— 'Смельчак'. Причем тут твой батька? Парни-то прилетели сдаваться, а ты их прикладом встречаешь, вроде того, как в настоящем бою в плен взял. А? Полюбуйтесь ка люди на этого 'героя битвы при Торуни'!
— Лучше заткнись пан старший капрал, а то и тебе достанется. Или уже забыл, как я тебя самого гонял еще весной?!
— Помню. Только теперь я старший капрал, а ты просто капрал. Так что я тебя самого загоняю, если надо будет. Или, думаешь, тебе за этих парней сразу звание вернут?
— И вернут!
— Брось Михал, Зигмунт все правильно сделал. А если бы они озоровать вздумали? А так раз-два и сцапали. Ни один не успел дернуться! Да-а, повезло ему сегодня.
— Не правильно он сделал, Феликс. Ты же ефрейтор вроде бы давно уже служишь, вот и скажи, чем бы они озоровали? У них и оружия-то не было.
— Ну и откуда было Зигмунту знать, что они без оружия? Бросай, говорю ворчать старшой. Эй, везучий! А ты про проставу-то, гляди, не забудь.
— Не забуду, я же не какой-то Михал. А ты Феликс служи, и тебе когда-нибудь свезет.
Павле уже надоело слушать этот треп сверхсрочников, и к хору караульных добавился ироничный баритон арестанта. Голоса за дверью от неожиданности замерли, чтобы тут же взорваться удивленно-возмущенным гомоном.
— Не повезло тебе Зигмунт! Готовься теперь к ночным дежурствам. Не того ты сцапал.
— О! Ты гляди капрал! Слабо ты ему врезал.
— Это кто там сопли жует? Тебе, швабский вы...док, кто вообще разрешил тут рот открывать?! Может тебе еще разок добавить, для прочистки мозгов?!
— Один на один, и ты бы уже по стенке стекал. 'Силач'.
— Слушай. Может, ну его тот приказ поручника? Скажем ему, что он нам тут сопротивление оказывал. Заодно и разомнемся, а?
— Ступай отсюда Ясневич! Хватит уже. Ты мне его сдал, я его у тебя принял. Все! Ступай по добру.
— Ну-ну, Михал. Еще поболтаем с тобой в другой раз. Пойдем в казарму Феликс.
— Иди-иди...
— Не грустите старший капрал. В другой раз я научу его правильно вести себя со старшими по званию.
— И ты, задержанный, тоже помолчи! Вот придет сюда дежурный пан поручник, тогда уже и пой!
— Хорошо старший капрал, только передай своему дежурному, чтобы поспешил. У меня для него секретные сведения, а они имеют свойство быстро скисать.
— Добже. Жди с закрытым ртом, чтобы не скисло. Скоро и твое счастье наступит 'бегун'.
'Пошуткуй, старший капрал, пошуткуй. Хоть ты и правильный дядька, но скоро сам 'румынским бегуном' станешь. Потому что никто из твоих украшенных зигзагами в петлицах командиров даже и не думал, что всего за несколько недель ваша прекрасная Польша сдуется. Сдуется, как шарик Вини-Пуха, пробитый пробкой из ружья Пятачка. И тогда навыки бега вам всем понадобятся. Так что не мое счастье скоро наступит, а ваше, хотя и не долгое. А моя задача помимо прочего сделать для 'фрицев' эту победу не такой легкой. Пусть в этот раз они умоются чуть посильнее... Если только какой-нибудь, вроде Зигмунта, дятел снова не попадется, то появятся у вас, панове, шансы пощипать 'гансовские кампфгешвадеры'. Если только... '.
* * *
Машина остановилась у въезда на причал, и к трапу им пришлось идти пешком. В утреннем тумане проступали высоченные борта стоящих у пирса кораблей. Младший из собеседников слегка поежился, и поймал взгляд своего подельника.
— Карло, скажи, ты, правда, доверяешь этим 'янки'?
— Хм. Они, конечно, не нашей масти. Но 'шустрый чико' мог бы стать настоящим Доном. Ты же видел. У него получается... И в нем почти все есть для этого. И харизма, и ловкость, и ум. Безжалостности нет... А второй, сильно поглупее будет...
— Я совсем не об этом спросил тебя, Карлито. Зачем им обоим все это?
— Жилль, ну откуда ж мне знать?! Я сам прожил в Штатах много лет, но так и не понял до конца этих 'янки'. А уж 'поляков-янки' понять еще сложнее. То они дерутся за каждую копейку, а то жертвуют тысячи непонятно на что. Наверное, я в чем-то и ошибся с этими парнями. Возможно, денег мы с ними заработаем еще не скоро.
— Ты хотя бы понял, на кого вообще они работают?
— Ты же знаешь, что я хорошо умею слушать. Так вот, кое-что я про них понял...
— Не томи уже. 'Чьи' это мальчишки?
— Как это ни странно, они сами по себе. Кто-то их тут, конечно, опекает, но на Сюрте они не работают. Как впрочем, и на других 'легавых'. Главный 'Шустрик' как-то раз назвал мне Дона Валлонэ, и предупредил, что от него могут обратиться. А я еще в 20-х через третьи руки знавал одного Валлонэ, когда тот был не Доном, а простым капито в Висконсине. Но вот что странно... Мальчишка этот не служит ему, и говорит о нем, просто как о хорошем знакомом, всего лишь с легким уважением.
— И что?
— Ты не понял? Он говорит о нем как о 'равном' себе. Вслушайся в слова, 'равный Дону'.
— И что это значит?
— Только Санта Мария знает, что это может значить. Но я думаю, у парня свой бизнес. Здесь он просто валяет дурака, пуская 'легавым' пыль в глаза. С Валлонэ он точно не воюет, но на него напрямую и не работает. А вот его армейские связи очень интересны... Ты только представь! Он вхож в офицерские клубы и тут и за океаном!!
— И на этом можно заработать?!
— Наверное. Точно пока не скажу. Но ты ведь знаешь, что дороже оружия, только 'камешки'. Да, та его глупая авантюра с полетами принесла нам лишь жалкие гроши, но он видит перспективу. А тот комплект документов, который получил каждый из нас, позволяет уже сейчас делать очень многое. В Буэнос-Айресе, куда я так стремился, у меня бы ушел год только на врастание в общество и обзаведение вот такими красивыми фантиками. А тут раз и готово...
— А, ну да, ну да. 'Шустрик' тебя приподнял. Ты ведь у нас теперь дипломированный бухгалтер и почти владелец конторы. Уважаемый человек, хоть и почти без гроша. А я?
— А ты мой уважаемый поверенный и стряпчий. Это я скажу тебе тоже не пустяки. Раньше, когда ты судился со своими 'простаками', ты ведь нанимал адвоката. Теперь ты сам стал почти что адвокатом. Это же золотое дно, Джуллито!
— Ты уже наметил какие-то перспективы? Есть дельце?
— Не так сразу, Джуллито. Не так сразу. Нам сейчас спешить нельзя. Сюртэ все еще гоняет за нами 'топтунов'. Мальчишки их быстро срисовали, наверное, поэтому пока и не искали куша. Но вот в Голландии и Швеции шансы у тебя могут и появиться.
— Опять открывать эти дурацкие мастерские и катать детишек?!
— Зря ты так. Дело ведь не в названии и легальном прикрытии. Ты пойми главное... У нас ведь теперь на руках куча рекомендательных писем. Про нашу компанию уже писали в газетах. Появились связи. И, заметь, все это в рамках закона! Не нужно подкупать местную шпану, чтобы те отваживали от нас муниципалов. Кстати, ремонт и перепродажа компрессорной техники тоже может стать неплохим бизнесом. А под прикрытием этого бизнеса мы сможем строить и другие схемы.
— Какие?
— Эх, Джуллито. Вот ты уезжаешь с Мертье и Аланом к 'сыроварам'. Но не с пустыми же, руками? А? Почему бы тебе не договориться с 'Флюгером' о небольшом гешефте. Мы ведь уже несколько недель как не чужие с ним. 'Шустрик' помог ему, а тот поможет нам.
— Гм. Да, кое-какие варианты тут имеются. Я уже прикидывал... Кстати, Вигаль мне тут набросал всяких разных 'заманух' по-голландски, и по-шведски. Так, что может быть что-то и выгорит. Ладно, Карлито. А что ты думаешь, о надвигающейся войне? В этом нам 'Шустрик' не врал?
— А какой ему смысл врать нам? Он и сам точно ведь не зря полетел в Данию. Наверняка что-то там задумал. Между прочим, скупка по дешевке и перепродажа трофейного и старого оружия это ведь его идея. Вроде бы что-то он даже успел отсюда вывезти. Не зря же ты тогда договаривался с морячками.
— Было дело. Но те ребята не любят лишние вопросы, поэтому я у них ничего и не выпытывал, о том, куда там ушел тот груз. И все же это, довольно опасный бизнес...
— Это, смотря кто, и как берется за это дело. В любом случае, наши с тобой дела пока белее ангельских перьев. Никто не может нам ничего предъявить, ну кроме Гаврского 'профсоюза', но с ними у нас все хорошо через того же 'Флюгера'.
— Хм. Ты меня успокоил. Ну, ладно, старина. Давай прощаться.
— Не вешай нос, дружище. Наша масть это пропуск в любые дома. Просто не забывай поглядывать по сторонам. Увидишь, что где-то сверкает золотишко, напиши мне, и оно недолго останется чужим. Была бы голова на плечах. А вместе — мы сила!
— Ты давай сам не подведи меня, партнер. Не скупи тут на всю наличность своей любимой пасты...
— Хм. А ты, партнер, перестань жрать живьем лягушек. Может, тогда в твою голову начнут приходить толковые идеи.
И два приятеля по камере Гаврского портового отделения жандармерии расстались на утреннем причале. И хотя в карманах у них не хрустели многотысячные пачки банкнот, но в крови старых мошенников гуляло азартное предвкушение удачи, и легкая тревога...
* * *
Скучающий дежурный по штабу слушал приемник, попутно листая июльский номер иллюстрированного французского журнала 'Ревю д'Артиллери'. Майор уже предвкушал скорое окончание дежурства, но его ждало жестокое разочарование в виде противной трели телефонного звонка. Чертыхнувшись, он поднял трубку.
— Штаб района на связи.
— Дежурный по аэродрому 'Катаржинки' поручник Вуковский!
— Дежурный по штабу Торуньского района Майор Борисевич. Что случилось, поручник?
— Пан майор, я прошу вас срочно предоставить мне возможность доложить командующему районом генералу брони Токаржевскому-Карашевичу, или в его отсутствие главному инспектору армии генералу-дивизии Бортновскому о странном утреннем происшествии. И прошу для этого вашего разрешения прибыть к командованию лично...
— Еще только восемь часов, оба генерала в это время еще дома, звоните через два часа. А лучше, через три. Кстати, вы что же, забыли устав? У вас там, в 4-м авиаполку, есть свой начальник — полковник Стахон. Доложите сначала ему, а уже он сам доложит генералу...
— Простите пан майор, но возможно дело очень срочное, а подполковник как раз вчера отбыл с аэродрома Быдгощ в Центр переподготовки Демблин за новым пополнением и матчастью. А командир истребительного дивизиона капитан Ласковский за полчаса до упомянутого мной происшествия в соответствии с планом полетов вылетел на RWD на разведку погоды юго-западнее Грудзёнза, и до сих пор не вернулся. Я звонил на аэродром Грудзёнзской сержансткой авиашколы. О капитане ничего не слышали, возможно, он сел на вынужденную, и связи с ним нет. Я же считаю, что с этим делом медлить нельзя, и лишь, поэтому вынужден идти на нарушение субординации.
— Что значит 'возможно'?! Дело либо срочное, либо нет. Мучаетесь похмельем?!
— Никак нет! Но, боюсь, пан майор, только кто-то из командования района сможет определить срочность этого дела.
— Расскажите сначала мне, что там у вас случилось. А там будет видно.
— Простите пан майор, но командование, возможно, будет недовольно тем, что эти секретные сведения кто-то узнал раньше них. Поэтому прошу...
— Поручник! У вас дома все здоровы?! Немедленно доложите старшему по званию, в чем суть вашего дела?!
— Слушаюсь, пан майор. Но вы берете на себя всю полноту ответственности...
— То не вашего ума дело! Так я жду, поручник...
— Докладываю. Сегодня в пять двадцать семь, нарушив воздушную границу с Германией, предположительно со стороны Кольберга, в воздушную зону ответственности Торуньской авиабазы вошли два самолета, и приземлились на недостроенную запасную полосу аэродрома 'Катаржинки'. Экипаж пленен патрулем охраны авиабазы.
— Перебежчики? И что тут для вас странного? Просто у кого-то из швабов сдали нервы... Они сами родом из Силезии?
— Осмелюсь доложить, пан майор. Это не перебежчики. С их слов они вообще не из Германии. На мой взгляд, это либо хитрая провокация, либо чья-то секретная операция.
— Вы так в этом уверены?
— Да, пан майор. Ознакомившись с обстоятельствами дела, вы, вероятно, пришли бы к таким же выводам.
— Хорошо. Кто кроме командования мог бы пролить свет на это происшествие?
— Плененные пилоты ссылаются на подполковника Шлабовича — одного из заместителей начальника квартирмейстерской службы генерал-лейтенанта Копаньского.
— Вы выяснили, где сейчас подполковник?
— Так точно. Как это ни прискорбно, но подполковник Шлабович вчера вылетел с 'Катаржинки' с инспекцией по аэродромам нашего оборонительного района. Конечным пунктом его маршрута назван Гдыньский аэроузел. Звонки на аэродромы Фальборц, Ждуны и Быдгощ позволили лишь выяснить, что пан подполковник недавно вылетел в сторону авиабазы флота Пуцк, но еще не приземлился. Радиосвязи на самолете нет.
— Что за бред! Почему это у нас в армии кроме генералов некому разобраться с двумя паршивыми перебежчиками?!
— Пан майор...
— Хватит, поручник! Не надо уже повторяться.
'Этот болван поручник подведет меня под монастырь! За неправильное решение тут можно из штаба района угодить в полевой батальон. Но умолчание сведений, если они окажутся секретными, кончится для дежурного офицера штаба еще хуже. Там уже одним разжалованием не отделаться. Брр. Нужно выбирать меньшее зло. Вот только кому звонить? Мой патрон должен был сегодня ехать на совещание, поэтому его лучше не трогать. К тому же у генерала Бортновскогого нрав вроде не такой суровый. Решено...'.
— Поручник. Я звоню пану генералу Бортновскому, но если все это окажется вашими бреднями, то одной, лишь гауптвахтой вы точно не отделаетесь! Оставьте там за себя офицера, и немедленно приезжайте в штаб. Здесь возьмете штабного шофера, и поедете к генералу домой.
О том, чем за это отделается он сам, майор Борисевич при этом упорно старался не думать. Ладонь, сжимающая телефонную трубку, быстро стала мокрой от испарины.
— Пан генерал. Дежурный по штабу района, майор Борисевич!
— Нет, генерал брони возможно уже выехал на совещание.
— Да, новости срочные, и требуют вашего решения. Получены от дежурного офицера ВВС.
— Да, через полчаса его привезут к вам домой.
— Это поручик Вуковский, временный старший офицер с аэродрома 'Катаржинки'.
— Это невозможно, дело секретное и связано с перебежчиками.
— Да, пан генерал. Я приглашу дежурного представителя Дефензивы капитана Чеслака.
— Прямо туда? Я немедленно предупрежу временного дежурного по аэродрому.
— Слушаюсь!
Повесив трубку, майор промокнул взмокший лоб носовым платком, и послал вестового за чаем с эклером. После всей этой опасной ерунды ему срочно было нужно успокоиться.
* * *
Рассказ Павлы был грубо прерван генеральским басом. Глаза монгольского ветерана сузились в готовности к спору. Кровь прилила к щекам.
— Расскажете этот бред сотрудникам Дефензивы. Вот, капитан Чеслак с интересом выслушает ваши россказни. Не так ли, пан капитан?
— Точно так. С большим интересом выслушаю его, пан генерал.
— Вы же видели документы...
— Все эти ваши нотариально заверенные копии документов на английском и французском ничего мне не доказывают! С ними можно сходить в сортир, и не более. Или вы думаете, что вас ждет суд, и собрались себе требовать адвоката?!
