Бровастый детина, скалясь, помахивал цепью с металлическим брусом, висевшим на ней.
Его напарник, потирая рассеченную губу не сводил с Антуана холодного взгляда, от которого у короля что-то сжалось внутри. Он понял, что этот будет бить наверняка.
Какое-то шестое чувство заставило его резко обернуться.
Он едва успел уклониться от удара дубинки, просвистевшей над его головой. Третий грабитель, невысокий парнишка, ровесник Антуана, глядел на него расширившимися от ужаса глазами.
-Ва... Ваше ве... величество... — начал он, заикаясь, опуская дубинку.
Руку Антуина прожгла раскаленная боль, клинок вылетел из неё и, звеня, покатился по камням мостовой.
Бандит с кистенем занес руку для очередного удара и замер, услышав слова напарника.
-Король?! — проговорил он ошарашенно. Третий участник, с рассеченной губой держал в руке наизготовку нож, но он не успел ничего сказать, или сделать, потому что, издав булькающий звук, рухнул на землю, как подкошенный. Рукоятка метательного ножа торчала из его шеи у самого основания затылка.
Бровастый детина в ужасе глянув на распростертое тело попятился, повернулся и вздрогнул, неожиданно наткнувшись на кинжал в руке человека, появившегося словно из ниоткуда.
Единственный оставшийся в живых, самый юный грабитель, потеряв голову, понесся прочь по переулку, его худые лопатки мелькали с невероятной быстротой. Однако, не добежав пары метров до поворота, он вдруг споткнулся и растянулся на земле. Невысокая фигурка, вынырнувшая из тени дома, на мгновение склонилась над ним, паренек дернулся и затих.
-Добрый вечер, ваше величество, — высокий человек с длинными каштановыми волосами, убранными в хвост и рыжеватой бородкой склонился перед королём в подчеркнуто изящном поклоне.
-Шоу! — Антуан покачал головой, -Как ты здесь оказался?
Человек пожал плечами, едва заметно усмехаясь, -Это моя работа, ваше величество.
-Следить за своим монархом?
-Оберегать его жизнь, ваше величество, — снова поклонился человек, -Ваш отец завещал мне это, а я обещал ему.
-Как ты узнал? — устало спросил Антуан, -Хотя, вопрос, наверное, риторический.
Начальник службы безопасности лишь снова пожал плечами, как бы подтверждая сказанное королём.
-Вы сильно рискуете, мой король, подвергая себя и свой народ неоправданному риску, такими вылазками без надлежащей охраны, — сказал он вслух.
Антуан вздохнул. -Я только и слышу вокруг: "Ваше величество, вы не должны... Ваше величество, вам не следует..." Ваше величество -то, ваше величество — сё...
Шоу улыбнулся уголками губ. -Быть монархом — нелегкое бремя, — заметил он осторожно.
-Именно так, Матиас, — король перевёл взгляд на трупы, лежащие у их ног, -И, всё-таки, я рад, что ты оказался рядом в эту минуту. Вот только... — он посмотрел в сторону переулка, где лежало тело третьего участника нападения, -Не стоило убивать этого несчастного. Благодаря его замешательству я остался в живых. Он был не опасен!
Матиас равнодушно глянул на неподвижно замершего грабителя.
-Ему следовало аккуратней выбирать себе компанию, — заметил он, -Кроме того, если бы мы дали ему уйти, через несколько минут весь город знал бы, что вы здесь, и тогда даже мне было бы затруднительно обеспечить вам надлежащую охрану. Впрочем, нам нужно торопиться.
-А... как же трупы? — понизив голос, спросил Антуан, -Их нужно предать погребению — хоть они и вели разбойную жизнь, пути Света неисповедимы...
Шоу небрежно махнул рукой. -О них позаботятся, ваше величество. Идёмте. Уже темнеет.
Конь Антуана, ускакавший в момент его падения, поджидал его в нескольких шагах, ведомый под уздцы еще одним человеком в плаще. Животное раздувало ноздри и фыркало, встревоженное запахом крови.
-Я поведу, — сказал Шоу, беря в руки поводья, — Тут есть короткая дорога в Замок.
-Нет, Матиас, — Антуан покачал головой, -Я не собираюсь возвращаться в Замок, по крайней мере, сейчас. У меня еще есть дела в городе.
Шоу вздохнул. -Ваше величество, вы сами видели, что происходит сейчас на улицах. А, учитывая обстановку, в ближайшем будущем станет еще опасней.
-Я знаю, Матиас. И всё же, я должен исполнить еще одно дело.
Шоу хотел было сказать что-то еще, но, встретившись глазами с королём, вздохнул еще раз и склонил голову. -Могу я хотя бы проводить вас, ваше величество? — поинтересовался он.
-Тут недалеко. Впрочем, можешь сопроводить меня до соборной площади.
Какое-то время они двигались молча, король — верхом, его спутник — рядом, пеший.
-Вы помните наш разговор, ваше величество? — нарушил молчание Шоу.
-Да, -Антуан помедлил, -Я всё взвесил и принял решение, Матиас.
-Надеюсь, вы сделаете верный выбор, ваше величество.
-Я надеюсь на это, Матиас.
Белокаменная громада собора возвышалась перед ними, устремляясь к небесам шпилями тонких вычурных башен.
-Дальше я сам, -мягко сказал Антуан, слезая с коня и передавая поводья Шоу, -Пожалуйста, позаботьтесь о Росинате.
Шоу молча поклонился.
Король завернулся в плащ и проследовал по освященной фонарями аллее в сторону Собора.
Шоу задумчиво глядел ему вслед, теребя пальцами бородку. Вынырнувшая из темноты маленькая фигурка замерла в шаге от него.
-Что слышно, Рензик? — не оборачиваясь спросил Шоу.
-Брат Склиф арестован! — ответил гоблин, усмехаясь, поигрывая ножом в руке.
По лицу начальника королевской службы безопасности промелькнула удовлетворенная улыбка.
Глава 18. Проклятье воргенов.
Его Высокопреосвященство, архиепископ Буреградский Бенедикт, сосредоточенно перебирал в руках чётки, стоя перед аналоем с лежащей на нём раскрытой книгой.
Губы его беззвучно шевелились, глаза были полуприкрыты бледными морщинистыми веками.
Пламя свечи, освещавшей страницы, мелко подрагивало, бросая причудливые тени на стеллажи с рукописями и манускриптами, окружавшие комнату. Кроме них, да узковатой кровати у стены, в келье не было более никаких предметов мебели. Небольшой коврик на полу был единственным элементом комфорта.
Осторожный стук в дверь прервал молитвенное уединение архиепископа.
-Благословите, Владыка! — донеслось до него.
-Свет да осенит вас! — отозвался он, поворачиваясь к двери.
На пороге возник склонившийся в поклоне секретарь, за которым виднелась еще одна фигура, закутавшаяся в плащ.
Архиепископ поднял руки в благословляющем жесте, и кивком головы отпустил секретаря.
Когда дверь за ним закрылась, Бенедикт почтительно склонил голову.
-Ваше Величество...
-Отец Бенедикт! — Антуан сбросил капюшон и взволнованно смотрел на владыку, -Благословите!
Он приблизился к старику и опустился на колени перед ним.
-Свет Наару да пребудет с вами, Ваше Величество, — промолвил архиепископ, касаясь головы монарха бледной старческой дланью со сложенными в благословляющий знак пальцами, -Вы хотели поговорить со мною?
Глубоко посаженные тёмные глаза архиепископа под матово-восковым лбом светились живостью и испытующе всматривались в юное лицо короля.
-Да, владыка... Я хотел исповедаться.
Архиепископ сдержанно кивнул. -Прошу вас, Ваше Величество, -он опустился на кровать, присев на самый её край, держа спину ровной и прямой, снял с гвоздя, вбитого в стену, полоску ткани, расшитую загадочными символами и украшенную камнями и перекинул её через плечи, опустив концы на грудь.
Антуан приблизился к архиепископу, но проигнорировал его жест, приглашающий занять место рядом, и снова опустился на колени на коврик. Он не сводил со священника лихорадочного взгляда, казалось, что его пожирает изнутри некая идея, не дававшая ему покоя.
Бенедикт, сложив тонкие длинные пальцы молча ждал, с бесстрастным выражением лица.
-Ваше высокопреосвященство... — Антуан говорил быстро и сбивчиво, -Я... Мне... Я не могу больше нести это бремя ответственности за моих подданных, возложенное на меня!
Он закусил губу и тут же начал снова, словно опасаясь, что архиепископ перебьёт его, или станет ему возражать.
-Мой отец был настоящим правителем, достойным и мудрым, память о нём останется в веках. А я... Я не такой, как он! Я пытался быть его достойным подражателем, но вместо этого всё испортил и запутался сам. Мои реформы не нашли понимания даже у моих самых близких доверенных советников, а все мои усилия по улучшению жизни народа обернулись против меня. Всё, о чём я мечтал, оказалось на деле несбыточными иллюзиями, а моё представление об идеальном устройстве государства — безумной утопией. Мой город стоит на грани экономического краха, мой народ ропщет и протестует и уже готов восстать против меня. Моё дальнейшее пребывание у власти только усугубит ситуацию и доведёт королевство до гибели...
Архиепископ пошевелился и странно глянул на монарха.
-Ваше Величество, -тихо произнёс он, -От ошибок никто не застрахован. Даже величайшим монархам не дано было избежать их. Вы еще юны, и находитесь в самом начале своего пути. Не ошибается вовсе только тот, кто не делает ничего.
-Всё это так, отец, но я не чувствую, что это — мой путь! — выдохнул Антуан, приблизив раскрасневшееся лицо к архиепископу, -Ведь вам известно, что я всегда отдавал предпочтение изучению духовных наук и предпочитал знания о вечном искусству политика!
Архиепископ согласно кивнул.
-И это лишь подтверждает, что Вы на верном пути, Ваше Величество и будете мудрым и рассудительным правителем, пекущимся не только о материальном благополучии государства, но и о духовном развитии ваших подданных.
Антуан порывисто вскочил с колен и заметался по келье.
Бенедикт следил за ним, чуть приподняв брови.
-Я отменил смертную казнь! — воскликнул Антуан, -Я был уверен, что это — правильный поступок! А теперь за моей спиной говорят, что именно из-за этого сейчас происходят убийства людей в Западных Землях, благодаря тому, что преступникам удалось избежать заслуженного наказания!
Я пытался внести правки в налоговую систему, чтобы избавить от лишней нагрузки бедняков и заставить платить тех, кто купается в роскоши. Меня возненавидели и те, и другие! Бедняки стали меньше платить в казну и больше — в карманы тех, кого я пытался заставить раскошелиться.
Вы, владыка, с детства внушали мне, что сердца всех рас одинаково открыты Свету, и я старался дать в Буреграде всем равные права и возможности, а в результате межрасовые стычки и конфликты достигли при мне масштаба гражданских войн!
Бенедикт вздохнул. -Нужно время, Ваше Величество, — заметил он, -Ничего не происходит само по себе, и всякому семени нужны условия и сроки для того, чтобы дать всходы.
Антуан остановился напротив него.
-Я был свидетелем сейчас, как мои подданные вынуждены отдавать последние деньги, чтобы купить себе хлеба, -тихо сказал он, -Я не могу больше позволить себе злоупотреблять их верой в меня. У меня больше не осталось времени — я израсходовал тот резерв, который имел.
Архиепископ снова вздохнул. -Вы встревожены, мой король, — сказал он также тихо, -В вашем сердце говорит сейчас горечь и отчаяние, но это лишь кратковременная буря, которая пройдёт, и, возможно, тогда вы сможете разглядеть свой духовный фарватер.
Антуан покачал головой. -Я уже его разглядел, отец Бенедикт, — сказал он, -Я прошу у вас благословения следовать монашескому пути.
Архиепископ вскинул брови. -Ваше величество...
Король упрямо мотнул головой. -Ваше высокопреосвященство! Я долго и тщательно обдумывал своё решение. И мне, и королевству будет от этого лучше. Я хочу начать новую жизнь на далёком материке, обрести там душевное равновесие и покой, укрепляя свой дух и посвящая жизнь тому, что единственно имеет ценность.
-Но как же ваш народ, государство? — Бенедикт развёл руками, подавшись вперёд и буравя короля глазами, -Вы же не можете оставить его на произвол судьбы! Это было бы...
Он осёкся.
Антуан заметил это и горько усмехнулся. -Вот видите, отец, -сказал он, -Вы сейчас почти сами дали мне подлинную характеристику! Однако, вы правы, и, разумеется, я не могу оставить королевство без правителя. Я размышлял об этом и советовался с самыми близкими мне и моему отцу людьми, и принял решение, которое получило их одобрение. Я намерен отречься от престола в пользу своего двоюродного дяди, лорда Хенна.
Архиепископ, казалось, на секунду потерял дар речи.
-Лорда Хенна? — воскликнул он, -Лорда Хенна Седогриффа?
Антуан кивнул. -Да. Из всех возможных вариантов — это наиболее подходящий. Его королевство...
-Сгинуло во время войны!
-Но не по его вине. Возможно, если бы на тот момент силы Альянса действовали более сплоченно, результат противостояния мог бы быть иным.
-История, мой король, не имеет сослагательного наклонения, — проговорил архиепископ, пожимая плечами и проводя рукой по лбу, -И потом, ведь лорд Хенн — ворген!
Антуан поднял подбородок, и Бенедикт машинально отметил его сходство в этот момент с покойным королём. -И что из этого, ваше высокопреосвященство? Разве не вы в своё время учили меня, что воргены — такая же раса, как и любая другая? И даже говорили об этом в своих проповедях с амвона, когда лорд Хенн только планировал присоединиться со своим народом к Альянсу?
-Это другое, мой король, — вздохнул архиепископ, -Одно дело — равноправие фракций в политическом союзе, и другое — выбор правителя для королевства людей.
-Не только правитель королевства людей, но и глава Альянса, — возразил Антуан, -Кто лучше лорда Хенна сможет противостоять Орде? Кто более него знаком с ней на личном опыте?
-Личный опыт, — архиепископ подавил очередной вздох, -Не всегда обогащает душу, Ваше Величество. Иногда он ожесточает её и делает нечувствительной к голосу разума. Я не уверен, что Совет одобрит кандидатуру лорда Хенна, не говоря уже о других правителях Альянса.
Антуан грустно улыбнулся. -Вы ошибаетесь, Ваше Высокопреосвященство, — сказал он, -Совет не будет возражать против Седогриффа.
Архиепископ пристально всмотрелся в лицо юноши. -Мне кажется, вы торопитесь, Антуан, — проговорил он, впервые обратившись к своему собеседнику по имени, -Возможно, следует обсудить это на закрытом совещании...
Но король отрицательно покачал головой.
-Нет, Ваше Высокопреосвященство, — сказал он тихо, но твердо, -Я уже принял решение. Завтра в полдень я объявлю о своём решении Совету и народу, и попрошу вас провести церемонию отречения. Такова моя королевская воля.
С этими словами Антуан снова опустился на колени, почтительно коснулся лбом руки священника и, резко поднявшись, вышел из кельи, на ходу запахиваясь в плащ.
Какое-то время после его ухода Бенедикт сидел неподвижно, размышляя. Глубокие морщины бороздили его лоб. Наконец, поднявшись, он медленно приблизился к стеллажу, на котором среди книг, почти незаметный, находился округлый предмет, покрытый черной тканью.
Печальная улыбка промелькнула на его тонких, почти бескровных губах.
-Он считает себя недостойным своего отца, но даже не подозревает, насколько он похож на него, -прошептал он, освобождая от ткани темно-матовую поверхность блестящего хрустального шара.
