— Портал? — улыбнулся Страд, — Милая попытка, мой дорогой эльф. Боюсь только, мое присутствие несколько... влияет на подобные чары.
— В таком случае, нам придется избавиться от твоего присутствия, — ребенок, подхваченный телекинетической волной эльфа, сместился за его спину — сам же Ланти прыгнул вперед, взмахивая клинком. С невероятной, невозможной для смертного существа скоростью вампир уклонился от удара, подхватывая незамеченную мною ранее трость. Быстрое движение руки — и из неё, как из ножен, выскользнула узкая шпага, легко отводящая в сторону мой выпад. Несколько десятков ударов сердца мы танцевали — наши ноэры держали вампира в звенящем сталью круге. Хрупкий паритет — граф просто не успевал контратаковать, мы же, несмотря на численное преимущество, не могли пробить его идеальную защиту. От большей части наших выпадов он уклонялся, а если не успевал скользнуть в сторону, то шутя принимал удары на свою легкую шпагу.
— Расступитесь же, — звенящие в моих ушах гитарные аккорды боя прервал крик Шани, — я не могу в него попасть, вы мешаете. Я послушно крутанулся в вольте, открывая колдунье линию огня — и это было ошибкой. Вампир будто бы и не заметил черную молнию девушки, ударившую в самый центр его груди. Воспользовавшись тем, что я на долю мгновения выбыл из боя, граф жестоко заблокировал выпад отца, и ударил того кулаком. Пытающийся удержать равновесие Ланти отшатнулся назад.
Я рванулся к вампиру, но налетел на казавшийся легким удар локтем. Казавшийся... ощущение было такое, будто бы в меня ударил таран. Страшный удар, пусть даже и ослабленный щитами и доспехом, выбил из меня дух.
О чем думала Шани, бросаясь в ближний бой? Не знаю... вампир играючи ушел от касания охваченной темным пламенем руки девушки, и одним быстрым движением толкнул её в плечо, проводя чуть дальше, чем она собиралась. Пытаясь удержать равновесие, колдунья сделала несколько неловких шагов — и, покачиваясь, замерла на самом краю стеклянного круга.
— Нет! — закричал вампир, отшвыривая отца куда-то в сторону, и кидаясь к Шани. Слишком поздно... обернувшаяся на этот крик девушка машинально шатнулась назад и, заполошно взмахнув руками, сорвалась.
Я прыгнул к ней, уже понимая, что не успеваю. Нет, я ухватил руку девушки — но инерция движения несла меня дальше, за край...
* * *
<...>
Говорят, что в последние мгновения перед глазами человека проходит вся жизнь. Я, наверное, какой-то неправильный человек... вместо того, что бы смотреть на красивые картинки, я стала размышлять о том, сколько же нам придется падать. Башня, да бастионы, да отвесный склон горы, на вершине которой и был построен этот черный замок — по всему выходило, что падать нам долго. Казалось, будто время растеклось патокой...
Ну, зато умирать буду в хорошей компании. Князь почти успел вытащить меня с этого Хелевого края... только вот, говорят, почти — не считается... Руки Кира сомкнулись на моей спине в железный замок — падали мы в обнимку. Как романтично... глаза юноши были закрыты, лицо — расслабленно-отрешенное. А может я его еще раз поцелую, и мы опять куда-то перенесемся? Чего я теряю?!
Впрочем, попробовать я не успела. Князь внезапно поднял веки — и из его змеиных зрачков на меня холодно взглянула Вечность...
<...>
* * *
Ледяной ветер выбивал слезу. Я очень отчетливо понимал, что жить нам осталось — считанные мгновения. Говорят, что в эти самые последние мгновения перед глазами человека проходит вся жизнь. Ну, я не человек, ко мне это не относится, не так ли? Я чуть приоткрыл глаза, из-под ресниц смотря на Шани. Лицо девушки было спокойно. Мы стремительно неслись к обоюдной смерти — а она лишь доверчиво меня обнимала. Прости... наша встреча не принесла тебе счастья, колдунья. Я не знаю плетений, способных замедлить этот бешеный полет.
Не знаю, откуда ко мне пришло это знание. Просто я вдруг услышал хриплый, усталый голос, рифмующий строки...
С треском мир разрывается в клочья. Осколками эха
Разлетается в брызги реальность под взмахами крыльев.
И безумное небо опять содрогнулось от смеха,
Когда крылья несли тебя вверх, что бы сказке стать былью.
* * *
<...>
Князь внезапно поднял веки — и из его змеиных зрачков на меня холодно взглянула Вечность — мудрый, безразличный взгляд, внезапно сменившийся каким-то ненормальным, хмельным, бешеным весельем. Мгновение — и с пришедшим из ниоткуда громовым ударом за спиной Кира распахнулись огромные черные крылья — тьма грозовой тучи, пронизанная серебряными вспышками молний.
Страшный рывок чуть не разорвал наше объятие. Если бы он меня не держал — лететь бы мне вниз, отдельно от в буквальном смысле окрыленного князя. Интересно, если бы я таки вырвалась из его рук — смог бы он меня поймать? Наверное, лучше не проверять... и вообще, о чем я думаю?! Крылья?!
Еще один мощный взмах крыльев — и перед моими глазами вспыхнул серебряный свет. А когда он схлынул...
<...>
* * *
... мощный взмах крыльев... откуда-то я знал, что мне совсем не обязательно ими махать. Эти крылья опирались отнюдь не на воздух, а на невесомые потоки эфира. Ну и что? Что может сравниться с чувством осознанного контроля над этой силой, с напряжением мышц, коротким толчком вперед и вверх... Если возможность такого полета — чистое зло, то дайте мне побольше этого зла! Впрочем, хорошего понемногу. Я чувствовал, что наше время тут подходит к концу. Что ж, в таком случае — прощай, ужасный мир тумана, здравствуй, родной мир Империи! Вспышка света — и я ощутил под ногами твердый камень пола. Мы вернулись в подвал Ираклия. Вопрос, наверное, в том, покидали ли мы его?
— Ну, как?! — сказать, что в голосе некроманта звучал дикий, безумный интерес, значило бы сильно преуменьшить его эмоции.
— Странно, — отозвался я, — скажите, мессир, а что вы видели?
— Ничего не видел! Ваша девушка вас поцеловала. Ваши ауры при этом как-то странно переплелись... и все. Туман до потолка, не видно ничего, Взор не пробивает, моими инструментами ничего прощупать не удается... что с вами случилось? Какие-то возможности активировались? Моя магия подействовала?!
— И долго мы так стояли, в тумане?
— Двадцать восемь минут, — ответил некромант, покосившись на один из стоящих на столе кристаллов.
— Чуть меньше получаса, — перевел я в более привычные мерки. Да, примерно столько времени мы и провели в ином мире. Что это было, сон? Перемещение во времени? Массовая галлюцинация? Почему-то я не сомневался, что увиденное нами — было. И, будем откровенны, рассказывать об этом некроманту не хотелось совершенно.
— Так что вы видели?!
— Ничего... какие-то размытые картинки... как сон, уже стирающийся из памяти.
— Интересно, — пробормотал тот, — ну что, давайте посмотрим, что изменилось? Миледи, не соизволите ли выйти из звезды, что бы я мог провести диагностику?
— Да, конечно... — Шани послушно отошла к стене.
— Это быстро, — заметил Ираклий, прищелкивая пальцами, — и почти тут же сообщил: Все получилось. Изменения в вашей скрытой ауре весьма значительны. Я уверен, что вы это ощутите в течение ближайших дней. Буду очень благодарен, если вы меня проинформируете о результатах. Более того! Я буду просто счастлив провести полноценное лабораторное исследование. Если у вас вдруг появятся несколько свободных недель, добро пожаловать! Впрочем, — тут он довольно прищурился, — я и так материала набрал на еще один докторат, не меньше.
— Разумеется, — согласно кивнул я, — и благодарю вас.
— Нет, что вы, милорд, — улыбнулся некромант, — это я вас благодарю. У вас еще какие-либо вопросы ко мне остались?
— Нет, наверное. Хотя... вы знаете что либо об эльфийском маге, Совелиссе Лиадоне?
— Я про него слышал, — пожал плечами Ираклий, — и слышал не очень хорошие вещи. Ваш друг?
— Наоборот.
— Будьте осторожны, — посоветовал он.
— Буду...
* * *
— Кир, — окликнула меня колдунья, когда башня некроманта скрылась за поворотом лесной дороги, — ты правда ничего не помнишь? Стирающийся из памяти сон?
— Я помню все.
— Послушай... — колдунья запнулась, — Этот эльф назвал себя Лантиеном, так?
— Так.
— Когда мы с тобой напились... я, конечно, многое не помню, но кое-что в голове осталось. Мне кажется, или твоего приемного отца звали так же?
— Нет, не кажется. Это был он.
— Он? Но почему он тебя не узнал?
— Не знаю.
— Ну хоть какие-то мысли у тебя есть?
— Шани, ты меня прости, но... я не хочу об этом говорить. Позже? Дай мне подумать и все проанализировать?
— Разумеется. Кстати, — она чуть улыбнулась, — вы похожи...
— Мы с Лантиеном?
— Да. Одинаковые движения, похожая речь... оба быстрые, порывистые... хищные.
— Спасибо. Я всегда считал отца идеалом, и хотел походить на него.
— У тебя получается.
— Еще один вопрос, последний, — Шани робко взглянула на меня, — когда мы падали... у тебя появились крылья? Мне не показалось? Или об этом тоже поговорим потом?
Вместо ответа я коротко повел плечами. Крылья... не перья птиц, и не обтянутые кожей косточки летучих мышей, развернувшиеся за моей спиной полотнища состояли наполовину из чистой энергии, наполовину — из сплетенных в густые жгуты почти твердых потоков воздуха. Я знал, что они могут свернуться до полного исчезновения или же разлететься на несколько ярдов, и ни одежда, ни броня не будут им преградой.
— Понятно, — пробормотала колдунья, — а потрогать можно?
— Трогай, мне не жалко.
— Теплые... — рука девушки бережно погладила край овеществившейся тьмы, — То есть ты и летать можешь?
— Да, — никаких сомнений в том, что я могу подняться в воздух, я не испытывал.
— Здорово!
— Необычно, — я привычно, как будто делал это всю свою жизнь, свернул крылья.
— Что-либо еще появилось? Интересное...
— Интересного — нет. Плохое — к сожалению, да. Солнце жжет... даже такое, закатывающееся.
— Ты думаешь, оно того стоило?
— Не знаю. Да. Наверное...
* * *
<...>
— Послушай, когда мы падали... у тебя появились крылья? Мне не показалось?
— Откуда вы падали? — внезапно прорезалась Голос, — Крылья?
— О, явилась... Выспалась?
— Восстановилась. Что я пропустила? Что еще за падение? О... — и она осеклась. Ну да, Голос видит то же, что и я, а я с плохо скрываемой завистью смотрела на внезапно появившиеся за спиной Кира крылья. Будто бы втягивающие в себя любой свет, они были чернее ночи, сотканные из тьмы и грозы, разорванных серебристыми проблесками молний - призрачные, невероятные, невозможные...
— Понятно, — пробормотала я, и добавила про себя: "Не привиделось и не показалось", — А потрогать можно?
— Трогай, мне не жалко... — Кир был как-то необычно сух и молчалив.
— Что это? — Голос, похоже, все же чуть пришла в себя.
— Крылья, — спокойно ответила я, проводя рукой по краю крыла. Ммм... теплое, приятно пружинящее под пальцами, будто бы колющее мою руку сотнями крохотных искорок...
— Я вижу, что крылья. Откуда? — прошипела Голос.
— Он был хорошим мальчиком, вот они и выросли, — флегматично отозвалась я, и добавила вслух, — То есть ты и летать можешь?
— Да, — на губах князя появилась совершенно мальчишеская, счастливая улыбка.
— Здорово! — я невольно отразила его с трудом сдерживаемый восторг...
<...>
* * *
В "Единороге" было на удивление немноголюдно. Туз, Микаль и Вильям сидели за дальним столиком и о чем-то яростно спорили. По крайней мере, так их активная жестикуляция выглядела со стороны.
— А вот и наши пропажи! — объявил первым увидевший нас Вильям, — Вы куда делись-то?
— К Ираклию ездили, — отозвался я, — установили, что он к исчез... к интересующей нас проблеме никакого отношения не имеет. Его алиби может подтвердить множество людей.
— Понятно... а Кристину вы нашли?
— Да. Она тоже не причем.
— То есть пусто и пусто, и мы по-прежнему ничего не знаем?
— Не совсем. Мы выяснили, местонахождение Совелисса. Проблема в том, что он хорошо защищен. Гильдия воров под предводительством Трифона — слышали о таком?
— Разумеется, — глаза Вильяма холодно сверкнули, — все сходится. Трифон — правая рука Дидерлица. Так что вполне может быть, что они действуют в команде. Гильдия воров... хм... я не думаю, что они отдадут Бьянку добровольно — придется штурмовать. Думаю, я смогу обеспечить прикрытие стражи — но стражники не должны знать о том, зачем мы там. Вам тоже придется идти.
— Разумеется.
— И мне потребуется время, что бы все организовать. Завтра вечером, не раньше.
— Мы, кстати, договорились с другой группой воров о помощи, — заметила Шани, — и собираемся встретиться с ними завтра в шесть вечера. Думаете, стоит привлекать еще и стражу?
— Почему нет? — хмыкнул Вильям, — Пусть ваши союзники как-то отметятся... ну я не знаю, белые платки на плечо повяжут, что ли... и стража их не тронет. Я об этом позабочусь. И, думаю, шесть вечера — вполне подходит. Будем считать, что этот вопрос решили?
— Да.
— А теперь моя очередь выкладывать новости, — вздохнул Вильям, — у меня их две. Обе плохие.
— Внимательно слушаю...
— Вот это нашли перед главными воротами палаццо. Кто оставил — не заметили, — парень протянул мне измятый лист пергамента. На нем неровным почерком было выведено:
Положите под левую переднюю ногу статуи святого Барка завтра в полдень мешок с тысячей золотых, иначе вашей дочери не будет в живых.
— Так... — присвистнул я, — а...
— К записке была прицеплена сережка Бьянки, — добавил Вильям, — сережку опознал сам дон Винченцо. Так что Бьянка и в самом деле у этого человека.
— Тысяча золотых... сто золотых — это увесистый мешочек, а сколько будет весить тысяча?
— Двадцать монет — фунт. Значит, тысяча монет — пятьдесят фунтов. Весомая сумма, одним словом.
— И какие мысли по этому поводу?
— Все просто. Деньги мы положим в нужное место. Ваша задача — проследить за тем, кто их будет забирать, при возможности — захватить. Штурма гильдии это не отменяет, разумеется. Будем работать сразу по двум следам.
— Полдень... — вдруг произнесла Шани, — почему именно полдень?
— Потому что в завтра в полдень, как раз перед статуей святого Барка, будет выступать Дейним с предвыборной речью. Ожидается настоящее столпотворение.
— Горрам! — вырвалось у меня, — Только толпы нам и не хватало. Ладно, а какая вторая плохая новость?
— А вот вторая плохая новость, — Вильям закусил губу, — я даже не знаю, как сказать... в общем, я прочитал дневник Бьянки. Там... послушайте, это не для детских ушей, — он покосился на Туза.
