— А... — хотел было поинтересоваться князь, но в ответ на жесткий взгляд "пасынка френома" осекся. До дворца доехали молча.
Со жрецами Рус закончил быстро. Им лично Пиренгул пообещал выделить пустующий эолгульский храм Эребуса под переустройство на культ Френома. Уверил, что выделит столько работников, сколько потребуется. "Пасынку" их бога осталось только посоветовать:
— Приглядывайтесь к шаманам, братья. Они все непосвященные и некоторые могут принять посвящение Френому. По крайней мере, Он со своими Духами им ближе, чем другие боги без оных. Ну и вообще, делайте добрые дела и люди к вам потянутся.
— Да! — обернулся уже практически в дверях их дворцового покоя.
Два жреца согласились жить исключительно вместе. Поразил их дворец своей броской красотой и сложным внутренним устройством. Не то, что заробели оставаться по одному — все-таки этруски, о страхе и речи не могло быть, а как-то... неуютно.
— В Тире, к сожаленью, еще остались рабы. Князь не может своим указом в одночасье отменить рабство. Традиция, бунт и все такое. Но я попрошу, чтобы территорию нашего храма он объявил "без выдачи". Так он поступил с пятном. Так что вам, братья, надо жить при храме уже с завтрашнего дня, с начала перестройки.
— Мы так и хотели, брат Рус, — ответил пожилой и старший по должности жрец, — но князь уговорил. Сказал, ты все равно с ним сюда явишься.
— Хм. Он угадал. Явился, помолились, обсудили и хватит, братья. Нам дворцов заманчивые своды не заменят никогда свободы!* Я загляну к князю и иду в Кагантополь. А вы отправляйтесь в бывший храм Эребуса.
Рус вышел не в самом городке, а недалеко от его главных врат, в степи. И сразу, как незабвенный Остап Бендер, "попал под лошадь". В геянских условиях стоит уточнить: под борков. Они тащили крытую тентом повозку — фургон. Или кибитку — не поймешь. В видах кочевых телег не разберешься.
"Вот черт, в городе не хотел выпрыгивать из-за столпотворения и здесь попал под раздачу! — подосадовал он и пораженно оглядел степь, — ёшкин кот! Да тут орда собралась!".
Меж тем с облучков соскочил хозяин и набросился с руганью:
— Ты куда лезешь, отрыжка Предков! Зашибить мог ненароком... — его пар стравливался по мере разглядывания незнакомца, который стоял, скрестив на груди руки, и задумчиво смотрел на огромное кочевье. Застывшие перед ним борки, мало-помалу пятились назад, невольно двигая и фургон. — Да ты кто такой! — все же смог выдавить пожилой тиренец, больше всего пораженный поведением его смелых и наглых быков.
Перед ним стоял тридцатилетний воин, одетый в тирскую походную одежду, которую покрывала добротная этрусская кольчуга без нагрудных пластин. На голове удобно сидел червленый железный шлем с откинутыми щеками и переносьем. Шею и подбородок закрывала кольчужная бармица. Из-под небольшого козырька на хозяина повозки глядели серые этрусские глаза. И вообще, лицом незнакомец сильно походил на типичного этруска. Но вот рост... он пол локтя не дотягивал до самого низкого из их воинов. И оружие, парными мечи, больше подходили редким "любителям" из просвещенных стран, чем варварам-этрускам...
— Этрусский князь Рус Четвертый из рода Нодаш, — ответил неизвестный на чистом тирском языке, чем еще больше запутал кочевника, — а ты кто будешь, уважаемый?
— Балтагул я... из рода Турнидов... — растерянно ответил пожилой.
— В поход, вижу, собираешься. Всей семьей?
— Нет, старший сын остается... я уже из возраста вышел, а то бы сам... князь самых умелых воинов оставляет... — тут до него дошло: а чего это он отчитывается? — а почему, уважаемый, я тебе отвечать должен? — его голос окреп, осанка выпрямилась.
— Не должен. Захотел — ответил, нет — не отвечал бы. Ну ладно, я пошел. Да не забудут тебя Предки! — с этими словами повернулся и зашагал в сторону недалеких городских стен.
— И тебя! — по привычке выкрикнул Болтагул и подумал: "Вот гули** проклятые, это же этруск! Они Предков не чтят, Френом у них... а откуда он взялся?..".
Руса встретили восторженно. Даже более чем. Позабыв о дисциплине, из казарм, устроенных в бывших орденских общежитиях, из походных шатров, поставленных на центральной площади, выбегали все новые и новые этруски. "Пасынок" давно лежал на руках рослых воинов и плыл над их головами, приближаясь к самому большому шатру — штабу корпуса.
Гвалт стоял неимоверный. Лейтмотив общего радостного гомона можно было бы описать одной фразой: "Френом нас не забыл — его сын явился!", — в контексте потери терпения. Устали деятельные воины ждать. Приплыли "на край света", а зачем? Воевать-то не с кем.
Рус чувствовал настроение богатырей, поэтому на пороге шатра командующего обернулся и двинул речь:
— Доблестные этруски! — шум над толпой притих, — я ценю ваше терпение. Вы прибыли по моему зову, прибыли сражаться, а оказалось — опоздали. Понимаю вашу досаду. Но скоро часть из вас отправится в пятно, а там есть, как проявить свою доблесть! Часть останется здесь для охраны Тира — княжества моей жены. Варвары из кичливых "просвещенных" земель пойдут по дороге от Далора до пятна всего и тридцати милях от этого городка. От них можно ожидать всё, что угодно. Кто служил в тех странах, тот знает их коварство. Будьте бдительны! Не посрамите Этрусию! А тем, кто будет отдыхать после дежурства, — продолжил, добавив в голос заговорщическую откровенность, — ничто не помешает заглянуть в пятно... вы поняли меня? — И сразу перешел на серьезный тон. — Только я не потерплю ваших пустых потерь и тем более не потерплю справедливых жалоб на вас от воинов из других стран. Понятно?! И запомните: тиренцы — наши союзники. Ясно?! Не слышу? — и только через долгие полстатера, после нарастающего гула, в котором угадывались споры воинов друг с другом, раздался четкий ответ, прозвучавший слитно, как по команде:
— Ясно!!! Да здравствует Рус — сын Френома! Р-р-а-а!.. — под этот шум Рус зашел в штабной шатер, где его с нетерпением ждали. А с улицы доносились команды полусотников-десятников:
— Разойтись, аргостовы дети!.. Вторая полусотня... — дальнейшее уже не слушал, а обнимался с Леоном.
Если бы "пасынок Френома" присутствовал на давнем совещании Пиренгула с сыновьями, то удивился бы схожести собственной импровизации с коварными замыслами недалекого Танагула. Правда, тот предлагал действовать открыто, а "Четвертичный царь" исподтишка.
— Князь Листвян, — представился ему командующий — воин неопределенного возраста с обветренным и словно вырубленным из камня лицом, которое украшали множество шрамов.
Вслед за ним назвали себя командиры полков, начальники штабов, сотники и четверо жрецов. Последним подошел Домлар:
— А я простой десятник, Рус, но мне позволили, как твоему бывшему телохранителю, — сказал чуточку скромно и чуточку задумчиво. Впрочем, так он говорил всегда.
— Домлар! — воскликнул бывший принц и обнял старого знакомого. Он не отстранился, но и особого восторга не проявил. Рус и не ожидал. Успел выучить философский характер образованного князя — выпускника Академии. Он всегда был себе на уме.
— Первым делом, князь, — Листвян обратился к "Четвертичному царю", после представления всех присутствующих, — объясни мне о твоей речи. Она что означает?
— Ровно то, что я сказал. В свободное от дежурств время, когда воинам становится скучно, а пятно рядом... Я не разрешил трогать чужие войска, но и не запретил. Договор заканчивается на границе пятна. Ты лучше меня знаешь характер воинов, они любят драться...
— Значит действовать скрытно, мелкими группами и не оставлять свидетелей, — спокойно подытожил Листвян. Ни один мускул на его лице не дрогнул.
— Не трогать мирных переселенцев, — добавил Рус, — и не забывать жреца для быстрой связи. Нет, князь, всё это ни в коем случае не приказ! Это так, абстрактные рассуждения о сохранении дисциплины... в специфическом войске.
— Я понял, князь, — Листвян кивнул, как мечом рубанул, — приглашаю за стол, — коротко показал рукой на изобилие еды и питья.
— А эти рассуждения, брат, — подал голос Старший жрец корпуса, — слышали все, кому не лень. Их не скрыть.
— Во-первых, здесь никто не понимает по-этрусски; во-вторых... Листвян! Немедленно объяви всем воинам мою речь секретной! Разболтают еще... — и неодобрительно посмотрел на Леона.
Это ему он обязан бурной встречей. Сказал всего два слова: "Скоро буду, примерно через четверть", а он не сдержался и поделился с остальными. Друг виновато пожал плечами. Мол, кто бы знал!
А тем временем командующий незаметным жестом подозвал адъютанта, выросшему как из-под земли, и шепнул ему пару слов.
Кстати, после известного разговора с Отигом, Рус при первой же встрече с Фридлантом не постеснялся и спросил у него о методах связи среди Призывающих. Тот ответил:
— Раньше как все использовали "общий астрал", а теперь остались "Вестники". Это особые Духи, их культивируют только жрецы. Не хотят они жить у воинов и воины не любят с ними возиться. Слишком капризные. Тебе отец разве...
— Воин должен... — намекнул на нежелание Френома помогать и объяснять.
— Всё правильно, — согласился Верховный, — а "Вестники" летят от жреца к жрецу и передают послание. Только расстояние преодолевают маленькие, не больше сотни миль.
Кагантополь стоял в тридцать милях от границы пятна. Так что можно предупредить, если что.
Рус был сыт, но за стол, конечно же, сел. Выпил огневички, закусил и больше поддерживал разговор, чем ел.
"Зря переживал, — думал он во время ничего не значащей беседы, — сильно друг с другом не ссорятся. А месяц вообще на одних судах плыли и я специально велел садить их вперемежку для знакомства. И ничего, до кровопролития не дошло, слава богу... привыкают грусситы к гросситам, все правильно я поступаю...", — рассуждал не столько "логически", сколько почувствовав "дух" корпуса.
Не совсем еще единый, но из общей массы приязней-неприязней партийные обиды особо не выпячивались. Зато ощущалось недовольство от вынужденного безделья, росло напряжение, готовое вылиться неизвестно во что. Ну не могли воины-этруски не воевать! А тут еще и "личные бои" запрещены, как в настоящем боевом походе.
"Черт, а дальше-то что с ними делать? Пока ладно. Разбираются с остатками кочевников, укрепляют власть в сильно разросшейся стране... в Этрусии войнушки на несколько лет хватит... Жаль, не всем. Да хоть в пятна пусть идут! С Гелькой поговорю...", — с этими мыслями закончился "торжественный обед".
Через полторы четверти состоится "рабочее" заседание штаба, а пока Рус удалился с Леоном и Домларом, который "нащупал" расслоение для "тропы". Дело застопорилось на структуре: "старая" Звездная тропа из Силы Френома не желала работать. Хвала богам, у Леона все шло хорошо — вот-вот выучит.
— У нас структурами занимаются в основном жрецы, — задумчиво произнес Домлар, — но в этом случае разобраться не могут. Понятно, что в расслоении нет Звезд, а значит "тропу" просто не из чего строить. Вариант "песковорота", а точнее сыплющийся в трубу песок, какой используют Хранящие, мне не подходит. Я не могу представить, что может падать в неведомую даль. Вращаясь или нет — неважно Песок, вода, огонь, воздух — не получается. Передо мной возник целый философский вопрос: что представляет собой Сила Френома? К какой Стихии, которую может вообразить маг, её можно отнести? — при этом монологе он смотрел не на Руса, а куда-то вглубь себя.
"Философ! — невольно восхитился "пасынок" и добавил, — чертов...", — Домлар меж тем продолжал:
— Современные жрецы уже лет сто, если не больше, не придумывают новых структур. И ранее не было необходимости размышлять на тему Стихии. Сила — есть Сила. К ней прикладывается Воля, воображается переходный и конечный результат — и готово. Сами жрецы не любят об этом говорить, но большинство структур попросту заимствованы от иных Богов. Та же Звездная Тропа, "невоспламеняемость" и многое другое. Возможно, именно за этим и отправил Френом наших предков основывать ордена в других землях...
— Да, — вставил свое мнение Леон, — вон как Русчика. Разрешил посвятить Гее и тот создает структуры на Её Силе.
— Это и подтолкнуло меня переосмыслить древнюю историю распространения архейства... — согласился Домлар.
— Стой, Домлар, ты меня запутал, — Рус остановил рассуждения этруска, который, казалось, и не думал закругляться, — то говоришь "заимствованные", то ищешь соответствие Стихии. Брось. Прими как данность, что Сила Френома может стать любой. Посмотри на Духов! Они и есть Стихии и их тысячи! Нет необходимости привязываться к одной...
— Но воображение, Рус! — перебил его "философ", — Надо держать в голове точное представление о процессе, а как это делать, не зная свойств собственной Силы?
— Идем, — решительно сказал Рус, вставая.
— Куда? — удивленно спросил Домлар и увидел "зыбучую яму".
Они сходили на Плато Шаманов и быстро, пока не подлетели "защитники", вернулись обратно.
— Понял, что представлять? Сила сама подстроится, вот увидишь...
— Но я пробовал...
— Ну-ка, покажи мне структуру Звездной тропы, какую ты знаешь. Старую, — перебил его Рус.
Домлар быстро создал структуру и вытолкнул в реальность, не наполняя Силой. Рус внимательно присмотрелся.
"Хрен знает. По-моему, я вижу кусочек Слова Эребуса. Бледненький такой кусочек... похоже жрецы, хитрованы, нисколько не меняли структуру, оставили как у Ищущих... прав я, Сила подстроилась... точнее "вытянулась" из соответствующего..."
"Духа Слияния с Тьмой, — раздался в голове голос этого Духа, — Сила Френома — наша Сила...", — и замолчал, как бы говоря: "Я всё сказал!".
"Или наоборот, — подумал Рус, — но это неважно..."
— Разрушай, — сказал уже вслух, — смотри внимательно, буду создавать прямо в реальном пространстве. Представляю именно "песковорот" — падение песка по длинной трубе, а вы, — к Домлару присоединился Леон, — краем сознания думайте еще и о "песчаном лабиринте". Обрати внимание, философ, сейчас я использую Силу Френома, а не Геи, — перед "пасынком" возникали нити, которые скручивались в узлы и перетяжки, создавая схематический рисунок "воронки".
Построив структуру, поместил её в нужное расслоение, подставил координаты неподалеку от города (те самые, где столкнулся с повозкой) и снова вытолкнул в реальность, одновременно заполняя Силой Френома.
Хвала богам, "выпрыгнули" на пустое место. На них, конечно, обратили внимание — вокруг горели костры, стояли юрты, паслись борки, но троица быстро "ушла" обратно.
— Этруски, — неодобрительно проворчала пожилая женщина, что-то мешавшая в казане, — нет на них Предков...
— Всё ясно? — спросил Рус. Увидел неуверенные кивки товарищей и закончил, — тренируйтесь, а я отдохну перед совещанием.
Леон, привыкший к "причудам" друга, воспринял произошедшее совершенно спокойно. Он только уточнил: "Ты же мне говорил, что "яму" надо создавать обязательно в расслоении, а сам поступил наоборот...", на что услышал: "Если ты сможешь готовую структуру переместить в расслоение, то пожалуйста, поступай как я. Попробуешь — убедишься, как это непросто". Зато образованный Домлар поразился. Строить структуру вне астрального транса — нонсенс! Но философ рассудил по-философски: "Френом знал, кого брать в сыновья...".
