— Я покромсаю его на куски!!! — злобно прорычала мелкая. Я кивнула, но вслух ничего не сказала. Чуть позже, чуть-чуть позже.
Убью этого Нероса!
— В кого ты превратился, Нерос? — о том, что Линд разозлился не на шутку, я поняла только потому, что воздуха стало не хватать: вся энергия метнулась к Линду, как по команде. — Это твоя дружба, твоя любовь?! Нерос?! Что ты делаешь, одумайся!
Мне показалось, что по лицу Неросу скользнула тень какого-то чувства... сожаления? Страха? Понимания?
— Ты не понимаешь, — глухо отозвался он и посмотрел в сторону. — Ты не понимаешь, Линд. Он не отпустит меня, я слишком... слишком поздно. Для меня все кончено, я могу только... Линд! — глаза Нероса расширились от ужаса, даже я вздрогнула. Будто сквозь одного человека вдруг проглянул другой — напуганный, затерявшийся и молящий о помощи. — Линд, помоги мне! — и тут же, будто и не было этой вспышки, глаза Нероса потемнели, и он холодно усмехнулся. — Все решено, братик, все-все. Ты предал наше дело, но я — я! — никогда его не предам! Слышишь?! Не тебе, выродок, понимать, какую великую ношу мы несем!
Линд дрогнул — вспышка Нероса смутила и его, не только меня. Что-то не так.
— А теперь... — Нерос сделал шаг вперед и неожиданно с быстротой молнии метнулся ко мне и перехватил рукой шею. Такой подлости я от него не ожидала, но самое неожиданное было не это — а нож-то у этого растарда откуда?! — Раз она тебе так дорога, ты же не станешь ею рисковать?
Линд дернулся вперед, но передумал и опустил руки. Металлический запах исчез, а вместе с ним развеялась и собранная энергия. Пропасть, Линд с ума сошел! Что мне этот Нерос сделает — он же не дурак, чтобы убивать меня так быстро? Дар уйдет вместе со мной! О нет, Нерос будет приходить ко мне в кошмарах и доставать, пока я не помру сама от его масок!
Я вздохнула и, резко пнув Нероса по коленке, вырвалась из его рук — какой только гном меня дернул?! Создатель, когда я буду думать, прежде чем что-то сделать?! Сейчас бы как напоролась на нож, мало бы не показалось!
— Ах ты... — Нерос зашипел и согнулся от боли: интересно, я куда ему попала, точно в колено?!
Ножик грохнулся у моих ног и я, быстро подхватив его, выпрямилась. Пропасть, бедный Нерос! Больно, наверное... Я чуть не кинулась помогать несчастному, но вовремя остановилась: ага, как же. Меньше будет друзей убивать, у них иногда тоже плохое настроение!
— Так его! — мелкая рыкнула и сдула на бедного Нероса облако пыльцы. Взвизгнув, фейка сплясала на моем плече танец бешеной кошки, и мне стало друга действительно жалко... бывшего друга.
Я мысленно одернула себя: передо мной убийца, человек, из-за которого моя сестра на грани. Это его вина.
— Где третья картина? — мне удалось вернуть себе спокойствие и жестокость, но грусть никуда не делась. Нерос поднял голову и покачал головой.
— Не могу... не здесь...
— Где?! — Линд уже даже не спрашивал — кричал, но я была благодарна ему: так мне надо было разговаривать! Кивнув, я посмотрела на Нероса, сжавшегося у стены. Пусть отвечает, хватит юлить.
— Я... — Нерос поднял голову и чихнул. Из его глаза текли слезы — казалось, что это слезы вины, раскаяния, отчасти даже жаль, что причина проще и прозаичнее. — Не могу...
— Что значит... Пропасть! — я взвизгнула и, перекувыркнувшись пару раз, выставила вперед нож. Не знаю, что это было, но меня вдруг так резко отбросило куда-то вбок, что я не успела даже понять, что мне теперь делать: хватило только на то, чтобы сжаться, но все равно в глазах потемнело от боли. Я зашипела и попыталась сбросить того, кто прижимал меня к полу, а заодно проверила, цел ли позвоночник. Это еще что такое?!!!
— Нет!
Голос был таким знакомым... Я оттолкнула нападавшего рукой, перевернулась и прижала врага к полу ногой, рукой в то же время приставляя нож к горлу чужака.
* * *
— Ханна?! — я опустила нож и выпустила волосы подруги, с ужасом глядя на красную линию на ее шее. Что я делаю?! А потом будет что — мне будут враги в каждом кусте мерещиться?! — Ханна, Создатель!...
Она, помогая себе ногами, быстро отползла к Неросу и прижалась к нему, как напуганный ребенок. Надо было видеть ее глаза — она смотрела на меня, как на монстра, на чудовище... она защищала Нероса. Защищала от меня. От меня...
— Ханна, он... Это он виноват в болезни Тауры! — я растерялась, и это была моя ошибка. Нерос, будто почувствовав мою беспомощность, подался к Ханне и дотронулся до ее руки.
— Это бесполезно, моя дорогая. Ты же веришь мне?
Ханна метнула в мою сторону быстрый, недоверчивый, но полный сожаления взгляд, и кивнула. Где были мои глаза?! Почему я не поняла, что теряю подругу, ее доверие, ее дружбу?!
— Ханна... — я сделала шаг к ней, но она так шарахнулась от меня, словно это не я была, а порождение кошмаров. Но все не так! Это я — Создатель, я! — жертва!
— Не подходи! — она встала, встала настороженно, глядя мне в глаза со страхом и чуть ли не с ненавистью, и мне захотелось выть от отчаяния. Ханна была моей поддержкой, опорой, и вот теперь... Сначала Нерос, теперь она. За что?!
— Ханна! — голос дрогнул, но я должна была — должна была! — ей сказать, объяснить ей! Только не она... пожалуйста, только не она! Что я буду без нее делать, она же мне как сестра, мы всегда были вместе, с самого детства! И что теперь, неужели вот так... — Ханна! Одумайся, Создатель, что ты делаешь?! Он же убийца! Это же он... он!... Ханна, он через сны убивал людей, как ты не понимаешь?!...
Я запнулась, неожиданно поняв, как глупо звучит правда. Сны — это иллюзия, да? Они безопасны, они не существуют... всего лишь картинки — так принято думать. А я пытаюсь убедить Ханну... я чуть не рассмеялась, но мне хотелось плакать. Будто птица, которая бьется в прутья клетки! Я — будто глупая птица.
— Ханна! — я прикрыла рот ладонью, но все равно сорвалась на всхлип.
— Я не верю тебе! — Ханна поднялась и, держа Нероса за спиной, будто защищая, попятилась к двери. — Не подходи к нему, слышишь?!
Она пристально смотрела мне в глаза, и я вдруг поняла — она любит его. Любит так, что готова предать меня... и предаст. Не задумываясь, предаст.
Я видела это в ее глазах — она верила Неросу. Не верила мне.
— Весс...
Я перевела взгляд на Нероса — которого я знала всю свою жизнь, но так и не узнала до конца. Это было он — и не он. Куда делся мой друг? Кто этот чужак, кто этот усмехающийся растард?
Создатель, кто эти люди?!
— Не расстраивайся... подожди-подожди... — Нерос сморщился и чихнул, после чего снова усмехнулся. — Я всегда буду любить тебя, как бы сильно ты не... заблуждалась. Весс? Ты мой друг.
Эти слова были, будто пощечина. Я выронила нож и едва не расплакалась, но в последний момент проглотила комок слез и затолкала грусть далеко-далеко в сердце — после нее осталось только равнодушный лед, холодная пустота... что ж. Я не знала Нероса, и я потеряла Ханну. Я всхлипнула и подняла голову повыше. Кем бы Нерос ни был, что бы ни случилось — моя слабость останется моей тайной, он не увидит ее.
— Пойдем, любовь моя, — Нерос, не отводя от меня взгляда, наклонился к Ханне и нежно ее обнял. — Пойдем. Я знаю, куда мы отправимся.
— Не так быстро! — Линд поднял руку, но я жестом остановила его. К чему это? Хана не виновата, но она будет сражаться до последнего за того, кого любит: я знала ее, я знала, что так и будет.
Нам придется убить Нероса, чтобы остановить... и Ханну... а я не хочу этого.
Но я найду картину, чего бы мне это ни стоило. Я уничтожу ее, даже если ради этого мне придется уничтожить Нероса. Но не Ханну... и не сегодня. Не сейчас.
Какой-то короткий миг — всего миг — Ханна задержалась на пороге, будто что-то хотела сказать. Но миг прошел, а с ним ушла и Ханна — как и миг, навсегда.
— Мы вернем их, — Линд дернулся вперед, но я не отозвалась и не откликнулась. Равнодушно отвернувшись к окну, я смотрела, как падает звезда. Стремительная, яркая молния, разрезающая небо на две половины: быстро живущая, быстро умирающая. Тоже одна... как и я.
— Пусть идут, — глухо откликнулась я.
Все пройдет, и я привыкну. Рано или поздно. Завтра будет новый день, я обязательно встречу его новой надеждой. Но завтра.
Линд не ответил. Помедлив, он порывисто обнял меня и вздохнул.
— Я сделаю все, что смогу, — он развернул меня к себе, вытер слезу с моей щеки и вышел из комнаты.
И только тогда я разрыдалась — навзрыд, как давно себе не позволяла... опустившись на пол, я рыдала, размазывая слезы по щекам: будто это могло стереть начисто эти несколько недель, будто могло вернуть к жизни Тауру, будто могло вернуть мне друзей! Медленно, неохотно уходила тоска, цепляясь за мысли невыносимо острыми когтями — такие когти есть только у тоски... но она уходила, унося вместе с собой часть меня. Делая меня сильнее.
* * *
Кристалл переливался всеми цветами радуги и тихо звенел. Хорошее название — "Воспоминания" — и хотела бы я знать, что на этом "хранмиге"*. Нерос оставил слишком много вопросов: быть может, здесь есть хотя бы часть ответов?
Я отодвинула кристалл в сторону и подошла к окну.
На улице темнело; медленно и неохотно гасли последние солнечные лучи, и ледяное покрывало синих сумерек опускалось на городок Академии. Стояла тишина, студенты не хохотали и не зубрили свои бесконечные лекции: будто вместе с сумерками в сердца людей проник холод.
Заканчивался первый день скорби по Ории Анари. Я ее не знала, но скорбела — нет, не по несчастной девушке. Я скорбела по Неросу. Его поступок... его ложь... он все равно, что умер для меня. Иногда мне казалось, что лучше бы умер. Лучше бы... не думала, что скажу такое.
Я отошла от окна и крепче сжала чашку в руках — от нее становилось теплее хотя бы рукам, и будто бы через руки могло согреться и сердце. Иллюзия — очередная иллюзия. Некоторые раны не подвластны даже времени.
Если бы все только сложилось иначе, если бы Нерос не сбежал, если бы Ханна не предала меня... где они теперь, что с ними? Я злилась, я переживала, я боялась за себя, за Тауру, за них — боялась, что случится что-то непоправимое — и чувствовала, как мой мир и мое прошлое разлетаются в осколки, рушатся... теперь ничего не осталось под руинами. Ни-че-го.
— Мне от них трудно дышать, — Дзинь хмуро взглянула на меня из-под синей челки и сжалась еще сильнее. — Когда мы их уже сожжем?
— Скоро, — я посмотрела на картины и вздрогнула. Дзинь права — они словно подавляют, тянут энергию... наблюдают. Не просто мрачные, но зловещие. И ведь ничего в них нет — только краски и холст, так почему же от них так тяжело?!
Я отвернулась и хлебнула чаю. Как бы я ни хотела избавиться от картин, еще больше я хотела получить третью картину. Но — увы — я не знала, где она, и это пугало меня больше всего. Одно радует — мои сны больше никогда не будут черно-белыми.
Дзинь права: надо уничтожить картины и как можно скорее.
Тихий стук в дверь прогнал мрачную тишину, и я вдруг поняла, насколько сильно эта тишина действовала мне на нервы.
— Сейчас, — я поставила чашку на стол и поспешила открыть дверь — наверное, Линд. Последний костер сложен, наш долг — проводить Орию. В том числе и мой. Странная вообще-то смерть, странная и необычная: девушка умерла во сне. Если бы не нашли причину, я бы подумала, что... впрочем, чего теперь думать. Все просто и понятно и не все вещи необъяснимы. Осталось в этом мире еще что-то реальное. — Пора?
Линд кивнул, и я, дождавшись фейку, крепко заперла дверь. Глупо, конечно, думать, что Нерос заявится сюда — он наверняка уже где-нибудь далеко за пределами Академии, да и Алигару мы предупредили, что он опасен, — но осторожную кошку мышь врасплох не застанет*. Еще раз дернув дверь, я вцепилась в предложенную Линдом руку, как в спасательный якорь. Не люблю все эти костры, мне от них всегда не по себе. А сейчас вдвойне.
— Кем она была? — я поежилась: молчаливые ученики Академии, будто тени, стекались к высокому холму. У каждого в руках горело по свече — единственный источник света в погрузившемся в сумерки городке: фонари сегодня не освещали пространство, и даже луна спряталась за облаками.
Простаки говорят, что мы бездушны, раз так спокойно провожаем тех, кто больше не с нами. Они говорят, что мы жадны, раз не устраиваем прощального ужина, и равнодушны, раз не произносим слов благодарности и сожаления... Иногда, когда я смотрю на простаков, потерявших кого-то, мне кажется, я могу их понять. Им больно — но и нам больно. Просто они верят, что потеряли человека навсегда, мы же ждем ушедшего снова: мы знаем, что встретимся и не раз.
— Одна из сильнейших учениц, — Линд вздохнул и поправил черную мантию. — Была одной из... ей прочили место в Совете.
Я хотела узнать еще больше, но мы как раз дошли до холма, и тихие разговоры совсем угасли. Прощальная песня — единственное, что было позволено — была едва уловимой, но ясной и чистой: нельзя говорить.
В полном молчании мы поднялись на вершину холма и встали в круг. В свете свечей казалось, что девушка только уснула, что она проснется... она была красивой, юной — совсем дитя. Мы все связаны — это была и моя утрата тоже — но если бы я знала ее лично, то было бы гораздо тяжелее.
Я зажгла свечу от свечи Линда и всмотрелась в лицо Ории. Жить бы ей еще и жить...
Взгляд сам по себе опустился ниже, на шею, скользнул по рукам... и я чуть не вскрикнула. Нет, не может быть! Я с силой уцепилась за локоть Линда и прищурилась. Не может быть ошибки, не может. Создатель!
Линд дотронулся до моей руки, безмолвно спрашивая, что произошло, и я указала на знак дерева — черное и зловещее изображение, несущее в себе страх и кошмар. Линд нахмурился, притянул меня к себе и успокаивающе сжал мою руку.
К девушке вышла Алигара — вся в черном — и с ней девушка, как две капли воды похожая на Орию: сестра, наверное. Она подняла руки, и вверх взметнулось пламя. Я, как завороженная, смотрела на язычки огня, но потом стало невыносимо больно, невыносимо страшно, невыносимо... просто... просто... Я отвернулась, смаргивая слезы, и попыталась найти что-нибудь, за что можно было зацепиться взглядом. Но вместо этого заметила, как катятся слезы по лицу сестры Ории: она плакала тихо, словно стараясь затолкать боль как можно глубже и сохранить эту боль на всю жизнь.
На ее месте могла быть я... Могла. Я сжала кулаки и проглотила слезы. Нет уж. Воевать — так воевать. Просто так я не сдамся: ни страху, ни убийце. Им придется очень постараться, чтобы получить мою жизнь и мои мысли.
* * *
— Она не должна была умереть! — я бросила мантию на кровать и со злостью сорвала с картины покрывало. — Не должна была! Мы же видели Нероса, он же был с нами в это время! Он что, разделяется надв... — я запнулась и отошла к окну. — Есть еще кто-то, да? Да. Почему я об этом раньше не подумала!
— О чем ты? — Линд замер над картиной, изучая ее с внимательностью Исследователя, внезапно обнаружившего живого эльнолва. — Очень странно.
