Ну да. Начинаю ей верить, не знаю я совсем своего князя. Побыстрей бы тем врагам навалял да вернулся. Разочек бы оказаться под его волшебными руками, вспомнив о растекшихся по телу волнах. Девушка мечтательно вздохнула и увидев, что находится под цепкими внимательными взглядами остальных, от нахлынувших чувств покраснела.
Убедившись, что зашедший в камеру сторож ничего не сделал нашим девушкам, заодно беззвучно поржав над той скоростью, с которой быстро убрался сторож, тихонько двинулся по стальной лаге обратно к проему. Через который я оказался в этом воздушном канале. Высунув голову, осмотрелся в местами едва освещенный темный коридор. Вроде никого. И изогнувшись в три погибели, принялся вылезать из узкого проема вперед ногами, заодно и удерживая решетку от падения. Приладил ее и как можно тише спрыгнул вниз, помогая себе магией. Поднявшись и выпрямив тело, вслушался в коридор. Вроде никого. Только убедился, что вроде никто не идёт, как почувствовал холодную острую сталь кинжала у кадыка.
Ч-черт! Попался. Так глупо. Сглотнул и тотчас пожалел, почувствовав, как что-то липкое потекло по моей шее.
-Так и знал ведь, стервец. Сынок, как же. Меня не омманешь. Графию ж помню. К девкам своим небось полез. Но-но, не глупи, сиятельство. Нож у мя вострый. Порежешься еще-у уха раздался раздраженный голос охранника. Старшой. Вторая рука похлопала по груди и следом деловито влезла в отворот моего плаща, вытаскивая за ручку из-за пазухи парострел.
-О! И оружье имеется -удовлетворенно заявил мне в ухо старший охранник. В спину ткнулось дуло, похоже, моего же парострела, а кинжал у горла был убран, дав мне возможность взглотнуть: -Пшел давай, сиятельство. Хозяин мой точно будет рад с тобой потрепаться. И не дури мне, шмальну.
И мы, молча, медленно направились по едва освещенному коридору к виднеющемуся выходу, давая возможность обдумать новую ситуацию. Как он заметил меня? Следил небось, гад. Стопудово. И что же теперь делать? Перед Ждановым светиться не хотелось. Да ладно бы он. Если тому нужны были бы деньги, есть шанс, что тот отпустит меня. Вот только второй, приехавший с ним высокородный мятежник меня точно по головке не погладит. Прибьет сразу. Ведь это я у него из-под носа государя тогда умыкнул, сломав ему напрочь все планы переворота и завоевания трона. В театре на премьере ведь что-то тоже затевалось. И сейчас я под носом. А в свете того, что мне довелось здесь увидеть. Не простит. И не отпустит. И девки тут. Вот ведь, ситуевина. Уходить надо.
Хотя что же это я. Перстень капитанский, родовой, пока при мне. От пули парострела должен защитить. Второй найденный у дворца тоже. Похоже враг мой позади кроме моей физиономии больше ничего обо мне не знает. Может на этом сыграть? Так, впереди очередная темень перед поворотом к уборной и выходу. На раз-два-три, вспомнил я, сказанные басовитым голосам, слова своего тренера по самбо. Пробуем, воодушевился я.
Вступаю со света в темень. Сделав очередной шаг, не давая глазам противника привыкнуть к темноте, внезапно ухожу боком влево, убирая со спины предательски уткнувшийся парострел. Раз. Зрительной памятью, представляя в темноте своего противника, отвожу его, вооруженную парострелом, руку, перехватывая ее за запястье сверху надхватом. Два. И добивающим, пяткой ноги в пах, ударом бью по не ожидавшему именно такого нападения мужчине, вдобавок рванув влево его руку. Мужчина замычал от боли, не препятствуя возвращению моего парострела и осел на пол. И тотчас успокоился, разлегшись на полу, едва получил ручкой парострела по виску. Три. Каюсь, бил куда придется.
И теперь, протащил с пару шагов лежащее на полу тело бандита. На свет, желая убедиться в достигнутой цели. Упс, извиняй мужик. Хорошо его приложил , всю голову разбил. Но похоже живой, загнал я вовнутрь миролюбивые мысли. Меня бы ты точно не пожалел. Так, есть небольшой шанс покопаться в памяти.
Поглядев на лежащего без сознания охранничка, чудом меня не раскрывшего, забрал у него и заткнул за поясом брюк под плащом очередной трофейный парострел. После чего, сдвинув лежащее тело в безопасную темноту, коснулся рукой головы мужчины.
Взять полный контроль на сознанием бандита и заставить его мозг передать мне потоки событий последних недель удалось лишь с третьей попытки. Повезло, что лежащий передо мной противник еще не пришел в себя, но проблески мыслительных процессов уже присутствовали. Иначе коснуться мозга лежачего врага и ухватиться за память мужчины мне бы точно не удалось. Правда, новых знаний после прочтения добавилось немного. Старшой, хотя и занимал в иерархии шайки более высокое значение, чем рядовые члены, сильно большими знаниями не обладал. Кадры, в которых была охрана, слежение и контроль за приданными рабочими на подведомственной ему, запретной для остальных служащих, территории под видом охранников метрополитена, я просто пролистывал. Как и кадры с наставлениями и руководством приданными ему, такими же как и он сам, членами шайки. Просто за неимением времени. А вот учения под землей, иначе я не мог это назвать, несказанно заинтересовали.
Думаете, какие? А как вам тренировки на слаженность и взаимодействие команды в сложных условиях вроде устроенных завалов и вооруженного сопротивления противника, ориентирование в метрополитене по имеющимся картам, стрельбы, использование амулетов. И ещё...да-да... минирование и разминирование объектов. Немало интересовали детали. Полевая практика постановки, сокрытия и снятия мин, лекции и схемы устройства подрывных зарядов, читаемые каким-то суховатым мужичком в черном с запоминающимся лицом. Одноглазый, щербатый с множественными оспинами и с частично срубленными фалангами пальцев одной руки, что в прочем не мешало ему ловко управляться с адскими машинками. По виду иностранцем. На них удалось выйти после того, как разглядел то, что лежало в переносимых недавно мною и прочими рабочими к подземоходу ящиках. Началось с вызвавших справедливое сомнение желтоватых прямоугольных брусков с надписью по бокам "Толитъ, Охтинъский заводъ", сильно похожих на виденную мною в кино про горняков взрывчатку. Так оно и оказалось. В других, отличавшихся цветом, ящиках, за которыми следили особо, было... не разобрал, что. Обернутые плотной и великолепно выделанной шелковой тканью небольшие темные стеклянные сосуды с пробковыми крышечками, с вышитыми на ткани катайскими иероглифами и дублированной записью для европейцев на пиньинь. Каково содержимое сосудов, память мужчины подсказать не смогла. С надписью ясности больше не стало, ибо она гласила "Сию Му Сюань".
Знать бы что это? И спросить пока не у кого. Нужен ещё один "язык", вспомнил я словечко из той жизни. Хотя что это я. Пашка! Точняк! Позже вот у него и спрошу, он же с катайцами несколько лет бок о бок жил. Напишу иероглиф, вдруг распознает.
В новых кадрах предстали будни подземного города. Появление у входа в тоннель нескольких гигантских корпусов, которые в обстановке строжайшей секретности были собраны в единое целое обслугой при участии маленького пузатого человечка в пенснэ, метавшегося с проверкой работ по всем закоулкам машины. Первый запуск и перемещение подземохода в новые строящиеся тоннели для ведения строительных работ и, думается, отвода глаз всяким проверяющим комиссиям.
Обратные возвращения на стоянку и технические регламентные работы, проводимые обслугой парового механизма всякий раз по прибытию. И тут без учений не обошлось. В кадрах вскрытых ящиков предстали стандартные армейские парострелы. Видимо, украденных с военных складов или на фронте. Частые практические стрельбы из них в устроенном импровизированном тире в дальнем, укрепленном от обрушения, тоннеле. И даже узкие дула катайских абордажных пушек попались на глаза, в первый раз встреченные мною среди трофеев после первого и памятного мне боя за посольский дирижабль. Ох ты ж, елки зеленые! И тут запасец, чуть не крикнул я вслух, едва пред глазами пронеслись кадры с жезлами из бреарлевской стали. Вкупе со стоящим на путях большим подземоходом и накрытыми брезентом вагонетками, ко всему увиденному в памяти несомненного представителя мятежников отнесся с уважением. Серьёзно готовятся ребятки. Только за что мне все это? Везёт, как утопленнику.
-Увы, Петр Лексеевич! С прискорбием сообщаю, что предпринятые нами действия к настоящему времени каких-либо значимым результатам не привели. -сообщил вновь пришедшему в департамент асессору контрразведчик: -Но люди работают по всем известным нам адресам, будьте уверены. По моей настоятельной просьбе, несмотря на существующие сейчас сложности, оперативным сотрудникам контрразведки и полиции, занятым в поисках, приданы мобили в нужном количестве. Мой начальник было отказать хотел, пришлось поприжать его угрозой его величеству. Да и сведения ваши интересные пригодились. Да не волнуйтесь вы так, асессор. Прочешем столицу плотным бредешком, глядишь, где и попадутся. Уж где-то они должны заявиться.
Асессор лишь вздохнул на жалкую попытку офицера контрразведки успокоить его. Ну-ну. Несколько часов и никаких вестей. Мужчина и сам в молодости по службе несколько раз работал в поле и не понаслышке знал, насколько не благодарна работа филера-оперативника полиции. Поэтому делать нечего, необходимо ждать.
Уфф! Из столичной фартеры старший Бардин, стыдно признаться, сбежал. В делах куда легче, чем в сварах. Дражайшая супруга, самолично прибыв в Новый Петерсборг без младшего сына, устроила мужу шкандаль, едва тот заявился в дом, потребовав без утайки сообщить ей, что стряслось с ее дочерью и где находится старший сын. Узнав последние новости о похищении Варвары, с некоторыми недосказанностями, жена разревелась. Асессор надеялся, что некоторые подробности его половинке уже успела выболтать горничная Евдокия, немного бывшая в курсе событий из-за похищения своей младшей сестры и что обе женщины уже успели обсудить все по-женски, пригасив боль томительного ожидания и неизвестности. Но реакция жены оказалась не такой, какой ее ожидал глава семьи. Женские треволнения в исполнении жены в процессе рассказа новостей последним превратились в истерику, плач и обвинения в развале семьи. Припомнили ему и грешки, которые асессор предпочёл бы забыть.
Что из-за потакания государственной службе и карьере мужа ей пришлось пройти через похороны гроба старшего сына Павла, по счастливой случайности не погибшего в путешествии и вернувшегося в дом совсем недавно. Теперь же похитили дочь Варвару, о местонахождении которой у полиции и специальных служб нет никаких сведений. Да еще и Павел неизвестно где в поисках сестры, увязался с названым братом. Слабое женское сердце не переживет новую трагедию.
-Дорогая, в твоем щекотливом положении нельзя волноваться.
-Это дело рук ваших врагов? -не уступала супруга.
-Милая, ну как ты можешь так обо мне думать? -вытирая пот со лба платочком, с возмущением в голосе отбивался Петр Алексеевич: -Напомню, в тот день, мы были приглашены на вечер у Чиграковых. Уверяю, государева служба и ревизские дела к этому не причастны, я стараюсь не втягивать в дела семью. Милая, поверь, в проводимом расследовании я больше прочих заинтересован.
-А что прикажете думать? Просто уверена в том, муж, что вы многое утаили. Но это не мешает мне думать? Что за недомолвки? Кому была нужна Варвара? Она с недавних пор фрейлина ее высочества, уверена, та не могла дать ее в обиду. Да и в свете она представлена сравнительно недавно. Вряд ли у молодой юной девушки за это время при дворе могли появиться столь влиятельные враги.
-Дорогая, ты права, я не могу тебе многого сообщить. Могу лишь сказать, что похищением занимается контрразведка и полицейский департамент.
-Значит контрразведка -зло вспыхнула она: -Ты лгал мне. Все-таки служба. Так легко прикрыть все тайной! Тайны! Опять эти тайны! Твоя работа рушит нашу семью.
-Ну нет же, дорогая! Ты все не так подумала. -оправдывался асессор.
-Вы опять солгали мне. Ты всегда мне лгал. — беременная женщина, вскинув руки, затряслась: -Всегда, даже тогда, когда пропал Павел.
-О чем ты говоришь, дорогая?
-Петр Алексеевич, думаешь, я не узнаю, кто попечителям гимназии поездку классу в Нихон присоветовал?
-Дорогая, ну прекрати! Тебе доктор запретил-предупреждающе протянул асессор, желая погасить назревающий шкандаль в зародыше.
-Мне сказали знающие люди, что это было твоей затеей, дорогой.
-Да, милая! Прости, в то время я был не в силах тебе признаться. Желая избавить тебя от больших треволнений и сохранить семью. Знай же, совет попечителям устроить награду лучшим выпускникам гимназии тогда показался мне весьма удачным. Николай Аполлоныч Грессер, тогда мой непосредственный начальник и председатель попечительского совета, согласился со мной. Признаю, впоследствии это вылилось в большую ошибку, за которую я не раз долгими днями корил себя. И только господь бог наш пресветлый знает, сколько раз я молил исправить случившуюся с нами несправедливость. И едва мне довелось встретить на улице паренька, как две капли воды похожего на нашего погибшего сына, я увидел в том божественное знамение и знак судьбы. Но с Варварой вновь уверяю тебя, прошу, поверь, в успешном возвращении дочери домой я больше прочих заинтересован. Но большего сказать пока не могу. Это для твоего же блага, дорогая.
По глаза супруги асессора текли струйки слез, которые женщина остервенело вытирала потерявшим белизну от мокроты батистовым платочком.
-Службой ты разбиваешь мне сердце! Ежли до меня только дойдут сведения, что нашу дочь похитили из-за твоих государственных дел. Берегись! Варвару я тебе ни за что не прощу. -жена оставила последнее слово за собой.
-Дорогая, полиция делает все, что возможно -в последний раз, не очень-то твердым голосом заверил жену асессор, перед тем как оставить супругу в расстроенных чувствах: -Прости, повторюсь, нам ничего не остаётся как ждать: -И мальчики, уверен, скоро вернутся. Я верю в провидение.
Вспомнив мельком недавний разговор с супругой, асессор вздохнул еще раз и подойдя к висящей на стене карте столицы заявил контрразведчику:
-И все-таки мы что-то упускаем. Больше чем уверен, они у нас сидят под носом.
-Бартоломью, зачем ты отпустил этого кучера? Ведь до той конспиративной квартиры, что всучила нам эта проклятая диаволом Инквизиция еще не близко.
-Странно, -невпопад отвечал второй первому: — наш амулет поиска показывает, что разыскиваемый артефакт где-то под нами.
-Что? Б-р-р! -судорожно затрясся толстяк: -В моей памяти еще не до конца изгладились впечатления после посещения древних пещер под замком Вольфзег. Помнишь еще их, Барт? А может, ну его сегодня, этот артефакт. Если его нынешний владелец зачем-то полез под землю, не всегда же он там будет верно?
-Точно, артефакт где-то здесь -не обращая внимания на не прекращающуюся словесную болтовню Армандо, пробурчал долговязый.
-Эй-эй, Барт! Ты меня слышишь? Я, между прочим, к тебе, брат адепт, обращаюсь. — видя, как второй напарник выскочил на мощеную камнем дорогу, на которой в данный момент времени не было ни одного паромобиля, и подойдя к чугунной крышке кольца канализации посреди дороги, сунул палец в отверстие. И следом легко выдернул крышку, обнажив узкую кишку с металлической настенной лестницей:
