* * *
Я уже успела отчистить вампира до груди, когда Питер все-таки что-то вспомнил — и разродился речью.
— Áve, María, grátia pléna; Dóminus técum: benedícta tu in muliéribus, et benedíctus frúctus véntris túi, Iésus. Sáncta María, Máter Déi, óra pro nóbis peccatóribus, nunc et in hóra mórtis nóstrae. Ámen
И потом то же на русском а то вдруг Господь латынь подзабыл:
— Радуйся, Мария, благодати полная! Господь с Тобою; благословенна Ты между жена-ми, и благословен плод чрева Твоего Иисус. Святая Мария, Матерь Божия, молись о нас, грешных, ныне и в час смерти нашей. Аминь
Ну хоть что-то вспомнил — и то хлеб. А то у меня уже руки ломило, как от стирки в хо-лодной воде. Но я упрямо продолжала свое дело. Больно? И что?
Перетерплю. А вот второй раз может и не получиться. И что тогда?
Ничего хорошего. Единожды солгавшему дважды на слово не верят. Вот.
— Помоги мне, Господи в деле моем. Ты заступник мой, Бог мой, мир мой и я прошу твоей помощи. Избавь этого человека от ловчей сети и от злого слова; укрой своим пла-щом и защити от зла, не виноват человек в том, что искал правду. Не боялся он от страха ночного, оружия и зла людского — и зла, что приходит ночью. Не подпускай к нему зло, и убери раны с его тела, пошли ангела своего охранять его на любых дорогах и тропах. Ведь именно ты проложил их. Не осуждай человека за выбор его, за свободу воли, за пламя души — ведь именно ты сделал нас такими.
Оставалась еще голова и шея. Блин, ну пожалейте меня хоть кто-нибудь! Мне-то это за что... За то, что я сильнее... сила дается, чтобы помогать слабейшим...
— Господи, дай мне силы, голод стерпеть и жажду
Признания своей силы я от людей не жажду.
Достаточно, если руку могу протянуть я в помощь.
Достаточно если на звезды смотрю я каждую полночь.
Жалеете? Не жалейте. Не говорите. Не знайте.
И даже мою помощь — не надо. Не признавайте.
Примите ее как данность. Меня — как человека.
Сила дана как бремя всем сильным. И так — от века.
Если силен, обязан помочь тем, кто слабее.
Без благодарности. Просто. И ни о чем не жалея.
Вот и все. Грязь была отчищена. И вампир передо мной представал переплетением не-вероятно красивых цветов и линий. Но слишком бледных. Ну да. Я сильно потрепала его. И сама выложилась, и он выложился. Нам теперь придется восстанавливать силы. Бед-ный Мечислав. Вчера оборотни, сегодня это нападение... Не успел получить фамилиара в полное распоряжение, как тут же оказался на голодной диете.
А вот так ему и надо! Чтоб не соблазнял своими... штанами!
— Нам пора, — вздохнула я.
Питер улыбался.
— Ты скажешь своим людям, чтобы меня не убивали сразу?
— Скажу. Если мы сейчас проснемся.
— То есть?
— Ты какой меня видишь?
— Красивой. Только прозрачной.
— а когда я начинала свою работу?
— Ты была намного ярче.
— вот. Я много сил потратила, чтобы привести тебя в форму.
— И я тоже. То есть мы сейчас можем просто уснуть?
— Ну да. Я — точно.
— Это плохо. Откуда же твои люди узнают, что я не враг...
— Ну, Мечислав может мне присниться и все выяснить...
— а до этого меня раз двадцать пронзят осиной?
Я пожала плечами. Очень может быть. Мечислав не отличается добротой и любовью к людям, которые причинили ему зло. А покушение на меня — уж куда дальше? Лишение ценной собственности, источника силы и клоуна по совместительству...
— Юля, я могу отдать тебе свою силу? А ты расскажешь своим, кто я и что произошло.
— Ты уверен?
Я знала, что можно так и поступить. Но пусть это будет добровольное и осознанное решение.
— Это наш единственный выход. Не хотелось бы умереть, только-только освободившись от проклятия.
— А уж как мне бы не хотелось портить свою работу...
— Тогда... как передать силу?
— просто протяни мне руку.
— Держи.
Я коснулась руки вампира. И ничего не ощутила. Как будто рука попала в струю тепло-го воздуха от кондиционера. Только воздуха — неподвижного.
А потом волна тепла хлынула вверх по руке. Прошлась по плечу, захлестнула голову и помчалась по телу вместе с кровью. Мне захотелось замурлыкать. Приятно. Так и восста-навливается сила... наверное. А Мечислав чувствует то же, питаясь моей кровью? Надо спросить.
— А что мне теперь делать?
— Ничего, — я сама не узнавала своего голоса. Но силуэт вампира на глазах становился все бледнее, а полянка расплывалась перед моими глазами. — Спи. Я обещаю сделать все, чтобы ты остался в живых.
— и даже сверх того.
— Обещаю, — повторила я.
Полянка выцветала. Силуэт вампира расплывался перед моими глазами. Все заслоняло какое-то красное марево. И я сморгнула, чтобы отогнать его.
И тут же в голову ввинтился противный вопль.
— Юля, ты жива!? Скажи хоть что-нибудь!!!
Я лежала на полу в машине, придавленная телом Глеба. Константин смотрел на меня с каким-то странным выражением.
— Мать вашу... слезь с меня расплющишь, — прохрипела я. — вода есть?
На лицах оборотней появились одинаковые довольные улыбки.
— Жить будет.
Константин извлек из кармана на двери бутылку с минералкой и протянул мне.
Я цапнула ее — и взвыла в голос.
— Твою... рыбозавру!!!
Руки болели так, словно мне их целое стадо пчел целовало. И на вид были не лучше. Опухшие, красные, да еще и все в крови.
— Это еще что за .... латимерию вашу?!
Глеб аккуратно отвинтил пробку с бутылки и поднес ее к моим губам. Я судорожно ста-ла заглатывать воду.
— Это тебе лучше знать, что и как. У тебя руки светились. И — обжигали. До них дотро-нуться было страшно.
— Да и до тебя — тоже, — поддержал Константин. — У меня вся шерсть на затылке дыбом встала.
— Что ты такого сделала?
Я криво оскалилась.
— Всего лишь получила к нам в команду мастера, который умеет призвать всех зверей. Вообще всех.
На лицах, то есть сейчас скорее мордах оборотней, отобразился праведный ужас. Еще бы. Это все равно что сказать КГБшникам 'Господа, мы приняли на работу Вольфа Мес-синга'. Секретность и свобода воли — к черту. Продашь все секреты родины и даже об этом не узнаешь.
— Юля, — протянул Глеб. — А ты уверена...
Я махнула рукой. И так ясно, что он скажет. Это — точно не враг?
Не точно. Питер может оказаться и врагом. Я исходу из чувства благодарности, а какая может быть благодарность у почти тысячелетнего вампира? Вон приснопамятный Дюш-ка (не вспоминать на ночь) той еще сволочью был. А ведь он моложе Питера лет на пару сотен. Был. Блин, как приятно применять это слово по отношению к Дюшке. Был и сплыл. Мир праху. Со святыми упокой.
И Питер может оказаться не лучше. С другой стороны — кто снял проклятие, тот его и вернуть может. Но это лучше рассказать Мечиславу. Пусть вампир использует хоть лас-ку, хоть страх... да хоть свое обаяние!
— Ни в чем я не уверена. Ребята возьмите мой телефон и наберите Мечислава. А то на-шего Князя от треволнений удар хватит.
Глеб послушно принялся выкапывать телефон из-под сиденья.
— Юля у вампиров не бывает ударов, — просветил меня Константин.
— Это просто ваши вампиры живут в тепличных условиях, — просветила я. — А стоит им связаться со мной — и результат налицо. Дюшка же помер...
— Не от удара.
— От удара. Только — магического. Глеб, — подержи трубку у моего уха, ладно? Руки бо-лят до чертиков.
Оборотень послушно поднес к моему уху трубку. И оттуда отрывисто (я и не знала, что Мечислав умеет — так) рявкнуло:
— Да!?
Ну что ж, запишем это себе в заслугу. Рявкать он научился, глядишь, пообщаемся лет десять — и вампир по-человечески заговорит. А то сейчас с ним и общаться-то нельзя. Так и тянет на нехорошие вещи. Из журнала для мальчиков.
Пообщавшись я отдала трубку оборотню и умоляюще похлопала ресницами.
— Ребята, неужели у нас нет выпить?
* * *
Мечислав летел по городу, как сумасшедший. Водители выжимали из машин все, что можно и нельзя, держа скорость под двести километров. И плевать, что так нельзя ез-дить! Трижды плевать на любые опасности!!! Тем более, что за рулем сидели вампиры, с их десятикратно превосходящей человеческую реакцией.
А в голове стучало только одно. Юля, Юля, Юля....
Его фамилиар, его женщина, его вторая половинка.
И он еще думал, что сможет гарантировать ей спокойствие и безопас-ность.
Идиот!
Мечислав каждую секунду ждал пронзительной, разрывающей боли внутри. Если ее убьют...
Выжить он выживет. Но не удержится. И придется все начинать сначала.
Как он мг отправить ее всего с двумя телохранителями!?
Знал ведь, что посольство перебито. И мог подумать, что Юля окажется следую-щей мишенью.
Не подумал.
Идиот.
Вампир взглянул на часы.
Двадцать одна минута прошла с момента ее звонка. И за это время он успел со-брать восьмерых вампиров, вооружить всех, усадить по машинам — и рвануться на дру-гой конец города.
Не по центральным дорогам.
Пробки — это беда не одной Москвы.
По окраинным и объездным. Пять минут, потерянные на них можно было ком-пенсировать скоростью. Зато на таких дорогах практически никогда не бывает ГАИшни-ков.
Двадцать две минуты.
Пока она жива. Это он чувствует, как хозяин.
Телефонный звонок.
Мечислав не сразу смог попасть на кнопку. Звонили с Юлиного номера.
— Да?
— Отбой тревоги. Мы — отбились.
Лучше этих четырех слов вампир в жизни своей ничего не слышал.
— Где вы сейчас?
— Все там же. На Лобачевского. Машина-то и в утиль не годится. Сможешь нас забрать отсюда?
— Буду через пять минут. Ты не ранена?
— Не дождетесь.
Юля повесила трубку.
Вампир тряхнул головой и широко улыбнулся.
— Все в порядке.
— Шеф, а если это ловушка? — прогудел один из вампиров.
Мечислав покачал головой.
— Это не ловушка. У нее действительно все в порядке. Если бы это была ловушка, Юля дала бы мне понять. Но скорость не снижайте. Я хочу попасть туда, как можно бы-стрее.
* * *
* * *
Вампиры и оборотни примчались почти одновременно. Сперва взвизгнули шинами 'мерседесы' Мечислава. Вампиры выпрыгнули — и рванулись к нам. Что ж, мы пред-ставляли собой душераздирающую картину.
На обочине стояла раздолбанная в хлам машина. После обстрела и встречи со столбом — вряд ли они доедет даже до свалки. Я лежала на заднем сиденье, свесив ноги в дверь. Глеб предоставил мне свои колени вместо подушки. Не то, чтобы мне было очень плохо. Часа через три, да если еще и накормят — все будет просто замечательно. Но пока — му-тило, кружилась голова и вообще, не хотелось никуда двигаться. Константин посмотрел только как там Питер. Вампир был жив — но сейчас все его силы уходили на избавление от остатков проклятия. Сколько ему на это понадобится — я не знала. День? Два? Неде-ля?
Надо будет поговорить с Мечиславом насчет его питания.
Интересно, а можно ли вампира — кормить внутривенно? И чем? Если вампир при жиз-ни был первой группы крови — можно ли ему вливать третью? И резус-фактор тоже...
О чем я думаю!?
Мечислав выскочил из машины и каким-то странным образом тут же оказался рядом со мной. Он точно применял вампирские чары. По-другому это назвать нельзя. Я не видела, как он перемещается, даже не почувствовала как меня вытащили из машины — и очну-лась уже у него на руках. Вампир прижал меня к себе, как ребенка. И мне ничего не ос-тавалось делать, только обнять его двумя руками за шею. Теперь если и уронит, я хоть попой об землю не хлопнусь. Со всего размаха. Руки, кстати, болели все сильнее. И эта боль кое-как заглушала острый приступ сексуального желания, нахлынувшего на меня от прикосновений вампира. Наверное, Мечислав всегда будет так на меня действовать. Стоит ему только оказаться рядом — и кружится голова, улетучиваются все умные мысли, а внизу живота начинает словно стягиваться обруч. И хочется ни о чем не думать. Просто закрыть глаза — и принять то, что тебе готовит твой господин и повелите...
Юлька!!! Опять!!!
— Да что ж это такое! — возмутилась я. — Меня чуть не угробили, мне нужно в больницу, и вообще, Мечислав, соблазнять больного человека — нельзя.
Вампир не обратил на мое ворчание никакого внимания. Только прижал к себе еще крепче, так, что я чуть не задохнулась.
— Юля, я чуть с ума не сошел от беспокойства! Я все передумал пока мы сюда ехали... Я так боялся потерять тебя!
Еще бы! Столько стараний — и все коту под хвост? Ищи теперь нового фамилиара? Бу-дешь тут бояться! Если еще и жив останешься.
— Я тоже. Жить хотелось. И не укачивай меня. Без того тошно.
— Я так боялся опоздать...
— я тоже боялась, что ты опоздаешь, — призналась я. — Нам очень сильно повезло, что Питер...
— Питер?
— Это один из вампиров, которые устроили нам засаду, — пояснила я. — Полагаю, вы знаете его, как Родиона. Или Рауля. Он слуга одного из членов Совета — некоего Аль-фонсо да Силва.
— Альфонсо да Силва? — шарахнулся от меня Вадим, побелев, как полотно.
— Эй, спокойно! Самого Альфонса здесь нет, здесь только его подчиненный!
— Вадим! — прикрикнул Мечислав. — возьми себя в руки!
— Штирлиц взял себя в руки. Руки оказались грязными, — по-дурацки захихикала я. — Ва-дик, не волнуйся. Если этот Альфонсо припрется сюда лично, я сделаю из него Альфон-са. Невезучего. *
* Юля намекает на рассказ В. Конецкого 'Невезучий Альфонс', прим. Авт.
Вампир встряхнулся и подмигнул мне. Уверенность, словно гусеница на ветку, опять наползла на его лицо.
— Юлька я на тебя рассчитываю.
— Валяй, — согласилась я. — Только домик сначала обследуй. Ребят я посылать не стала. Им и так досталось. Прикинь, я их в церковь таскала...
Вампиры рванулись в дом с засадой неслышными тенями.
На улочку ворвались несколько джипов. И из них горохом посыпались оборотни. Стало шумно и весело. К нам подлетел Валентин. Но обнимать не решился. Мечислав так и держал меня на руках, поэтому обнимать пришлось бы в первую очередь вампира. А это — чревато.
— Юлька, ты цела?
— Частично. Руки болят.
— А что у тебя с руками?
Оборотень ловко цапнул меня за локоть.
— Мечислав! Ты погляди!
Я тоже поглядела. И пожалела, что даже упасть в обморок не могу. Кисти рук были распухшими чуть ли не вдвое и красными — в тон пожарной машины. И из них — то ли из-под ногтей, то ли просто из пор кожи медленно капала кровь. Бо-ольно!
— Что это?! — Мечислав поудобнее устроил меня на руках и заглянул мне в глаза. — Юля?
— Не знаю. Наверное, проклятие сопротивлялось, — проныла я. Мне вовсе не хотелось ничего делать. Ни отчитываться, ни рассказывать, ни ругаться, ни спорить...
Вампир огорченно вздохнул и устроил мою голову у себя на плече. Я не возражала. Слишком уж я устала. Хотелось закрыть глаза — и раствориться в облаке медового арома-та. Хотелось пропитаться им насквозь — и пить его, как густое вино. Хотелось мурлыкать и тереться лицом о рубашку вампира. Или чтобы он погладил меня по волосам, поцело-вал, сказал что-нибудь хорошее, как он за меня волновался, как ему будет без меня пло-хо...
