Понятное дело, это было последнее, что он сказал в своей жизни — и лучшее по эмоциональной насыщенности...
Потом в тылу колонны образовалась странная суматоха, подозрительно похожая на панику. Заместитель начальника отправил гонца. Оказалось — ничего страшного. Так, стрелял кто-то из леса. Но ведь у "Щитоносцев" — броня! Подумаешь, положили десяток-другой обозников. Обозники-то — Ласточек, а их... это... того. Далеко не сразу выяснилось, что обоза тоже — того. А в обозе, между прочим, хранилось штатное оружие снайперов — и боезапас к нему...
Потом с этой проклятой ближней скалы по колонне врезали из станкового арбалета. Да не один раз. Да точно как! И нет чтобы использовать кассеты залповой стрельбы, как подсказывает элементарный страх стрелков! Облегченные стрелы из кассет броню даже не поцарапали бы. Но прилетели штурмовые стрелы. И красавец Первый Щит, любимец если не императора, то императрицы точно, позорно улетел с дороги, а вслед за ним и головные десятники. Они улетели и больше не встали.
Потом обрушилась эта треклятая ближняя скала, но это так, мелочи, не задавило ведь никого, и дорогу почти что не засыпало... тем более, что обрушили ее сами же "Щитоносцы" — от неожиданности и из-за неловкого обращения со специальными средствами...
Так что, когда "Бессмертные щитоносцы" несокрушимой стальной колонной вырвались на просторы выпаса для скота, первое, что они сочли разумным сделать — это развернули секретную орудийную группу и со всей слепой яростью шарахнули по деревне. И деревни не стало. Более того: могучий невидимый кулак прошелся по улицам, не встретил достойной цели и унесся по прямой вдоль отрогов гор. И накрыл на излете лагерь пограничного легиона. Пусть не весь лагерь, пусть даже не половину — им хватило. Могущественные союзники снабдили элитную часть ну очень эффективными секретными средствами!
Потом... надо отметить, погранцы не очень-то и растерялись. Видимо, из-за того, что опустевшее место командира легиона занял не заместитель — заместитель-то дико перетрусил и умотал в отпуск по болезни! — а герой пограничных войн с самими гномами, вовремя вытащенный из безвестности. Так что нет, не растерялись погранцы! Вот разве что рассвирепели. Мол, что это за самозванец такой наглый, что долбит по лагерю самой имперской тяжелой пехоты?! И как эффективно долбит! Ну, у имперской тяжелой тоже кое-что имелось! И они это использовали...
"Щитоносцы" еще успели торжествующе попрать стальной пятой мелкие обломки деревни — но и только. Потом их снесло. Те, кто торжествовал победу в верхней части деревни, больше не встали...
Потом... потом атакующая имперская тяжелая испытала крайне неприятные ощущения, когда застряла в нужниках Биры Любея... а "Щитоносцы", узрев наконец реального врага, провели свою знаменитую показательную атаку, которой блистали на всех смотрах и учениях — ну, это когда стальным атакующим клином, бегом, копья наперевес — и тоже испытали крайне неприятные ощущения, застряв в нужниках Биры Любея... и неизвестно, чем бы все кончилось, если б герой гномьих войн не снял своей властью режим блокады и не спросил по раковине на всю провинцию, что за придурки атаковали императорскую регулярную часть. Ему тут же ответили, что за...— и все кончилось. Или нет, не все. Под шумок с гор спустилась небольшая группа бойцов в разнообразном камуфляже. Боец, показавшийся долговязым даже с такого расстояния, снял что-то с плеча, залег... все всё поняли и поспешно укрылись кто чем, в основном соседями. Ну, можно было этого и не делать, все меньше позора. Все равно стрела ни в кого не попала. Бойцы неизвестной армии спокойно удалились, и никто не решился их преследовать. Как бы не так, преследовать... для чего?! Чтоб вляпаться в засаду?!
— Ну, что будем докладывать? — безнадежно поинтересовался заместитель начальника охраны императорских особ.
— Правду! — желчно сказал командир пограничного легиона. — В результате тяжелого боя... ну, бой действительно был, и нельзя сказать, что легкий... военизированные формирования самозваного императора выдавлены в степь... куда бы они еще могли деться? Вот. А мы понесли тяжелые потери. Пограничный легион не досчитался трети личного состава, беззаветно храбрая императорская гвардия...
— Ладно тебе издеваться!
— ...беззаветно храбрая императорская гвардия?...
— Ну, уполовинили нас!
— ... значит, гвардия выбита почти полностью! Молодца имперская тяжелая, молодца... Ну, вот это и есть правда. Если вам захочется чего-то доврать — мешать не стану. Хотя, по-моему, и так выглядит впечатляюще...
Потом новый командир пограничного легиона хмуро прошелся по развалинам.
— Вы зачем снесли мирную деревню? — недоуменно спросил он. — Здесь же такой кабак был! Э, толку вам объяснять, если заветов не знаете!
Герой гномьих войн оглядел бравых гвардейцев.
— Покойнички... — заключил он и ушел.
И это был очень квалифицированный вывод!
Санниэре — и откровения у океана...
— Иди уж, Санниэре! — сказала Надия утром. — Ты же извелся весь. Я справлюсь... думаю, что справлюсь. Кормить, поить, обмывать, согревать, а потом во Флоренсо — чего тут сложного, на самом деле? Справлюсь...
Он упруго вскочил.
— Эре! — поспешно сказала Надия. — Я тебя провожу!
Он еще постоял немного у шалаша, послушал эльфа. Вроде бы тот дышал...
Они шли по извилистому ущелью, взявшись за руки. Надия с любопытством крутила головой, он же... он же старался не спешить так явно.
— И вот такие теснины все три дня? — спросила она. — Бедненький...
— Это не теснины, — сказал он, покосился на девушку и еще сбавил шаг. — Это оборонительные сооружения. Искусственное. Ахархо специально закрывали проходы на яйлу, степняков боялись. Здесь и ворота были, и не одни... хе, это им все равно не помогло, мы по верхам прошли... Ущелье — оно широкое. Там... сады росли, пашни были. Деревни стояли. Может, и сейчас стоят? Побратимы...
Он резко замолчал. Не стоило разжигать надежду.
Прилетел легкий ветерок и принес с собой волнующие ароматы цветущих трав. Даже Надия что-то почувствовала и остановилась. Он в сомнении огляделся и увлек девушку под выступ скалы.
— Нам прощаться надо, — неловко сказал он. — Я дальше бегом. И вполне может быть, что не увидимся больше. А кое-что тебе все же следует знать. Слушай. Так...
Он глянул вверх — скала надежно защищала от недобрых глаз из космоса. Скорее всего, защищала. Мало информации...
— Прежде всего! — торопливо сказал он. — Никогда не забывай: этот мир — посттехнический! Что значит — тебя слышат везде! В поле и в доме, ночью и днем — не говори необдуманно! Ты влезла в игры, где могут пришибить! Тебя спасет только тайна. Только она... Бери пример с эльфов. Много говорят. И ни слова правды. Ну, ты женщина, тебе это должно быть привычно... так... и вот еще что: вся эта история — совсем не то, чем выглядит! Никто не говорит правду. И не скажет. Думай сама. Старайся выжить хотя бы. Но это вряд ли... вот вечно ты, Аллия, лезешь в авантюры! Честолюбия у тебя — в дозе, смертельной для организма!
— Эре? — испуганно возразила девушка. — Я — Надия, ты забыл уже?
— А какая разница?! — ворчливо огрызнулся он. — Все вы красивые, умные, честолюбивые страшно... так, не отвлекай! Надия! Я сейчас уйду в транс. Глубоко уйду, ты не пугайся. Есть кое-что в "Откровениях у океана", что тебе стоит знать.
— Я "Откровения" помню до последнего слова! — усмехнулась девушка.
— Вряд ли потомки сохранили то, что я тебе сейчас сообщу! — в свою очередь усмехнулся он. — И не факт, что сам Берен-йот-гали решился на полную запись — старикан тоже хотел жить! Самоцензура, вот как это называется...
Он сел, прислонился к рукотворной скале и закрыл глаза...
— Хе, мой юный друг! — донесся из глубин памяти ехидный дребезжащий голос наставника...
— Люди властолюбивы! — сказал он шепотом, положил руку на голову склонившейся Надии и заговорил еле слышно. — Мой юный друг! Не повторяй вслед за учеными идиотами, что власть произошла от доминирования самцов в стае, что она — явление физиологического порядка! Не превозноси ни то — ни, кстати, другое... Ведь можно поставить опыт! Берется острый ножик... и нет доминирующего самца! И вот этот евнух покажет всем, что такое настоящая власть! И чем старше, чем опытнее он будет, тем страшнее будет его довление над остальными! Называется — геронтократия. Власть опыта, власть связей, власть круговой поруки. Бесчеловечная власть!
Запомни, мой друг: власть не нуждается в физиологических подпорках, власть не нуждается в обоснованиях. Она сама по себе — высшая сладость!
Но вот победим, как и мечтается, смерть. Тут и начнется веселье. А какое? Зависит от того, какой из двух путей выберем. Человечество движется от развилки к развилке. Дирутия, так это называется. Выбор из двух. Так же называется и способ анализа и предвидения — дирутия.
Два пути: получат ли бессмертие все — или же немногие избранные? Кажется, что это зависит от технологии — а мы ее не знаем еще. Ну и что? Вот пластические операции тоже дают пусть не бессмертие, но нечто из того же ряда. Первый шаг, так сказать, к бессмертию — убрать подтяжками морщины с задницы, хе-хе... Так что пластика вполне подходит для аналогии, вполне! Вот и скажи сам, мой юный друг, всем ли доступна пластическая хирургия? Ответ печален и очевиден. Доступно не всем, а ведь всем нужно! Даже я б не против пригладить морщины, а юность у меня и так в крови брызжет! Но — не будем о грустном. А будем об ужасном. Бессмертие получат те же самые избранные. То есть богатые. Так же, как и подтяжку задницы. И пойдет человечество во вполне определенную сторону, мать его так! А в какую?
Возьмем для изучения бессмертных, ибо смертные уже живут и ничего выбирать не могут. А у бессмертных выбор. Да-да, та самая дирутия! Объединиться в государство — или остаться в хаосе? Конечно, государство, заорет любой. Ну, это по бездумию. Вот мы живем в государстве — и что? И воем. Геронтократия гнетет! Но подумай, мой юный друг, какая геронтократия будет у бессмертных? Верно кривишься, бессмертная и будет. Власть одной банды навсегда — это... это стазис. Остановка дыхания. И вырождение в перспективе. Ну, я даже не знаю, по какой причине именно! В смысле, чем их навернет по башке в первую очередь. Может, психопатологии — почему бы и нет? Или суицидные философии — тоже весьма вероятно. Но если хочешь знать мое мнение, это будут наркотики.
У бессмертных, конечно, и тут будет выбор. Дирутия, мать ее так! Или бессмертная геронтократия — или регулярная смена власти. Власть можно же искусственно менять. Кто-то называет это демократией, кто-то гражданскими войнами... но не следует запутываться. Демократия — это та же геронтократия, только вид сзаду. В смысле, очень замаскирована. Но думающий все же заметит, что при демократии во власти одни и те же лица. А за кулисами власти так и вообще может быть одно-разъединственное лицо. Так что — гражданские войны.
А вот если оглянуться вверх по тексту — и выбрать хаос? В смысле, броуновское копошение группировок? Тогда геронтократии не будет — на государственном, разумеется, уровне. Во всех частных структурах куда б она делась, родимая... Но будут гражданские войны. Оно, конечно, бессмертным не особо это надо, да куда им деваться-то? Не нравится — пожалуйте в бессменную геронтократию с прямой дорогой на свалку истории! Так что — гражданские войны.
И все же государство лучше, так и видится в глазах моего юного друга. Понимаю. Централизованность власти, видимость законности, видимость порядка, понимаю... поддержка фундаментальной науки, финансирование великих проектов — ах как я это понимаю! Отказаться от государственности — это автоматически означает отказаться от благ цивилизации, так и просится хлесткое определение на язык моего неразумного друга! Но — у бессмертных же есть выбор! Дирутия, мать ее так!
Дирутия — два пути. Бессмертные в одну сторону, смертные в глубокую задницу. Ибо кто же откажется от благ цивилизации?! Бессмертные, в смысле, богатые, что ли? Вот, судя по твоей гадкой улыбке, ты понял, мой друг! Либо — либо. Но второе "либо" бессмертным как-то милее! Так что именно нам, смертным, и предстоит иметь государственную власть, соблюдать видимость законности, иллюзию порядка, финансировать великие проекты, поддерживать промышленность и торговлю, чтоб было с кого собирать налоги. Собирать — и отдавать бессмертным. Чтоб у тех имелись все блага цивилизации. И будем отдавать, без выбора. Касательно нас дирутия не работает, вот так-то, мой печальный друг. У бессмертных много будет на нас средств. У них и сейчас-то уже с перебором... И откуда мне знать, как именно нас пригнут? Дирутия-то не работает! Может, оставят высокие технологии за собой — и прищемят экономически. Может, откинут нас маненько назад по спирали развития — и прищемят экономически. Или вот еще могут особые виды вооружений взять под свою руку... Но если интересно мое мнение, то я думаю, что применят все. И еще что-нибудь сверху. На всякий случай. И станет у нас не жизнь, а прямо сказка. Вот так-то, мой печальный друг...
Он открыл глаза и посмотрел в такое близкое, такое красивое, такое родное уже лицо.
— Тебе предстоит выбор, — шепотом сказал он. — Это знание, может быть, позволит сделать его... не вслепую.
— Мда-а-а! — со странным выражением протянула девушка. — Мда-а-а... а ты ведь богатых ненавидишь! Эре, а ты не забыл, что я принцесса правящего дома?
— Принцесса! — не стал спорить он. — Только замызганная! Вот тебе еще неделю на рыбе жить — это если поймаешь... Потом во Флоренсо — а по дороге кормить не обещали... зато тебе обещали изгнание и пытки — я правильно помню? Ну и чем твоя жизнь будет отличаться от жизни последнего бродяги?
— Самоощущением! Я — Ир-Малх, принцесса правящего дома! И будущая королева мира! И буду есть на золоте!
— А я бывший потрясатель полумира, и что? — тихо пробурчал он. — А по ощущениям — бродяга... причем вечный...
— Таково устройство мира! — самоуверенно заключила принцесса. — Есть бедные и есть богатые. Так было — и так будет!
Он печально посмотрел на нее. Уж его-то жизненного опыта вполне хватало, чтоб понять, что не будет она ни королевой мира, ни даже принцессой правящего дома... и, пожалуй, никогда и не была. Что-то крылось в ее прошлом этакое...
— Эре?
— Бегаешь ты хорошо, вот что, — вроде невпопад, а на самом деле очень даже в тему пробормотал он. — И грязи не сторонишься... и... да, лицо у тебя загорелое, а вот бедра...
— Эре! — с ласковой угрозой предупредила Надия. — А врезать по башке, чтоб не мечталось запретное?
Он легко улыбнулся:
— Не требуется! Свершений тебе, принцесса!
Прекрасная йоха с чего-то немного обиделась. А он развернулся и зашагал на яйлу. Три дня! Три дня, и... И дорога оказалась закрыта. Он с недоумением уставился на ряд фигур, перегораживающих проход. Когда гнали ахархо с яйлы, а потом драпали от них же обратно, этого точно здесь не было! Понятно, что прошли века, но... кому ваять-то? Мир очень юн, и горы до сих пор безлюдны. Ахархо выперли, и за дело — а больше вроде некому здесь жить... Или все же побратимы?!
