Книга 5: Сумерки

И теперь ей действительно нужно лететь.

Я знаю, что могу...

Но Мисао была не так проста, и память Елены ослабевала. Огромные золотые крылья становились меньше. Шиничи пытался заставить ветви плюща подняться вверх и схватить Елену, а Дамон удерживал Мередит неподвижной.

Слишком поздно Елена поняла, что ее план не сработает.

Она была одна против всех. Их было слишком много.

Она была одна, и боль заставляла ее повернуть назад. Мисао делала ее все тяжелее, и крылья начинали дрожать. Было слишком тяжело держаться в воздухе и через пару минут она уже не сможет держаться.

Она была одна и как любой человек скоро умрет.

И потом, через агонию, скрутившую ее тело, она услышала голос Стефана:

— Елена! Перестань бороться! Просто падай, и я поймаю тебя!

Как странно, подумала Елена, как будто во сне. Его любовь и паника звучали в голосе, делая его другим. Делая его похожим на:

— Елена! Я с тобой!— сказал Дамон.

Словно выпрыгнув из сна, Елена осмотрелось вокруг. Внизу был Дамон, он стоял перед Мередит, словно защищая ее, и смотрел на Елену. Его губы продолжали шевелиться.

Он был с ней.

— Мередит,— продолжил он,— девушка, но это не повод страдать лунатизмом! Твои друзья нуждаются в тебе! И Елена нуждается!

Медленно Мередит посмотрела вверх. Ее глаза остановились на золотых крыльях Елены. И Елена увидела в ее глазах желание жить и немедленно действовать.

— Елена,— прокричала Мередит. — Я с тобой! Елена!

Как она знала, что сказать? Ответ был прост: Мередит на то и Мередит. И она всегда знала что говорить.

Теперь она услышала крик Мэтта:

-Елена,— радостно кричал он,— Я с тобой! Елена!

И глубокий голос доктора Альберта:

— Елена, я с тобой! Елена!

И на удивление стойкий вскрик миссис Флауэрс:

-Елена, я с тобой! Елена!

И даже тихий шепот Бонни:

— Елена, мы все с тобой! Елена!

И где-то глубоко в сердце голос Стефана шептал: "Я с тобой, мой ангел"

— Мы все с тобой, Елена!

Она не бросила Мисао. Ее крылья вновь подхватили поток воздуха, и хоть она и не могла управлять полетом, но уже держалась в воздухе более устойчиво. Она все еще смотрела вниз на Дамона. Смотрела, и слезы капали из глаз. Елена не знала, почему она плачет, но часть ее всегда будет стыдиться того, что она могла сомневаться в нем.

Потому что Дамон был не просто на ее стороне. Прежде она ошибалась, а он был готов отдать за нее жизнь. Он боролся с ветвями лозы, спасая Мередит и Елену.

Это задерживало Мисао, но Шиничи, успевший превратится в лиса, пытался допрыгнуть до Елены, чтобы разорвать ей глотку. Он не был похож на настоящего лиса. Он был огромным, как волк и свирепым как росомаха.

Тем временем вдовья площадка полностью скрылась под зарослями лозы, по которым поднимался Шинчи. Елена не знала, каким путем ей избежать столкновения. Ей нужно было время, чтобы собраться с собой и справиться со всем этим.

Кэролайн закричала, и Елена, проследилаза ее взглядом. В своем подсознании, которое она также направила на промежуток между ветками, в которые бросилась сама, она знала, что держит Мисао за волосы. Это должно было быть чрезвычайно болезненным для женщины-лисы, потому что та уже качалась взад-вперед, подобно маятнику, ниже Елены.

Елене было достаточно одного взгляда, чтобы увидеть, что делал Дамон за ее спиной. Он двигался быстрее всех, кого она знала. Он держал Мередит на руках и торопился отнести ее к выходу. Как только она вошла -то сразу появилась внизу, направляясь к Бонни, распятой на своеобразном алтаре только чтобы врезаться в одного из Древо-людей. В то же время Дамон уже подлетел к Елене. Их глаза встретились, и что-то промелькнуло между ними как удар электричества. Ее тело покрылось мелкими мурашками от его взгляда.

Потом она снова сфокусировала свой взгляд на кричащей Кэролайн. Воспользовавшись ее замешательством Мисао использовала свой хлыст и схватила Елену за ногу, подзывая на подмогу одного из Древо-людей. Елене нужно было подняться выше. Она не представляла как управлять своими золотыми крыльями, но они сами откликнулись на ее мысли. Словно она всегда имела их. Хитрость была не в том, чтобы думать как лететь, важнее было где она хотела оказаться.

С другой стороны Древо-человек начал расти. Это было похоже на детский кошмар о гигантах. Это заставило Елену почувствовать себя маленькой и беспомощной. Древо-человек уже возвышался над крышей пансиона, а Мисао вновь умудрилась обхватить ногу Елены хлыстом. Джинсы Елены превратились в клочья. Она вскрикнула от боли.

Я должна взлететь выше.

Я смогу сделать это.

Я хочу спасти вас всех.

Я верю.

Быстрее, чем взмах крыла колибри, она взмыла вверх, все еще держа Мисао за ее длинные черно-красные волосы. Мисао закричала потому, что Шиничи веселился, даже сражаясь с Дамоном.

Как она с Дамоном и надеялась, как они и планировали, Мисао обратилась в свое настоящие обличие и Елена уже держала корчащуюся лису за загривок.

Елене было трудно держать равновесие. Она должна была помнить, что Мисао, с ее шестью хвостами, весит больше обычной лисы.

К тому времени она снова оказалась над Древо-человеком, слишком медленным, чтобы достать до нее. План работал отлично. Кроме этого Дамон, из всех людей, забыл, что именно он должен делать. За долго до вступления плана в силу, Дамон обманул Шиничи и Мисао, и Елена тоже. Теперь, согласно плану, он должен был защищать любых невинных прохожих, пока Елена исполняла роль приманки, отвлекая Шиничи.

Но вместо этого что-то внутри у него натянулось, и он, методично избивая Шиничи обратился к его подсознанию:

— Черт... ты! Где... мой... брат?

— Я могу убить тебя прямо сейчас,— закричал в ответ Шиничи. Ему не хватало воздуха, и он не считал Дамона легким оппонентом.

— Ну, давай,— Дамон медленно обернулся— А потом она,— продолжил он, указывая на парящую Елену. -Перережет горло твоей сестре.

Презрение Шиничи было резким:

— Ты думаешь, я поверю, что девушка с такой аурой способно на убийство?

Иногда приходит время, когда нужно быть сильным как камень. И для Елены, горящей силой и славой, время пришло. Она глубоко вдохнула, мысленно попросила прощения у Вселенной, и полетела к земле стрелой. Она прижала к себе ношу так сильно, как могла.

Красный, с черным кончиком хвост лисицы скрутился и упал на землю, а Мисао закричала от боли и ярости. Он упал прямо по центру поляны, извиваясь, словно змея. А потом просто исчез.

Теперь Шиничи действительно закричал.

— Ты хоть знаешь, что сделала, невежественная сука? Я сровняю это место с землей! Я порву тебя на куски!

— Ну да, конечно ты это сделаешь. Но сначала,— с издевкой сознательно произнес Дамон.— Ты должен пройти мимо меня.

Елена едва слышала его слова. Для нее было нелегко сжимать ножницы. Она думала о жизни и ножницах в ее руках, а Бонни, распятой на алтаре, о Мэтте, ранее корчившемуся на земле. И о миссис Флауэрс, и о трех потерявшихся маленьких девочки, и о Изобель, и о сделке со Стефаном.

Но с тех пор, как ее руки окропила чужая кровь, у нее появилось новое чувство ответственности. Словно ледяной ветер подул в ее лицо, отбрасывая волосы за спину, и говоря в ее замороженное, задыхающееся лицо: " Никогда, без причины. Никогда, без необходимости. Никогда, только если нет другого пути".

Елена почувствовала, что внутренне выросла. Слишком быстро, чтобы успеть попрощаться с детством, она стала воином.

— Все вы думали, что я не могу бороться,— произнесла она, обращаясь к близнецам.— Вы ошибались. Вы думали, что я стала бессильной. Вы снова ошиблись. И я использую остатки своих Сил в этом бою, потому что вы двое — настоящие монстры. Нет, вы отвратительны. И если я умру, я буду отдыхать рядом с Онорией Фелл и наблюдать за церковью Фелла снова.

— Церковь Фелла сгниет или ее сожрут извивающиеся личинки,— прошептал голос около ее уха. Это был низкий бас, не имеющий ничего общего с пронзительным криком Мисао. Даже не оборачиваясь, Елена поняла, что к ней обратилась белая сосна. Жесткий чешуйчатый сук, облепленный иглами с ядом, врезался в ее живот и она, утратив равновесие, разжала руку. Мисао спасалась, зарываясь в ветви рождественского дерева.

— Плохие... деревья... отправляйтесь... в... Ад, — Елена заплакала, и направила весь свой вес, переходя в атаку. Она направилась к основанию дерева и обрезала ножницами длинную ветку, а из раны потекла смола, показывая место ранения.

Она обернулась в поисках Мисао. Лис найти не так просто, как хотелось. Не так просто, как огромное дерево. Елена посмотрела на обрубок хвоста. Как ни странно, на лисах не было никаких следов крови или травм.

Наверно поэтому она не может стать человеком? Из-за отрезанного хвоста? Даже если бы после превращения она оказалась голой, а по опыту других оборотней это было именно так, она была бы в лучшем состоянии, чтобы спуститься с дерева.

Мисао наконец выбрала окончательный вариант спуска— прыгая с ветки на ветку, что вполне позволяло ее лисье обличие. Это означало, что она только пока на десять метров ниже Елены.

Все, что нужно было Елене, это проскользнуть мимо еловых иголок и потом затормозить с помощью крыльев или чего-нибудь еще. Если она верит в свои крылья. Если Дерево не погонится за ней.

— Ты слишком медлительно,— закричала Елена. Потом она побежала, чтобы преодолеть расстояние, неподвластное простому человеку.

Пока не увидела Бонни.

Бонни все еще лежала на жертвеннике, бледная и холодная на вид. Теперь четверо Древо-людей держали ее за руки и за ноги. Они начали растягивать ее, каждый на себя, с такой силой, что ее тело уже зависло в воздухе.

И Бонни проснулась. Но не кричала. Она не хотела привлекать к себе внимания, и Елена почувствовала прилив любви, ужаса и отчаяния. Вот почему она не хотела привлекать к себе внимания. Она хотела, чтобы главные игроки боролись со своими врагами, не задумываясь о ее спасении.

Древо-люди подались назад, и лицо Бонни исказила агония.

Елена должна была добраться до Мисао. Обе лисы были ключами, на пути ее поисков Стефана. Только Мисао и Шиничи знали где он. Она посмотрела на темное небо, казавшееся еще более темным с тех пор, как она на нетто смотрела в последний раз. Она искала в нем ответы, но всепоглощающая темнота молчала. Она посмотрела вниз. Мисао еще немного продвинулась на пути к спасению. Если она ее упустит... она любила Стефана. Но Бонни — Бонни была ее подругой с самого детства...

И тогда она придумала план Б.

Дамон сражался с Шиничи. Ну, или пытался.

Шиничи всегда был на сантиметр от кулака Дамона. Кулак другой руки Шиничи попал в свою цель, и лицо Дамона стало похожим на кровавую массу.

— Используй лес,— внезапно закричала Мисао странным голосом, так не похожим на ее детский писк.— Вы мужчины — идиоты! Думаете только о своих кулаках!

Шиничи сломал столб, поддерживающий вдовью площадку, одной рукой, демонстрируя свою силу. Дамон блаженно улыбнулся. Елена знала, что он будет наслаждаться этим, даже если щепки будут оставлять раны на его теле. Елена закричала: " Дамон, посмотри вниз!" . Ее голос казался слабым и сконфуженным на фоне криков ярости и рыданий, разносившихся в округе— "Дамон, взгляни вниз на Бонни!"

Ничего ранее не могло ослабить концентрацию Дамона, ведь он был намерен узнать где они держат Стефана, а потом убить Шиничи.

Но услышав слова Елены, Дамон немедленно обернулся. Он посмотрел вниз.

— Клетку,— орал Шиничи.— Построй мне клетку.

Ветви деревьев наклонились, отрезая его и Дамона от внешнего мира, сдерживая их внутри.

Древо-люди наклонялись все больше. Не обращая внимания на себя, Бонни закричала.

— Вот видишь? — засмеялся Шиничи.— Все твои друзья умрут в агонии, или, что хуже, мы заберем вас одного за другим!

Это было тогда, когда Дамон, казалось, действительно сошел с ума. Он начал перемещаться подобно ртути, подобно прыгающему пламени, подобно некому животному с рефлексами намного более быстрыми чем у Шиничи. Теперь в его руке появился меч , вызванный волшебными ключами дома, и меч отсекал все ветки, пытавшиеся добраться до него. И тогда он взлетел, перепрыгивая через перила вот уже второй раз за эту ночь.

Только на этот раз баланс Дамона был идеальным и он подобно кошке, изящно приземлился рядом с Бонни, не повредив не одной кости. И тогда его меч, подобно светящейся дуге, сметая на пути все ветви, связывающие руки Бонни.

В следующий миг она уже пыталась стать на ноги, придерживаемая Дамоном, который легко спрыгнув с алтаря, отнес их в тень около дома.

Елена перевела дух и вернулась к своим собственным делам. Ее сердце билось быстро и сильно, с радостью, гордостью и благодарностью, но вдруг было словно скованно болезненными иглами ведь Мисао удалось юркнуть из под ее наблюдения известными только ей способами. Как не вовремя.

Но она все же смогла схватить лису за шкирку. Мисао издала странный, даже для животного, плач и укусила Елену за запястье так сильно, словно хотела слиться с ней воедино. Елена закусила губу, стараясь не кричать, и почувствовала вкус крови.

Разрушенное, умирающее и превращающееся в суглинки (Суглинок — осадочная горная порода, глина низкой пластичности) дерево прошептало Елене в ухо: "Твой вид может кормиться поим родственником лишь раз". Голос был древним, злым и очень-очень страшным.

Ноги Елены без промедления откликнулись на команду мозга. Изо всех сил она оттолкнулась от земли и крылья подняли ее в небо, удерживая над алтарем.

Она подтянула морду рычащей лисы чуть ближе к своему лицу, но так, чтобы ее нельзя было достать.

— Где две части вашего ключа,— спросила она.— Скажи мне или я отрежу тебе еще один хвост и буду его носить. Не обманывай себя, вы не только ими гордитесь, не так ли? В них содержится ваша сила. Как ты будешь чувствовать себя без нее?

— Как человек, но не такой как ты. Ты— урод,— теперь Мисао расхохоталась снова в ее задыхающемся собачьем пути, ее лисьи уши прижались к голове.

— Просто ответь на вопрос!

— Если ты сможешь понять мой ответ. Если я кажу тебе что один из них внутри серебряного соловья, это натолкнет тебя на мысли?

— Возможно, если ты объяснишь все чуть более ясно.

— Если я скажу, что один из них спрятан в балетном зале Blodwedd's, сможешь ли ты найти его, снова лиса усмехнулась, давая подсказки, ведущие в никуда или куда угодно.

— И это твой ответ?

— Нет, — резко закричала Мисао и задергала лапами как собака, вырывающая яму в земле. Только вместо земли она использовала живот Елены, чувствуя что ее когти хорошо повреждали тело. Она почувствовала ее падающую слезу.

— Я же сказала, что не собираюсь играться,— Елена плакала. Она подняла лису левой рукой, а в правой держала ножницы.

— Где первая часть ключа,— угрожающе спросила она.

— Поищи сама! Тебе всего-то весь мир обыскать и каждый кустик,— лиса оценивающе посмотрела на горло Елены, желая его порвать.

Елена напрягла руку и подняла лису чуть выше.