От того, как барон безапелляционно произнес последнюю фразу, меня бросило в холод — вместе с еще одной догадкой.
— Максимилиан Иванович, — ровным и спокойным голосом поинтересовался я. — Скажите, а если я откажусь от разговора с Анной Николаевной и последующего риска, если...
— Когда, — поправил меня фон Колер.
— ...когда она согласится. И если я откажусь, вы ведь не доставите меня в Академию, верно?
— Алексей Петрович. За сто лет еще ни один одержимый не умер своей смертью, и по всем прикидкам наш дар позволяет жить столько, что впору говорить о грядущем техническом бессмертии. И вы можете считать общество одержимых закрытой кастой, к которой принадлежите по праву рождения. Если... если вы не согласитесь просить помощи Анны Николаевны, я буду вынужден вас убить, здесь и сейчас. Несчастный случай — пытался вам помочь, и не справился. Так бывает — люди часто умирают весьма неожиданно.
— Предельно честно, — покивал я, поджав в задумчивости губы.
— На том стоим, — в ответ пожал плечами барон.
После этой фразы разговор закончился. Я сидел и неспешно размышлял о жизни, наслаждаясь тишиной и покоем, фон Колер будто бы чего-то ждал. Как оказалось по прошествии четверти часа, ждал он Анну Николаевну. Не знаю, каким образом барон с ней связался — может пока я душ принимал, но княгиня зашла без стука. Замок кстати ей совсем не помешал — видимо, в своем имении нет ничего такого, что может противится воле хозяйки.
Зайдя в комнату, княгиня внимательно осмотрелась и не здороваясь, присела за стол.
— Анна Николаевна, сложившаяся ситуация требует от нас...
Княгиня видимо знала только то, что барон позвал ее по важному делу. Потому что начал он издалека, объясняя в своей манере долго и нудно.
— Максимилиан Иванович, — невежливо прервал я его на полуслове. — Анна Николаевна, — обернулся уже к княгине.
Анна Николаевна сохранила бесстрастное выражение лица. Но я прекрасно почувствовал, что она удовлетворена тем, как я бесцеремонно помешал фон Колеру углубиться в дебри рассуждений.
— Максимилиан Иванович, — обернулся я уже к профессору. — Я благодарю вас за честность, и прошу дать нам с Анной Николаевной возможность поговорить наедине. Мне необходимо обсудить с ней дела рода.
Княгиня хмыкнула и на ее лице появилась полуулыбка. Барон в этот момент даже побледнел от вспышки ярости, которую он, впрочем, все же сумел сдержать в себе. Я напряженно наблюдал за ним — потому что, не скрою, опасался что профессор попробует прикончить нас обоих здесь и сейчас. Вероятность мала, конечно, но все же, все же.
— Алексей Петрович. Анна Николаевна, — поднялся было фон Колер.
— Нет-нет, Максимилиан Иванович, не утруждайтесь. Это ведь ваши покои, а мы с Анной Николаевной думаю пройдем к ней в кабинет. Анна Николаевна?
Черт, я как обычно забыл сколько мне лет. И если в прошлой жизни такая подача выглядела бы естественно, то от подростка — столь наглым образом застроившего своего мастер-наставника, еще и указывающего княгине что ей стоит сейчас делать, выглядело все это... неожиданно.
К счастью, стерпели оба. Фон Колер еще сильнее побледнел от сдерживаемой ярости, а Анна Николаевна еще отчетливее продемонстрировала улыбку. В этот раз явно специально для барона. Чувствую, все очень непросто в их отношениях. И возможно, столь откровенная неприязнь появилась тогда, когда фон Колер уговорил или даже заставил княгиню извиниться передо мной; а может быть и раньше.
Вместе с княгиней мы вышли из покоев барона, и в молчании пошагали в ее рабочий кабинет. Хотя... свернули совсем в ту сторону, куда я до этого ходил пару раз. Куда направлялись я понял, когда пришли — мы оказались в кабинете действительно рабочем, а не показательно-выставочном, в котором княгиня принимала нас с Анастасией.
— Здесь... — выразительно посмотрел я по сторонам.
— Здесь все сделано так, что происходящее в этих стенах недоступно для чужих ушей, — холодно произнесла Анна Николаевна.
— Даже если Максимилиан Иванович силой всей организации, в которой... состоит на императорской службе захочет узнать, что здесь происходило? — все же поинтересовался я.
— Даже если этого захочет сам государь-император, — кивнула княгиня. — Я слушаю.
Возможно, так жестоко оставлять за бортом фон Колера не следовало, понял вдруг я. Потому что Анна Николаевна смотрела на меня без особой приязни, скорее даже наоборот. Это абсолютно чужой и не питающий ко мне никаких положительных чувств человек. Барон хотя бы... хотя бы что? — переспросил сам себя, и не нашел никаких положительных черт в позиции барона. Он заинтересован во мне как в объекте, плюс цеховая солидарность. Княгиня также заинтересована во мне, плюс "родственная" солидарность.
— Анна Николаевна, вам знакома некая Елена Владимировна?
Начал разговор совсем не так, как планировал — потому что холодный душ безучастного взгляда княгини меня освежил в достаточной мере. Я снова среди опасной трясины и снова необходимо как можно скорее нащупать почву под ногами. И глядя в глаза молчавшей собеседницы, я добавил:
— Елена Владимировна, сильная целительница, вращается в самом высшем обществе, к ней обращаются "ваша светлость. И еще она вела беседу со мной, цитирую: "по-родственному".
Княгиня после моих слов вдруг побледнела как полотно, и на фоне пергаментной белизны ее кожи еще ярче оттенились пламенные всполохи в глазах. Оу-оу, похоже я сейчас как в улей палкой ткнул. Как бы даже голову в пасть льву не засунул — напрягся я, видя нескрываемое удивление княгини.
— О чем же вы разговаривали с Еленой Владимировной? — звенящим от напряжения голосом спросила Анна Николаевна.
— Дело в том, что наша встреча произошла в не очень благоприятной обстановке. Отряд, эвакуировавший меня со враждебной территории, был вынужден захватить принадлежащую клану Майер яхту, на которой отдыхала Елена Владимировна.
— Откуда вас эвакуировали, Алексе... Артур? — вовремя поправилась княгиня, прервав меня.
— Из Волынского протектората.
— Посольство Ганзы тоже... вы? — даже откинулась на спинку стула Анна Николаевна.
— Да там не только посольство, — пожал я плечами со вполне искренним расстройством. — Еще много всего набралось, и я если честно боюсь что меня государь-император велит вздернуть за это.
— Вы гражданин, а не поданный. Поэтому вздернуть вас могут только по решению суда, — утешила княгиня.
— Ну, это совсем меняет дело, — с показательной благодарностью кивнул я, вызвав едва заметное шевеление уголка губ княгини.
— Так о чем же вы с ней разговаривали? — голос вновь едва подрагивает.
— Елена Владимировна получила от меня уверение, что я буду сопровождать ее младшую дочь Ольгу на петербуржский бал дебютанток в феврале. И в связи с этим она собирается прислать мне учителя танцев. Сюда, на время новогодних каникул.
В этот раз княгиня сумела сохранить спокойствие, но я кожей чувствовал — она напряжена как струна.
— И это все?
— У нас было совсем немного времени, — кивнул я. Но мгновение раздумья, и все же решился открыть все карты: — Елена Владимировна задала еще один вопрос.
— Какой-же? — словно рысь перед прыжком подобралась княгиня.
— Во избежание кривотолков, снова процитирую: "Аннет уже сосватала за тебя свою Настеньку?"
"С-сука" — прочитал я по губам Анны свет Николаевны.
Несколько долгих минут сидели в молчании.
Спрашивать о том, кто такая Елена Владимировна, и почему "Аннет" должна была по ее мнению сватать мне "свою Настеньку" не стал. Даже если получу ответ, то никак не буду уверен в том, что он близок к истине. Поэтому зачем лишний раз пробовать на прочность едва появившийся кредит отношений?
— Анна Николаевна, — прервал я слишком затянувшееся раздумья княгини. — Дело в том, что это не все, что я хотел вам сказать.
— Да? Продолжайте, — уже с нескрываемым интересом обернулась ко мне княгиня.
— Когда... я оказался в центре неблагоприятных обстоятельств, во время эвакуации из протектората, мне пришлось применить силу своего запретного дара. Это имело неприятные последствия, которые грозят мне физической смертью в самое ближайшее время.
Я сделал небольшую паузу, но по эмоциям и лицу княгини невозможно было ничего прочитать, поэтому продолжил.
— Как сказал Максимилиан Иванович, необходимо выжечь пятно тьмы из моего тела. Со слов профессора сделать это можете только вы, гарантируя сохранение произошедшего в тайне, потому что вы заинтересованы во мне как в активе рода. О том, что в процессе вы можете выжечь мой разум, он также предупредил. Но, опять же с его слов, выбора у меня нет, так как при любом другом раскладе возможно распространение ненужной информации об особенностях темных искусств.
Я перевел дыхание, глядя в глаза княгини и закончил:
— Барон фон Колер недвусмысленно предупредил, что попытка изыскать любой иной вариант действий может закончиться для меня несчастным случаем. Выбора как такового у меня нет — лишь просить вас помочь справиться с тьмой у меня в теле. При этом надеяться на то, что вы предпочтете оставить меня в живых.
— А разговаривать при Максимилиане Ивановиче ты не стал, потому...
— ...что несчастный случай, как понимаю, произойдет не только со мной, но в скором времени и с вами — вы ведь также уже в курсе необычности моих способностей.
Княгиня, внимательно глядя мне в глаза, задумалась. Меня же молний пронзила догадка — Измайлов, докладывающий о моем ему ультиматуме. Получается, что информация уже вышла за пределы осведомленности нескольких лиц. Хотя что это я... Фон Колер же знает об участии Измайлова, а отряд спецов наверняка напрямую подчиняется организаторам моей эвакуации, курирующим именно темные искусства. Поэтому утечка информации вряд ли возможна — да и от Измайлова могут банально избавиться. Произошедшее останется в тайне, если не произойдет чего-то невероятного — к примеру, сторонний от интриг жандармов и канцелярии высокопоставленный чин или даже сам Император лично не вызовет штабс-капитана, чтобы допросить с особым тщанием, при этом вникая в самые мелкие детали. Да ну, бред — у царя других дел достаточно, для подобного специально обученные люди есть.
Анна — которая действительно свет, судя по пламенеющим глазам, Николаевна, хранила молчание. Я, уже практически не нервничая и не переживая, обернулся к стене рассматривая родовой герб. На огненных львов на щите смотрел с интересом, подмечая мелкие, незамеченные ранее детали. На смену переживаниям пришел самый настоящий фатализм — ну а что мне сейчас трепыхаться? Как в русской рулетке — я уже нажал на спуск и жду, или-или. Бежать куда-то? Да куда я убегу, смешно.
В точности так, как совсем недавно на балу в Республиканском дворце я вновь оказался в безвыходной ситуации, в которой от меня больше ничего не зависело. Вот только отряда конфедератов за забором больше не было, и сейчас моя судьба висит на тонком волоске решения княгини.
Сохранить мне жизнь, с неясной перспективой пользы для рода в будущем, или просто расплавить мне мозг, убив без возможности воскрешения слепком души. При этом княгиня не может не понимать — наш разговор наедине значит то, что мы теперь с ней в одной лодке. И если я умру, то фон Колер будет вынужден постараться сделать так, чтобы произошедшее осталось тайной для всех. Сможет он в родовом имении княгини совладать с ней? Вряд ли. Но приобретать столь могущественного врага путем избавления от меня... та еще дилемма сейчас у Анны Николаевны.
Хм, — споткнулся я вдруг об одну из своих мыслей. Вопрос. Фон Колер, когда только что рассказывал мне о возможной опасности... Не планировал ли он то, что княгиня просто выжжет мне мозг и дело уберут в архив? Если, как он говорит, произошедшее со мной "невозможно", а я — не кривя душой, уже по-настоящему непредсказуем, может быть проще от меня избавиться? Да, и почему я поверил ему безоговорочно о том, что окружающий мир спит и видит, как уничтожить одержимых? Может я надумал лишнего, а барон просто решил избавиться от меня руками княгини из-за произошедшего в протекторате?
Черт, да никакой тьмы уже не надо — сейчас голова от сонма догадок просто взорвется, как упавший на асфальт с высотки арбуз.
— Анна Николаевна, — медленно протянул я. Понимая, что сказав то, что сейчас собираюсь озвучить, целенаправленно кидаю все фишки на красное.
— Мама? звала? — одновременно с моими словами прозвучал из-за спины девичий голос.
Я даже не оборачиваясь понял, кто пришел. Княгиня поверх моего плеча посмотрела в сторону двери и глазами показала чуть в сторону. Анастасия, когда подошла и встала в указанном месте, очень удивилась моему присутствию. Но быстро справилась с собой. Я же на краткий миг с интересом задумался о том, каким образом княгиня вызвала старшую дочь.
— Вы что-то хотели сказать, Алексей, — отвлекла меня Анна Николаевна.
"У-ух ты". Я, значит, уже не Артур, а Алексей. Очень интересно.
— Да, прошу прощения, — кивнул я и встал, чуть отойдя от стула.
Пара недоуменных взглядов устремилась на меня. Но сидеть мне было некомфортно — княжна стоит, а я в кресле. Постоим вдвоем.
Внутри к победившему фатализму прибавилась толика спокойствия. Если бы княгиня решила меня списать прямо сейчас, стала бы она звать Анастасию? Обращения Алексей вместо Артура, опять же.
— Анна Николаевна, я подумал о том, что Максимилиан Иванович, озвучивая мне возможность неблагоприятного исхода ваших действий, именно на него и в тайне и рассчитывал.
Княгини понадобилось несколько долгих секунд, чтобы осмыслить услышанное. После она кивнула, поджав губы.
— Возможно, возможно. Раздевайтесь, Алексей.
Под удивленным ярким взглядом черноволосой княжны я снял с себя верх спортивного костюма. Княгиня наблюдала за мной с интересом, Анастасия с удивлением. Но когда я снял футболку, обе забыли обо мне как о личности, разглядывая пятно тьмы.
— Присаживайтесь, — произнесла Анна Николаевна и показала на пуфик у стены. — Или даже лучше будет лечь, — протянула задумчиво княгиня, осматриваясь в поисках места.
— Постоять могу? — глянул я на предложенный вариант, представляя себя на нем.
— Если выдержите, — пожала плечам Анна Николаевна.
— Я попробую.
— Хорошо, — даже не стала спорить княгиня. — Только... — прикусила она губу, осматривая черное пятно, — если будете терять сознание, постарайтесь падать лицом вперед. Мне так будет сподручнее завершить начатое, со спины гораздо удобнее работать.
— Буду падать, обязательно учту.
Княгиня мягко взяла меня за предплечье и вывела в самый центр кабинет.
— Вы знаете, что я сейчас буду делать?
— Знаю только то, что вы сейчас будете выжигать пятно тьмы. Никакими другими подробностями не владею.
— Настя, — кивнув мне, посмотрела на дочь княгиня.
Юная княжна подошла ближе. Настолько, что я почувствовал ее дыхание, а необычного ультрамаринового цвета глаза оказались совсем рядом. Анна Николаевна между тем отпустила мою руку и зашла за спину. Ее горячие, почти обжигающие ладони легли на чистую кожу вокруг пятна тьмы.
