- Слушай, я конечно человек простой. Доволен малым...
- Ближе к делу, мент.
- Я конечно просил меня удивить. Но это не то, что полдукалиса не стоит, я с этим в одном помещению не могу находиться, — постучал капрал по двери.
Гном быстро подошел и заглянул внутрь, его усы зашевелились и приподнялись.
- Ну нахер. Она вернулась... — выдохнул он, быстро закрывая дверь.
- И что теперь?
- Деньги мы не возвращаем. Отец Нации. Ладно... смотри, а лучше не смотри. Закрываешь глаза и заходишь со мной. Там главное прелюдию, секунд пять, переждать, а дальше будет просто песня, — гном говорил, на удивление, участливо.
- Вот же подляна, ладно, — Гоббс полупил себя по щекам. — Я готов.
Капрал зажмурился, а Орм практически втолкнул его в дверь. Похоже, Гоббс так и не заметил Реда. Темно. Из-за двери послышались приглушенные голоса:
- Так сейчас будут разные звуки, ты не пугайся. Она — актриса, ух мля... в образ входит.
- Что-то легче не становится. Давайте как-то резко.
- Резко, так резко. Выпускайте кракена! — выкрикнул Орм.
Раздался потусторонний рев, подкрепленный ором двух мужских глоток. Такой звук мог издать только ночной кошмар, вынырнувший из глубин океана. Ему на смену пришли хлесткие звуки ударов, будто хлысты. Затем звук разрывающейся плоти. Наконец начался размеренный чавкающий шум. Послышался плач мужчины и песня сирены, что уволокла его душу в пучину.
Редрик вообще не понимал, что происходит. Из двери вышел потный гном с выпученными глазами. Ред глянул в проем. Падение. Темнота.
- Ты жив? Помнишь, что-нибудь? — гном легонько пнул Редрика в плечо.
- Что? Сколько я валяюсь?
- Секунды четыре. Что ты видел?
- Не помню, — озадаченно сказал парень, поднимаясь.
- Везет, мне такое уже не забыть. Пошли.
Они шли дальше по коридору. Похоже, за каждой дверью ждала девушка древнейшей профессии. Случайно заглянув в одну, Ред понял, что ждали не только девушки. Полурослик в кожаных штанах, верхом на связанном кентавре, разыгрывал сценку спасения принцессы. Принцессой была зрелая благородная дама, закинутая на шкаф. Дракона изображал темнокожий толстяк, курящий кальян в углу. Похож. Ред быстро закрыл дверь и догнал гнома.
Завернув за угол, Орм предупредил, что тут зона варьете и нужно вести себя тихо. Боковые двери больше не появлялись, зато впереди показалась занятная компания. Четверо. Сногсшибательная эльфийка в наряде друидического культа, адаптированном под реалии профессии. Практически не уступающий ей в привлекательности молодой мужчина в форме офицера ополчения. Босой человек в штанах, расстегнутом жилете и цилиндре в полоску. Он курил сигарету, но дым не мог задерживаться в его рту, так-как губы отсутствовали, как и нос и левый глаз. Вся его кожа была покрыта символами, знакомыми Реду. Семантическая сеть прованта. Одни прованты... Четвертым был Скордо, дымящий сигару.
-... и все тридцать сбрендивших эльфок залезли на крышу Гранд Цирк, встали раком и орали гимн весеннего возрождения Матери Сырой Земли. Шалавы точно напугали его, — доносился певучий альт офицера.
- Вечнотрахи — ни страха, ни срама, — прокомментировал Скордо. Одноглазый человек булькающе посмеивался.
- Но она... — положил офицер руку на плече эльфийке.
- Привет, брат, — приподнял шляпу Скордо.
Ред кинул ему трехпалый жест меченой рукой. Офицер неудовлетворенно покосился на Реда, чье появление прервало его речь. Эльфийка воспользовалась паузой:
- Центурион, но я не...
- Тише, бельчонок. Не трать воздух, побереги голосок, для привлечения хищника.
Вечная безгубая улыбка. Булькающий смех.
Центурион Лекс Сайдер — сын барона Бенджамина Сайдера, но не леди Адель. Голубоглазый и стройный блондин. Слегка напоминает отца, но красив, как эльф. Похоже, Лекс и Вебер нашли друг друга, два пиковых представителя своих рас в плане внешней привлекательности. Стремные мысли.
- За мной, бельчонок, нас ждет охота.
Лекс повел эльфийку под руку. Когда та проходила мимо Реда, парень обнаружил две странности. Полное отсутствие инстинктивного влечения и кадык. Ох уж эти эльфы.
- Лэрд Сайдер, вы выбрали наживку не на того зверя — это парень, — сказал Ред в спину Лексу.
Безносый хохотнул громче. Лекс остановился и недоверчиво взглянул на своего спутника. Тот смущенно кивнул. Сайдер пожал плечами у повел эльфа дальше, свернув по коридору.
- А что, Фендралу все равно? — спросил Ред в пространство.
- Сайдеру все равно. Он бы и своему ручному троллю в клоаку засадил. Мыловар-глиномес. Мыслишки-мыслишки, все бегают да не те. А голова гнилая, — постукивал себя пальцем по лбу человек без носа. Говорил он очень быстро и хрипло.
- Что-то одни прованты кругом, — выдохнул Ред.
- А с прованта спрос меньше, и он нужнее. Фуфлометы везде есть. А чтоб понять, что у человечка в черепушке, нужно намного меньше усилий, чем для осознания устройства мира. Мнимое против истинного. Первое на лопатках. Первосвященник на лопатках...
У Реда заболела голова.
- Чувак, да ты просто бешеный. Пошли, Север ждет, — одноглазый, теребя себе висок, схватил Реда за рукав и потащил в дверь, ведущую в зал варьете. Скордо помахал Редрику вслед.
Вход был со стороны сцены. На ней сейчас выступал грузный мужчина с усами. Под аккомпанемент из трех аккордов, что доносились с оркестрового балкона, мужчина в сером костюме размеренно пел о воровской романтике. Он попал в свою публику.
Все ряды были заняты контингентом, что явно хоть раз, но побывал в местах не столь отдаленных. Даже лица это выдавали. Из картины выбивался лишь первый ряд. Он понравился Реду намного больше остального зала.
Зверо-девочки, разных форм, размеров и расцветок. Ушастые милашки в костюмах горничных, с цветастыми заплатками на юбочках. Кошечки, зайчики, лисичка. Они одновременно нервничали и скучали. Странное зрелище.
Одноглазый вел Реда вдоль стены мимо рядов зрителей. Лестница на уровень выше. Зона для важных персон с мягким освещением — три столика по три места. Полукруглые диваны. Замечательный обзор на сцену и звук. В стену вмонтированы вокс-резонаторы, тут слышимость лучше, чем в остальном зале. Под зоной — бар.
За левым столом сидели двое полуросликов, за центральным — людей, а на правом, вместо таблички 'зарезервировано', шлем кайзера. Герольд в обстановку не вписывался.
Один полурослик хлопал другого по плечу и махал Реду:
- Смотри, братец, это сынишка мастера Лоуренса. Ей богу, таки одно лицо.
Логика, память и наблюдательность расставила все по своим местам. Ред подошел к полуросликам.
- Всегда рад познакомиться со столь уважаемым хоббитом, мастер Соломон. Я не имел удовольствия наблюдать ваших работ, но наслышан об огромных достижениях ваших подопечных, мастер-хореограф. Также я рад снова встретиться и с вами, господин Айзек.
Все, кто интересовался культурной стороной жизни, знали Соломона Пляра — мастера-хореографа при Театре оперы и балета, что внутри комплекса Гранд Цирка. Все прима-балерины последних десятков лет — его воспитанницы.
Соломон был старше брата, седой и без очков. Пальцы ходили по столу, будто наигрывая мелодию на пианино. Он глядел на ноги Реда.
- Гремящая обувь. Цокот... Нужно подумать над этим, таки немножечко помыслить. Шаг, притоп, две шаги направо, оборот — вам говорят... — промурлыкал Соломон и углубился в мысли.
- Весь в деле, ей богу талант поглотил, без остатка, — хохотнул Айзек и кивнул Реду.
Парень подошел к столу, что стоял посередине ложи.
- Рад встрече с гордым отцом двух замечательных дочерей и лордом Высокого Предела, маркизом де Муром, — обозначил поклон Редрик.
- В марке безраздельно властвует моя ненаглядная жена — леди Вероника. Мое место тут, где я помогаю несчастным беженцам с окраин империи. За это мне дали прозвище — мистер Мур Любитель Шкур. Но я прошу, отбросьте последнюю часть, хоть в ней есть зерно истины.
Мистер Мур представлял из себя мужской и состаренный вариант своей старшей дочери. Младшая же была копией матери. Все в альбоме, спасибо Страннику. Одет он был интересно — ярко-фиолетовый костюм-тройка с широкополой шляпой. Еще — выкрашенная черно-белая соболиная шуба, но она была скинута с плеч и покоилась на спинке дивана.
- Вы знакомы с Анной и Клио? — Мур поднес руку к подбородку, заинтересованно глянув на Реда.
- Обеих мне представили их спутники. Так что да, просто знаком, — Ред снова обозначил поклон и повернулся к последнему, но не по значимости, из присутствующих.
Мужчина, на вид лет шестидесяти, седеющий, но энергичный. Волчье выражение острого, как клинок, лица и темных глаз. Настороженность, готовность, уверенность. Взгляд ходил по треугольнику: Ред, дверь, балкон. Ничто не скроется. Руки в постоянном движении — тасуют колоду карт. Перстни, масти, чайки, кот... Все в арестантских наколках, лишь одна выделяется — знак ордена Первого Пламени.
Север был одет в белый костюм с белой же расстегнутой рубашкой, белую шляпу-федору и темно-синюю адмиральскую шинель с сорванными погонами. На шее вытатуирована рысь. Хищник скрывал черный хомут блокады.
Мелькание пальцев и карт прекратилось появлением сигареты. Ловкач-катала — тот же фокусник. Редрик достал трутницу и, направив поток искр в ладонь, помог подкурить криминальному авторитету об огненный водопад. Пока тот делал долгую первую затяжку, Ред отступил на шаг. Парень прислонил руку, сложенную в трехпалом жесте к груди.
- Мое почтение, дон. Редрик, сын Лоуренса Маккройда, — представился парень с долгим кивком.
Север выдохнул дым, после чего раздался сиплый голос:
- Даже плащ тот же, только волосы не батины. Он — Черный Канцеляр, а кто же ты?
- По пути сюда меня назвали Медным Всадником, — ответил Ред первое, что пришло ему в голову. Север знает его отца.
Кольнуло висок.
- Мир, как зона. Дает кликуху — живи с ней всю житуху, — сказал одноглазый.
Север хмыкнул и указал на свободный стол:
- Сойдет. Присаживайся, Медный, расскажешь, что тебя сюда привело, а заодно, кто тебя так отделал по дороге.
Ред сел на предложенное место, но тут же покосился на герольда, тот мельком взглянув на парня, снова повернулся к сцене.
- Не жмись, Медный. В такую рань дела не делаются, а все, что Ауру надо, он и так знает. Он тут ради новой песни Воробья и особых гостей Мура.
Особые гости. Ушастые милашки в платьях горничных. Вспомнился сосущий бычок клерк без подбородка. Аврора... Череп прострелило болью. Ред оперся на стол, положив лоб на ладонь.
- Босс, я не могу. Он накидал Вилли Палтусу, — хохотнул, опершийся о перила одноглазый.
- Проводнику? — поперхнулся Айзек. Даже его брат отвлекся от разработки нового танца и глянул на Реда, как и Мур.
- Вы неплохо держитесь для ходячего трупа, юноша, — заметил маркиз.
- Это он неплохо держался, а эта штука ему против меня не поможет, я тоже, в некотором роде, в культе, — Редрик достал из кармана медальон на толстой цепи. Опять прострел в виске.
- Он его развел, отблефовал так, что я с таким катать не сяду, босс. Жаль, что у того этих яиц хоть жопой жуй.
- Хватит, Харя, у парня сейчас мозг закипит, — ударил кулаком по столу Север. — Подробностей не надо, это уже правильный поступок.
- Извиняюсь, просто этот жирофуфел мне нос оторвал, — опять прострел боли. — Прости-прости, — булькающий смех. — Босс, паренек ему щеку оторвал... и сиську. Дуплет. Два пива, молодому человеку! — крикнул Харя, перегнувшись через перила.
- Вы его знаете? — спросил Ред.
- Все большие люди друг друга знают, Медный, — ответил Север. — Даже те, кто просто большие суки. Даже не знаю, кто большая мразота, Палтус или Биба.
Север затянулся и тяжело выдохнул.
- Я встретил этого упыря во время второй ходки в лагерь на прииске. Он там в яме дрался, но не с людьми, а с орками и зверолюдами. Я не знаю, как ты выжил после партера с этой тушей. Он как-то раздавил голову минотавру, сидя на другом минотавре.
- Он оказался мягкотелым, — Ред достал дукале и согнул монетку пальцами. Айзек присвистнул.
- Я бы его сам по ноздри в землю вбил. Мы оба воруем, но он — мразь. С того, кому все должны от рождения — не спросишь, я не знаю, на кой ляд Странник подымает по баблу этих вшей. А эта падла обдирает самых беззащитных — сирот. И сидит у себя безвылазно, безнаказанный.
Официант принес напитки. Реду досталось два пива, парень глотком осушил треть бокала. Север тоже пил пиво, но из бутылки.
- Тут — где я нахожусь, я за это в ответе, чтоб беспредела не было. Кому левый залетный на рынке руку сломает и бабло стрясет, тот идет ко мне. Говорит, мол, бать, так-то, так-то. Вижу, что человека ни за что разули. Я могу того найти и спросить — со мной он так поступить сможет или нет. Не сможет, ведь видит, что получит такой отпор, что захлебнется.
Север закашлялся. Но затем продолжил:
- Не можешь, значит — возвращай все взад. А не вернешь, то посмотрю, кто тебя гулять искать будет по городу красивого. Деньги только на лекарства теперь понадобятся. А этот урод Палтус спрятался за ментов.
- Как он вообще в культ попал? — спросил Ред, тоже закурив.
- Да сделал то, после чего ему нельзя показывать свою жирную задницу из каменных палат. Когда я еще не был доном, город держал Бриллиант. Самый достойный человек, после Луковицы...
Он и Симона знал.
- Когда был этот путч, Бриллиант организовывал людей в городе, чтоб прятали шахтеров, но его загребли и сразу на зону, да с таким откупом, что в казне имперской столько нет. А там по ходу сам -Ауринк...
Ред глянул на герольда, тот не подавал признаков заинтересованности.
-... заказал его. Но никто не осмеливался поднять руку, на такого человека, кроме Палтуса. У этой суки нет ничего людского. Перебил всех сокамерников в хате на двенадцать рыл и задушил человека, что ему в отцы годился. Да он нам всем, как отец был. За это сучару как-то пропихнули в иерархи. Что-что, а культы всегда подконтрольны государству. Там его не достать. Сразу чуть что — порталы открыты. Пес-зассыха.
- И после смерти Бриллианта вы с Бибой поделили город? А что с ним?
- А он — последняя тварь, без чести, без чувства меры, дерьмо петушиное он. Я в этом убедился, когда он взял то, что построил твой отец. Взял не свое. Не как вор! И кинул нас всех.
- Кинул?
- Кинул, как сука зарывает грязью дерьмо, только он сам дерьмо, а зарывал золото — труд твоего отца и мой.
- Что же произошло? — Ред занервничал так сильно, что заколотил пяткой.
* * *
6
* * *
Антрацитовый путч, начало которого было предопределено вакуумом, что образовался между простолюдинами и знатью, длился тридцать лет. Но даже после его 'официального' подавления отголоски гремят до сих пор. Все крупные предприятия принадлежали короне или знати. Простолюдины, что накопили достаточно средств на их приобретение, совершали первые попытки приватизации, выкупая рыбные хозяйства, мельницы и прочее. Но когда дело дошло до шахт, Ауринк провел черту.
