двое двухсотых и пятеро трехсотых. Хорошо хоть, что на этот раз русских среди них нет. Только вслух такое произносить, упаси боже — не один Ли Юншен по-нашему разумеет.

Когда шли уже по "нейтральной" территории — а она там может быть километров в пятьдесят, и даже сто, куда наши еще не дошли, а чановцев уже нет — нас атаковали "мустанги". Мы отбивались из всех стволов, и одного завалили — но и у нас потери. Так что дошли до своих — хорошо хоть, без дружественного огня обошлось, и предупреждены были, и опознали — одиннадцать советских и пятьдесят четыре китайца в строю, включая легкораненых, и еще сорок два "трехсотыми" везем. Считая, что с американской базы вышло две с половиной сотни. Правда, тринадцать раненых сумели еще с маршрута отправить, ночью самолет приняв.

Еще из примкнувших, живых осталось сорок девять. И бабы. Юншен, собака, ты кого в своем штабном "додже три четверти" вез? Нет, я понимаю, что командир, особенно в рейде, так бывает занят, что не до своих личных забот, так что денщик (называй как хочешь) это не роскошь, а необходимость. Но где в Советской Армии ты видел ординарцев — женского пола? Да еще двоих сразу. Я тебя не накажу лишь потому, что на исполнении тобой командирских обязанностей это никак не отразилось! И что эти не оказались чанкайшистскими или даже американскими шпионками — впрочем, наши особисты дома еще проверят! Но две — и как они друг другу глаза не выцапали? Что, сестры? А ты их просто пожалел — ну-ну! Ладно, сгинь! И помни — что раз это твои подопечные, ты за них и отвечаешь!

Может и ничего китаяночки — если их отмыть, причесать, и одеть во что-то приличное, а не в солдатские обноски. Но не в моем вкусе, совершенно. Хотя типаж, что мы обычно считаем "азиатским" — глаза узкие, лицо кирпичем — больше для монголов характерен. А у китайцев бывает и такое — голова удлиненная, лицо овал, черты тонкие, глаза большие — может, сестрички полукровки? Да нет, не побережье же, а глубинный Китай. Ну, совет да любовь — что "пожалел", не верю, это лишь мы, русские, можем из жалости приголубить всякую живую тварь, а у китайцев все прагматично. А еще, моногамии у них нет — по крайней мере, в прежней традиции, мне Стругацкий рассказал: у мандарина вполне могло быть несколько законных жен, а про императора вообще молчу!

Отдельно везли пленных, шесть голов — те, кто показались мне самыми интересными. Жалко, что полковника не было, про которого радист говорил — труп мы после нашли, ничего стоящего при нем не оказалось. И чего ты за кольт хватался, дурак?

Сам я в жизни иной, бесконечно далекой, расцвет Советской Империи уже не застал — но слышал от других, старших, хотя бы от нашего "кэпа" Большакова, что бывало, пересекались там наши спецы и их, в разных заморских странах. Конечно, и резались насмерть — но случалось, что и в разговор вступали. Как два белых сагиба среди дикарей — по просьбе законного (хотя и марионеточного) правительства, восстанавливаем порядок на территории, от всяких гнусных банд (вон они, на костре рядом кого-то жарят). Нет, дорогой советский комрад, я разумеется и близко не думаю что вы к этому имеете какое-то отношение — конечно вы просто идете своей дорогой и совершенно случайно завернули на огонек. Но если вы поможете мне выйти из этого приключения живым и целым, это будет вполне по-христиански — как сказал господь, что все содеянное вернется к вам сторицей. Кто знает, в каком положении вы окажетесь завтра — может, я буду мимо проходить, когда вас потащат на костер, или даже какое-то общее дело случится, мало ли как политики договорятся? Потому давай соблюдать правила — я не играю в партизана на допросе, ты не убиваешь без нужды. Перед начальством словечко замолвим и жаловаться друг на друга по гаагам не побежим. А если оба выживем и когда-нибудь снова пересечемся — будем помнить, что война-войной, а политики — самые первые предатели и от нас всегда будут открещиваться. Мы же оба профессионалы на службе, верны присяге, и нет у нас личной вражды — от этого и исходим, ок?

Когда-нибудь и тут так будет, может быть. Но точно, не сейчас! Поскольку у здешних советских минувшая война в памяти встает — перед которой все последующие войнушки, вроде Иранской или этой, выглядят бледно. И не поняли бы меня даже Мазур или Репей, вздумай я так любезничать с пленным фашистом. Это уже следующее поколение должно вырасти, Отечественную не прошедшее — для кого их личный опыт "построения социализма" во всяких там африках станет уже определяющим. Так что попадись мне этот полковник, разговор бы с ним был как с эсэсовцем — или ты нам рассказываешь все что знаешь, по хорошему, и тогда тебя может быть оставят в живых ради оперативного интереса, или по крайней мере, быстро и небольно убьют, или ты все равно все расскажешь в процессе походно-полевого экспресс-допроса, после чего легкая смерть будет для тебя милосердием. Ну а для нас самих — "если ты коммандос, то лучше тебе не попадать в плен", это какой-то англичанин сказал, в сорок втором. Хотя обычные английские пленные у немцев — и посылки от Красного Креста получали, и письма из дома, даже любительский театр могли устраивать на досуге. Но с коммандос, десантурой и диверсантами — обращение у фрицев было, как с советскими.

Но эту битву мы выиграли. И похоже, что Третья Мировая не начнется. Будет еще нудное разбирательство в ООН, и "много китаев, хороших и разных", и во Вьетнаме такая каша заварилась, и на Ближнем Востоке неспокойно, и в Иране что-то затевается — так что на век таких как я еще приключений хватит. И дохлых пиндосов, я надеюсь, тоже!

Завидую Стругацкому — уйдет на дембель, будет романы писать. Интересно, насколько от нашей реальности отличающиеся? Что-то мне кажется — вот не будет здесь дон Румата, толстовцем?

123 ... 434445

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓