И вот в полусотне метров от мирно дремлющего в сени деревьев животного, откуда ни возьмись, спустилось двуногое под куполом и что-то делает! Старый самец испытал просто сокрушительный шок и предпринял то, что сделал бы на его месте любой его родич — атаковал.
Он даже успел взять неплохой разгон, когда хлёсткие звуки выстрелов разорвали тишину утренней прерии. Стало больно, пули пробивали толстую шкуру и вызывали ярость. К тому же, оказалось, что враг не один — ещё насколько похожих созданий направляли в его сторону палки, плюющиеся укусами.
Когда старый самец затих, нашпигованный пулями, два бойца оказались раздавленными, а ещё один, весь изломанный, испускал дух. Командир, белый как мел, созвал завершивший приземление взвод, потому что стала очевидной необходимость обеспечить более высокую плотность огня, чем это возможно, когда стрелков разделяют десятки метров.
Солдаты насторожённо озирались по сторонам, и наблюдаемое никого не радовало. Высокая трава вокруг, казалось, прячет неведомых зверей, готовых на них наброситься. Трава, естественно, скрывала бесчисленных падальщиков, потянувшихся на шум и запах крови, потому и шевелилась, побеспокоенная шакалами, хорями, нелетающими быстроногими птицами и ящерицами.
Взвод отстреливался, посылая длинные очереди во все места, где угадывалось движение, и организованно отходил в направлении виднеющихся вдалеке строений. Отличные глушители, установленные на самых современных штурмовых карабинах, эффективно гасили звуки выстрелов, а появление новых невидимых в густой высокой траве подранков только увеличивало рост численности желающих отведать мертвечины. Запах крови многие воспринимали, как обещание сытного обеда.
Мужественно отбиваясь от зверья, которое и само пустилось бы наутёк, если бы приблизилось вплотную к тесным рядам воинов и разглядело их, подразделение, не теряя строя и экономя боеприпасы, достигло построек, оказавшихся заброшенными сараем и навесом, в тени которого отдыхал ещё один шерстистый носорог. Он стоял спиной к месту событий и обнаружил гостей уже когда они оказались совсем близко. Но места для разгона молодой самке хватило — она защищала детёныша и атаковала энергично. Счёт потерь взвода стремительно вырос.
Потом была очень нервная ночёвка посреди безводной, поросшей травой равнины, поскольку приближаться к деревьям не хотелось — а вдруг там прячется ещё один носорог. И тут выяснилось, что раненые, которым вкололи успокоительное, за ночь погибли. Их съели мерзкие твари, выбравшиеся из земли, а они даже не проснулись. Да и уцелевшие солдаты тоже испытали на себе воздействие острых челюстей и нуждались в перевязке.
Медикаментов в комплектах оказания первой помощи оставалось мало, патроны тоже на исходе. Назначенная цель — стойбище скотоводов — так и не нашлось. Только проплешины съеденной бычками травы да лепёшки навоза указывали на то, что когда-то здесь прогоняли стада. А с присылкой транспорта, способного пополнить припасы или, о чём мечтали уже все, оставшиеся в живых, увезти их, наконец из этого жуткого места, командование почему-то тянуло, приказывая выходить на следующую цель.
Наверное, они бы быстро добрались до пасеки, население которой им было предписано ликвидировать, но проклятые носороги, маячившиеся то там, то тут, заставляли делать далёкие обходы. Люди стали осторожными, чутко прислушивались и зорко осматривались. Ночевали теперь на деревьях и без особого труда добывали дичь. Хотя жареное на костре мясо начало приедаться, но не голодали. До тех пор, пока огонь не привлёк ещё одного носорога, сумевшего не только погасить костёр, но и наступить на двоих солдат, занятых готовкой.
Брони давно сняли и побросали — жарко и тяжело тащить. Винтовка, несколько патронов да обувь с одеждой — вот и всё, что оставили они себе после нескольких дней мытарств. Хотя, если бы боеприпасов у них оставалось побольше, чувствовали бы они себя спокойнее. Но много пожгли на то, чтобы отогнать мнимые угрозы, мерещившиеся в каждом движении травы.
Пасека тоже куда-то пропала — видимо ульи перевезли на новое место, и люди переехали туда же. Издалека видели настоящего махайрода — саблезубого тигра огромного размера, даже крупнее льва. Но зверь прошел поодаль и не заинтересовался людьми.
В третьем поселении, которое им было предписано "зачистить", людей тоже не нашлось. Вокруг группы строений плотной стеной стояла кукуруза, по огороженному плотной синтетической сеткой двору расхаживали куры, а в хлеву стоял тёплый и острый запах недавно ушедших отсюда коров. Перед тем как войти в дом, командир постучался и, не дождавшись ответа, открыл незапертую дверь, вытерев ноги о ещё влажный коврик. В кухне на дровяной плите доходил борщ.
Всё ясно: местные жители спрятались при их приближении.
— Зиновий, — обратился лейтенант к рядовому, вошедшему следом, — собери у всех карабины и составь их пирамидкой на видном месте, чтобы издалека стало ясно — мы не воюем сегодня. Парням передай — мыть руки и за стол.
— Ага, — ответил солдат, и отправился скликать народ к обеду.
За стол уселись в одних трусах. Жарко, да и постиранные одёжки, которые язык не повернётся назвать формой — настолько кардинально изменились их качества — висят на верёвках.
— Думаешь, жители увидят наше миролюбие, и вернуться, — спросил один из бойцов, похлопав по кобуре пистолета, лежащей рядом.
— Здесь живут не дураки, — ухмыльнулся лейтенант. — Просто, я рассчитываю на то, что они слегка озадачатся и не перестреляют нас сразу. А на рассвете мы уйдём. Задачу помнишь?
— Да. Всех под корень и без разбору.
— Скорее всего, местные тоже об этом знают и не попытаются оценить нашу готовность выполнить приказ.
Лейтенант отправил в рот последнюю ложку и включил табельный визор:
— Свёкла — Капусте, — сообщил он, как только зажёгся сигнал установления связи. — На третьей грядке овощей нет. Ждём мешок удобрений.
Выслушав ответ, командир скривился:
— Говорит, что нет у него пока для нас мешка. Ну и ладно. Спать всем на чердаке над хлевом, я там сено видел. Часового не выставляем. Тут человеческое жильё, звери всяко от него будут поодаль держаться.
— А местные?
— Говорю же, не дураки они. Понимают, что мы тут не навсегда. Да и что ты против них со своими тремя патронами сделаешь? Разозлишь только. Ты ружьё детское у входной двери видел?
— Видел. И что?
— А то, что оно не игрушка. Под мелкашечный патрон сделано. Как ты думаешь, какого возраста ребёнок его носил?
— Судя по прикладу семь-восемь.
— Вот то-то и оно. А почему это оружие оставлено в доме?
— Точно! Ребёнок подрос и теперь у него ствол калибром побольше. А ружьецо ждёт, когда подрастёт грудничок, которого укачивают в этой колыбельке, — лейтенант показал на плетёную корзинку, подвешенную к потолочной балке-матице. — И мама этой крохи наделает в тебе дырок задолго до того, как ты её разглядишь.
* * *
Глеб возвращался от реки с уловом, когда на месте деревушки полыхнул взрыв. Он выглядел вытянутой вспышкой и разом накрыл тесно расположенные постройки, превратив их в руины. Пожара после этого не возникло, и ночная темнота после короткой вспышки снова окутала землю. Бросив снятых с крючков сомиков, мужчина побежал туда, где недавно ещё светились редкие окна полуночного селения.
Здания сложились, слово карточные домики и при свете фонарика он принялся добираться до оставшихся под развалинами людей. В живых не остался никто. К рассвету он нашел и похоронил всех: родственников, односельчан, друзей. Они с отцом как раз начинали копать новый погреб. Его незавершённый котлован поместил в себя девятнадцать тел, недавно составлявших семью Глеба. И всех соседей
Первые признаки рассвета застали его за проверкой одной из величайших ценностей их селения. Ещё дед приладил к невесть как попавшему в эти края стволу от крупнокалиберного пулемёта приклад и затвор. Отец усовершенствовал спусковой механизм. Сын установил оптический прицел. А сам он изредка, когда требовалось пополнить запасы мяса, стрелял буйвола. Одного. Мяса хватало на пару месяцев, потому что рыбка в этих местах тоже ловилась, а холодильник у них имелся.
Приближение дня принесло хорошую весть. Вернее — цель. На рассвете высоко в небе обнаружились прямоугольные купола парашютов. Что же, отец был не прав, когда отмахнулся от предупреждения, сделанного по радио. Но теперь ему за это уже не попеняешь. А вот эти люди, опускающиеся сюда сверху, неправы ещё сильнее, и попенять им на это в его силах.
Глеб устроил ствол ружья на суку дерева, прильнул к окуляру и мягко нажал на спуск. Тело, висящее на стропах, дёрнулось в перекрестии оптического прицела и обмякло. Следующий десантник нашелся правее, но поправки на упреждение для него оказались такими же. Глеб — очень хороший стрелок и тратить две пули на одну мишень полагает лишним.
Шестеро парашютистов после приземления не встали с земли, а охотник отправился вглубь зарослей. Ему нужно немного времени, чтобы снарядить патроны. Ничего не поделаешь, гильзы для этого оружия здесь большая редкость. Чуть позже он отыщет следы и найдёт группу чужаков. Пороху, капсюлей и пуль со стальным сердечником у него достаточно. Так что — главное терпение. И оставлять этих солдат живыми нельзя — тут же люди живут!
* * *
Малуша очень удивилась, когда посреди ночи её разбудил резкий звук. Выглянув из сарая для сушки лекарственных трав, где ночевала, она ничего не поняла. Чистое звёздное небо и темнота, хоть глаз выколи. Понимание беды пришло к ней утром, когда она одновременно увидела развалины их хутора и людей в камуфлированных бронниках, расхаживающих между руин.
Детей на Прерии с малых лет приучают к осмотрительности, поэтому она осталась незамеченной. Потом, когда чужаки ушли, она даже не попыталась приблизиться к месту, ещё вчера бывшему её домом. Ей показалось, что она должна поступить иначе. Нет, красться по следам солдат — тоже нехорошо. Есть у них глаза, могут заметить. Она поняла, что идут эти люди к мельнице, и побежала длинной дорогой.
Опередить отряд ей не удалось. Увидела издалека, как бойцы, завершили осмотр развалин и направились к пристани, и снова двинулась в том же направлении. Причал и сараи оказалась разрушены, зато, поскольку солнце клонилось к закату, незваные гости явно готовились передохнуть, развешивая между деревьями гамаки.
Часового она обманула легко — не может человек одновременно наблюдать за всеми направлениями, тем более в кромешной темноте. Так что установить остро затёсанный кол под натянутой между стволами сеткой одного из спящих воинов она смогла без помех. А потом резанула ножом по той верёвке, что была в головах храпящего дядьки. Нарочно выбрала самого крупного.
Громкий хрип, вспыхнувший фонарь часового, выстрел и расцвётшая на пластине бронника серебристая розочка раскрывшегося жакана, неразбериха, стрельба во все стороны и спасительные кусты, под ветви которых она забралась ползком на брюхе. Надо же, а ведь стреляла в часового не она.
Суета в потревоженном лагере сменилась насторожённой тишиной. Все проснулись и залегли, заняв круговую оборону. Малуша медленно, тщательно готовя на ощупь каждое движение, отползала в сторону, слушая звуки ночного леса. Зверьё затихло, но людям на земле долго не пролежать. Землерои обязательно подберутся и начнут грызть чужаков снизу. Немного терпения и кто-нибудь обязательно проявит себя.
Полчаса, и брань, донёсшаяся до её ушей, убедила её в том, что она не ошиблась. Справа сзади на звук ударили два ствола. Знакомый голос ружья Миньки — мельникова сына. Только, почему он бьёт картечью? Видимо, рассчитывает на то, что на ночь солдаты сняли брони. А в ответ заполыхали огоньки ответных выстрелов. Слабые, почти неразличимые в темноте проблески пламени и невнятные пригашенные звуки, но пули застучали по ветвям и стволам деревьев. И в считанных метрах правее себя девочка увидела два силуэта. В обход пошли, чтобы зайти Миньке во фланг. Вот и её старенький полицейской модели пистолет-пулемёт нашел свои жертвы. Одна очередь — и бойцы рухнули, как подкошенные, а Минька снова ударил картечью из обоих стволов, но на сей раз с некоторой паузой между выстрелами. Наверное, целился. И куда можно попасть в такой темноте?
Толстый древесный ствол, за которым она укрылась, клевали пули, справа рвануло, потом ещё два раза и что-то кольнуло в спину. А затем она услышала, как заговорили двустволки мельника и бакенщика. Картечины секли ветки прямо у неё над головой, слева кто-то неприлично выразился. Вот туда-то на звук и вкатила Малуша остаток магазина. А нечего сквернословить в чужом доме.
* * *
Дядька Закир перевязал истыканного щепками Миньку, извлёк занозу из Малушиной спины и отдал подростку свою двустволку. Ружьё юноши досталось девочке — патронов к её пистолету-пулемёту оставалось меньше полмагазина. Сам же бакенщик на своей деревянной ноге по джунглям далеко не ускачет — останется рядом с пристанью. А ребятам пора догонять мельника, который двинулся за недобитыми солдатиками. Они сейчас направились вниз по течению реки.
Разбираться с ранеными, стонущими вокруг обстрелянного ночью лагеря, Закир запретил категорически. Оружия у них, конечно, много, так вот в том-то и дело, что могут и пальнуть. А сюда нередко серый амфицион наведывается, вот пусть он и рискует своей шкурой, проверяя, кто ещё жив, а кого уже кушать пора.
* * *
Взвод десантировался с большой высоты — так пилотам корабля орбита-атмосфера удобней возвращаться обратно в космос за следующим подразделением. Да и в разреженном воздухе выбрасывать людей можно при несколько большей скорости, что тоже даёт экономию с точки зрения энергозатрат. Отличная выучка у бойцов. Ещё до раскрытия парашютов они сумели построиться в пеленг и уравнять скорости, не сближаясь на расстояния, при которых есть риск сплестись куполами.
Просторные поля внизу отмечены проплешинами — следами попадания боеприпасов объёмного взрыва. А вот домики земледельцев стоят, как ни в чём не бывало. Непонятно, почему системы наведения положили ракеты мимо целей. А что это за пыль поднимается шлейфом? Самолётик взлетает. Забавная этажерка, даже отсюда видно, как тужится, набирая высоту.
Ну вот, пора раскрываться. Их сегодня ждёт много работы. Да еще верховые скачут туда, где взводу предстоит приземлиться. Так что пора приводить оружие в состояние готовности.
Ага, самолётик уже поднялся выше их и заходит сверху. Зараза! Не через купол же в него палить! И что это происходит с натянутой упругим воздухом тканью? Он что, напалмом их опрыскал? Ёлки! А ведь раньше десантникам полагался запасной парашют!
* * *
Мало кто поверил в то, что на живущих в захолустье людей кто-то может напасть. Но матушка велела всё повыключать и, собрав только самое ценное, перебраться в овраг, где многие поколения местных ребятишек понарыли пещерок в плотной глине крутого откоса. А теперь сами эти бывшие мальчики и девочки ворчали, сетовали, что когда строили эти норки, были маленькими и юркими, а теперь еле помещаются в узких проходах и тесных камерах, опасаясь снести подпорки неосторожным движением локтя.
