Эхо войны. Ред2

Предсказать, откуда появятся т'хоры в следующий раз, — догонят или выйдут навстречу, было невозможно. Как и идти плотной компактной группой по узкому коридору, противоположному тому, откуда они пришли. Я предложила самое, на мой взгляд, логичное решение — замкнуть наши тылы хотя бы одним стволом, — то есть моим, а Этана вместе с братом и фонарем поставить на передний край.

В результате короткого, но бурного диалога, во время которого я почувствовала, что во мне просыпается генетическая память и злость на одного совершенно конкретного идиота, мы оба оказались в середине колонны.

Дубина.

* * *

Пальцы впивались в плечо так, что захоти я — не вырвалась бы. А еще немощным придуривался, маг, душу его... Кто знает, может, он действительно здоровее не только меня, но и нас всех, вместе взятых, включая Диррхейма.

Первым, спотыкаясь, брел Бэйсеррон. Узкий луч фонаря криво шарил по неровному полу, выискивая ямы и провалы. Позади нас раздавалось ровное дыхание оракула, с непроницаемым лицом выслушивающего всю ту ересь, что вполголоса бормотал ему на ухо Тео, — в слабой попытке хоть так отвлечься от боли. Наверное, северянин знал это — и не огрызнулся ни разу.

Поистине, вашему долготерпению стоит поставить памятник, фарр. Чего ради, все же? Тео тоже был в вашем видении? И, видимо, умирал гораздо позже, и наверняка не от вашей руки.

Я напряженно всматривалась в изломанные, уродливо раздутые тени, прекрасно понимая, что в таком деле поможет только хорошая поисковая сеть и хороший слух, но ни того, ни другого уже не имела.

— За нами идут.

Бесстрастная фраза за спиной заставила меня споткнуться.

— Именно идут. Не бегут, — пауза. Северянин продолжал размеренно шагать вперед, едва заметно напрягая руку, когда Тео переносил на него весь свой вес. — Думаю, следят, чтобы...

— ...не сбились с курса, — так же бесстрастно закончил Этан, не оборачиваясь, и я молчаливо с ним согласилась.

— И что, вы думаете?... — Диррхейм замолчал, вперив вопросительный взгляд ему в затылок. Я обернулась. Тео сердито сопел, глядя на "коллегу" в упор, но молчал.

— Сворачиваем.

Я бросила удивленный взгляд на то, что в черных извивающихся тенях казалось нишей в стене коридора, а оказалось — уходящей в темноту широкой промоиной.

Нужны ли ему вообще глаза?...

Бэйсеррон нырнул в промоину следом за пляшущим лучом. Его руки нервно дергались — счетовод был кем угодно, но не бойцом, и в этом плане больше толку было бы даже от Тео. Я шагнула следом, краем глаза наблюдая за оракулом. Он поводил ушами, чутко прислушиваясь.

— Бежим! — внезапно рявкнул мужчина, одним движением забрасывая Тео на плечо. Я вскинулась и услышала — тоже. Далеким, похожим на галлюцинацию эхом отдавался скрежет когтей о камень.

— Беги! — рыкнул над ухом низкий голос. — Не бойся, не упаду.

Идиот!

Я сжала его руку своей и побежала — сначала медленно, а потом все быстрей и быстрей, не успевая за пляшущим светом фонаря. За спиной нарастал гул — от десятков вибрирующих крыльев, слышалось тяжелое надсадное дыхание — и у Диррхейма оказался свой предел. В висках стучала кровь, перед глазами снова заплясали черные круги. Куда тебе бегать с таким сотрясением, дура...

Этан сжимал мои пальцы и бежал следом — ни разу не споткнувшись даже там, где я думала, что сейчас переломаю ноги.

А он — что он — теперь?...

Яркий свет метнулся навстречу, слепя глаза. Бэйсеррон крикнул:

— Назад! Они бегут навстречу!

— Клещи, — подытожил Этан неестественно спокойным тоном. Мы машинально остановились, бессознательно ожидая приказа. — Сюда!

Он потянул меня в один из десятка узких отнорков. Я торопливо сдернула с "матери" подствольный фонарь, щелкнула переключателем и бросилась вперед. Руки дрожали, стук крови в ушах слился в один сплошной неумолкающий гул.

"Только не тупик, не тупик, не тупик..." — бормотала я про себя, как молитву, пробиваясь сквозь путанную муть в сознании.

Гул сменился скрежетом и шумом вылетающих из-под когтей камней. Заметалось эхо отдаленного крика.

Я похолодела. Если они сейчас завизжат, нам конец — шлемов нет ни у кого.

— Быстрее! — крикнул за спиной северянин, тяжело дыша. Я судорожно схватила ртом воздух и рванулась вперед, уже ничего не видя из-за расплывшейся перед глазами черной завесы. Только бы не свалиться. Только бы не сва...

— Стоять!!!

От оглушительного крика голова вспыхнула дикой болью. Я всхлипнула и споткнулась, судорожно цепляясь за ускользающее сознание. Меня схватили за талию и резко вздернули на ноги.

— Держись. Держись! Да держись же, Талери, забери тебя эйра!

— Я не Талери, — хрипло прошептала я, с ужасом глядя вниз. Отнорок кончился так резко, будто не существовал вовсе. Камень у ног оборвался черной бездонной ямой. Помедлив, из-под подошвы выскользнул осколок и полетел вниз. И эха от падения не было слышно.

Время застыло, миг растянулся в часы — пока я поднимала глаза.

Это и есть Бездна. И ее владыка встречал нас.

Он все тот же — падают на лицо черные волосы, стелется по земле плащ из крыльев. Неслышимые, невидимые, вьются у его ног призраки, духи голодных стылых равнин.

Сердце схватило знакомым льдом, в лицо дохнула смерть — черным зыбким туманом, зябким холодом.

Мы вновь стояли на разных берегах, но на этот раз между нами лежала Бездна. И — каждый на своем берегу — на этот раз мы не были одиноки.

Т'хоры медленно поднимались в воздух — крылатые тени, сливающиеся с тьмой. Мягко шелестели тонкие крылья, десятки, сотни крыльев...

— Орие. Орие! — меня тормошили чьи-то руки. — Возвращайся, ну же, ты же в сознании!

— По щекам похлопай, — раздалось как из тумана.

— Каким щекам, у нее и так сотрясение! — меня посадили на каменный пол. Опустились рядом: — Ну же, девочка. Возвращайся...

Тело качнулось и упало — лицом в чье-то плечо. Чужие руки осторожно сомкнулись на спине, притянули ближе — в кокон из тепла. Тело сворачивается клубком, прячется от холода, тело, которым я уже почти не владею. Его кожа горит, как в лихорадке, Этан прижимается горячей щекой к моему виску и шепчет:

— Возвращайся ко мне... Ты не можешь умереть раньше меня — это против правил. Помнишь — ты ведь еще должна убить меня. Возвращайся к учителю, Талери...

— Я не Талери, — слабо шевельнулись губы. — А ты мне не учитель... Таэс...

Этан чуть отстранился, замолчав. Я вздохнула, неразборчиво пробормотала: "Холодно", и ткнулась ему в шею, возвращаясь в теплый кокон. Он прижал меня к себе, баюкая, как ребенка, и проговорил в пространство:

— Это у нее называется "Холодно".

— Магия Смерти? — послышался отдаленный голос.

— И очень сильная. Сильнее моей. Вот так, — горячая ладонь опустилась мне на затылок, — выглядят те, кого ей убивают. Или пытаются убить. Другой вопрос, что против служителей Смерти это не самый лучший ход.

— ...Нас обложили со всех сторон. Вы сможете сделать... что-нибудь?

— Я, — его голос едва заметно дрогнул. — Я могу продержать щит, закрывающий оба прохода в тоннель, час или два. После чего стану трупом. Или сгорю сразу, пытаясь перебить чужую силу. А вы?

Я приоткрыла глаза и сквозь завесу темных волос увидела, как присевший рядом оракул качает головой.

— Я могу лишь надеяться, что увидел правильно. И судьба на каком-то повороте не свернула в другую сторону...

Они замолчали.

Вязкий холод неохотно покидал тело. Ныли кости, суставы выкручивало тупой болью. Я сцепила зубы и попыталась сесть.

— Фарра Морровер, а вы покрепче стальной арматурины, — с печальной ухмылкой сказал Тео, сидящий у стены. Я вяло огляделась, сообразив, что меня оттащили обратно в тоннель. — Скажите, что вас осенило — в самый последний момент. Спасите всех.

— Не могу... Не дает Богиня озарения.

— Тогда... Пожертвуйте на нужды общества сокровище, — он усмехнулся, а в глазах стояла тоска. — Помните... То, что стоит треть Развалин. Может, с ним что выйдет у фарров псионов.

— Какое сокровище? — спросил Этан.

— А, — я с трудом вспомнила, о чем вообще идет речь. Расстегнула ворот, вытянула из-под "чешуи" цепочку. — Не знаю, к нему нужны еще сильные псионы, чтобы был заметный эффект. Этан, тебе поможет "фокус"? — я вопросительно посмотрела на него. Мужчина снял амулет у меня с шеи, задумчиво пропустил между пальцев, раскрыл ладонь с потрескивающем искорками камнем.

— Еще полчаса активного щита, учитывая наш общий уровень. Жаль, что фарр командующий у нас пророк — из них слабоватые псионы. Хотя это действительно сокровище, были бы условия...

Я перевела взгляд на северянина и удивленно вскинула брови.

Он был белее мела, глядя на камень со странной обреченностью. Разошлись непослушные губы, дрогнул всегда такой бесстрастный голос:

— Фарры, на этот раз осенило меня. Я... уже видел этот камень. В своем видении, с его помощью мы... уничтожили противника, — он замолчал.

— Артефакт... Это — и есть тот артефакт?!

Я обомлела. Вот оно. Вот оно...

Богиня, да не я ему нужна была — или, по крайней мере, не столько я, сколько камешек, который, не снимая, носила на шее! Каменный осколок, перед которым ничто и чудовищная сила мага Смерти, и любая армия — будь в ней сотня или тысяча солдат.

На холодных равнинах вновь вырастут надгробия изо льда — замершие на десятки, сотни лет... За сотни лет несложно найти лекарство от чумы, возвести между нами стену, которую не пробьет ни один прорыв.

Мы выиграем, спасем мир, ведь верно?...

Быть может, не выживем, но чудеса, которые дарят нам боги, слишком часто оказываются политы смертной кровью.

Не потому ли ты так бледен, северянин, ведь, что бы ни говорили, ты не хочешь умирать?

Почему же нет радости?...

Может, оттого, что, стоя на разных берегах, мы с ним так и не поняли друг друга. Я, солдат, говорю, что нам не нужна была эта война — никому из нас. А вопрос мести — сложной и тяжелый вопрос... Кто поймет — сейчас, чья и в чем вина?

— В чем проблема, фарр? — я подняла глаза. — Вы не запомнили, как его активизировать?

— Нет, я помню... Обряд прост, если наших сил хватит продержаться до конца, — Диррхейм опустил глаза. — Он рассчитан на двадцать магов.

— Не хватит силы? — спокойно спросил Этан.

— Ее количество не имеет значения, главное, чтобы она была. Камень работает с материей Изнанки, и, если сохранять с ним в это время контакт, это разрушает тело. Если подключенных много, повреждения минимальны, в нашем же случае... Вопрос не в том, выживет ли тот, кто начнет активацию, а в том, умрет он во время ритуала, или все-таки сможет дотянуть до его окончания и умереть с сознанием выполненного долга. Поэтому... — северянин поднял глаза и твердо сказал: — Это буду я.

— Не глупите, фарр... — устало проговорил Этан, ссаживая меня на пол и поднимаясь. — Вы ничем не выносливее остальных. А я — да, и намного. Поэтому...

— Вы не правы, — тихо проговорил Тео. — Даже я выносливее и крепче обычного сола в полтора-два раза. А Лекс — в четыре-пять. Поэтому не думаю, что он слабее вас, комендант, — он грустно улыбнулся. — Тройка лидеров определилась, не так ли, фарры?

Этан открыл было рот, но я опередила его, взяв за руку и поднявшись.

— Свидетельствую за обоих. Да — фарр комендант вообще мало похож на сола, хотя я и не знаю, почему. И — да, эти двое — то, что я не знаю, как уже называть. У нас есть шанс, — тихо сказала я. Пусть этот шанс заключается просто в возможности умереть тогда, когда это уже не будет иметь значения... — У двоих из нас частичный иммунитет к Изнанке и ее воздействию. Еще у двоих — сила Смерти, не скалься, Этан, это так и есть. Если мы...

— Мы?! Никах "мы"! — вдруг рявкнул комендант. — Какой от тебя прок, если ни одна травма за последние полгода у тебя до конца не долечена, и из них половина — на мозге! Вот что, фарры, — жестко начал он. — Активируем мы с командующим вдвоем. Ты, парень, держать умеешь? — Тео кивнул. — Тогда держи его, у вас схожие потоки, должно получиться. Перенаправляй хотя бы часть на себя.

— А тебя кто держать будет, дурак?! — крикнула я. — Этан, мы же оба служители Смерти, нам будет проще...

— Нет, я сказал! — в лицо пахнуло холодным промозглым ветром.

— Не ори на меня! Какого эйра...

— Это приказ!

— Плевать я хотела на твои...

— Вы все забываете об одной простой вещи, — внезапно донеслось из угла. Молчавший до этого момента Бэйсеррон вышел из темноты. — Когда начнется активация, Этан навряд ли сможет держать щиты. Простите, фарра, — он обернулся ко мне и сочувственно посмотрел в глаза. — Я псион почти никакой, но держать умею. В конце концов, для близких родственников это просто. А вы... Вам придется защищать нас, когда упадет щит, просто потому, что я не солдат.

Я замолчала.

— Еще раз извините, — тихо сказал он. — За то, что вмешиваюсь, зная, что для вас это значит. За то, что втянул вас во все это — потому что сделал это именно я. Извините и прощайте, фарра, — мужчина отвернулся. Поднял голову: — Не пора ли начинать? Пока еще есть время...

Я провожала глазами фигуру с высоко поднятой головой, и не могла произнести ни слова. Молча сжимала в руках "мать", пока они отходили к нише в стене — чтобы облегчить мне задачу, а по щекам медленно скользили холодные слезы.

Сердце превратилось в ледяной неподвижный ком. Я провожала тех, кто мне дорог, по дороге за смертью, и не могла уйти — вместе. И мне — жить после этого? Жить с этим?!...

Рухнули щиты, тишина раскололась визгом и скрежетом. В коридор с двух сторон хлынула темная орущая масса, взметнулись камни из-под когтей. Я покрепче уперлась ногами в пол, нашла пальцем спуск и выстрелила — раньше, чем подскочивший т'хор успел всадить когти в незащищенную шею. Спаренный "веер" разлетелся по узкой промоине, плеснувшая на стены плазма начала разъедать камень. Снесенные залпом твари покатились по полу, визжа, а кто-то так и остался лежать полыхающей грудой. Я переключила режим и принялась лихорадочно добивать обожженных. Свербящий визг ожидаемо ударил по ушам, заметался, множась и сводя с ума.

Почти незаметная боль, влажные дорожки на шее — и стало тихо.

Все это со мной уже было. Где-то. Когда-то. Когда-то очень давно...

Стиснув зубы, я все нажимала и нажимала на спуск. На долю секунды смогла обернуться — как они?... Мужчины стояли, опустив головы и закрыв глаза, в коконе из слепящего холодного голубого света.

Голова раскалывалась от боли. Клацнули челюсти, вцепляясь мне в щиколотку. Т'хор рванул ее на себя, и я упала на одно колено. Ринулись вперед полдесятка тварей, почуяв слабину, остервенело всаживая когти в тело. Пластины прогнулись, но выдержали. Разинутые в оскале челюсти тисками сжались на предплечье, в последнюю секунду выставленном перед горлом.

А потом...

Тесный отнорок взрывается слепящим сиянием цвета льда. И все заканчивается — внезапно, как и началось. Бесшумно начинают застывать и валиться на пол тонкие сухие фигуры, будто закостеневая во всех суставах. В немом крике вскидываются головы, скалятся обнаженные клыки. И — замирают.