Поднял и офигел — люк сброса мусора, насмерть заварен!
Жан-Пьер, видя мои квадратные глаза, при выходе из авто, сразу поспешил на помощь.
Раздобыть горелку и ацетилен, оказалось не проблемой.
Проблемой оказалось мое неумение всем этим добром — пользоваться.
Пришлось вновь смотреть младшенькому в глаза, взывая к милосердию.
Понимая, что проще раз показать, чем десять раз — объяснять, парнишка напялил очки и за считанные минуты, очистил люк от наплывов металла.
Заодно и я научился пользоваться, столь необходимым устройством.
Согласно задумке создателей капсулы, весь мусор прессуется и выводится в виде брусочков 100х150х450 мм.
Вот убейте меня, брусочки, что я держал сейчас — отношения к мусору не имели.
Больше всего они походили на... Платину!
Десять брусков, с клеймом в виде пирамиды, с глазом на вершине.
Вытащив платину, засунул руку глубже, проверяя, нет ли чего еще.
Было.
Два десятка миниатюрных, генераторов.
Судя по маркировке — одна из первых серий, платиновых.
Самых дорогих и самых мощных и долгоиграющих.
У нас на базе, два платиновых генератора, держали на своих "плечах", девять уровней, относящихся к производственным.
Мои были поменьше, но...
Жан-Пьер, наблюдал за мной с открытым ртом.
— Зови родителей. — Решил я, пряча сожаление, что полез убирать мусор, предварительно не выгнав "гостей".
Придется, делиться.
Честно разделив найденное на две кучки — поровну — осмотрел капсулу еще раз и запустил очистку.
К приходу Мариссы и Николаса, капсула старательно очистила свое нутро и выдавила из себя, брусок мусора.
Потом — еще два и успокоилась.
Три бруска мусора, это почти девять лет использования, в идеальных условиях, подсчитал я мысленно, Судя по вони, что я почувствовал в первый раз, ее не чистили, не меньше года...
Две кучки добра, моих хозяев, впечатлили.
10 грамм платины, используемые в генераторе, вырабатывались за полных 25 лет. Используя слитки, судя по тяжести — полукилограммовые, в качестве сменки...
Получалось более чем — довольно.
— Никто не должен знать... — Вздохнула Марисса, осознав масштаб проблемы.
— Не идиоты, мам... — Жан-Пьер распихал по карманам слитки и упаковки с генераторами. — Я, в подвале, спрячу... Рядом со станцией...
Судя по быстрому взгляду, брошенному на меня, Николасом, знать о существовании некоей станции, мне, тоже не следовало.
— Не жалко? — Улыбнулся Николас, проводив сына взглядом.
— Жалко. — Признался я. — Только, будем считать, что это — выкуп за технику. Не стоит с судьбой играть — она, между прочим, дама злопамятная.
— Что есть, то есть... — Хмуро буркнула сквозь зубы, Марисса. — Обедать, пошли...
За обедом, состоящим из свежеиспеченного хлеба, с наваристым грибным супом и добрым заливным поросенком, вся семья молчала.
Старшенький, пришел на обед со своей женой — высокой блондинкой, месяце на седьмом — восьмом, беременности. Младшенький, привел свою избранницу — брюнетку, миниатюрную, до состояния куклы Барби.
Марисса, от Барби, была не в восторге, но мужественно держалась.
На мой взгляд, красота француженок, считается уж чересчур — "красотой".
Обычные, женщины.
Каждая со своими тараканами и миленькими, невинными, хитростями.
Если женщину искренне любишь — их не замечаешь.
Замер, изучая собственные, только что возникшие, мысли.
Откуда, киборг, может знать такие вещи?!
Вот уж не от Терезы — однозначно!
Та вообще, предпочитала делить женщин на две категории: "Дура — с — мозгами" и "Дура — безмозглая". Честно причисляя себя, к последним, а любимая ее фраза, звучала не иначе, как: "Ну почему, все дуры — такие женщины?!"
Так что, ветер дул не отсюда.
Не обращая внимание на усиливающуюся напряженную тишину за столом, я ковырялся в супе, пытаясь разобраться в своих ощущениях и впечатлениях.
Пока, все происходящее со мной, числилось по разряду: "шел-шел, гляжу — рояль!"
И плевать, окружающим, что этот самый рояль, вполне мог отправить меня на тот свет. Или — я мог пройти мимо него.
— Эрик? С тобой всё в порядке? — Люк — старшенький — перенес внимание на меня, переключая остальных, от уже покрасневшей от злости, брюнетки. — Что-то не так?!
— Ну, почему все дуры — такие женщины? — Ляпнул я, все еще витая в облаках самокопания.
Поток красного вина, выплеснутый мне в лицо, взбешенной женщиной, оскорбленной в своих лучших чувствах, спустил меня на землю.
— Лилия! — Возмутилась Марисса, выходкой будущей невестки. — Как тебе не стыдно?!
— Пусть за языком, следит! — Презрительно дернула плечиком, брюнетка. — Мужской шовинизм, замшелый патриархат — не пройдут! За свои слова — надо отвечать!
— Без проблем. — Вытерев вино, я спокойно встал из-за стола и, пользуясь тем, что руки у меня — длинные, а глазомер — идеальный, одел тарелку с супом, девушке на голову. — Обтекай, убогая!
В полной тишине, я вышел с кухни и из дома.
Увы, мои слова — не венец всех дел и не святоч последней истины, признаю. Не будь этого вина — я бы извинился и перевел все в шутку, в конце — концов — постарался бы все объяснить.
Только... Жаль, что суп — остыл!
Противно общаться с любым человеком, помешанном на Своей правде...
Даже если вокруг этого человека — находятся нормальные, адекватные личности, он все едино, найдет к чему прицепиться.
Мои искренние соболезнования, младшенькому.
— Эрик! Стой! — Задержал меня уже возле самой машины, чистый, женский голос, Герты — супруги старшенького. — Погоди!
Я даже не заметил, в какой момент, все в этой семье, стали обращаться ко мне — на ты!
— Спасибо! — Сказала Герта и крепко меня поцеловала, подперев своим не маленьким, животиком. — Давно было пора, на место, поставить...
Поцеловав меня еще раз, она что-то сунула мне в руку и, развернувшись, неожиданно легко, зашагала по бетонированной дорожке, по направлению к дому, в котором, начинался новый этап "веселой жизни".
Откуда знаю?
Так, слышно же!
Закрыв бронедверь своего танка, разделся и залез в капсулу.
Приподнявшись над землей на полметра, развернул железную коробку на северо — восток и, не прощаясь, поспешил унести ноги.
Надоели мне все тайны, случайности, встреченные люди и события, смысл которых, мне совершенно не понятен.
Осталась маленькая надежда, что убравшись отсюда, смогу начать все чистого листа, не заботясь о том, что осталось за спиной.
Перед воротами селения, закрытыми, видимо, на обеденный перерыв, поднял танк на пять метров вверх и перемахнул через них, словно и не было преграды.
Хватит с меня людей! Надоели, хуже самой противной болезни!
Вперед, куда подальше!
* * *
Скажу вам, положа руку на очень нежно любимые мною части тела, поездка по Франции, это — нечто!
Кто бы мог подумать, что такое количество могильников, оставшихся от АЭС, будут фонить и отравлять окружающую среду!
У меня сложилось нехорошее ощущение, что, куда бы я ни поехал — везде наткнулся на АЭС!
После событий 99-2000 гг., все АЭС, стали срочно выводить из эксплуатации, либо — переоборудовать, во избежание, так сказать.
Франция, как самая зависимая от ядерной энергетики, просто мухой, метнулась на поклон к США и вильнула хвостиком России, устроив нешуточный тендер, на переделку своих станций.
Говорят, что за 15 лет, выигравшая сторона, успела перестроить из почти шести десятков станций — половину!
Увы, новый пинок от матушки природы, доказал, что человеческие игры с "мирным атомом", равноценны игре на саксофоне, в хлорной атмосфере.
Радиация, равномерно прокатилась по Елисейским полям, вычистила, от мерзких людишек — Париж и разлилась широкой рекой, зацепив территорию Германии.
За прошедшие тридцать лет, положение слегка улучшилось — низкий поклон всем объединившимся странам, точнее, тем, что от них, осталось.
Рекультивационные действия, когда, навалившись всем миром, очищали пятачок за пятачком, дали свои плоды — территория Франции, начала оживать.
Отдельное спасибо надо было сказать и Экзотам, припершим с каких-то непонятных мест, настоящих пожирателей радиации!
Высеяв культуру фагов над Парижем, например, его очистили от заражения всего за 14 месяцев!
К сожалению, для человечества, фагам так понравился наш уран, что теперь пришлось искать управу уже на фагов.
Вобщем, все как всегда: "Благими намерениями, выстлана дорожка — сами знаете, куда!"
Танк "хранящих", пришлось модернизировать по полной программе.
А его бывшего владельца — я очень пожалел, что он умер так легко и быстро — вспоминал я очень часто, матом, громко и образно.
Капсулу поставил на пневматические подушки, под углом в тридцать градусов к полу, высвободив таким образом, почти два метра свободного пространства, на котором умудрился устроить себе маленькую кухню, с электроплитой и мини холодильником.
Морозильную камеру пришлось встраивать в багажное отделение — по левому борту танка, а в правом борту, из вредности, встроил стиральную машинку.
Стирать, конечно, предполагалось на берегу реки.
Запитав все встроенное на один из платиновых генераторов, довольно потер руки.
Кормовой багажник, при ближайшем знакомстве, поделился со мной кучкой запчастей, для механоида, десятком, устрашающего вида колюще-режуще-рубящего оружия и минометом, калибра 88 мм.
Прикинув, решил все же не выбрасывать — сгодится на обмен.
Человечество, до сих пор, предпочитало иметь пушек побольше и, желательно, с калибром — по больше!
Отстрелял я и свой пистолетик...
Синие стрелки, пробивали полуметровый валун, помнящий еще ледниковый период, насквозь.
Красные, оставили на месте валуна — горку мелкого гравия.
Очень, мелкого.
Потратив пяток тех и пяток других на проверке, к пистолетику стал относиться намного серьезнее — Эрик и вправду, подогнал мне целый "роялище"!
По пути своего следования, совал нос на все заправки и гаражи, что попадались мне по пути — Токэо, пользуясь своей силищей, совершенно не нуждался в такой мелочи, как лебедка или гаечные ключи — зачем, если пальцы стальные?!
Помню, как я намучился, поднимая капсулу и укладывая её на пневматическую подвеску — врагу не пожелаешь...
За месяц моих неспешных странствий по дорогам Франции, я разжился и инструментом и приспособами, призванными облегчить мое существование. Нашел я и "водородный сварочник" и аппарат электросварки, с разного типа, электродами.
Все это богатство, сильно тормозило мое движение — каждая найденная машинка и "приблуда", проверялись на месте, осваивались.
Некоторые, к моему сожалению, взрывались, что выработало у меня привычку, располагать между собой и "новинкой", что-нибудь попрочнее. Чаще всего — корпус моего танка.
Так что, вмятин, царапин, потертостей и следов высокой температуры, на бортах авто было не сосчитать.
После одного из экспериментов, пришлось ремонтировать заклинившую дверь.
Танк, теперь, со стороны, казался творением сумасшедшего сюрреалиста, пугая своим видом и бесшумностью движения, всех его заметивших.
Пару раз, за мной гнались и даже стреляли, требуя, остановится.
Ну, остановился.
И что?
Пули калибра 9 мм, это даже не смешно!
В ответ на очередь, выпущенную по моему танку, активировал придуманную мною акустическую защиту.
Слышно было даже внутри!
Из двух машин нападавших, ровным счетом в десять рыл, выжило двое.
Глухих и седых, я оставил их ходить под себя и поехал дальше — как раз торопился в Париж.
Ночных гостей тоже встретил акустикой, ну да там, никто не выжил.
Утречком вышел наружу, собрал понравившиеся вещички и покатил дальше.
Это уже после Парижа, было.
А в самом Париже, мне очень понравилось!
Город собирал людей всего третий год, после дезактивации и свободного места было много. Никаких тебе пробок или толпы, жаждущей залезть на Эйфелеву башню или пройтись по набережной Сены.
Все чинно, спокойно и очень вежливо.
Люди, конечно, в большинстве своем, вооруженные, но — спокойные и уверенные.
Военные, при въезде в город, моим танком заинтересовались — обошли вокруг, поцокали языками и отвалили, узнав сколько энергии надо, чтобы его поднять в воздух!
В глазах бравого капрала, мелькнула жадная искорка, но пропала.
От сидящего в кафе, под навесом, пожилого мужчины, с удовольствием потягивающего поочередно то кофе, то красное вино, я с удовольствием узнал, что в ближайшие пару лет, Париж, снова вернется к полнокровной жизни, а Франция — республика и дитя свободы, вновь понесет культуру в народы, погрязшие во тьме.
Ничего не меняет человека.
Посмеиваясь и не пряча улыбки, я бродил по улицам города — бывшего законодателя моды, ловил на себе заинтересованные взгляды и отвечал на улыбки встречных девушек.
В городе я провел почти десять дней, наполненных как тягучей жарой, так и каплями дождя, падающего на меня со свинцовых небес. Один раз — подрался и со смехом удирал от жандармов, следуя за девушкой, из-за которой драка и началась.
Заработал презрительно брошенную монетку, от видавшей виды женщины, которой придержал дверь лифта, в гостинице.
Миномет, с запасом мин, у меня перекупили военные — едва я заикнулся, что есть оружие, но куда его девать — ума не приложу.
Пусть и не дорого, но на десять дней в Париже — вполне хватило.
За это время, моего танка, оставленного на парковке при въезде в город, успели трижды покрасить вандалы, украсив его такими затейливыми граффити, что я даже отказался их закрашивать!
На десятый день, я помахал городу — мечте и, вызвав такси, вернулся к своему авто.
Вот и сейчас, мой танк, неторопливо катится по направлению к Праге, миновав уже Штутгарт и перескочив через десяток рек и речушек, оставив за собой разозленных пограничников Германии.
Думаю, на другой стороне меня уже ждут с чем-нибудь посерьезнее, чем РПГ...
Наверное, я их все же разочарую — заверну, в Австрию!
Разглядывая, доставшуюся по наследству от Евнуха, карту Европы, задумчиво барабаню пальцами по столешнице.
Кемпинг на трассе, почти не пострадал от отсутствия людей, разве что — облезла краска да бензина на заправке, давным-давно не было.
Взгляд уперся в точку, рядом с которой выделялась надпись: "Краков", бросаясь в глаза и притягивая, притягивая не хуже самого мощного магнита.
"Краков... Да и черт с ней, Прагой! Пусть будет — Краков!" — Решил я, сворачивая карту в трубку. — "Не был я в Праге, так и не проблема — чуть погодя, буду!"
Позади меня, на мангале, массивном и способном пережить не только тридцать пять лет без человечества, но и все сто, аппетитно шкворчало мясо на шампурах — на сейчас и на рашпере — в запас.
На данный момент, я сидел на бывшей трассе, соединяющей Штутгарт — Мюнхен и Австрийский Линц, с выходом на Вену.
Еще вчера, я собирался скататься в Нюрнберг, а оттуда, прямой путь на Прагу.
Сегодняшний вечер все изменил.
