«Томасу и Финнигану не до того было, учителей интересовали другие части тела. Скорее всего, их сняла Помфри, — проворчал он. — Ты все-таки редкостный балбес. Дамблдор бы из нас все имеющиеся души вытряс за такие игрушки».
«Думаешь, она не расскажет директору?»
«Думаю, она не заглядывала внутрь. Мы не привязаны к постели, над головой не колышется Серая Паутина, на горле нет энергетической удавки. Нас не боятся».
«Позвать ее и попросить вернуть наши вещи?»
«Мои вещи, — возмутился Крис. — Это я тебе дал попользоваться по доброте душевной. Сейчас рано, спросишь перед выпиской. Скажешь, нашел в сейфе родителей, использовал вместо кошелька. И надо с этим что-то делать. О Кулоне можно пока забыть, за него из Хогвартса не исключат и в Азкабан не посадят. Как и за саму Астральную Клеть, но вот за ее содержимое — мягко говоря, подозрительное, — можно здорово огрести».
Крис был прав, с золотой цепочкой следовало что-то сделать. Спрятать в надежное место? Не смешно. Кто знает, когда и при каких обстоятельствах она понадобится. Скрыть иллюзией? Не получится, не тот уровень да и не сможет он поддерживать комбинированные чары все двадцать четыре часа в сутки. Есть ли какой-то способ сделать ее не только невидимой, но и неосязаемой?
«Крис, помнишь, ты мне рассказывал о возрождении рода Тенар? — заговорил он и тут же, не дожидаясь ответа, выпалил: — А как Хлоя Тенар спрятала родовой перстень?»
«Круг Тора. Можно попробовать, но я его всего не помню, да и накладывать долго. Но ты молодец, первым сообразил», — голос наставника потеплел.
Гарри, едва не лопаясь от гордости — еще бы, Крис не так уж часто его хвалил! — спросил:
«Насколько долго?»
«Несколько недель. И колоссальный расход материалов, — немного подумав, он добавил, — дешевых и широко распространенных. С этим проблем не возникнет. Только все равно в библиотеке полазить придется, схемы поискать».
«Думаешь, в Хогвартсе такое есть?»
«Вот и проверим».
Ему принесли горячий бульон, сменили примочки и даже принесли несколько книг. Правда, все они оказались шедеврами Локонса, и Гарри пришлось отбросить их подальше, пока неугомонный друг не дотянулся и до них. И так с одеялом не очень хорошо получилось, надо будет его потом заколдовать. Не хватало, чтобы лазарет наполнился самолетиками, сделанными из одолженных медиковедьмой книг. Крис слишком привык делать, что взбредет в голову, и не считаться с желаниями окружающих. Неудивительно, что его не раз пытались убить. Гарри порой тоже хотелось если не убить, так хотя бы придушить немного, чтобы как-то ограничить эту неистощимую энергию, смешанную с совершенно дикой фантазией и непробиваемым нахальством. Крис напоминал стихию, ураганный ветер, дующий во всех направлениях сразу, разрываемый бесчисленными желаниями, стремлениями и возможностями. Привыкший сметать все со своего пути и не заботиться о последствиях. Гарри не знал, сколько ему лет, и через что пришлось пройти, но временами чувствовал себя куда взрослее. А еще не знал, кто из них на самом деле больше нуждается в другой личности, с которой делит хрупкое детское тело.
Он провалялся в постели до ужина, получил еще одну порцию куриного бульона, в сотый раз отказался слазить к Хагриду за травяным сбором для чая («Да кто узнает?! Ты же в лазарете помираешь, нельзя больного человека подозревать!») и лег спать. Завтра с утра, как пообещала мадам Помфри, можно будет выпить зелье и вернуться занятиям. Но стоило заснуть, как посреди лазарета будто из воздуха возник женский силуэт. Вошедшая, не оглядываясь по сторонам, направилась к спящему мальчику. Пространство вокруг кровати еле ощутимо сгустилось, указывая на наложенные чары.
«Гарри!»
Тревога, нет, почти паника в голосе наставника заставила его вздрогнуть и открыть глаза. Сонливость мгновенно исчезла, словно его швырнули в ледяную воду. Вот ведь гхыр! И как только подобралась так близко?! Если бы не чуткий сон Криса, они могли бы уже никогда не проснуться. Вернее, все еще могли: было уже слишком поздно что-либо предпринимать.
— Я тебе не враг, — она облокотилась на кровать, плотно прижав одеяло с двух сторон от мальчика, и заглянула в пылающие яростью глаза, черные в тусклом свете убывающей луны. — Просто хочу поговорить, только тихо. Хорошо?
Он кивнул. Все равно не пошевелиться, а заколдовать незваную гостью, кем бы она ни была, без палочки не смог бы и сам Дамблдор.
— Тогда отпустите.
Женщина на мгновение демонстративно вскинула руки над головой и присела на краешек кровати. Похоже, опасности она и вправду не представляла. Или хотела усыпить внимание, дать расслабиться, чтобы без лишних проблем переманить на свою сторону. Чушь. Кому он нужен, да еще сейчас? Тогда выведать… что? Что такого может знать двенадцатилетний мальчишка?
Волосы встали дыбом, тело словно оцепенело от ужаса.
Она ведь не сказала, что хочет поговорить именно с ним, Гарри. А Крис может знать многое, очень многое, если даже не слишком многое. Недаром же он не горит желанием заявлять о своем возвращении в волшебный мир.
Тонкий серп луны окончательно затянули рваные перистые облака, и разглядеть женщину стало еще труднее. Гарри мог видеть лишь поблескивание очков в массивной оправе, украшенной драгоценными камнями, и многочисленных заколок. Крис, оглядев украшения, заявил, что это все «бижутерия, стеклянная фигня, но фигня дорогая». Наложенные на постель заклинания оказались всего лишь заглушающими чарами. Никакой враждебности гостья не проявляла.
— Здравствуй, Гарри. Прости, что не смогла прийти днем и разбудила тебя, но иначе просто не получилось.
— Почему не получилось? — Гарри взбил подушку и прислонился к спинке кровати, прижав колени к груди. Не самая удачная поза, но атаковать их, видимо, никто не собирался.
Она замялась, попыталась оправдаться:
— Видишь ли, есть люди, которые не хотели бы нашей с тобой встречи. Но пойми, она с самого начала была неизбежна.
Гарри заметно расслабился. Кем бы эта женщина ни была, она пришла к нему. К нему, а не к Крису. Но что за люди пытались не допустить их встречи и почему? Что-то подсказывало, что пришедшая не захочет прямо ответить на вопрос. Ладно, это можно выяснить и по-другому.
— Давайте сначала познакомимся. Меня, как вы уже знаете, зовут Гарри Поттер, — он протянул руку. — Осторожней, пожалуйста, не поцарапайтесь.
И тут же почувствовал, что предупреждать надо было его самого. Толстые пальцы, ответившие на его рукопожатие, заканчивались двухдюймовыми ногтями. Гарри даже немного позавидовал, куда ему с такими тягаться. И явно столь же острые, сколь и его собственные.
— Рита Скитер, корреспондент «Ежедневного Пророка». Очень приятно познакомиться с вами, мистер Поттер.
«Хорош же я стал, — горько прошептал Крис. — Жалкую репортеришку к самой постели подпустил».
Гарри растерялся и не нашел, что ему ответить. Промямлил что-то невразумительно-утешающее о том, что за десять лет в чужом теле кто угодно потерял бы форму. Друг окончательно расстроился, но все же не ушел, не оставил подопечного наедине со Скитер. У Гарри мелькнула мысль, что лучше бы Крис помог ему в битве с Квирреллом, чем в разговоре с безобидной журналисткой.
Безобидной ли? Как-то же она сюда попала, минуя защиту Хогвартса и запреты Дамблдора. Гарри был почти уверен, что их встречи не желал именно директор, хоть и не совсем понимал его опасений. Да и пробраться не куда-нибудь, а в лазарет, святая святых мадам Помфри, это надо уметь. Медиковедьма слышала каждый шорох на вверенной ей территории и появлялась, как только очередной пострадавший приходил в сознание, что указывало на сложную систему заклинаний.
— Мне тоже очень приятно, мисс… миссис?.. Скитер.
— Мисс, Гарри. Можно мне называть тебя Гарри?
— Конечно, — если она так хочет получить его расположение, пусть думает, что оно у нее уже есть.
— Вот и славно. Ты тоже зови меня Ритой. Договорились?
Глаза немного привыкли к темноте, и стало ясно, что журналистка улыбается. Широко, но не слишком искренне. У Гарри получилось куда лучше.
— Ты позволишь задать тебе несколько вопросов? Видишь ли, читателям будет интересна твоя судьба, — преувеличенно-ласково промурлыкала она.
— Конечно, я с радостью отвечу на все ваши вопросы. Но не думаю, что могу поведать что-то по-настоящему увлекательное. Я ведь самый обычный ребенок.
Самая обычная шизофрения самого обычного ребенка тихо захихикала.
— Ну что ты, Гарри, — возликовала Скитер, торопливо открывая маленькую сумочку и расправляя пергамент. — Не возражаешь против Прытко Пишущего Пера? Здесь слишком темно для обычных.
«Это что такое?»
«Незаменимая вещь на нудных лекциях, кои ты сейчас будешь ей читать».
— Не возражаю. О чем вы хотели меня спросить, Рита?
— Как ты здесь оказался, Гарри? Что произошло, и кто в этом виноват?
Мальчик чуть заметно поморщился. Стоит ли такое рассказывать? Исходившее от Скитер возбуждение и жадное нетерпение захлестывало его волнами, от Криса веяло не слишком дружелюбным спокойствием и легкой заинтересованностью. После второй неудачной попытки установить барьер между чужими эмоциями и собственной личностью Гарри понял, что придется терпеть. Похоже, он связался не просто с профессионалом, а с настоящей фанатичкой своего дела. Такими достаточно легко управлять, но вот защищаться от их влияния…
— Это просто несчастный случай, ничего особенного. Я сам виноват. Мне больше нечего сказать.
Но Прытко Пишущее Перо заметалось по разложенному на одеяле пергаменту, будто Гарри надиктовал целую эпопею о восстании Ульфрика Алого и подробного описания последовавшего за ним праздничного пира. Гарри заинтригованно следил за его резкими, размашистыми движениями, а затем внезапно схватил почти полностью исписанный лист. Перо оставило кляксу на одеяле, конвульсивно дернулось пару раз и опустилось на кровать. Скитер попыталась вернуть набросок будущей статьи, но Крис, до того не сделавший ни единого движения, ловко выхватил его из толстых пальцев журналистки и спрятал за спину.
— Это ведь статья обо мне, почему бы мне первому ее не прочитать? — укоризненно произнес Гарри.
— Гарри… Видишь ли… — замялась репортер, пытаясь тщательней подобрать слова.
Но мальчик ее уже не слушал. Крис зажег тусклый огонек на кончике палочки и поднес ее к пергаменту. Прочитать удалось только некоторые строчки, но лучше уж так, чем объяснять заметившей свет мадам Помфри, что происходит и кем ему приходится сидящая рядом женщина.
… бедный ребенок, опутанный сетями исцеляющих чар, настолько изранен, что едва может двигаться… он полностью потерял человеческий вид в результате действий пробравшейся в Хогвартс группы оборотней… его изнуренное лицо выражает нестерпимую муку, а голос дрожит, но мистер Поттер храбро рассказывает о нападении…
Больше ничего прочесть не удалось: Крис взъярился и направил на Скитер палочку, которую Гарри чудом удалось ухватить. Перетягивание артефакта, к удовольствию журналистки, получившей свое творение обратно, и вновь рьяно заработавшего пера, длилось с полминуты.
«А ну пусти, я сейчас покажу какой я «бедный и изнуренный и как не могу двигаться!» — сердито требовал Крис.
«Тихо ты! Отдай палочку, она же смотрит!»
«Вот еще, это моя палочка! Сам отдай!» — возмущался он.
В конце концов, дело закончилось ничьей: Крис получил артефакт в свое безраздельное пользование, но Гарри сумел прижать левую руку к кровати и замотать одеялом.
— Гарри? — осторожно поинтересовалась репортер. — С тобой все в порядке?
— В полном, — попытка, не отдышавшись, выдавить из себя безмятежную улыбку с самого начала была обречена на провал. — Знаете, я и вправду самый обычный ребенок…
Скитер с подозрением наблюдала за тем, как Крис выворачивается из-под одеяла, а Гарри успокаивающе поглаживает руку. Затем как бы невзначай отсела подальше и потянулась к сумочке. Поверить в то, что Гарри самый обычный школьник, а не пациент отделения для буйнопомешаных было сложновато.
«Сейчас она достанет палочку, и…»
«И вот тогда-то я ее и прибью!» — обрадовался волшебник.
Гарри, почувствовав, что может оказаться между двух огней, попытался упокоить хотя бы кого-нибудь.
— Знаете, Рита, моя жизнь невероятно скучна, — доверительно произнес он.
Оба мага мгновенно замерли. Теперь от их эмоций, почти одинаковых в неверии и сомнении, стало еще сложнее абстрагироваться.
«Э-э-э… Малыш, ты, кажется, волосы тоже вчера приглаживал. Проверь, там мозги не вытекли?»
— Что ты имеешь в виду? — прошептала сбитая с толку Скитер.
— Я рад, что встретился с настоящим профессионалом. Моя жизнь слишком скучна и обыденна, — повторил Гарри. — Читателей не интересует настоящий я, они хотят кого-нибудь более… более яркого, что ли? Я все прекрасно понимаю.
— То есть ты не возражаешь, чтобы эта статья завтра появилась в газете? — журналистка была шокирована.
— Я не возражаю против того, чтобы вы напечатали свою статью. И я не собираюсь ее опровергать, — подтвердил он. — А еще если у вас когда-нибудь не найдется подходящей темы, пишите обо мне. Пишите, что хотите, у вас полная свобода действий. И вам польза, и мне будет что почитать.
Крис выпутался и задумчиво ощупал голову на предмет ее целостности, превратив и без того лохматую шевелюру в нечто невообразимое и срезав несколько прядей.
Скитер с опасением кивнула, не сводя с мальчика глаз, и наощупь убрала в сумочку свернутый пергамент. Попрощалась и зачем-то попросила «быть хорошим мальчиком и закрыть глаза». Гарри с готовностью послушался, следя за ней сквозь опущенные ресницы. В больничном крыле было темно, луна то исчезала, то появлялась среди рваных облаков, так что вряд ли она заметила бы маленькую хитрость. Но Скитер оказалась умнее. Она внимательно всмотрелась в лицо второкурсника и резко взмахнула рукой в дюйме от его носа. Гарри стоило невероятных усилий не вздрогнуть и не податься назад. Удовлетворившись проверкой, волшебница сняла заглушающие чары и еще раз осмотрелась. От остальных ширм не исходило ни единого звука, Рон и Невилл крепко спали.
От того, что произошло потом, Гарри все же едва не ахнул, выдавая себя. Скитер… исчезла. Просто исчезла, мгновенно и бесшумно, словно вовсе не являлась в лазарет, а привиделась ему во сне. И только уловив еле слышное жужжание и увидев мелькнувшую на фоне приоткрытого окна черную точку, он понял, в чем дело.
