Слава небесам, в каталоге была графа "Примечание", в которую можно было внести свои пометки, чем я сейчас и занимался.
Прикрыв глаза, шел по списку, выуживал вещь, читал описание "сумочного" каталога и ставил свои примечания, настраивая метки и записки, для склеротика, которым, время от времени, становился.
Сабля, разваленная напополам моим кинжалом, вызвала у каталога странное подвисание, вроде и не заметное, но меня то не проведешь, я же, за время путешествия, пользовался сумкой столько раз, что любое изменение чувствуется просто шкурой, на уровне подкорки, свято дремлющей в часы напряженного умственного труда.
В наименовании значилось "поврежденная сабля "Великих дорог"". В описании — "Поврежденный артефакт", а в примечании, сразу появилась надпись "невосстановимо".
Учитывая невеликую массу, пусть валяется.
Зашвырнув обломки в "сумку", снова заметил странное запаздывание, словно сумка отчаянно не хотела принимать артефакт в свое нутро, отторгая его и, будь у нее разум, наверное, могла бы и выплюнуть.
Вновь вытащил эльфийскую пласталку и оставил на столе, пытаясь понять, чего не хватает, для решения задачи.
— Представляешь! Они тут аватарами пользовались! — Стенка, рядом со стеллажом, сдвинулась вперед и отъехала в сторону, выпуская фигуристую даму, от вида которой захотелось залезть на дерево и не спускаться оттуда, пока она не рассыплется прахом. Ну, или, пока не рассыплешься прахом ты сам!
Ростом явно больше двух метров, синяя, как птица счастья завтрашнего дня, с шестью грудями, в два ряда вертикально, с ярко-оранжевыми глазами и четырьмя руками, из которых верхние — с пальцами, как и положено, а вот нижние... Больше всего это было похоже на кошмар молодого отца, подарившего сыночке на день рождения конструктор "Терминатор", в котором нерадивый упаковщик положил всего и очень много!
Металлические манипуляторы, такие, Лем, в своем "Непобедимом" назвал "ингаустерами", мило щелкнули металлическими пальчиками, демонстрируя острые когти, сантиметров десяти, длиной.
— Старая модель, а ведь, представляешь, до сих пор рабочая! — Керрам покрутился, демонстрируя объемный зад красавицы и третий глаз, на затылке. — Застоялась, конечно, но, если ее раскочегарить как следует, эта старушка способна на многое!
— А голос поменять на мужской? — С тоской спросил я, ловя когнитивный диссонанс, от того, что видел, что знал и что слышал.
— Это и есть мужчина! — Хохотнул Керрам. — Женщины-аватары запрещены, по этическим соображениям. Ну, например, вдруг ты в нее влюбишься...
Поговорка "любовь зла", предстала для меня в новом свете.
Пришлось закрыть глаза и помотать головой, отгоняя наваждение.
Не получилось.
— Тогда, может хоть оденешься? — Вырвалось у меня отчего-то жалобно. — Страшно ведь...
Аватар вернулся в свой закуток, чем-то там пошуршал и через пару минут вышел уже в довольно человеческом виде. По крайней мере — одетым.
— Тут, должны были пара мечей быть... — Керрам уставился на пустые полки. — Уже все прибрал?
Вытащив оба "цвайхандера", отдал этой машине убийства, пусть будет укомплектована по самое "не могу".
— Тут еще... — Я удивился собственной щедрости и вывалил на стол все оружие, что легко мне досталось в этом кармане. — Может, пригодится?
Поковырявшись, синее чудовище, прихватизировало когтистые перчатки и весь комплект "ниндзюшных" звездочек, серпов, трубок, иголок к трубкам и прочий неформат, от которого мне проку было... Разве что, на продажу.
Роясь на столе, Керрам схватился за обломки эльфийской сабли и... Завис!
Завис, как поломанная марионетка, свесив голову на бок и уронив руки по швам.
За пару ударов моего, захолонувшего от страха, сердца, феноменальная машина убийства, созданная в незапамятные времена, сперва выцвела до белизны, потом посерела, стала просвечивать насквозь, а потом, с громким звоном, обрушилась на каменный пол, дождем из крупных хлопьев пепла и пристегнутого оружия.
А ведь я, уже, примеривался к этому монстру, как благодатному компаньону, с которым идти будет веселее и безопаснее.
Опять меня обломали...
— Что это было?! — Голос Керрама, вернувшегося "под потолок", был не менее испуганным, чем мой. Пришлось даже откашляться, чтобы вернуть голосу нормальное звучание и не дать предательского петуха, от разыгравшейся фантазии.
— Поврежденная сабля "Великих дорог", — прочитал я наименование из каталога, едва сдерживаясь от мата. — Есть идеи? Или другой аватар?
— Другой аватар есть. — Обрадовал меня совершенно убитым голосом, Керрам. — Только, он тебе не понравится. Он и мне не понравится. Он — никому не понравится.
— Ты, хоть покажи! — Загорелся я, надеясь на лучшее.
— Не могу. Он здесь не поместится. — Керрам тяжело вздохнул и добавил слово, которое явно услышал от меня.
Я решительно открыл... И закрыл рот, понимая, что ничего не понимаю, а приставать с расспросами к проекции, именно сейчас, дело совершенно бессмысленное — ибо и он находится в том же состоянии опупения, что и я.
Пришлось выбираться из-за стола, собирать оружие и снова запихивать его в сумку, опасаясь касаться серебристо-голубоватых обломков, словно они могли и меня отправить на тот свет, осыпав толстым слоем пепла, на каменный пол.
Переселив свой страх и в очередной раз помянув эльфа недобрым словом, пусть ему в посмертии будет неуютно, за все и сполна, взялся за обломки, давая себе слово, что буду острожен, внимателен и...
Разумеется, тут-же, порезался!
Глава 23
"... Почему ты не пришел? Почему не почувствовал? Почему ты...
... Почему ты не позвала?
... Ты должен чувствовать любимого человека!
... Ты должна понимать любимого человека!
Почему... Должен... Надо...
Нашу жизнь регулируют простые слова, взывающие к подкорке. Манипулирующие нами. Пугающие.
Нас обманывают от "святых" чувств, скрывая самое главное. Прячут самое главное на самом видном месте, мимо которого мы проходим день за днем. Знакомство за знакомством. Нас сравнивают — мы сравниваем.
А жизнь проходит мимо, улыбаясь и грозя пальцем.
Мы совершенно разлучились слышать..."
* * *
* * *
"Ты как?" — Голос Керрама в голове звучал набатным колоколом, выдавливая наружу глаза, разжижая мозг миксером и втыкаясь в нервы острыми иголками. — "Ты меня слышишь?"
— Звук убавь! — Попросил-проскулил я, повернулся на другой бок, надеясь найти хоть маленький кусочек каменного пола, не успевшего согреться от моего тела. — Совсем, убавь... Потом я сдохну и можешь хоть танце устраивать, а пока, ради всех богов, богинь и Звезд, помолчи!
Чертов эльфийский пластальник!
Нет, теперь я точно ни за что не поверю Толкиену, что его эльфы были справедливыми, утонченными и мудрыми. Вон и Керрам их не особо любит, частенько говоря набившую оскомину, фразу: "хороший эльф — дохлый эльф". А ведь познакомился с этой братией совсем не давно, по меркам этого мира, вернувшегося на свою родную орбиту. Долери, кстати, Керрам тоже предпочитает дохлыми, в качестве барабанных мембран или, на самый отвратный случай, огородных пугал.
Отчего такая ненависть к племенам, для Суттары чужим, я никак не могу понять. Видимо, это что-то личное. Что-то, отчего ментальная проекция, готова устроить глобальный джихад всем эльфам, долери и некоторым другим, пришельцам.
"Не ври. Остальные — вполне нормальны". — Керрам вновь влез в мою больную голову, бесстыже читая мысли и даже не спрашивая разрешения.
"Если я уйду — ты сдохнешь". — И вновь, ни следа раздражения или злорадства — обычная констатация факта. — "Встать можешь?"
Пришлось ответить, мысленно, куда я могу встать и вновь заметаться в поисках прохлады.
Сабля Фогта оказалась с двумя сюрпризами. И каждый из них, поодиночке, был совсем не плох, отваливая владельцу толику скрытых возможностей, способный либо удивить противника смертельно, либо смыться в последний момент, из самой архи офигитительной ловушки, выхода из которой могло не быть в принципе.
Будь эта железяка целой, она могла либо "слить" противника на магистрали "Великой дороги", просто высосав его досуха,
Либо вытащить владельца на "Великую дорогу" и дать ему шанс смыться, оказавшись за два шага на другом конце света.
После момента поломки, обе половинки "рассинхронизировались" и стали творить что попало. Но — одновременно. Рукоять отправляла на "дорогу", а острие — "выпивало".
Так что я, очень легко и просто отделался, оставшись на месте. Но вот сил у меня осталось лишь на перекаты с боку на бок.
И препирательства с Керрамом, который вляпался в проблему обеими ногами — разрушение аватара, "раздвоило" сознание ментальной матрицы, породив двух братьев-близнецов, один из которых существует реально, а второй... Второй оказался вписан в саму ткань "Великой дороги", которая, лично мне, больше известна как "Дорога Драконов".
Все, занавес!
Казалось бы, дальше мне уже не куда вляпываться!
Ан нет! Есть куда...
Керрам-Ф, то есть "физический", просканировал все пространство комнаты, меня, валяющегося на полу, в позе эмбриона и пришел к выводу, что сабля эльфа, заполучив прах аватара расы "Барна", мою кровь и созидательную подкачку "Дикошарика", отвесила мне сюрприз, решив принять самое деятельное участие в моей жизни, самым простым способом. Благодаря которому, я, отныне, не пройду без звона ни один металлодетектор!
Эта зараза распалась на тончайшие нити-трубочки и оплела ими мои кости, армировав их и предохраняя от чаянного или нечаянного, перелома.
Керрам-И, то есть "информационный", пищал и прыгал, хлопая в призрачные ладошки, восхищаясь исполнением и приспособляемостью... Сабли, разумеется, а не моего мешка с мясом, от такого подарка, едва не отправившегося на тот свет.
Обе половинки Керрама, объединившись через мою многострадальную голову, устроили настоящий врачебный консилиум, каждый, со своей стороны.
И, если действия Керрама-Ф были насквозь удаленными, то вот Керрам-И, изучал проблему изнутри, освещая ее для близнеца, без малейшего смущения или стыда.
Перевернувшись на спину и проглатывая подкатывающий к горлу комок желчи, на самом деле, совершенно искренне понял: мир меча и магии, для обычного человека такая смертельная штука!
Пока валялся на дне своей лужи, подпитываясь людскими воспоминаниями, все казалось таким милым, далеким и умиротворяющим.
Увы, стоило только "отгрести по хребтине", как умиление сменилось прозрением и стало очень неуютно.
И, ведь, это мне еще повезло, я, словно герои Жюль Верна, умудряюсь находить дружескую помощь, совет или поддержку, а то и целое богатство — на ровном месте. И, словно герои Буссенара, в конце книга оказываюсь с беспредельным богатством, о котором и мечтать сложно.
Мне действительно можно позавидовать... Только вот, с удовольствием променял бы я все эти богатства, на придорожный ресторанчик...
— Ситаль, тебе надо покушать! — Керрам-Ф вклинился в мои размышления-полусон-полубред. — Перестройка почти закончена...
— Млятт, и тут перестройка! — Вырвалось у меня совершенно автоматически, как и у любого жителя бывшего постсоветсткого пространства, нажравшегося свобод и мечтавшего хоть о какой-нибудь стабильности.
"Все может быть и "стабильно хреново"! — Вклинился в размышления Керрам-И, сбросив громкость на самый минимум. — "Осторожнее, со своими желаниями"!
Ну, да... "Стабильно хреново", это тоже вариант!
Цепляясь за стул, крышку стола, за все, что не валилось мне на голову, одолел горизонтальный режим, переведя его в вертикальный. Пусть и с креном в сорок пять градусов, пусть на трясущихся и подгибающихся ногах, пусть в поту, но я это сделал!
А вот дальше все стало плохо. Меня еще хватило на "схватить чемодан", но тут "вокзал отъехал" и я вновь оказался лежащим на полу.
С "Сумкой путешественника", на груди.
Одни Звезды знают, как я был счастлив, что не успел завязать горловину на привычный узел-"бабочку"!
Иначе бы точно — сдох с голода и от обезвоживания.
Отвар дал сил на пожрать.
Пожрать добавило сил на поспать.
Поспать просто добавило сил всему организму. А потом еще раз пожрать, попить и поспать.
Оба Керрама что-то вопили, требовали и доказывали, обвиняли меня в попытке суицида, глупости и отстутствии заботы о ближних своих, но...
Хотелось пить, жрать и спать.
На третьем цикле захотелось в туалет.
До которого я добрался очень резво, пусть и на четвереньках, зато своим ходом.
Низкий поклон Керраму, открывшему для меня дверь санузла, который, оказывается, все же был. Не такой шикарный, как в "Центре...", но нормальный унитаз и подобие душевой кабины, в нем оказалось.
Так что я, избавившись от пропотевших вещей, перевалил через невысокий бортик, дотянулся до вполне человеческого, крана и, отдавшись на волю случая, повернул его.
— Вверх ручку! — Керрам, следящий за мной издал странную, сдавленную усмешку. — Вверх и влево — горячая. Вверх и вправо — холодная.
— А посередине — теплая... — Понятливо кивнул я головой, ловя первые капли живительной влаги на разгоряченную кожу. — Ка-а-а-а-а-а-йф-ф-ф-ф! —
Видимо, "вверх и вправо" я понял неправильно, так что вода текла прохладная, заставляя меня дрожать и ежиться, но уходить из кабинки не хотелось.
Она была такая... Уютная!
Судя по ощущениям — деревянная, с теплым, чуть пружинящим полом и бархатистыми стенками, словно все душевая кабина была просто выращена из специального выведенного для этой цели, растения.
"Спинку потереть"? — Заботливо поинтересовался Керрам-в-голове, не скрывая усмешки. — "Или сам потрешься"?
— Потереть меня всего!
На самом деле, сказать я хотел не совсем это, но получилось очень даже и не плохо — треугольная душевая кабина стала ниже, вытягиваясь в длину и укладывая меня на спину. Струи воды, падающие сверху, внезапно иссякли, зато в упруго поддали в спину, снизу, делая очень даже приятный массаж.
От удовольствия я закрыл глаза и просто "растекся", получая ни с чем несравнимое, удовольствие.
Я даже совсем не испугался, когда потолок опустился почти вплотную ко мне и превратился в теплую, ворсистую мочалку.
Наверное, я, если и не умер, то уснул — совершенно точно!
Во сне мне приснилось, что душевая кабина оплела меня тонкими усиками виноградных побегов, поставила на ноги, смывая пот и усталость.
Как в огромном баке центрифуги, меня крутили из горизонта в вертикаль, слева на право и с боку на бок, тщательно отмывая.
Несколько раз было очень больно, словно в кожу впивалась толстая игла, в руках не опытной медсестры, судорожно ищущей вену.
А потом стало светло. Ослепительно светло и у меня перед глазами появилась грандиозная стрелка, указывающая куда-то вперед и чуть вверх.
"Нет уж, спасибо! ТУДА мне еще рановато!" — Вежливо отказался я от заманчивого предложения и открыл глаза.
Лежал я в деревянной капсуле, под углом градосов в тридцать, к горизонтали. Прямо у меня перед глазами чуть пульсировали несколько десятков тонких, зеленых ростков, перегоняя питательные вещества прямо мне в кровь, очищая кровь, чутко реагируя на малейшие изменения организма.
