— Гибсонов делали как скрипки... — начал было Натан, но тут подбежал Мишка и призывно дёрнул гитариста за рукав.
— Пошли грибы искать! — крикнул мальчишка воодушевлённо.
Чего?
Нат обернулся. Какие ещё грибы?
— Пошли, drunk! — заныл Мишка и запрыгал на месте.
Богдан усмехнулся.
— О-о... — Нат отрицательно покачал головой, — пацан, мы с тобой такого насобираем...
Не, не, не...Бог мой, какие ещё...
— Грибы, грибы, грибы, — уверенно закивал Мишка и, обхватив руку Ната так сильно, как только мог, настойчиво потянул его с бревна. Уж эту добычу не упущу!
Эх... Господи. Грибы. Натан улыбнулся. Ну, ладно...
— Пошли... — сказал он, лениво поднимаясь.
Побежал вперёд, чертёнок... Радостный такой...
А Гибсон, между прочим, действительно отталкивались от скрипок, они делали выгнутую переднюю стенку...контрабасовский порожек...а вырезы — по краям...здорово так, у всего своя история...
— Не потеряй ребёнка, — послышался строгий Алькин голос.
А? Нат обернулся. Стоит...джинсы...свитер серый грубой вязки...серьёзная вся такая... Ха! Расплылся в довольной улыбке и послал воздушный поцелуй. Только головой покачала в ответ...
Ладно те, Аля! Куда мы денемся...
Такие сосны высокие...вверх тянутся... Если голову поднять к небу, кажется, что они там, в высоте сходятся...или, по крайней мере, пытаются сойтись... Запах в лесу особенный. Чистый. Насыщенный. От него становишься пьяным...
— Смотри! — крикнул Мишка. — Мухомор!
Ага, вижу. Красный, яркий-яркий, с белыми пятнами.
— Давай возьмём!
Ну его... Смотри лучше Мишка, какая под ногами хвоя...ковёр просто... сплетённый соснами и елями... Ель. Она придает звуку более резкий и звонкий оттенок... Если из неё — гитара.
Что за крик? Ворона, что ли?.. Чёрный вестник. Всего лишь птица...Почему-то захотелось услышать палисандр...такой...глубокий и вязкий...особенно на басах...
— Это что?
Хм... Ножка тонкая, серая, кривая...
— На поганку похоже...
Ну её... Помню вклеенный гриф из красного дерева...
— А это? — Мишка упёрся в землю коленками.
Незнакомый такой гриб. Что ты тут делаешь, гриб, а? Кто ты? Чё смеёшься, Мишка? Ха! Не, мы не берём грибы без опознавательных знаков. Что это шуршит по ковру?...
— О, пёс! — кивнул Натан.
Вертлявая такая, весёлая таксочка... Она прям сгибалась пополам, когда хвостом виляла. Длинная, рыже-коричневая...
— Это не собака! — замотал головой Мишка.
— А кто же? — Нат нагнулся, погладил таксу по голове.
— Ну-у...— протянул Миша задумчиво, — собака должна быть большой... А это... Это половник какой-то!
Ха! Ну, брат, у меня с половником несколько иные ассоциации...
— Мама всё обещает мне завести собаку...
Да? И что, никак? Да без проблем, пацан! Хошь, я тебе заведу собаку?! Мама нам, эх, не помеха... Ладно. А какую тебе собаку-то? Они же разные бывают...и по характеру тоже...только бойцовских не заводи...не надо. Злую, значит, хочешь...большую... А зачем тебе злая? Нет, не плохие. Плохих не бывает. Как и злых. Бывают только преданные или брошенные. Сильную хочешь...чтобы защищала... От кого? Врагов?.. Обалдеть, пацан! У тебя враги есть? Поделись, а...внешними врагами поделись...у меня они закончились... А? Это лисички, видимо... Жёлтые такие, мелкие шляпки... Между нескольких ржавых листьев и не различить...
— Давай соберём, — Мишка разгребает листья.
— Не. Пусть растут. Таким большим как мы с тобой нужны и грибы побольше.
Ты их лучше вообще спрячь...листьями укрой...ржавыми... Серьёзно тебе говорю, мелкие они ещё. Надо ждать...
— А ты кем хочешь стать, когда вырастишь, малой?
— Музыкантом, — улыбается. — А ты?
Музыкантом — эт правильно... Что? Я?.. Да я вроде как...вырос уже. Совсем. Окончательно и бесповоротно. Фу, жуть...страшно даже стало... Не, не вырос. Когда ты вырастаешь, тебя обычно срезает ножиком какой-нибудь заядлый грибник. Может...не будем...расти?
— Змея! — Мишка чуть присел и показал пальцем на утоптанную дорожку.
Изгибаясь всем телом, быстро и умело опираясь на блестящие бока, змея прошуршала мимо. Юркая, стремительная...скрылась в канаве. Съест там мышь какую-нибудь. Крысу... А ведь у змеи нет ног! У неё судьба такая — вечно ползать...по твёрдой каменистой земле...поэтому бока — в броне...
— Мама змей боится... — сказал Мишка. — Надо ей рассказать!
Добрый мальчик! Не пугай маму...Или всё же лучше предупредить? Сказать: готовься, тут змеи водятся... Или не пугать? Мама, всё...хорошо... Знаешь, Мишка, мне всегда было по фиг, кто там что решит...
Болотце...вдруг.
По мокрой...мягкой, как губка, земле...пузырящейся от воды...ботинками осторожно...Осторожно лишь потому, чтобы не поскользнуться и не упасть в грязь. И не погрузиться в природу, так сказать, по уши...
Лужи под ногами разные...большие и маленькие, глубокие и не очень... прозрачные и не потревоженные ещё. Здорово...вот так опуститься на корточки перед одной из них...Тиха и спокойна прозрачная, как стекло, вода...под ней — жёлто-зелёные травинки собраны в кустики, земля чёрная, мелкие камни...всё застыло...горы...леса... долины и овраги...там, под водой, мир, в котором можно жить...
Ветер укусил за поясницу... Хм...
Вдруг равновесие нарушилось, по луже пошли ровные ребристые круги...на дно опустился небольшой неровный камешек...и поднялись весёлые мутные клубы... Мишка смеётся. Он бросил камешек в мир, в котором я собрался жить... Спасибо.
О, глянь, а это вереск...Знаешь, малой, всё в жизни повторяется. Или нет — ты повторяешь. Или...всё повторяет тебя?.. Fuck. Какая разница...я снова вижу вереск. Он другой, конечно, чем тогда...и на нём нет привязанной бирюзовой ленточки... Жаль.
— Лоза, — махнул рукой Мишка.
Да. Тугие ветви. Дед, говоришь, плёл из лозы?.. Корзины?.. А потом куда девал? Продавал? Да... А кто-то потом собирал в эти корзины грибы. Наверное.
Ворон на дороге... Грач? А ты откуда знаешь? По глазам... Здорово. Сидит, смотрит на нас, держит в клюве куриную кость. Что? Чёрный, как во фраке?.. Ха! У меня вот даже...представь себе...ни разу в жизни костюма не было! Только один раз надел галстук. Потом сразу снял. И выбросил. Почему? Да откуда ж я знаю... Не для меня, наверное. Не по мне...не то, что нужно...моей панковской душе...
Мелкие приземистые кустики черники...по ним ползёт иссиня-чёрный жук-навозник... Панк? Я? Да-а-а!!!.. У меня с фраком только Пол ассоциируется...ну, который Пол Лес...Он говорил, что"...когда вы на сцене в черном фраке и с черной гитарой, люди видят, как двигаются ваши руки, фокусируясь на них: они видят, как ваши руки порхают"... Только руки... А? А что моей душе в таком случае нужно? Хм... Дай подумать...
Моя Gybs, кстати, тоже чёрная. Она...как цыганка...свободолюбивая и требовательная. Единственная женщина, которую я готов слушать. Долго. Строптивая... Что? Про женщин, малой, ты когда-нибудь сам всё поймёшь... Ты только захоти понять.
Темнеет, кстати...пошли обратно, что ли... Темнеет, брат, быстро, не успеваешь даже оглянуться. Назад. А впереди уже — темно...
Не собрали ничего? Это не важно, Мишка...Что нужно панковской душе?.. Я тебе скажу, когда ты решишь вопрос с собакой.
Далековато мы с тобой как-то зашли...
— Ты с кем ребёнка оставил?! — кричит Алик Пашке.
Как, с кем он ребёнка оставил?! Со мной! Кхм...а чё...нас правда долго не было? Э-э-э...Али!! Ты чего?! Как где были? Гуляли, блин! Ну вы... Да нету у меня часов! Смеёшься, что ли?.. Я и...часы!!! Fuck in shit! Какой, к дьяволу, мобильник, Марина?! Да не терялись мы! Для нас мы не терялись! Это для вас... быть может...Что значит, мозгов у меня нет?.. Басистка!!!
— Да от одного твоего вида все звери разбегаются!
Алик!! Звери? Разбегаются?
— А вы почему всё ещё тут? — прищуриваюсь.
А-а-а... Бл..дь. Надо. Было. Молчать. Барабанер, чтоб тебя?! Чё кулаки распускаешь?! Ч-ч-чёрт...больно же! Блин. Ну, я же не бас-бочка!!! И даже не тарелочка. Да не ругаюсь я...матом. Леший, уйми его!
— Нат, бля...— плюнул Леш.
Та-а-ак... Хорошо...осознал. Уберите теперь от меня Лешего! А-а-а!!!..
THE SAME
— Паш... — Марина обеими руками обхватила кружку с горячим чаем и облокотилась на мужа. — Паша...
А? Что? Блин, надо ещё дровишек подбросить...трещит сильно... Натан! Эй, маньяк! Ха!.. Да ладно! Подкинь чё-нить!.. Да! С твоей стороны там много всякого... дерева... Вон, акустика Лешаковская, например...
— Паш... — Марина поглядела на него снизу вверх. Ну, обрати на меня внимание, а...
А? Леший, это не я предложил!! Честно! Уйди! Ха!.. Во, теперь горит классно... Чё, Мариш? Замёрзла, что ли? Ща, погоди, разгорится... Аля, уйми его!.. Как эт кого?! Мужа! О, правильно! Женька, ты — молодец! Леш, пой!..
— Хм... — Марина глядела на огонь.
Красный, жёлтый, горячий и яркий. Говорят, на него смотреть можно бесконечно. И правда... Аля, хлеба подай, пожалуйста... Спасибо. Не, не...мне уже хватит. А то я так и усну. На Пашке.
— Что это бегает вокруг, а? — Женька старательно вглядывался во тьму.
Не, ну я точно что-то видел... Мелкое такое...вертлявое...
— Это половник! — крикнул Натан. Так, кто мне нальёт?
— Чё-ё-ё?.. — обернулся Женька. — Какой ещё...
— Ну, собака в смысле! — смеялся Натан. — Такса!
— У-у-у... — покачал головой Богдан. — Это серьёзно...
Леший обнял гитару. Старая...потёртая...акустическая...звучит... Вы ничего не понимаете. Это гитара...она специально для такой вот ночи...для костра... Тьфу! Бля, барабанер! Не в том смысле! Тебе только волю дай! Чё, Аль? А-а...хорошо...
Так. Алик решительно поднялась с бревна, держась за плечо Лешего. Ну, что за дела, а? Музыка вон есть, а...танцы?!
— Танцы?! — Натан аж стаканчик чуть не выронил. Пластмассовый.
Скандинавка! Да я... Да я... Да мы с тобой!..
Викинг, Викинг...да тебя ж ноги уже не носят!
— И прально! — Леший хмуро глянул на друга и сунул ему вторую гитару. Ну-ка подыграй мне лучше... Блин! Натан, чтоб тебя! Откуда у тебя руки растут, а?! Ха!..
— Ну, вас! — обиделся Нат. — И руки вам не те...и ноги...
Скандинавка, я всё равно с тобой станцую!
— Ой, смотрите, кто к нам пришёл... — Марина улыбнулась, погладила подбежавшую таксу.
Маленькая такая, коричневая...гладкая...глазки горят...она всё-таки решилась подойти ближе к этим странным весёлым людям. Пашка! В конце концов, я тоже собаку хочу!...Как, где жить будет? В гараже, конечно!..
— Блин, — очень удивился Пашка, обнимая жену за плечо, — и правда собака...Чё? У нас дома? В гараже?! Марина-а-а!..
— Аль...— Женька улыбнулся, — потанцуем?..
Каштанка... Ты ещё спрашиваешь. Посмотри... Леш и Нат играют, пламя костра освещает их пьяные довольные лица. Они даже рук своих не видят...и вообще не думают о струнах... Здорово, правда же?
Да, здорово... Мы тут не споткнёмся с тобой, а?
Каштанка...
Что, Колючка?.. Я...не хочу тебя уронить... Я потом сам себя уроню. Насмерть. Как же здорово с тобой, Аля. Как с тобой тепло и легко... Я тебе об этом говорил когда-нибудь? Говорю. Знаешь, Алька... Ну, совсем не пьян! Только немного...
Леш перебирал струны. Даже петь не хотелось... Это музыка в ночи... Её только одной — уже очень много. Вон, даже Пашка непроизвольно по бревну постукивает... Синяя темнота вокруг и наш огонь...внутри... Вы хорошо смотритесь, Аля...вот так вдвоём...с Женькой... Ладно, я...ну вас! Даже спрашивать не хочу. И думать тоже... Только играть.
Богдан улыбнулся. Колючка, я сейчас ревновать начну!
Алька...
Классный ты какой, Каштанка...
Нет, не буду ревновать... Только любить. Можно?
— Хм... — Марина чуть прикусила губу. Блин, Аля! Как ты...как ты можешь даже дотрагиваться до...этого извращенца?.. Ну...ну это же ненормально! Это... Это противоестественно!
— Ты чего, Мариша? — нагнулся Пашка к жене.
Вздохнула. Он спрашивает "чего"... Вот кого совсем не понимаю, Паш, так это тебя. И если б знала, что...не поехала бы сюда. Ну, уж Мишку бы точно не взяла! У тебя вообще голова на плечах есть? Отец...тоже мне... Один идиот ребёнка в лесу теряет, другой...точнее, другие... Нет, Альку с Лешим я люблю...но...
Натан прищурился на огонь. Говорят...он сжигает...так ли?
Так. Пашка, пусти, не могу больше... А? Что ты смотришь на меня? Я против твоих друзей ничего не имею...просто...неприятно...
— Паш... — нахмурилась, — Ну, почему я должна это выносить, а? — спросила тихо. Как могла тихо. И глаза отвела.
Не понял. Ты...о чём?
О, ты наконец обратил на меня внимание! Ну...блин, ну как это о чём?! Я что одна тут могу нормально мыслить?! И...не смотри на меня так, Богдан. Что тебе надо? Скажи ещё, что я неправа.
Не во всём...Марина. Мне жаль, что...ты так... Не знаю, почему. Правда, жаль... Я виноват перед тобой в чём-то? Ах, всего лишь в том, что существую... Ты...ты зря. Что такое любовь? Ответишь?.. Нет?.. Так как же ты можешь судить...
— Можно потанцевать с тобой? — Богдан протянул Марине руку.
Что??!! Да вы тут совсем рехнулись! Пашка! Ты...тебе что, всё равно?!..
А я тут причём, Мариша? Тебя вон...на танец приглашают...
Что?.. Да никогда! Да чтобы я...
— Нет, — сказала сдержанно, — Нет, спасибо.
Отвернулась в сторону. Лучше вон на Лешего смотреть... Тебе-то что, Натан?
Ничего.
А что смотришь?
Вспоминаю слова...
Какие ещё...слова?
— Эй, — Аля нахмурилась, — ты чего, Женька?.. — тронула его за щёку. — Чего загрустил?
О, я вспомнил...слова! И даже аккорды. Fuck. Как тебя там? Марина?
Нат дёрнул по струнам... Слушай, авось услышишь. Я петь буду. А ты, Скандинавка, танцуй...
The world expects a man...
To buckle down and to shovel shit...
Леший поглядел на друга. Нат, эт чё?
...What`ll you do for loving
When it`s only just begun?
I want you to be a woman,
Tried to be a teacher and a fisher of men
An equal people preacher
Will you lead...
Will you lead as all the same?...
— Нат, — усмехнулся Леший, — А-а...по-русски можно? Чё эт тебя?..
Fuck, Лешак! Да это ж хорошо, что никто из вас английского толком не знает. Господи, как хорошо! Богдан вон...видимо, знает. И Женька тоже — понял. Наверное, поэтому улыбнулся. А большего и не надо. Я...я для них и пел. Давай-давай, Леший! Что-нибудь из Нау...или из Цоя... Ага! Носков — эт тож хорошо. Да не переведу я те текст! Язык учи. Бля. Только сначала...забудь, что я спел...и в словарь не вздумай лезть!.. Ха!
— Викинг...
А? Чё, Аль? Заказы на музыку?.. Нет? А чё? Хочешь...потанцевать со мной?.. Хм. Серьёзно? Я... Давай!.. На те, Женёк, гитару. Алька, я плохо танцую...если честно...а если совсем честно, то... Но буду стараться — обещаю! Эт ведь главное, правда? А чё эт ты вдруг, а, северная женщина?.. Какие тёплые у тебя руки... А-а...понял. Ты...тоже умеешь слушать, да, Аля?.. Спасибо. Я всегда это знал.
