Поворот к нашей деревне мы пролетели так быстро, что я разочарованно откинулась назад. Я знала, конец нашего путешествия уже близился.
Глава 55
В плену у людей
Во что они превратили уютную деревушку Белонь, я смогла разглядеть даже сквозь частые прутья железной решетки.
Леса они вырубили вокруг начисто, поля теперь прекрасно простреливались со стен, но куда же подевалась волшебная роща Вэльрэль, — подумалось мне.
Сами крепостные стены вокруг бывшей деревни выросли в два раза, на них расхаживали часовые, вооруженные короткими луками, на высокие башни люди водрузили устрашающие катапульты.
Уже за воротами города нас под улюлюканье молодых солдат повезли на центральную площадь огромного лагеря, раскинувшегося недалеко от городских строений.
Наспех сколоченные деревянные бараки ровными рядами выстроились вдоль стен, несколько кузниц работали неподалеку вовсю, тысячи и тысячи воинов маршировали под наблюдением командиров, ближе к городу имелось впечатляющее стрельбище, где также тренировались новобранцы.
Местное население с любопытством с почтительного расстояния наблюдало за приездом своих лазутчиков и героев. Но в лагерь жителей не пускали.
Вокруг медленно катящихся карет, собирались солдаты, толпа улюлюкала и шепталась, были слышны как смелые выкрики, так и осторожный ропот.
— Черный Принц! Это же Черный Принц!, — шепталась толпа в благоговейном страхе, я чувствовала его волны, исходящие от солдат, они густо смешивались с не менее сильной ненавистью.
Очень низко спустившиеся черные тучи хлестал яростный ветер, и они наливались свинцовой тяжестью, чтобы обрушить на этих людей весь свой гнев. Солдаты пугливо посматривали вверх, им было неуютно находится под этим этими чернеющими небесами, погода, казалось, взбунтовалась против них. Ветер взвыл, но не тоскливо, а угрожающе, яростно терзая их флаги и волосы, в колком воздухе витала неуловимая опасность.
Вскоре карета остановилась, и толпа смолкла, все люди затаили дыхание. Начальник стражи вышел и предложил мне руку, но я даже не взглянула на нее, ловко спрыгнув на землю. Рыцарь кивнул двум воинам, и они немедленно встали от меня по обе стороны.
Алвару пришлось сильно согнуться, чтобы выйти из кареты, по толпе людей прокатился выдох, и они чуть отступили назад, как по команде. Раздалось и несколько смелых злорадных возгласов, но когда могучий принц эльфов разогнул свою спину и выпрямился во весь свой рост, сверкнув изумрудными глазами из-под черных бровей, умолкли и они. Люди, что стояли ближе к нам, сами не понимая, почему внезапно склонились в поклонах, человек со шрамом тоже начал было кланяться, но русоволосый, выпрыгнув из кареты, гневно ткнул его в бок. Люди опомнились не сразу. Лишь когда в воздухе зазвенел чистый и мощный голос откуда-то сбоку они начали приходить в себя.
— Завяжите ему глаза, идиоты!
Стражники переглянулись в недоумении, лишь капитан, не растерявшись, сорвал одну из бархатных шторок кареты и завязал Алвару глаза.
Обладатель этого вибрирующего голоса и был тот самый могущественный маг, который, возможно, по силе мог равняться с самим Ивором. Сила слышалась даже в его голосе, уж не говоря про голубые светлые глаза, что просто лучились ей. Его внутренняя мощь просто сшибала с ног и была ослепительна, полыхая синим васильком. Он прижимал к носу красный от крови платок, видимо, мои попытки проломить его щит, тоже дались ему дорого.
И лишь после я обратила внимание на его странный вид и одежды. Высокий лоб и начисто лишенная волос голова, совсем еще молодое лицо. Упрямые губы и торчащие обожженные уши. У них не было искусных эльфийских жрецов, которые бы избавили его от шрамов за несколько дней.
Он был одет в длинный ярко-оранжевый камзол с золотой отделкой и массивными застежками, перехваченный на груди несколькими ремнями, на которых висели десятки цветных мешочков со всевозможной магической мелочью. Над коленями темно красный бархат штанов был также схвачен ремнями, на них крепились кожаные кармашки, чуть видимые из-под подола, тоже, по-видимому, набитые до отказа. Рукава камзола были достаточно длинные, но не скрывали шрамов от ожогов на его руках.
Что-то было в нем такое знакомое, но я никак не могла понять что. В его взгляде, обращенном на меня, было нечто странное, но лицо было настолько непроницаемым, что я не смогла уловить ничего за этой маской.
— Значит, ты и есть Черный Принц!, — казалось, маг единственный не боялся Алвара, но, возможно, он просто был слишком силен, чтобы показывать это.
— Ваша Светлость! Сделайте что-нибудь! Буря сейчас накроет нас!, — обратился к нему один из стражей, пытаясь перекричать налетевший яростный порыв ветра.
Алвар стоял, возвышаясь над ними, грозный и непокоренный и если бы глаза его не были завязаны — он испепелил бы зеленым пламенем всех этих людей, да заодно и Его Светлость. Двое стражников, что держали плененного принца, казались жалкими и испуганными.
— Вы называли меня Гневом Небес три столетия назад. Так узрите за что!, — усмехнулся Владыка эльфов.
Ослепительная молния, будто в подтверждении его слов разрезала свод от горизонта до горизонта над самыми нашими головами, и ответ мага никто даже и не услышал, из-за чудовищного раската грома. Люди в страхе закрывали уши руками и сгибались, будто небо начало рушиться на их спины. Судя по всему, магу было не очень удобно еще раз с тем же пафосом повторять сказанное, к тому же даже он чувствовал себя неуютно, поэтому он лишь холодно бросил:
— В тюрьму его!, — и махнул рукой куда-то в сторону.
Стражники почтительно, очень почтительно увели принца, держа на прицеле арбалетов, и скрылись в глухой каменной постройке без окон с единственной двойной дверью, обитой железом. Остальных эльфов уже куда более жестко затолкали туда же.
Ветер взвыл с новой силой, но затем чуть успокоился, тучи будто молчаливыми стражами замерли над головами людей и в них по-прежнему чувствовалась угроза.
Маг вдруг подошел ко мне и с легким поклоном представился:
— Меня зовут Айрон, я маг и Советник Его Величества. Мне бы хотелось потолковать с Вами.
— Я Наннари, — смотря на него в упор, гордо ответила я, — Надари-нандир личной гвардии Его Высочества принца Нивенрэла, — при этих словах изумленный выход и недовольный ропот пронесся по рядам солдат и командиров, они зашептались вполголоса, глядя на меня. Во взглядах появилась ненависть.
— И мне нечего Вам сказать, — продолжила я, едва сдерживая себя от подступающего гнева, — Кроме того, что если Вы его тронете, я разнесу это место на мелкие кусочки.
Губы мага скривились в странной усмешке.
— Я уже догадался, что битва этим утром у Поющего Ущелья не обошлась без Вашего участия... Наннари.
— Казнить!
— Казнить ее немедленно!, — раздались возгласы полные ненависти.
— Там погибли сотни наших!
— Они убили ротмистра!
Айрон вскинул руку, резко осадив людей и развернувшись на каблуках, сказал, обращаясь одновременно и к ним и ко мне.
— Тем не менее, я желал бы ее допросить!, — возгласы постепенно стихли, — Вы пойдете сами, надари-нандир, или стражники должны оказать вам некое... содействие?, — с ядовитой вежливостью промолвил маг.
— Не утруждайте своих людей, Советник, — парировала я.
— Тогда пройдемте!, — он жестом указал на какое-то строение и я, сверкнув на него глазами, молча направилась к этому каменному зданию. Оно не походило на тюрьму, но казалось не менее мрачным, окна были высокие и темные, а над ним развевался флаг с гербом Дангибира.
Маг пошел слева от меня, и стражники, включая обоих капитанов, обступили нас со всех сторон, мои руки были свободны, но меня вели с опаской, чуть ли не на острие клинков.
Мы расположились за грубым деревянным столом, с которого были торопливо убраны все карты и свитки, русоволосый же остался стоять у дверей. Меня посадили между начальником стражи и еще одним солдатом, они не торопились убирать свое оружие в ножны. Как только Айрон посмотрел на меня, собираясь заговорить, капитан вдруг подошел ко мне и, вынув свой кинжал, приставил острие к моему горлу.
— Наннари, значит, — в его словах было столько ненависти, что мне стало не по себе, — И сколько же у них воинов, Наннари? А сколько там, в рабстве, наших людей? Там вообще есть люди?
Не знаю почему, но я не боялась его кинжала. Может, просто устала от страха, и без всякой робости взглянула ему в глаза. Но и он меня не боялся.
— Капитан!, — маг метнул в воина осуждающий взгляд, — Это лишнее. Я уверен, здесь требуется не жестокость, а такт.
— Разумеется. Только сначала я вытрясу из нее все, что мне нужно. Сколько у них воинов? Отвечай! Где точно находятся их пещеры? Как они преодолевают скалы?
— Сядь, Атандис!, — голос Айрона зазвенел в ушах с такой силой, что воин попятился и спрятал оружие. Задрожал огонь на факелах, и пыль полетела со стен. Стражники чуть съежились, явно опасаясь его просто колоссальной силы.
— Расскажи мне сначала, кто ты, — обратился маг ко мне и его голос уже звучал чуть мягче. Он даже попытался вложить в него немного силы для убеждения, но я решительно взглянув на него, коротко ответила.
— Надари-нандир.
Капитан, казалось, пришел в бешенство от этих слов и выхватил с подставки один из факелов. Быстро подойдя ко мне, он зло прошипел сквозь зубы:
— Сейчас ты у меня заговоришь...
Он попытался ткнуть меня факелом, но я резко отдернула руку.
Начальник стражи схватил капитана за плечо, но тот лишь отмахнулся от него.
— Ты смотри, — он навис надо мной, сверля меня глазами, его лицо перекосило от гнева, морщины на лбу очертились еще глубже, — Она боится. После того, как я тебя немного поджарю, ты у меня все скажешь! Энгевен, не вздумай мне мешать, она наш враг!
Он все-таки поймал меня за запястье и сунул раскаленную головню в побелевшую от страха ладонь.
— Атандис!, — голос мага эхом прокатился по комнате, но ненависть затмила, похоже, последние остатки разума русоволосого капитана.
Зашипела, сгорая плоть, из глаз покатились две крупные слезы, лицо мое, наверное, не отличалось своим цветом от лиц темных эльфов. Но я осталась сидеть на стуле, и ни звука не вырвалось из моей груди. Сквозь слезы я тихо сказала:
— Может я и боюсь... Но от меня вам ничего не узнать. Я не предам свой народ.
Я буду верна своему слову, даже если придется расстаться с жизнью. Несмотря на боль и страх.
— Твой народ?! Раскрой свои глаза! Мы твой народ, а не эти безжалостные убийцы, чудовища!, — Энгевен, сидевший справа вдруг вцепился мне в плечо.
— Тогда и вы такие же убийцы. И вы ничего о них не знаете. Если вы погубите их — погибнет и весь этот мир вместе с вами заодно!
Никто больше ничего не ответил мне, люди в тишине смотрели на факел, было слышно лишь глухое шипение. Головешка уже почти потухла под рукой, кожа вокруг почернела, кровь капала с нее на пол. Комната расплылась от крупных слез, что одна за другой скатывались вниз.
— Великий Ваар! Что они с ней сделали!, — прошептал один из стражников.
— Атандис, покусай тебя хеген, убери свой факел, я не могу на это смотреть!, — начальник стражи вдруг резко обернулся, будто испугавшись, что высокая фигура черноволосого эльфа уже стоит над ним с занесенным оружием.
Воин и бровью не повел, хотя некоторые стражники уже прятали глаза.
— Капитан Атандис, твои методы оставляют желать лучшего, поумерь-ка свою злость, пока я не разозлился, — спокойным голосом сказал Айрон, но таким тоном, что у русоволосого побелела помимо лица даже кожа на голове.
Капитан резко оторвал мою руку от тлеющей головни, и я тихо вскрикнула. Энгевен вздрогнул и вжал голову в плечи. На ладонь было страшно смотреть, и я медленно отвела руку, чтобы она не бросалась в глаза. Боль тысячью игл впивалась в кожу, мне казалось, он до сих пор держит свой факел в моей руке, слезы текли ручьем.
Атандис бросил в меня холодный взгляд и сказал, обращаясь к магу:
— Ваша Светлость, может тогда притащить остальных? Под пытками нашего Шерода они заговорят как миленькие.
— Пытки?..., пробормотал Энгевен, — Нет, мне это совсем не нравится...
Маг внезапно посмотрел на него долгим испытывающим взглядом, но тот не поднял головы, уставившись вниз и изучая занозы на своих руках.
— Ты, наверное, шутишь!, — сказал Айрон, снова обращаясь к капитану, все еще не сводя глаз с начальника стражи.
— Э-э-э... А что такое? Мы не будем их пытать?, — недоуменно спросил русоволосый воин.
— Ты не понял, капитан Атандис. Это тебе не какие-то паршивые грязные орки. Сам Черный Принц и Аадары — его Высший Совет. Они могут переносить любую боль, они с юности учатся терпеть ее. К тому же не в твоих силах поднять руку на Черного Принца, даже сильный маг может оказаться не состоянии устоять перед его волей.
— Это чистая правда!, — воскликнул Энгевен, подняв свою голову, — У него такой взгляд, будто ты падаешь в ледяную прорубь и не можешь шевельнуться... И еще, будто не он, а я у него в плену. Он великий и достойный воин и полководец!
— Вот-вот, — подтвердил Айрон, чуть усмехнувшись, будто только что убедившись в своих догадках, — Я об этом и говорил! Один из нас уже попал под его чары. И кто знает — может еще кто-то из наших людей. Завтра я сделаю настойку, которая развяжет им язык.
— Почему завтра, Айрон?, — не унимался капитан.
— Ты хочешь, чтобы я искал нужные травы в потемках? Ты будешь светить мне факелом? Может этим?, — издевательски сказал он и кивнул в сторону погасшего факела, лежащего на столе, с остатками моей почерневшей кожи.
— Ладно, тогда завтра, — вздохнул тот, — Ну а эту куда?, — воин ощутимо ткнул меня в спину.
— Привяжите девчонку к эшафоту на площади. Она должна быть все время на виду. Прикажите страже не спускать с нее глаз. Энгевен! Найди палача и передай ему — я жду его немедля.
Рыцарь поднялся и, хлопнув себя правой рукой по груди, коротко поклонился Айрону. Затем развернулся и исчез в дверях. Казалось, ему очень хотелось оказаться подальше отсюда и как можно скорей.
Палач! Значит, будет казнь... Эта мысль обожгла меня не хуже факела.
— Атандис!, — маг подозвал его рукой, показывая, что намерен сказать что-то очень важное.
Капитан тотчас оказался подле него и наклонился к самому уху Айрона.
— Да, Ваша Светлость, — раздался его льстивый голос.
— Пошли своих людей, чтобы присмотрели за начальником стражи. Вы не знаете и малой части того, на что способен Черный Принц.
Капитан тут же подозрительно посмотрел на дверь вслед ушедшему рыцарю.
— Я понял Вас, Айрон, — он повторил тот же жест, что и ушедший Энгевен и с ухмылкой в пол-лица снова подошел ко мне.
На совете эльфов я ощущала единство, они были все вместе, подчинялись беспрекословно своему могучему Владыке. Я чувствовала их объединенную мощь, когда они обсуждали стратегию боя. Но татиры были каждый себе на уме, спорили, огрызались и противоречили друг другу, казалось, что одеяло что они тянут каждый на себя, трещит по швам и кое-где уже дало прорехи. Между ними ощущалась разрозненность и лицемерие, их мысли разительно отличались от слов, что произносились ими. Я не могла, конечно, читать в их умах, но чувство это было очень четким. Кажется, я сказала — 'татиры'?... И ответом было — да.
