— Меня должны волновать твои эмоции на мой счет? — холодно поинтересовалась княжна. Мне только оставалось руки развести в жесте "ну-да, ну-да, пошел я нахер".
А меня вот должны волновать ее эмоции — потому что, как ни крути, ситуация сложилась такая, что мы с ней пока в одной лодке. Даже без учета того, что связаны деловыми отношениями. Если княжна будет ходить рассерженной или обиженной, это совсем не критично в плане моих переживаний — на ее мнение мне в общем-то абсолютно наплевать. Вот только ее раздражение и обида может негативно отразиться на моих отношениях именно с родом Юсуповых-Штейнберг, так что хочешь не хочешь нужно быть дипломатом — за краткий миг обдумал я, невольно осматривая замершую княжну взглядом. А ведь красивая, взгляд не оторвать.
Еще раз показательно разведя руки в примиряющем жесте, я только вздохнул устало. После этого Анастасия вдруг откровенно разозлилась. Возникло даже ощущение, что сейчас ножкой в сердцах топнет. Причем сразу максимально закрывшись от меня, княжна на краткий миг отвернулась, но я успел заметить румянец на ее щеках.
О причине раздражения догадался сразу. Внутренний раздрай возник у Анастасии из-за того, что она явно слукавила. Ментатом быть не требуется, чтобы догадаться — достаточно лишь немного жизненного опыта: слова княжны, что мои эмоции ее не волнуют не соответствуют действительности и она просто не хочет, чтобы я это почувствовал.
Когда я легко и покровительственно (с высоты реального возраста) улыбнулся, Анастасия еще больше разозлилась и еще больше покраснела. А, ну да, она то от меня закрылась, а я от нее нет. И то, что даже без попытки чтения эмоций я понял причину волнения княжны ее серьезно смутило и расстроило.
К счастью, я уже не в том возрасте, чтобы лишний раз теряться в неудобных положениях, поэтому не обращая лишнего внимания на эмоции девушки направился к выходу. Еще и как ни в чем ни бывало сделал приглашающий жест, пропуская даму вперед. Только когда вышли из зала, я понял, что находились мы почти рядом с настоящим, не выставочным рабочим кабинетом княгини.
Миновав приемную кабинета Анны Николаевны, зашагали в сторону парадной лестницы. Шли рядом, почти плечу к плечу.
— Послушай, а как я вообще здесь оказался? — поинтересовался ровным голосом, словно ничего только что не случилось.
— Тебе не сказали? — коротко глянула на меня Анастасия и едва усмехнулась: — Мы совещались с фон Колером, а в какой-то момент ты на полуслове просто закрыл глаза и сполз по креслу.
— Заснул, что ли? — не сразу понял я.
— Заснул, что ли, — просто ответила Анастасия.
— Отлично, — фыркнул я.
Да, было дело, в прошлом засыпал на совещаниях. Больше от скуки, конечно, но пару раз отрубался от переутомления. Но это было давно, а сейчас такой вот подставы от доставшегося в пользование юного тела не ожидал.
Пока расстраивался произошедшим, мы уже вышли на улицу. Анастасия сразу ускорилась и спустилась с крыльца, едва касаясь ступенек. Не оборачиваясь, она побежала по дорожке направо, к пруду. Я бегал обычно в другой стороне парка. Понятно теперь, почему утром мы всего один раз на пробежке встречались. Если, конечно, в то памятное утро, когда мы с княжной разговаривали прямо на реке под ледяным куполом, она не вышла на пробежку специально подлавливая меня для беседы.
Хотя может и сейчас тоже целенаправленно караулила? Да ну, нет, наверняка тоже каждое утро бегает — у одаренных вообще у всех с физическими нагрузками достаточно интенсивно, вне зависимости от предрасположенности к стихийным ли, или к темным искусствам.
Пробежавшись немного, я отвлекся от раздумий о княжне, так привлекательно выглядящей в этом обтягивающем... так, стоп. Отвлекся от мыслей о княжне и попробовал вспомнить, что вообще произошло вчера вечером после прибытия фон Колера.
Первым делом я нашел Зоряну. Девушка, как оказалось, услышала звуки появления оперативников ФСБ, сопровождаемые причитаниями Кальтенбруннера. Почувствовав неладное, она вовремя успела скрыться из приемной, затолкав Васю в один из пустующих кабинетов. Где и переждала опасность. Просто молодец — больше даже сказать нечего. Если бы оперативники натолкнулись на нее (и Васю) в зоне прямой видимости, кто знает, что произошло бы. Даже не говоря о возможности определить сканерами спрятавшегося в теле гангстера темного демона, вооруженная штатным оружием конфедератов привлекательная девица в мокрой майке весьма приметная и вызывающая обоснованное подозрение персона.
После того как разобрался с Зоряной, отправив ее отдыхать, пришло время Василия. С которым, едва услышав максимально сжатую историю, разбираться и не стали. По указанию фон Колера гангстера (и демона) препоручили Садыкову, чтобы тот увел его во второй корпус, чтобы закрыть в соседней с Зайцевым камере. После того как мы с Анастасией выразили подпоручику искреннюю благодарность за участие и тот увел демона Василия, Анастасия спросила о дальнейших действиях с темной тварью.
Внятного ответа на свой вопрос княжна не получила — это, как витиевато выразился фон Колер, являлось предметом обсуждения только для адептов темных искусств. Услышав подобное, Анастасия предсказуемо показала характер. Княжна экспрессивно отчитала барона, рассказав ему доступно, емко и весьма эмоционально все что думает по поводу устроенных на территории ее усадьбы игрищ и откровенного беспредела с завезенными к ней домой инвалидами, темными тварями и гулящими девами.
В принципе, Анастасия говорила все верно — потому что не было печали, как приехал я. И барон даже дал ей выговорится, соглашаясь. Но когда Анастасия вошла в раж и начала повторяться — просто красочнее и эмоциональнее изъясняясь о том, как она рада всех нас здесь видеть, барон ее прервал. Попросив минуту внимания, фон Колер рассказал княжне о том, что Анна Николаевна заключена под стражу по подозрению в контрабанде армейских ускорителей. Помогающие усиливать физические способности психоактивные вещества, на которых я тренировался две недели, после того как приехал из протектората и осваивался в новом теле. Во всех смыслах новом — и после переселения души, и после воскрешения.
Наказание за незаконный оборот армейских ускорителей предполагалось весьма серьезное. В использовании психоактивных веществ государство традиционно имело неоспоримую монополию, как и в праве на насилие, и защищало свою монополию со всей жесткостью, не глядя на титулы, чины и ранги.
Осознав перспективы матери, Анастасия мигом растеряла боевой настрой. Пока княжна приходила в себя от ошарашившего ее известия, фон Колер педантично и скрупулезно выспросил у меня подробности произошедшего. И рассказывая ему о схватке с демоном, помощи белой леди и встрече с князем Андреем Юсуповым, я в процессе понял истинно иезуитскую задумку организаторов моего покушения.
Демон в теле Васи появился в момент, когда в поместье находилась с визитом делегация Юсуповых. Которые, как и Разумовские, не заинтересованы в благополучии оказавшегося на стыке самых разных интересов рода Юсуповых-Штейнберг. И вопрос с принадлежностью напавшего демона становится сложнее.
В первую очередь, как думаю, это мог организовать Зайцев, действуя в интересах Разумовских. Но это мог организовать он же, действуя в интересах ФСБ. И пусть эти две стороны являлись первыми в очереди подозреваемых интересантов, Юсуповы теперь ведь тоже могут быть в списке потенциальных подозреваемых. И игнорировать их нельзя, хотя я все же склонен предполагать, что их появление было лишь ширмой для прямой атаки на меня. Но полностью исключать их не получится. В том числе и потому, что именно князь Андрей Юсупов, так красиво врезавшийся в стену после столкновения со мной, был формальной причиной смерти Войцеха Ковальского, агента ФСБ в Волынском протекторате.
Пока я размышлял об этом, фон Колер сам по мере моего параллельного рассказа погрузился в состоянии предельного удивления — услышав о наложенном на меня защитно-иллюзорном заклинании озаренной целительницы. Он даже приготовился его снимать, что — по его словам, предполагалось нетривиальной задачей, не причинив при этом вреда мне как адепту темных искусств.
Из пояснений фон Колера получалось, что светлое защитное заклинание опасно для меня также, как и для окружающих. Для того, чтобы снять иллюзорную пелену и защиту, профессору требовалось ювелирно вскрыть светлую ауру и создать под ней вторую, темную, оградив меня от света. После светлое заклинание должно было потерять связь со мной и исчезнуть.
Но в момент, когда фон Колер вознамерился начать, светлая иллюзия неожиданно исчезла сама — как не было. А я предстал перед присутствующими в том виде, в котором оказался после схватки с демоном у фонтана — оборванный и потрепанный. Пришлось в срочном порядке приводить себя в порядок, умываясь и переодеваясь.
Как раз к тому моменту, как я вернул себе приличный вид, немного пришла в себя всерьез обеспокоенная судьбой матери Анастасия. Пользуясь тем, что теперь уже барон не мог справится с удивлением, я задал вопрос княжне об озвученном ей баронстве.
Ответ получил неожиданный. Как оказалось, высочайше утвержденным мнением Государственного Совета, 15 октября 2004 года лейб-гвардии поручику Петру Алексеевичу Штейнбергу было предоставлено право к своей фамилии присоединить фамилию, герб и титул двоюродного дяди, отставного полковника Колониальной армии Третьей Французской республики барона Венсана де-ла-Шапель.
Обитающий в России французский отставной колонель не имел прямых потомков и его титул с владениями, а также наследственным правом его передачи старшему в нисходящем потомстве переходил Петру Штейнбергу. Так что княжеский род Юсуповых-Штейнберг, как оказалось, обладал еще баронским титулом де-ла-Шапель, который и полагался мне по завещанию. Причем владения уже почившего в бозе полковника барона Венсана де-ла-Шапель находились не где-нибудь, а в Архангелогородской губернии. Совсем неподалеку от знаменитых Холмогор, откуда — как известно каждому школьнику, в столицу пришел учиться Михаил Васильевич Ломоносов. И даже не представляю, какие судьбоносные обстоятельства этого мира могли занести на Русский Север полковника французской колониальной армии.
Путем быстрых и нехитрых подсчетов я вычислил, что дарование моему отцу Петру Штейнбергу права на герб и титул барона де-ла-Шапель произошло в дату, близкую к дате рождения Анастасии. И примерно в это же время поручик лейб-гвардии Петр Штейнберг получил княжеский титул. Вот только если предоставление баронского титула, как я обратил внимания со слов Анастасии, было высочайше утверждено, то княжеский титул Петр Штейнберг, я это точно знал, получал уже именным высочайшим указом.
Да, дела тут творились пятнадцать лет назад — продолжая нарезать круги по парку, оценил я привет из прошлого. И вдруг задумавшись, едва не споткнулся. Мда, на поверхности же все лежит, как раньше не догадался? Но понятно, как. Рецепт весьма прост: провести несколько суток без полноценного сна, убегая и убивая людей которые хотят догнать и убить тебя, а после этого сесть за стол важных переговоров, предварительно даже не поужинав и чаю не попив.
"Ах ты ж с-сучка!" — мысленно восхитился я Анастасией.
Может быть, юная княжна нашла решение невзначай. Также, как совсем недавно на дуэли с Разумовской, когда двумя ледяными стрелами девушка перебила противнице сразу три энергетических канала. Тогда тоже ведь могло совершенно случайно получится.
Анастасия сказала оперативникам ФСБ, что я принял баронский титул, и сейчас мне безальтернативно нужно с этим согласится. Нет, в теории я могу поставить под сомнение слова княжны и отказаться принимать титул вовсе, но эту возможность даже не рассматривал. Это будет похоже на ситуацию, когда на тонущем корабле мужчина в расцвете лет и сил стремится занять место в шлюпке прежде, чем там окажутся женщины и дети. То есть неправильный даже с точки зрения мироощущения поступок, не говоря уже о моей репутации, которая сразу окажется ниже плинтуса, когда все детали случившегося окажутся известны. В том, что окажутся, сомнений нет — слишком много было свидетелей происходящего.
И варианта действий получается два. Первый — это выйти из сумрака, полностью вступить в наследство, признав себя Алексеем Петровичем Юсуповым-Штейнбергом, и в этом качестве принять полагающийся мне по завещанию отца титул. В этом случае последствия непредсказуемы — даже не будучи семи пядей во лбу, можно догадаться что на личность Алексея Петровича некоторыми влиятельными людьми сделаны ставки. Не зря Демидов с Безбородко так уговаривали меня в первой памятной беседе, не скрывая заинтересованности в моей персоне.
Но выйдя из сумрака, приняв свою "реальную" личность, я сразу окажусь даже не пешкой, а щепкой в потоке событий. Не то что не готов к этому, а даже еще не полностью осознаю происходящее вокруг. И, если честно, чувствовать себя частью чужой неизвестной игры уже утомило, пора перехватывать вожжи. Так что принятие баронского титула мною как Алексеем Петровичем сейчас нежелательно.
Второй вариант принять титул как Артур Волков. На что прямо указала Анастасия, заявив, что я ее "жених барон Артур Волков". Но личность Артура — фейковая, и когда я сниму эту маску, то передача титула с владениями окажется недействительной. Маска исчезнет, но сам баронский титул, как и полагающиеся владения, останутся в роду. Вне зависимости от того, останусь после этого я сам в роду или нет — потому что по факту, передача оного титула мне уже состоялась, то есть формально пункт завещания выполнен. Вопрос еще, какие активы рода завязаны на этот баронский титул...
С такими мыслями я невольно сменил направление и добежал до "господской" части парка, где до этого момента старался не показываться. Миновав несколько аллей в окружении аккуратно, в форме геометрических фигур подстриженных кустов, я выбежал к пруду.
Предчувствие не обмануло, Анастасия обнаружилась здесь. Девушка двигалась ровно и спокойно, равномерно качался маятником по спине хвост длинных волос. Да, и ступала она прямо по воде.
Княжна бежала по спирали, и за несколько мгновений до того, как ее нога касалась поверхности пруда, вода застывала, превращаясь в тонкий лед. Причем она не создавала широкую замерзшую дорожку — как для памятной беседы со мной, когда мы словно по мосту на середину реки вышли. Нет, в этот раз за Анастасией оставался тонкая ледяная полоса, словно узкий веревочный мост. Льдины которого постепенно подтаивали и ломались — путь княжны обозначала уже теряющая форму ледяная спираль, через которую проходила прямая пути с берега до центра озера. Сверху посмотреть — как кривовато нарисованный круглый леденец на палочке.
Замерев ненадолго, я понаблюдал за Анастасией. Мне хватило несколько секунд, после чего я развернулся и побежал обратно, возвращаясь к привычному маршруту. Лекции фон Колера, а также обязательные к посещению в гимназии уроки "Основы управления стихийной энергией" позволяли мне уже смотреть на происходящее понимающим взглядом, а не глазами удивляющегося неведомой доселе магии дилетанта.
