— Поздравляю, Дзара, ты вполне здоровая и развитая девочка. Никаких злых микробов я не нашла, и опасных болезней — тоже. Ну, а если простынешь или живот вдруг заболит, приходи снова, и я тебя быстренько вылечу. Теперь веришь, что у нас нет иголок и уколов? Не боишься больше?
— Не боюсь, — Дзара развернула обертку и осторожно попробовала конфету. Вкуснотища! — Спасибо.
— Пожалуйста. А теперь беги. Выйдешь в коридор — и налево, а там зал. Жди маму с дедушкой.
Вежливо попрощавшись и на всякий случай засунув в рот сразу всю конфету (а то вдруг мама запретит есть до обеда, чтобы аппетит не портить!), Дзара отправилась в указанном направлении. Но там никого не оказалось: до дальнего застекленного окна (или даже целой стеклянной стены!) стояли рядами скамейки, а вверху висел такой же большой телевизор, как в первом зале. На нем двигалось изображение: обезьяны прыгали по деревьям, ползла толстющая раскрашенная ромбами змея, бежал по своим делам странный зверь, вроде бы черепаха, но на высоких ногах и покрытый перьями... Несколько минут Дзара завороженно следила за животными, но когда в зале появились первые пассажиры, спохватилась. Где же мама и дед? Ведь уже много времени прошло! Девочка подошла к двери, из которой вышла, но та оказалась гладкой и без ручек, и даже ногтями не цеплялась. Ну и ладно. Наверное, их просто тщательно лечат. Интересно, а врачи здесь дорогие? Мама говорила, что хорошие врачи всегда дорогие, а врачи, умеющие лечить без уколов, наверняка хорошие.
Вздохнув, Дзара отошла поближе к телевизору, но тут ее внимание привлекла местность за окном. Снаружи сразу начиналась большая автобусная станция с навесами и скамейками, а дальше — парк со старыми толстыми деревьями, посреди которого возвышалась четырехэтажная башня с циферблатами часов и, сверху, еще одной маленькой башенкой с куполом и колоннами. Затем виднелось удивительное здание, почти совсем-совсем круглое, а еще сквозь деревья отчетливо проглядывал блеск колеблющейся воды. Какое-то время девочка разглядывала местность, потом осторожно подошла к двери на улицу, приоткрыла ее и выглянула. В лицо ударил влажный воздух, гораздо более теплый, чем на пароме. Она несмело ступила за порог — и вздрогнула от чужого голоса.
— Тебя ведь зовут Дзара? — осведомился на кваре, наклоняясь к ней, высокий лысый дядька в шортах, пятнистой рубашке и черных очках. На его щеке красовалась такая же картинка, что и у дядьки на корабле. — Скучаешь?
— Да... — тихо прошептала девочка, испуганно глядя на незнакомца. Вот сейчас ее изругают за то, что лезет, куда не просят.
— Плохо, когда поиграть не с кем? Понимаю. Извини, но Дзии сообщает, что немного задержит твоих родственников. Она решила сразу полечить маме женские органы, а дедушке — коленные суставы. Можешь пойти пока погулять по окрестностям, только далеко не уходи, чтобы мама не искала потом по всему Колуну. Договорились?
— Хорошо... — еще тише прошептала девочка. Он не ругается? И просто так позволяет уйти? Может, он просто шутит, а потом как крикнет в спину... Или нет, зачем ему? Он же взрослый дядя.
— Ну вот и здорово, — улыбнулся лысый. — Вон в ту сторону, за парком и часами — Звездная набережная. Там до сих пор сохранились статуи разных киноактеров. Можешь на них посмотреть.
Он выпрямился и замер неподвижно, словно еще одна статуя.
— Сэрат дэй, — немного осмелев, спросила Дзара, — а вы боэй, да? У вас картинка на щеке...
— Я боэй, — кивнул дядька, оживая. — Ты знаешь, что это такое?
— Не-а. Я на корабле слышала.
— Боэй — как бы робот-полицейский. В Кайтаре даже такой фильм есть, видела? Я слежу за порядком и помогаю людям, когда нужно.
— Ух ты! Сэрат дэй, вы настоящий робот?
— Конечно, — и дядька слегка ей подмигнул, приспустив на носу темные очки. — Самый что ни на есть настоящий. А еще у нас в службе безопасности работает много обычных людей. Если привяжутся хулиганы или разбойники, сразу зови на помощь, и мы тебя спасем.
Нет, он все-таки не робот, просто прикидывается. Разве роботы умеют так говорить? Они большие, железные, с угловатыми башками и руками, а еще они умеют трансформироваться в грузовики и самолеты, как в мультфильмах показывают. Кстати, тетя Филла на корабле говорила, что боэй тоже умеют превращаться. Может, попросить дядьку, чтобы превратился в грузовик, если он и в самом деле робот? Или нет, нельзя. Мама запрещает приставать ко взрослым с глупыми просьбами. Вот бы к самой Дзаре кто-нибудь привязался, требуя, чтобы она превратилась в грузовик или хотя бы в простенькую легковушку!
Поколебавшись и на всякий случай поклонившись дядьке, девочка медленно пошла по парковой дорожке, ощущая босыми ступнями тепло шероховатых каменных плит. Деревьев, как здесь, она никогда раньше не видела, и они стояли зелеными, а не облетевшими, как в зимней Барне. Обогнув башенку с часами и обнаружив длинные сухие сейчас фонтаны, а также странную черно-чугунную конструкцию навроде корявого человека в длинном рваном плаще, девочка наконец добралась до набережной.
Отсюда было хорошо видно, что двухэтажный пассажирский пирс, к которому пришвартовался паром, выступает далеко в море. Наверное, к нему могут причаливать даже большие суда. К востоку длинным полумесяцем уходила гранитная набережная, вдоль которой действительно стояли каменные и металлические статуи. Дзара подошла к одной из них. Обнесенный невысокой железной оградкой, на постаменте кривлялся дядька, привставший на цыпочки одной ноги, а другую подняв в воздух да еще и размахивая при том руками. Наверное, клоун. Интересно, за что клоуну могут поставить памятник? На постаменте виднелась надпись "Чэн Лун". Дзара прочитала ее на два раза, но так и не сообразила, кто он такой. Рядом еще один железный дядька припал к земле, подняв одну руку со сжатыми пальцами, словно журавлиную шею. "Ли Ляньцзе" — тоже непонятно кто. Дальше стояла высокая чугунная тетенька, почти голая, вытянувшая вверх руку, в которой, наверное, когда-то что-то держала. Еще метрах в двадцати обнаружился дядька со старинной кинокамерой, которого Дзара поначалу даже приняла за живого, а перед ним сидел на табуретке еще один дядька с тростью, короткими усами и в смешной круглой шляпе. Еще дальше стоял дядька с поднятой палкой, к вершине которой примотали непонятную овальную штуку... С противоположной от воды стороны набережной тянулись потрясающие здания: уже замеченное из зала прибытия странное круглое, еще одно кубическое, потом прямоугольное с нависающими стенами, а дальше стояли еще несколько обычных, завешенные длинными полосами грязной ткани. Смутно двигались тени: наверное, рабочие.
Приоткрыв рот от удивления и восторга — она еще никогда не видела столько интересных забавностей! — Дзара неторопливо шла вперед, пожирая взглядом окружающее. В глубине души она все время помнила, что нельзя отходить далеко, чтобы не потеряться, но остановиться казалось решительно невозможным. Вот еще несколько шажков, еще десяток — ну ведь можно же?
Странную девочку немного старше себя Дзара обнаружила, когда уже незаметно дотопала до места, где возле скучных свежевыкрашенных складов торчали не менее скучные пальмы, и совсем уже решила повернуть назад. Сначала она приняла незнакомку за еще одну статую, но потом разглядела, что налетающий с пролива ветерок треплет одежду: темно-синий жакет странного покроя (кажется, такой называется "китель") и длинную, до колен, такую же синюю юбку с желтыми вертикальными полосками по бокам. Девочка сидела на тумбе возле спускающейся к воде лестнице и высокой каменной пирамиды, свесив босые ноги. Черные туфли с засунутыми белыми гольфами стояли неподалеку. Дзара неслышно подошла сзади и остановилась, разглядывая. Можно ли с ней заговорить? Девчонка года на два или три старше, а такие всегда страшные воображалы и с мелюзгой, как сами выражаются, не водятся. По крайней мере, в старой школе все было именно так. Но ведь незнакомка первая, кого Дзара встретила в Хёнконе! Если не считать дядьки, конечно, совравшего, что боэй.
Пока Дзара размышляла, девчонка повернула голову и внимательно посмотрела на нее.
— Привет, — сказала она. — Ты чего подкрадываешься?
— Я не подкрадываюсь! — насупилась Дзара. — Я гуляю. Нельзя, что ли?
— Можно, — разрешила девчонка, тряхнув коротко остриженными волосами, и спрыгнула с тумбы. В разрезе жакета, под воротником белой блузки, блеснуло украшение: ошейник из толстой серебряной проволоки с вделанным большим фиолетовым камнем. Пока девчонка натягивала гольфы и туфли, Дзара с завистью его рассматривала. Наверное, она из семьи местных богачей. Или нет, иностранных: местные же давным-давно сбежали. Интересно, она из Ценганя или Кайнаня?
Пока она разглядывала кольцо, девчонка закончила обуваться и выпрямилась.
— Ты так смотришь, словно кубирина никогда не видела, — с видом превосходства усмехнулась она. — Или в самом деле не видела?
— Не-а, — Дзара качнула головой. — А что такое "кубирин"?
— Ну, вот... — девчонка коснулась пальцем своего ошейника. — Точно не видела и не слышала, да? Ага, значит, мы действительно не в Сайлавате. Тебя как зовут?
— Дзара. Дзара Мэйдо.
— А я Рикона. Рикона Кэммэй. Я второй сержант и Щит второй категории.
— Какой ты сержант, если ты еще девочка? — рассудительно сказала Дзара. — Сержантами только взрослые дядьки становятся. И потом, нужно говорить не "второй сержант", а "сержант второго класса".
— Я, между прочим, вовсе не маленькая! — обиделась Рикона. — Мне уже четырнадцать! И я вовсе не во втором классе, а на втором курсе Академии Высокого Стиля. Еще немного — и стану настоящей Защитницей, отправлюсь в пограничье, с монстрами воевать.
— Врешь. И вовсе тебе не четырнадцать.
— Сама дурочка! Ну... Грампа говорила, что у вас год какой-то не такой. По вашему... — она посчитала на пальцах. — По вашему счету, наверное, тринадцать. Или чуть меньше.
— А мне уже десять. Через полгода одиннадцать исполнится! А что такое "по вашему счету"?
— Ну, я же из Сайлавата. Из графств.
— Никогда не слышала, — Дзара пожала плечами. — А где твой Сайлават? На Фисте?
— Где? Да нет, говорю же — я из графств. Мы к вам на премиальную экскурсию через портал попали. Все поехали на катере вокруг горы кататься, а меня на воде мутит, как проклятую. Вот я и осталась по набережной прогуляться. А у вас тут пустота, даже посмотреть не на что. Говорят, у вас корабли огромные и без парусов плавают, а на самом деле ни одного не видно. Хотя катер и в самом деле без парусов.
— Мы сюда на корабле пришли, он называется "паром", и у него нет никаких парусов, и вообще он скучный и неинтересный. Вон там стоит, только отсюда не видно. А у вас все корабли с парусами, да? А что такое "портал"?
— Портал... — Рикона задумалась. — Ну, такой столб большой, туманный. Крутится и еще иногда изнутри светится.
— Как волюта? Или кольчон? А он большой?
— Волюта? — удивилась девчонка. — Не знаю, в первый раз слышу. И кольчона тоже не знаю. Столб и столб, саженей когда пять в высоту, а когда и десять. И толстый. Они сами по себе появляются иногда на площадях всяких, через них вещи с той стороны... ну, с вашей, проходят иногда. А три года назад они людей пропускать начали, но ненадолго, потом обратно выбрасывает. У нас призовая экскурсия за то, что мы лучшие на курсах по баллам. А ты здесь живешь?
— Не-а, — Дзара отрицательно мотнула головой. — Еще нет. Мы только что приехали. Маму с дедом пока лечат, а меня гулять отпустили... ой, времени уже много, наверное! Мне обратно пора. Пойдем вместе, а? А то если одна вернусь, мне опять влетит.
— Не могу, — со вздохом отказалась девчонка. — Наши скоро вернутся, а я тут обещала ждать. Извини. Мы к вам до завтрашнего вечера приехали, а ночевать станем, сказали, вон там — видишь трехэтажный длинный дом? Приходи, если хочешь.
Дзара посмотрела в указанном направлении. Действительно, из-за каких-то заборов выглядывало серое здание с надписью "Гостиница" на катару и кваре вдоль крыши. Вернее, надписи виднелось четыре, но одну, написанную нормально, Дзара не поняла, а вторую вообще разобрать не сумела: буквы оказались странными и невиданными.
— Ладно, приду, если отпустят, — согласилась девочка. — А что такое щит?
— Щит?
— Ну, ты сказала, что щит крутой категории. Это как?
— Балда! — сердито сказала Рикона. — Не "крутой", а "второй". Я Щит вызываю, чтобы чудищ останавливать и по земле размазывать. Правда, показать не могу, кубирин без авторизации не действует. А так, если руки расставить в стороны и напрячься, получается... Ой!
Девчонка в синей форме растерянно смотрела на разведенные ладони, меж которыми заиграла неяркая выпуклая радуга — а сбоку раздалось придушенное изумленное восклицание.
На Рикону и обернувшуюся Дзару удивленно смотрела еще одна девчонка: в широких мужских шортах, мужской же майке и босиком. Она казалась исхудавшей, словно после ста лет голодовки, и с левой стороны в черных как смоль волосах отчетливо светились три серо-белые пряди. На левом запястье тускло поблескивал серый браслет, а возле ноги невозмутимо восседал, скрестив на груди переднюю пару лап, удивительный рыже-бело-зеленый шестиногий зверек с лопоухими ушами и странными глазами.
— Ты... тоже эйлахо? — изумленно спросила незнакомка на кваре.
Казалось, сегодня солнце палило особенно жарко.
Почти двое суток после события, названного паладаром Майей "медицинским экспериментом", Фуоко пребывала в состоянии легкого отупения. Она изо всех сил старалась не думать о произошедшем позавчера утром, но рано или поздно перед мысленным взором всплывала то одна, то другая сцена, после чего девушку бросало в жар и в холод одновременно. Она не думала, что способна на такое, в медицинских целях или еще каких... она вообще не понимала, что секс может оказаться настолько приятным и ошеломляюще-постыдным одновременно. Три тела, сплетавшихся в немыслимых позах, волны невероятного наслаждения, накатывающие со всех сторон... и она занималась любовью с женщиной! С женщиной, пусть и ненастоящей. Если кто-нибудь когда-нибудь узнает, останется лишь пойти и повеситься. Она упорно старалась отвлечься, но весь позавчерашний день прошел в каком-то тумане, и Фуоко даже не помнила, ела ли что-нибудь. Ночью она металась в жару и почти в бреду, и возвращал ее к реальности лишь пушистый теплый комок: шестиногий трехцветный парс решительно основал ночное лежбище в ногах кровати и недовольно отпинывался, ненароком придавленный к стенке.
Вчерашнее утро принесло облегчение. Перед рассветом Фуоко наконец-то задремала и проснулась на удивление свежей, хотя и страшно голодной. Ощущения от "эксперимента" слегка пригасли, и, утолив зверский голод парой батончиков из холодильника (коробка почти опустела!), она даже сумела заставить себя сделать зарядку и принять душ. Тело все еще охватывала приятная истома, но девушка, плюхнувшись обратно в постель, сумела сосредоточиться на терминале. Еще раз изучив разделы библиотеки, она выбрала пособия по математике, физике, химии, экономической географии, камиссе (для продолжающих обучение), катару и эсперанто (для начинающих, единственный паладарский учебник), после чего немного посмотрела телеканал "Четыре звезды", непостижимым образом в числе прочих транслируемый прямо из Барны. Правда, на восточном побережье Типпы все еще стояла глубокая ночь, так что канал в дежурном режиме показывал старые, еще черно-белые фильмы, да еще прокрутил запись вчерашнего выпуска новостей. Потом в сопровождении черно-белого парса явился Кирис, необычно смущенный и тихий, присел на кровать, помолчал пару минут, потом внезапно встал и ушел, буркнув, что идет проведать отца. Ну и пусть себе топает! Хоть бы извинился, что вчера у нее на глазах увлеченно трахался с паладаршей!
