Алохэ заговорила высоким мелодичным языком и лежащие ниц на земле полуафриканки начали ворочаться и перешептываться. Сергей-младший и Гуг начали поднимать их на ноги и выстраивать в одну линию перед Сергеем Петровичем. Некоторые опускались на колени сразу, некоторые какое-то время раздумывали. Вот остались стоять только двое, но одна, когда к ней уже направились Сергей с Гугом, вдруг в последний момент буквально упала, ударившись коленями об землю.
Последнюю упрямицу, оставшуюся стоять на ногах, и зло смотревшую на своих пленителей, отвели в сторону, и, в дополнение к рукам связали ей ноги, и заклеили скотчем глаза и рот. Сергей Петрович отчего-то подумал, что это была как раз та девка, что пыталась удрать от них в самом начале, и которую скрутили свои же товарки.
Тем временем Катя и Лиза закончили с увязкой багажа на УАЗ, и подошли к вождям.
— Лани уже отплывают, — сказала Катя, — Что нам делать?
— Весте с Гугом сходите к месту засады, — ответил ей Сергей Петрович, — и принесите сюда буксировочный трос. Он нам скоро понадобится. Будьте осторожны, там уже могут быть падальщики.
Когда Гуг, Катя и Лиза ушли, Сергей Петрович, посмотрел на Сергея-младшего.
— По моей команде, — сказал он, — будешь заклеивать им скотчем глаза, потом разрезать ремешки на их одежде. Все делать медленно и печально без всякой суеты. Понятно?
Сергей-младший судорожно кивнул, а вот Андрей Викторович скептически хмыкнул.
— Петрович, — с сомнением произнес он, — а может не надо всей этой африканской эротики? Ну ее...
— Надо, Андрей, надо, — ответил Сергей Петрович, — Мы все тут, кроме Гуга, мужики женатые и африканской эротикой нас не проймешь. Эти женщины должны быть уверены, что оставили позади свое прошлое. Как говорила одна моя знакомая экстрассенша — не стоит тащить к нам в дом вещи с такой мерзкой эманацией. Понятно?
— Понятно, — кивнул Андрей Викторович, — в смысле, понятно, у кого ты нахватался таких словечек.
— Шаман я, или нет?! — сказал Сергей Петрович, жестом подзывая к себе Дару и Сергея-младшего, — Приступим, товарищи. Дара скажи ей, что сейчас им всем будут заклеивать глаза и разрезать их одежду, чтобы они стали такими, какими были в тот день, когда вышли из чрева матери. Потом они почувствуют холод смерти, сначала на своей шее, потом на губах, но на этом их мучения только еще начинаются. Я поведу их в далекий путь в иной мир, на котором они даже не будут видеть — куда ступают. Там их ждут новые испытания смены имени и очищения духами огня и воды.
Сергей младший заклеил Алохэ глаза, поднял ее на ноги, потом сноровисто начал разрезать ремешки на ее одежде, уронив на землю сперва распашную куртку без рукавов, потом тяжелую, ниже колен, запашную юбку. После этого Сергей Петрович, провел плоской стороной ножа, стараясь не поранить кожу, сперва по шее, там, где бьется жилка сонной артерии, а потом и по губам.
— Да, — перевела Дара слова Алохэ, — я чувствовать холод смерти и ее вкус. Ты будешь брать нас всех, как мужчина берет женщина?
— Хороший вопрос, — сказал Сергей Петрович, — Слушайте все и ты Дара, переводи. Я накладываю табу на этих женщин до полного завершения процесса очищения.
Гуг, Катя и Лиза вернулись с тросом тогда, когда Сергей Петрович заканчивал 'причащать' последних полуафриканок холодной сталью. Женщины бывшего клана Лани к тому времени уже отплыли, и делать на разоренной стоянке было больше нечего. Пора уже собираться в обратный путь.
Закончив с 'обрядом', Сергей Петрович распорядился выстроить полуафриканок в колонну, и начать пропускать трос под их левым локтем, закрепляя его на боку еще одним куском скотча. После чего он уже было собирался отозвать Андрея Викторовича в сторону, для того чтобы обсудить с ним дальнейшие планы, как вдруг та упрямица, что решила остаться, начала брыкаться, кататься по земле и мычать.
— Серега, — сказал Сергей Петрович, — сходи, отклей ей рот, может она хочет чего сказать?
Она хотела. Едва только Сергей-младший сдернул скотчевую заклейку, как полуафриканка быстро заговорила, захлебываясь словами.
— Она теперь не хотеть остаться, — перевела Дара слова Алохэ, — она хотеть, как все, убрать свой зло. Шаман, пожалеть глупый женщина, не оставить ее есть дикий зверь.
Сергей Петрович обрадовался и еще как. Именно на такой исход он, в конце концов, и надеялся ибо нельзя было силком тащить с собой упрямую козу. Надо было сделать так, чтобы она захотела идти с ними добровольно. Конечно же он приказал Сергею-младшему освободить 'упрямой козе' ноги, и поскорее подтащить ее к остальным, чтобы закончить обряд.
И вот, все было готово к отправлению в путь. Сергей Петрович подошел к Андрею Викторовичу. На часах было десять минут пятого.
— Возьми Себу и езжай вперед, — сказал он, — Там ее, наверное, заждались.
— Себа не ехать, — неожиданно сказала Дара, — Себа говорить, что одна рука ребенок и два большой девочка потеряться. Нет здесь, нет там, нет мертвый. Они спрятаться. Себа кричать, они выходить.
— Себа умница, — сказал Сергей Петрович, и, подозвав к себе девочку, погладил ее по голове, — А я и не догадался у нее спросить все ли на месте.
— У тебя быть трудный день, — перевела Дара ответ Себы, — Наш вождь часто так говорить.
Сергей Петрович тяжело вздохнул.
— Тогда возьми Лизу, — сказал он Андрею Викторовичу.
— Я-то ее возьму, а вы как? — вопросом на вопрос ответил Андрей Викторович.
— У нас тут, — сказал Сергей Петрович, — я сам, Серега, Катя и Гуг. Вряд ли нам встретится такая опасность, с которой не смогли бы справиться три молодых охотника и взрослый мужчина, вооруженные к тому же двумя огнестрельными стволами.
— Тогда я мигом, — сказал Андрей Викторович, — разгружусь и тут же обратно.
— Не надо, — ответил Сергей Петрович, — всю эту орду на УАЗе ты все равно не увезешь. Лучше с Антоном Игоревичем и Валеркой помогите обустроиться Ланям, где-нибудь, чтоб не слишком рядом с нами, но на расстоянии прямой видимости. Будем вводить их в наше общество постепенно. Это этих, — он кивнул на полуафриканок, — надо, чтобы сразу бултых, и с головой в воду.
Короче, посоветуйся там с Витальевной, она плохого не подскажет. И приготовьте все для очистительных процедур, в смысле, стрижки, бритья наголо и мытья под горячим душем с мылом и щеткой. Будем драить их, как молодые солдаты взлетку в казарме.
17:15. Пристань у Дома на Холме.
Возвращаясь в лагерь на берегу, Андрей Викторович останавливался только три раза. Дважды чтобы подобрать тела убитых детей и молодой женщины, и в третий раз там, где они оставили раненую. Она была еще жива, и даже пришла в сознание. Более того, рядом с ней сидел и плакал мальчишка лет пяти. Увидев машину, он испуганным зайчонком порскнул в кусты, но Лиза как настоящая дикая кошка выскочила на ходу, догнала и поймала несчастного ребенка. Андрей Викторович поднял на руки раненую, не имевшую сил ни бежать, ни сопротивляться, усадил ее на пассажирское место, пристегнул ремнем, потом сел за руль, взяв на колени пацана, Лиза залезла в кузов, упираясь спиной в тюк, а ногами в спинки сидений. Таким образом они приехали в лагерь на берегу около пяти часов вечера, увеличив число спасенных сразу на двух человек.
Там несчастный мальчишка сразу успокоился, оказавшись среди своих, а его мать попала в руки сразу двух опытных целительниц. Марина Витальевна заверила Андрея Викторовича, что жизнь раненой женщины вне опасности. Как говорится — заходите навестить. Вот был для нее сюрприз, когда ей объяснили, что ее похитители не неизвестные ужасные существа, а новые могущественные друзья и почти что родственники.
Тем временем Лани оплакали мертвых детей и свою товарку. Через Мару, Фэра объяснила, что в их клане принято хоронить мертвых в реке, на самом стрежне, чтобы та отнесла их к морю. Печальную церемонию похорон решили назначить на завтрашнее утро, когда 'Отважный' выйдет в поход за оставленными в разоренном стойбище челноками и каноэ людоедов.
Потом все вместе решали — где женщины бывшего клана Лани поставят свою временную стоянку. По всему выходило, что лучшее место — у начала излучины Ближней, метрах в ста от берегового лагеря клана Прогрессоров. Вроде и рядом, и в то же время, не прямо на головах друг друга. У женщин Ланей будет время и возможность присмотреться и притереться к новому для них образу жизни.
Андрей Викторович еще раз завел УАЗ, и, взяв Лизу и двух помощниц из числа Ланей, которых звали Рана и Лита, съездил на опушку леса, чтобы нарубить жердей для шатров. Сначала было немного визгу, но не так как у Себы, потом езда на УАЗе молодым женщинам даже понравилась. Шутка ли — не надо бить ноги полчаса идя к лесу, да и не требуется тащить с собой нарубленные жерди на руках. К тому же, там, где местные возились бы по полчаса с каждой жердью, топор Андрея Викторовича в два-три удара сносил молодые стройные деревца — наглядная демонстрация того, что клан Прогрессоров хорошо умеет не только убивать.
Общались знаками и ужимками. Да и нужен ли им был язык, когда Андрей Викторович рубил деревца и очищал их от ветвей, а Рана и Лита относили готовые жерди к УАЗу, и укладывали их в кузов, увязывая сыромятными ремнями.
Вернувшись из лесу и сложив жерди, Андрей Викторович в подробностях рассказывал Марине Витальевне и Антону Игоревичу об их освободительно-карательном рейде. Выслушав рассказ до конца, Марина Витальевна подвела итог.
— Обыкновенная тоталитарная секта Андрюша, — сказала она, — видимо эта гадость изначально сопровождала человечество. Маньяк со способностями гипнотизера, став шаманом, подчинил себе племя и привел его к полной гибели, уничтожив заодно и кучу других людей. Бедные женщины клана Лани, как мне их жалко бедняжек. Ведь если не вы, мальчики, то их наверняка бы всех переловили и тоже съели.
— Помянем храбрых мужчин клана Лани, — сказал Андрей Викторович, — разливая по стаканчикам коньяк. — Ведь если бы они не задержали людоедов, то их женщины не смогли бы добежать до нашего лагеря и поднять тревогу. И через несколько дней врасплох застигнуты были бы мы. Пусть попадут они в края счастливой охоты, в которые верят. Мы позаботимся об их женщинах, а их детей воспитаем как своих.
Выпили не закусывая. Помолчали.
— Я, каюсь, думала что ты, Андрей, перегибаешь с этим своим походом, — сказала Марина Витальевна, — а тут оказывается, творится такое, что на свежую голову и не налазит. А Петрович-то, каков! Так ты говоришь, что он гонит эти несчастных сюда совсем голыми?
— Не гонит, а ведет, аки поводырь слепых, — ответил Андрей Викторович, — голых, в чем мать родила, связанных одной веревкой, шаг за шагом, в полной неизвестности, от темного прошлого к светлому будущему.
— Тоже мне, дедушка Ильич, — хмыкнула Марина Витальевна, — он там себе напридумывал, а нам теперь думать — во что их одевать.
— У Петровича на то были свои резоны, — сказал Андрей Викторович, — а я в его шаманскую работу не вмешивался.
— Да я все понимаю, — вздохнула Марина Витальевна, — он их ломает об колено, как в армии ломают молодых солдатиков, бросая их в казармы после мягких домашних постелей и маминых пирожков. Тут, судя по твоим словам, ситуация немного иная. Но смысл действий от этого не меняется. Петрович хочет, чтобы они забыли все, что у них было в прошлом, и приучились к беспрекословному повиновению. И к гадалке не ходи, что с первого же дня он так загрузит их занятиями и работами, так что вечером они будут обессиленные падать в койку, и дрыхнуть без задних ног до команды подъем.
— Витальевна-а-а, — протянул Андрей Викторович, — и это ты объясняешь мне?
— Прости, Андрюша, заболтавшуюся глупую бабу, — извинилась Марина Витальевна, — но вот что делать с тем, шкур то у нас всего на три-четыре комплекта одежды — это если шить по местной моде: штаны и куртку. Не будут же эти полуафриканочки бегать у нас тут голые как обезьянки?
Андрей Викторович, задумавшись, ненадолго замолчал.
— Этот вопрос, — наконец произнес он, — можно решать поэтапно. Сначала им нужно прикрыть срам, и самый экономичный, в смысле расхода материала, способ это мини-трусы на завязочках. Возни мало, подгонки в смысле размеров никакой, отходов тоже должно быть минимум. Потом придумаем что-нибудь с верхом, и со всем остальным. В конце концов, займем шкуры у Ланей, запас у них солидный. Но это будет потом.
— Хорошо, Андрей, — кивнула Марина Витальевна, давай так и сделаем. Причем прямо сейчас, пока наш Моисей ведет свой народ по пустыне. Но нам будут нужны помощницы, одни наши девочки просто не справятся.
Андрей Викторович встал и расправил плечи.
— Помощниц я вам обеспечу, — сказал он.
И обеспечил. Пришел с Марой на стоянку Ланей, ткнул пальцем в четверых, на вид самых молодых и сказал, — Идем со мной!
Все. Вождь он или не вождь? Возражений не было. Сами же обещали подчиняться беспрекословно.
Девочек звали: Мату, Тума, Рина и Улла. Их то, Андрей Викторович вместе с Марой и сдал на руки Ляле и Лизе, поставив перед ними задачу по пошиву предметов ширпотреба. Иглы, нитки и ножницы подходящего калибра вместе с наперстками нашлись в комплекте для ремонта парусов. Шила, свинцовую чертилку, линейку и два острых сапожных ножа выделил Антон Игоревич.
И работа закипела. Кроили и шили на пустой сейчас палубе 'Отважного', как на единственной имевшейся в наличии ровной и твердой поверхности. Девочки клана Лани в шитье кожи не были такими уж неумехами, но стальные ножи, шила, иглы и наперстки открыли им абсолютно новые горизонты в этом ремесле. Метод обучения простейший — делай как я.
Сшив первые несколько комплектов, не удержались и тихонько спустились в кают-компанию — примерить на себя. Для девочек клана Лани это был поход в пещеру Аладдина. Ляле, Лизе и даже Маре, уже привыкшей к хлопку и льну, самопальные изделия показались тяжелыми и несколько грубоватыми, зато Мату, Тума, Рина и Улла были в полном восторге от трусиков из мягкой и нежной кожи, выделанной по методу Антона Игоревича. Они ни за что не хотели расставаться с обновками, тем более, что они убедились, что у старших подруг из их нового клана имеются точно такие же трусики, только из другого материала.
В таком виде, буквально без штанов, их и застала Марина Витальевна, заинтересовавшаяся — куда пропали эти неугомонные девчонки. Выслушав аргументы сторон, и величественно кивнув, она разрешила девочкам оставить себе четыре комплекта в качестве платы за работу. Счастью юных красоток не было предела. Марина Витальевна была со всех сторон обласкана комплиментами и благодарностями, после чего, натянув штаны, Мату, Тума, Рина и Улла побежали на палубу для того, чтобы поскорее закончить работу, вернуться к своим на стоянку и хвастаться, хвастаться, хвастаться.
Марина Витальевна сделала это не только из-за своей врожденной доброты, но еще из понимания того, что пожадничав в малом можно очень быстро потерять лояльность принятых в клан. А так теперь все могут убедиться, что ни одна работа не останется неоплаченной
