Слава специально попросил так упаковать украшения, плотно пригнав их, чтобы создавалась иллюзия полного единства.
Для него это много значило. Как и для Наты, он не сомневался.
— Слава!! — в этот раз она всхлипнула, с гораздо большим воодушевлением, и крепко обхватила его шею руками, уткнувшись носом в плечо Славы. — Это прекрасно, Слава... — она замолчала, словно не могла подобрать слов, а потом, шмыгнула носом. — Вот умеешь ты делать подарки, — со смешком, закончила его любимая, и вытерла со щек слезы.
И так при этом улыбалась, что у него перехватило дыхание.
Слава не нашел слов.
Просто протянув руку, обхватил пальцы Наты.
Он поцеловал ладонь жены, осторожно надев кольцо с половиной солнца и россыпью звезд на безымянный палец ее правой руки.
— Так красиво, — прошептала Наташа, сквозь капающие слезы глядя на украшение, поблескивающее на ее руке. — Словно солнце на закате...
— На рассвете, солнышко, — хриплым голосом поправил Слава жену, — оно встает, когда на небе еще видны звезды, а впереди — целый день... Эй, я не собирался тебя расстраивать! — почти испугался Святослав, видя, как Наташа закусила губу, словно сдерживала рыдания. — Ты что? Тебе не нравится?! Мы закажем другое, только не плачь, солнышко, — он притянул ее к себе и крепко обнял.
Наташа рассмеялась.
— Нравится, очень, не хочу другое! — она обняла его в ответ с такой же силой. — Не обращай внимания, — Ната вытерла слезы о его футболку. Это от счастья, — посмотрев на него с лукавым огоньком в глазах, Наташа протянула руку, забрав из кулака Святослава его кольцо, и осторожно надела то на его палец.
А потом, с безумно довольным видом, любовалась, вертя руку Славы то в одну сторону, то в другую.
— Я так люблю тебя, — хрипло признала она, наконец, обхватив его щеки ладонями. — И, знаешь, у меня тоже есть подарок для тебя...
Слава послушно посмотрел на нее, не понимая, о чем жена говорит.
Но в этот момент в дверь опять постучали.
— Через десять минут мы вас забираем на наркоз, — сообщил Владислав Олегович, остановившись в коридоре.
— Хорошо, — Слава кивнул, почувствовав, как возвращаются прежние опасения, которые как-то отошли на задний план за последние полчаса.
Но в этот момент Ната, будто почувствовав его сомнения, крепче сжала руку Славы.
Кивнув, врач ушел.
А Слава глубоко вздохнул и потер лицо свободной ладонью.
— Черт! Лучше бы он не предупреждал, — с растерянной усмешкой пробормотал Святослав. — Чем теперь десять минут сидеть, как на иголках,— Слава взъерошил волосы и посмотрел на Нату, словно извиняясь за то, что ей достался такой трусливый муж.
Она как-то странно улыбнулась и, наклонившись, легко поцеловала Славу в губы.
— Все будет хорошо, я обещаю, — с усмешкой прошептала его жена. — А волноваться — это нормально, Слава. Ты не был бы человеком, если бы не испытывал страх.
— Знаешь, твоя бабушка сказала так же, — хмыкнув, пробормотал он и, обхватив ладонью затылок Наты, задержал ее голову, продлевая поцелуй. — Что все будет хорошо.
— Ей можно верить, — хихикнула Ната, мягко отстранившись через минуту. — Как и мне, — она подмигнула мужу.
— Я очень стараюсь верить, — честно признался Слава. — Но, черт! Это не самое простое дело...
— А ты отвлекись, — все с той же непонятной улыбкой, предложила Наташа и, потянувшись к тумбочке, взяла со стопки бумаг, которые туда положила, верхний листок.
Выпрямившись, его жена положила тот ему на ладонь.
Слава недоуменно посмотрел на фотографию, которой оказалась бумажка. Или..., во всяком случае, такое сравнение показалось ему наиболее удачным.
Непонимающе посмотрев на странное смешение черных, белых и серых оттенков, он перевел глаза на Нату и виновато пожал плечами. Даже покрутил снимок, сомневаясь, что правильно держит.
— Хорошо, я отвлекся, — признал он. — Только... что это?
Наташа засмеялась.
— Правильнее сказать — кто? — все еще хихикая, Ната мягко и осторожно перевернула фото в его ладони в то же положение, в котором подала ему изначально. — Врач сказал, что говорить с уверенностью пока рано, но он считает, что девочка, — она чуть снисходительно покачала головой с усмешкой, которую Слава не понял. Как, в общем-то, и всего этого предложения. — Пытался мне какие-то признаки показать, странный. Я же знаю, что это — мальчик, сто процентов, — Наташа еще шире улыбнулась, и осторожно провела кончиком пальца по фото.
Слава моргнул. Прочистил горло. И задумался, а не сказалось ли напряжение перед операцией на них обоих?
— Ната, солнышко, — очень осторожно решил уточнить он. — Какой мальчик? Где? — Слава еще раз посмотрел на карточку в своих руках, убеждаясь, что там невозможно различить ничего, кроме непонятных разводов.
Наташа рассмеялась.
— Слав, ну это же УЗИ, а не фото с детализацией изображения, — прижавшись к его плечу, она ткнула пальцем в точку на бумажке. — Вот, смотри, где-то тут, должна быть голова, — она с усмешкой перевела взгляд на него. — Хотя, я точно не уверена, — призналась Наташа, — может это и пятка. Сказали, что через месяц будет лучше видно, а сейчас только сам факт можно подтвердить...
Святослав застыл, ошеломленно гладя на свою жену.
До него, только сейчас начало доходить, что именно она говорила. Его потрясенный взгляд метнулся к фото, и лишь теперь Слава заметил небольшую надпись в верхнем левом углу с их фамилией, инициалами Наты и диагнозом: одноплодная внутриматочная беременность.
Под этой надписью шли еще какие-то цифры, но он уже не мог вчитаться, в глазах двоилось.
— Ната? — как-то тихо и неуверенно переспросил он. — Это..., — он с трудом протолкнут комок в горле. — Ты...
— Да, Слава, — Наташа рассмеялась, но с таким счастьем, что у него сердце зачастило гораздо сильнее положенного перед операцией. — Это наш с тобой ребенок, — прижавшись щекой к его щеке, — прошептала она, рассматривая вместе с ним УЗИ, от которого Слава теперь уже не мог оторвать глаза. — Лестница нам не сошла с рук, — лукаво хихикнув, Наташа поцеловала его в скулу.
Он не мог пока ответить словами.
Осторожно отложив карточку с УЗИ в сторону, Слава обхватил Наташу обеими руками и, притянув к себе, впился, именно впился в ее губы поцелуем, который сказал больше, чем все слова.
Святослав приподнял жену, усаживая ее к себе на колени. И целовал, нежно и страстно, с благодарность и трепетом, восхищаясь тем чудом, которым она стала в его жизни.
Они потерялись.
Забыли о том, что находятся в больнице и до операции осталось совсем мало.
— Я люблю тебя, — он целовал Наташу и говорил одновременно, не в силах оторваться. — Безумно люблю, солнце, — прошептал Слава и, погладив влажную от слез щеку Наты, порадовался тому, что сдержал слово. Теперь, все ее слезы были только от счастья.
Он надеялся, что так будет и дальше.
Слава опять прижался к ее губам, выпивая ответное признание в любви.
И понял, что даже, если Ната и ее бабушка ошибутся, они все равно справятся.
А вот это чудо, — Слава нежно накрыл ладонью живот Наташи под кофтой, — то, что у них с Натой будет ребенок...
Он просто не мог пока не то, что рассказать, а и осознать все, что переполняло его в этот момент...
— Кгхм, — сконфуженное покашливание доктора, заставило их оторваться от губ друг друга. Слава широко улыбнулся, видя через плечо сидящей на его коленях жены, как покраснел и отвернулся Вячеслав Олегович. — Нам пора, Слава, — неловко пробормотал доктор.
— Да, док, — еще раз поцеловав Нату сильным собственническим поцелуем, Слава наклонился к уху жены — У тебя действительно вышло меня отвлечь, — честно признался он. — Я иду, — уже громче сообщил он своему врачу.
Все еще улыбаясь, Наташа сжала его пальцы, так, что металл колец тихо звякнул друг о друга.
— Я буду рядом, Слава, — шепотом пообещала Ната, уверенно глядя в его глаза, даже, когда он уже оборачивался, выходя за доктором, чтобы дойти до палаты, где ему введут наркоз.
Шесть часов спустя
Он был здесь.
Где именно, Слава пока не мог понять. Но не это казалось важным. Святослав попытался открыть глаза, чтобы выяснить, где Наташа.
Почему-то, для того, чтобы поднять веки, ему понадобилось слишком много усилий. Столько, что задача показалась почти невыполнимой.
Ему раз за разом казалось, что вот, еще чуть-чуть, еще немного и он почти уже смог, уже почти открыл глаза и сейчас увидит спокойное лицо спящей рядом жены. Но, каждый раз осознавал, что мозг и тело играют с ним, то и дело, отбрасывая Славу назад в тягучую, как болотная трясина дрему. Это было отвратительное ощущение, как кошмар, из которого невозможно выбраться.
Славе захотелось чертыхнуться.
Однако когда он попытался это сделать, из его рта вырвался только какой-то сиплый хрип, а само горло обожгло, словно огнем.
Какого черта?!
Он никак не мог понять, что с ним? Где он? И почему рядом нет Наташи?!
На какой-то миг, пока Слава боролся со своими неподъемными веками, у него в разуме мелькнула страшная, опустошающая мысль — не могло же все это только присниться ему? Не могла же она быть выдумкой его мозга и...
В этот момент Слава, наконец-то, открыл глаза и несколько раз моргнул, пытаясь свести в одно относительно четкое изображение двоящиеся, расплывающиеся картинки, которые колыхались перед ним.
Он находился где-то, где стены были выложены выщербленным белым кафелем, и что-то противно пищало над ухом. А пол..., пол казался просто мириадам каких-то точек на сером фоне.
Слава с удивлением уставился на него, не понимая ничего.
Он должен был найти Наташу. Не совсем понимал, отчего это настолько важно, но иначе, казалось, нельзя.
Отбросив нелепый страх, что ее могло не существовать, Слава попытался поглубже вдохнуть и перевернуться на спину.
Тело не слушалось его, совершенно.
Ни один мускул не желал повиноваться, рождая страх и непонятную, непривычную, разрушающую беспомощность.
Из горла Славы опять вырвался хрип, никак не желающий оформиться в ругательство.
И в этот момент, что-то теплое и мягкое нежно коснулось его лба, принося облегчение. Перед глазами мелькнула размытая фигура жены, а потом, словно Ната опустилась на что-то, на уровне его лица появилось нечеткое светлое пятно. Он до рези напряг зрение, только чтобы увидеть Наташу четче.
— Не надо, не двигайся, Слава. Все хорошо, — голос Наты звучал едва различимо, она говорила шепотом, но он, все равно, с наслаждением впитывал каждый звук.
Она существовала, черт возьми.
И находилась рядом с ним.
Пусть почти и не мог, а все равно, Слава постарался немного подтянуть голову, чтобы оказаться еще ближе к ней.
Да что же с ним?
Но, несмотря на все желание выяснить, он не мог спросить. При каждой попытке произнести хоть слово, горло резало, будто осколками стекла. Святослав опять закрыл глаза и выдохнул.
Неожиданно он ощутил, как ему в губы ткнулось что-то холодное и мокрое.
— Врач сказал дать тебе кусочек льда, когда действие наркоза закончится, — продолжая негромко говорить и нежно поглаживать пряди волос на его голове, объяснила Ната.
Он лизнул лед, понимая, что во рту, в самом деле, все пересохло.
Врач. Операция.
Святослав вдруг осознал, вспомнил, как выходил из своей палаты, и как его укладывали на кушетку, вводя в вену какое-то лекарство. А потом... потом он не помнил ничего. Только, как ему казалось, голос Наташи, что-то тихо и нежно рассказывающий. Он не мог вспомнить слова, но почему-то, уже почти не сомневался, что действительно, видел ее во время сна на протяжении операции.
— Не шевелись, Слава, — он ощутил прикосновение ее губ к своему лицу. — Хирург просил, чтобы ты не пытался двигаться в первое время, помнишь?
Он не помнил.
Но учел. И постарался заставить свой мозг хоть как-то заработать.
Если сейчас он очнулся после операции, тогда ясно, отчего Слава лежит лицом в подушку и разглядывает плитку пола. На спине должен был быть свежий шов. А это, очевидно, палата реанимации...
"Господи!", если бы Святослав мог, он бы подскочил на месте, "что Ната тут делает?!"
Врачи категорически отказались пускать ее в реанимацию, это он помнил. Сказали, что будут сообщать ей о состоянии здоровья мужа, но находиться с ним разрешат только, когда переведут в обычную палату.
И все-таки, она находилась здесь.
Словно бы для того, чтобы еще раз проверить, Слава опять заставил себя поднять веки и скосил глаза.
Наташа сидела возле самой кровати на какой-то шаткой, круглой табуретке и гладила его по голове, периодически наклоняясь и целуя лоб Святослава. А ее глаза... может, конечно, он еще плохо видел, но Славе показалось, что Ната выглядит очень уставшей и напряженной.
"А ведь ей надо отдыхать!", вдруг вспомнил он об их последнем разговоре и... ребенке.
— Что... ты... тут...? — после того, как Слава рассосал лед, вложенный женой в его губы, говорить стало немного легче. Но все равно, эти три слова показались ему титанической нагрузкой. Опять вернулось ощущение битого стекла в горле.
Однако Наташа поняла его вопрос.
Усмехнувшись, она наклонилась, прижавшись губами к его рту, и тихо вздохнула.
— Нас оказалось гораздо больше, чем врачей. Тех, кто желал лично убедиться в том, что с тобой все нормально, — пояснила его жена с усмешкой. — Я готова была ждать в коридоре, но наши с тобой матери, — он издал какой-то странный звук, удивляясь ее формулировке. — Да, — Ната опять поцеловала его. — Твои родители тоже тут, не думал же ты, что они послушаются, и не приедут, когда тебя оперируют? — тихо поддела Ната его.
Слава только вздохнул.
— Так вот, наши матери заявили, что или врачи пускают к тебе хотя бы меня, или они все так и останутся сидеть под дверью реанимации. А это — восемь человек, между прочим, — в голосе Наташи слышался смех. — У врачей не было шансов.
Святослав попытался улыбнуться, но подозревал, что у него вышла какая-то гримаса.
— Знаешь, наши мамы быстро нашли общий язык, — продолжала тихо говорить Ната, так и прижимаясь к его щеке. — Хоть и познакомились только утром.
Он не знал, хорошо ли это, но и плохого не видел ничего. А потому, просто сделал еще один вдох, наслаждаясь тем, что дышит ароматом Наташи.
— Тебе... надо... спать, — Святослав заставил работать непослушное и строптивое горло.
— Ничего, — Ната потерлась носом о его щеку. — Еще высплюсь. Лучше я с тобой посижу. Вдруг тебе еще льда захочется, или что-то еще будет нужно, — ему нравилось ощущать ее слова, оттого, что губы Наташи щекотали его кожу. — Только, Александр Николаевич сказал, что и лед можно не раньше, чем раз в час.
Слава не видел проблемы в том, чтобы потерпеть. А вот в ее пренебрежении собственным сном — проблема имелась.
— Ната... медсестры, — он почти злился оттого, что не мог нормально говорить. — Спи...
Она усмехнулась. Но, Святослав вдруг почувствовал влагу на своей щеке и растеряно понял, что это Наташины слезы.