— Мне тоже так кажется, — покачала головой Эль, — того и гляди оттуда молнией шибанет.
— Это плохо? — Корин тоже подошел поближе и склонился над лежащим ничком Даром.
— Думаю, это как раз отражает те процессы, которые сейчас происходят в его теле, мы же не знаем, как происходит зарождение дракона. Мой отец сказал, что тот эльфийский пастух едва не умер после того, как с ним слилась саламандра. Он думал дело в ожоге, а может дело как раз этом? Что тело должно принять дар огня?
— То есть просто ждать? — вздохнул Корин.
— Больше нам ничего не остается, — согласно прикрыла глаза Эль. — Только ждать.
* * *
К исходу третьих суток, с момента слияния Дара с саламандрой, нами потихоньку стало овладевать беспокойство. Ничего не происходило. Дар не приходил в себя. Корин мрачнее тучи передвигался по лагерю или лежал на своем лежаке, уставившись в одну точку. Едой теперь занимались мы. Разбойник обеспечивал себя сам. Несколько раз он притаскивал в зубах каких-то мелких зверьков, показывал их нам, и моментально проглатывал. Как будто хвастался. Огонек перестал бегать с ним по степи, и почти все время проводил лежа на боку и прижавшись своим телом к Дару. Его знобило, он лежал накрытый несколькими одеялами. С одной стороны, рядом с ним, был разведен костер, чтобы ему доставалось максимальное тепло, а с другой его согревал единорог, и все равно мы видели, как по его телу пробегает крупная дрожь.
Аура оставалась неизменной. Такая же сине-фиолетовая, как будто темное осеннее небо перед сильной грозой.
— Я думаю, — хлюпнула носом Эль, уткнувшись в мое плечо, — нам надо попробовать его позвать.
— Дара? — не понял я.
— Не Дара, а его дракона, — пояснила она.
Я с сомнением посмотрел в ее лицо.
— Эль, как ты себе это представляешь? Мы сами ведь не драконы. Мы не можем их слышать и позвать тоже, как у нас это выйдет?
— Давай попробуем? — она высвободилась из моих рук и поднялась на ноги, — ну, хуже-то ведь все равно не будет, а вдруг поможет?
Я послушно поднялся и подошел вслед за ней к нашему другу. Он сильно осунулся, нос заострился, закрытые глаза как будто ввалились в глазницы. Лицо приобрело серый оттенок.
Эль села перед ним на землю и повернулась ко мне:
— Только ты мне не мешай, — предупредила она. — Я подумала, что если у меня есть талант общаться с животными, может я смогу ему помочь? Дракон ведь это тоже животное, только большое.
Я размыслил и кивнул:
— Пробуй. Может и сработает.
Эль замерла над Даром в напряженной позе, вглядываясь в его тело магическим зрением. Минута шла за минутой, я сидел и молча ждал, но ничего не происходило. Минуло больше получаса, потом прошел час, но все так же стояла напряженная тишина, а потом Эль внезапно пискнула: "Вижу!" и потянулась силовой нитью, запустив ее в тело Дара куда-то в районе солнечного сплетения.
— Давай, просыпайся, маленький, — заворковала она, — я тебя вижу, ты такой красивый, хватит уже спать. Тебе надо расти, набираться сил, становиться большим и сильным.
Уже несколько нитей, исходящих от нее, находились внутри тела Дара, а она с восторженным выражением глаз разглядывала что-то, доступное только ей.
— У тебя такие красивые крылышки, — еле различимый шепот доносился до меня словно сквозь пелену. Неужели она действительно видит дракона? — Когда ты вырастешь взрослым, ты расправишь свои крылья и полетишь навстречу ветру. Ты будешь играть с солнечными лучами, купаться в них и будешь самым счастливым на свете драконом.
Ее тихий, с придыханием голос, дрожал от плохо скрываемого восторга.
— Давай, маленький, открывай свои глазки, мы все так тебя ждем....
Она устало отпустила свои нити и откинулась назад, я едва успел подхватить ее, и прижать к себе.
— Он проснулся, — прошептала Эль обессилевшим голосом. — Он посмотрел на меня.
— Какой он? — тихо спросил Корин. Оказывается он стоял позади нас уже долгое время, а я даже этого не заметил.
— Он такой маленький, изумительного, яркого, ослепительно цвета. Как изумруд. А глазки черные, как маслины, — восторг в ее голосе передавался и нам. — А крылышки крохотные, и тоже изумрудные. И маленький хвостик. О боги, я даже подумать не могла, что когда-то смогу увидеть дракона. Он крошечный и беззащитный, но даже сейчас в нем чувствуется сила.
Эль повернулась ко мне и посмотрела в мои глаза:
— Лан, он потрясающе красив!
Я, посмотрел на Дара, и тихо охнул:
— Эль, взгляни на его ауру!
Она послушно глянула и улыбнулась:
— Зеленый, золотой и алый. Темное ушло. Дар принял своего дракона. У нас все получилось!
— У тебя получилось, — Корин склонился перед ней на колено и поцеловал ее руку. — Прими мою благодарность за спасение его жизни!
Я улыбнулся:
— Кажется, это уже входит у нас привычку.
А Эль подняла глаза, посмотрела Корину в лицо и очень серьезно сказала:
— Я сделаю все, что будет в моих силах, чтобы сохранить ему жизнь! Клянусь тебе!
— Я долго спал? — послышался за нашими спинами слабый голос, — что вы меня не разбудили к ужину, я умираю, так хочу есть.
Наш тройной хохот послужил ему ответом на вопрос.
Глава 14.
"...есть только одна сложность в приручении
Дракона — неизвестно кто кого приручил".
(Трактат о драконах)
Дар.
Меня окружала темнота. Такая, что, сколько бы я не вглядывался в нее, вокруг не было ничего. Только всепоглощающий мрак.
А еще была боль. Тянущая, изнуряющая. У меня было ощущение, что все кости внутри меня плавились от раскаленного огня, что кровь кипела в моих венах. Я корчился и кричал. Но рядом не было никого, кто бы мог услышать меня и помочь преодолеть эту боль.
Изредка в мое сознание проникали голоса. Они были чужими. Непонятные слова, не несущие никакого смысла. Они раздражали. Я разрывался на части. Часть меня хотела остаться одному. Здесь и сейчас. Другая часть рвалась к этим голосам.
И снова боль.
Яркие алые всполохи в черном мраке. Молнии, пронзающие темноту стремительными росчерками. Рокот чего-то огромного и невидимого. Близкого мне. Пугающего. Но такого желанного.
Боль стала одним целым со мной. Я притерпелся к ней, насколько вообще можно притерпеться к ощущению, что тебя насильно выворачивает наизнанку. Что твои кости невидимым молотом дробят на мелкие осколки.
Я снова кричал. Я молил о пощаде. Но тишина была мне ответом. Всепоглощающая тишина. Я чувствовал свое слияние с ней. Как будто я становился ее частью. Мне постепенно становилось хорошо. Желание покинуть эту темноту посещало меня все реже. Мне казалось радостью плавать в бесконечном мраке, пронзаемом алыми всполохами. Это было красиво. Манило. Затягивало. Не отпускало.
А потом темноту пронзил луч света. Ослепительно яркий, он звал за собой. Обещал невероятные вещи. Красивые. Темнота перед моими глазами сменилась видением гор. Огромных. Выше неба. Зеленой травой на склонах лугов. Синей гладью реки. Я летел над этими видениями. Смотрел на них с высоты птичьего полета. И приближался к лучу. Все ближе и ближе.
А потом я услышал голос и с удивлением узнал его. Я не помнил того, кому он принадлежал. Но я помнил интонацию. Радость. Незамутненный восторг. Голос просил меня проснуться. Открыть глаза и посмотреть на мир, который ждет моего рождения.
В голосе звучало счастье. Предвкушение полета. Исполнение мечты. И я послушался. Открыл свои глаза. Взглянул на окружающий меня мир.
* * *
Я открыл глаза и увидел прямо перед собой Лана, сидящего на траве ко мне спиной. Рядом с ним сидела Эль и над ними, возвышаясь как скала, стоял Корин. Они что-то тихо обсуждали. От костра, разведенного совсем рядом со мной, приходил горячий воздух. Я почувствовал неожиданное тепло, и отголоски стремительно покидавшей меня стужи, которая была моим спутником на протяжении долгого времени.
— Я долго спал? — спросил я их, и удивился тому, что мой голос звучит как-то слабо. Не так, как обычно. — А что вы меня не разбудили к ужину, я умираю, так хочу есть.
Эти трое, повернулись ко мне и захохотали. Я растерялся.
— Я сказал что-то смешное?
То, что последовало вслед за моим вопросом, повергло меня в еще большее недоумение. Все втроем они навалились на меня, по всей видимости, соревнуясь, кто победит в игре под названием "Первым придуши Дара".
— Эй, ну вы чего, вы меня раздавите сейчас, — попытался возмутиться я.
Эль хлюпала носом, вытирая слезы, текущие по своим щекам, Лан счастливо улыбался, а Корин тоже был на грани истерики.
— Да вы можете объяснить, что происходит? — удивился я.
— Тебе как покороче или попонятнее? — уточнил Лан.
— А можно объединить? — с надеждой поинтересовался я, — а то кушать хочется.
Корин метнулся к мешкам с провизией:
— Сейчас все сделаю, подожди немного.
Эль уселась ко мне на лежак, прислонилась теплым боком ко мне и положила руку ко мне на живот. Я невольно напрягся, но Лан был спокоен как камень, а значит дело не в том, о чем я невольно подумал.
— Ты был без сознания трое суток, — начал рассказ Лан.
Мои глаза невольно округлились.
— Мы подумали, что теряем тебя, — хлюпнула Эль, — ты не отзывался, твоя аура была такой, что казалось, готова разорваться на клочки в следующую секунду.
— Ты уходил от нас, а мы ничего не могли поделать, — потерянно сказал Лан. — Это такое странное чувство беспомощности, когда ты понимаешь, что абсолютно бессилен перед происходящим, и все что ты сейчас можешь, это только ждать.
— Это было страшно, — вздохнула Эль. — Три дня мы ждали улучшений. А сегодня я посмотрела на тебя и поняла, что если ты не придешь в себя до вечера, то к нам ты уже не вернешься.
Я поежился.
— Так все было плохо?
Лан в ответ на мои слова создал передо мной иллюзию зеркала и подвинул ее к моему лицу.
— Посмотри сам.
Я глянул и обомлел. О боги, этот полуживой скелет, обтянутый кожей, это я?! Какой кошмар... Не удивительно, что они меня чуть не задушили в объятиях, когда я пришел в себя.
— А как?.. — начал я, но Лан меня перебил.
— Эль тебя позвала. Она сумела разбудить твоего дракона.
Я, ошалело мотая головой, сел на лежаке.
— Что?! Какого еще дракона?
— Ты помнишь визит Владык три дня назад? — спросила меня Эль.
Я помотал головой.
— Понятно, — вздохнула она, — значит, и их рассказ ты тоже не помнишь.
— Если коротко, — начал Лан, видя мой недоуменный взгляд, — саламандры существуют. Они на самом деле являются "детьми драконьего пламени". Они приносят удачу тем, кто сможет увидеть их. А еще они могут отмечать избранного ими. Так, как это произошло с тобой.
И почему у меня внутри зрело чувство, что мне очень не понравится то, что я сейчас услышу?
— Их дар — это дракон, который начал расти в тебе, — сообщила Эль.
Я взялся руками за голову. Мама дорогая...
— Пока твое тело боролось, решая принять этот дар саламандры или отвергнуть, ты был без сознания. Но потом я смогла увидеть зародившегося в тебе крошечного дракончика и разбудить его. И после этого ты практически сразу пришел в себя, — с улыбкой рассказывала она. — Кстати, хочешь его увидеть? И ты Лан тоже. Корин, — позвала она, — иди сюда, я всем вам покажу.
В воздухе возникла иллюзия. Маленькая чешуйчатая ящерка изумрудного цвета таращила на нас глазки-пуговки. Черные как сама ночь. Крошечный хвостик был покрыт наростами, напоминающими гребень, а спину венчали крохотные крылышки.
— Вот, — гордо сказала Эль, указывая на это чешуйчатое зеленое чудо — это твой дракон. Такой, каким я его увидела, когда он открыл глазки.
— Обалдеть! — в один голос произнесли мы с Ланом.
Корин с благоговением смотрел на чешуйчатую крылатую рептилию, висящую перед ним в воздухе.
— Сейчас самое время, — непонятно сказал Лан и отошел в сторонку. В ту же минуту рядом с ним открылось зеркало портала и из него вывалились оба Владыки.
— Как интересно, — произнес Аннуминас, вперившись глазами в моего дракона. — Впервые вижу такую кроху.
Алла'атель присел передо мной и порывисто обнял.
— Дар, как ты?
— Уже нормально — немного ошеломленно выдал я. Мда, Владыки эльфов меня еще не обнимали. Мир катится явно куда-то не туда.
— Отлично, мы за тебя ужасно переживали, — сказал он. — Я попросил Лана сразу связаться с нами, когда тебе станет лучше.
Алла'атель поднялся на ноги и подошел к Аннуминасу, разглядывающему моего дракона.
— Это твоя сущность? — спросил он меня, и, дождавшись утвердительного кивка, посмотрел на иллюзию. — Красивый. Мне кажется, он вырастет очень большим. В нем уже сейчас чувствуется сила.
— Я сказала тоже самое, — кивнула головой Эль.
— А каким образом мы видим вот это? — отец Эль указал рукой на иллюзию дракона, — ведь он у тебя внутри, разве нет? А эльфы никогда не могли видеть внутреннюю сущность драконов.
— Я сделала иллюзию, — спокойно сказала она, — я могу его видеть. И именно я его разбудила.
Владыки переглянулись.
— Дар богов? — неуверенно спросил отец Эль.
— Похоже на то, — с растерянность произнес отец Лана.
— Я не понял, — покачал головой Лан.
— А вам пока и не надо понимать, — произнес Аннуминас. — Если будет нужно — узнаете, если не нужно — не узнаете. Все просто.
Мы переглянулись. Странно все это...
— А что мне делать теперь? — немного растерянно спросил я.
— Как что? — Алла'атель изумился. — Пройти свой путь, вырастить своего дракона.
— Кстати, — хихикнул Лан, — есть один затык. Ты дракон, но драконьей магии у тебя нет.
— А как тогда? — не понял я.
— А чтобы ее получить, ты должен жениться на драконице, — засмеялись оба Владыки.
Я пожал плечами.
— Это даже не смешно, кто из драконов за меня пойдет? Я же человек.
— Э нет, — хихикнул Аннуминас, — ты не забывай, ты больше не человек. Ты дракон. И любая драконица почтет за честь стать твоей супругой.
Я округлил от изумления глаза.
— Правда? Вы так думаете?
— Да я в этом уверен, — захохотал Владыка темных.
Потом был ужин. Владыки просидели с нами до самой темноты. Они решили не мучить Корина готовкой еды и притащили целую кучу всего через портал из Авентариона. Включая и маму Эль. Понятно, что все разговоры крутились вокруг меня и моего дракона. О боги, мог ли я когда-то подумать, даже в самых смелых своих мечтах, что смогу обрести крылья? Конечно же, нет. Это было недостижимым чудом.
А теперь это чудо росло внутри меня. И я был самым счастливым человеком на свете.
* * *
Утром мы тронулись в путь. Зима уже практически полноценно вступила в свои права. С небес сыпал легкий снежок, по земле мела поземка, наметая в низинах небольшие сугробы. Ветер, ледяной и колючий, пронизывал до костей, заставляя невольно поеживаться. Тепловые щиты мы по-прежнему держали на себе, защищая те крохи тепла, которые удавалось отвоевать у зимы. Но с каждым днем становилось все холоднее и холоднее.