| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Уловив ее колебания, досадливо мотнул головой.
— Не превращайтесь в соляной столб! Шевелитесь!
— Молодой человек говорит дело! — подтвердила Глория. — Уносим ноги и побыстрее.
Помощь неизвестного оказалась как нельзя кстати. Это Симона поняла, когда они, наконец, оказались снаружи, на насыпи. Железнодорожный путь исковеркан сошедшими с рельсов вагонами. В голове поезда бушует пламя, оттуда веет жаром и мазутной вонью. Вокруг стоны, причитания, плач. Симоной овладело желание поскорее убраться из этого ада. Марджи и Глория испытывали те же чувства. А обе девочки в каком-то странном оцепенении жались к Глории.
— Что дальше?.. — спросила Симона. Пистолетом она уже не размахивала, а прицепила к пояску шорт.
Мужчина на секунду задумался.
— В полукилометре отсюда есть хутор. Там живут мои знакомые. По приезду в Мету я хотел их навестить. Поезд здесь не останавливается, пришлось бы мне обратно ехать из Меты тридцать километров на автобусе. Но, раз уж мы здесь...
— Тогда — в путь... — вздохнула Глория. — Пятьсот метров я как-нибудь пройду.
Идти пришлось заметно больше, чем пятьсот метров и Симона не выдержала:
— Где же ваш хутор?
— Уже скоро...
— Мне бы отдохнуть... — прошептала Глория. — Притомилась.
Всходило, пригревая, солнце. Симона хотела предложить короткий привал, но слова застряли в горле. В свете разгоравшегося в полную силу дня она вдруг узнала незнакомца. Облик скорее жителя Суора, чем центральных провинций. Характерный разрез глаз... Скупые, точные движения. И манера действовать быстро, не раздумывая.
Убийца из кафе "Ардан"!
Не обращая внимания на то, как напряглась Симона, незнакомец приказал:
— Вы, обе. Берите девчонок на руки.
Сам же легко, как пушинку, подхватил на руки Глорию, та слабо запротестовала. Мужчина не обращая больше ни на кого внимания, двинулся вперед ровным, уверенным шагом. Симона схватила в охапку Бобби, Марджи — Тею. Незнакомец не оборачивался, только сказал:
— Скорее! Время!
Они вошли в рощу, странное место... Деревья стояли редко, но вокруг было сумрачно. И с каждым шагом становилось темнее... Симону охватило странное оцепенение, когда воля подавлена и нет сил противится неизбежному. Тропинка впереди резко шла под уклон, в темноту; как будто там зияла черная, ждущая пасть... За спиной Симоны всхлипнула Марджи. Тонкие руки Бобби обвили шею Симоны. Она вся дрожала.
— Симона... Холодно!..
Озноб пробирал тело, кожа покрылась мурашками. Вокруг колыхались мохнатые тени. Спуск должен был быть очень крутым, но Симона его не чувствовала. Как будто шла по ровному тротуару...
Мрак, хоть глаза выколи, обступил ее со всех сторон. Ей показалось, что она задыхается. Уши заложило, она задышала часто, через рот. Вроде ничего, только воздух какой-то бесплотный. Удушья не ощущалось. Впереди, наконец, просветлело, они выбрались из чащи.
Симона вскрикнула от изумления. Таинственный незнакомец не солгал. Вон там впереди хутор на десяток домов. Чистенький, аккуратный. Поляна перед ним поросла высокой, по щиколотку, изумрудной травой. Вокруг деревья с тонкими стволами раскинули свои плоские, голубые кроны. Пахло незнакомыми цветами. Низко стоящее над горизонтом солнце светило в спину. Не было никаких сомнений, что оно закатится самое большее, через полчаса. Поздний вечер! Непривычно прохладно, но терпимо.
А самой удивительной деталью пейзажа были не луны в небе, которых там не было... А сияющая арка — серебряный мост через всё небо!
Бобби нетерпеливо дрыгнула ногами и Симона спустила ее на землю. Тея тут же, оставив Марджи, присоединилась к сестре и они, взявшись за руки, молча, во все глаза смотрели на открывшиеся им чудеса.
Симона обалдело оглядывалась по сторонам. А потрясенная Марджи, обращаясь к незнакомцу, просипела:
— Это что? Мы где?.. Вы... кто такой и откуда?!
Тот, продолжая легко, как пушинку, держать на руках сомлевшую Глорию, сухо ответил:
— Поспешим. Я — Кевин Ватанабо. Добро пожаловать на Новтеру.
Где-то там, далеко. 20 аполлона 1394, канун Нового года.
Кевин вышел на крыльцо, деревянная ступенька скрипнула под ногами. Ночное небо затянуто черными клочьями туч. Сквозь прорехи в них пробивается свет Кольца.
Достал портсигар, закурил. Еще одна (кроме упрощенной речи) вредная привычка, подхваченная в варварском мире. Пора избавляться. Увидел в полумраке смутную тень. Симона. Она подошла к нему.
— Привет. Огонек вашей сигареты, как маяк в ночи.
— Скоро брошу курить.
Симона тихо засмеялась.
— Попробуйте. Это очень легко. Я сама бросала раз двести...
— Неужели... я так круто попал?
— А то не знаете.
— Теперь, увы, знаю. Но вы же — справились?
— Да.
— Будете моей наставницей в борьбе с пороком.
Симона улыбнулась. Кевину было приятно вести легкий, незначащий разговор с этой молодой, крепко сбитой эфемеркой. Она, по всему видно, тоже ему симпатизирует. Спросил:
— Что наши девочки?
— Целый день носились по округе, как оглашенные. Я волновалась.
— Здесь невозможно потеряться, вы знаете. А за барьер могут выйти только взрослые.
— Все равно, беспокоилась... Давно хотела спросить: эта деревенька — ваша собственность?
— Нескольких семей, что здесь живут. Моя, в том числе.
— У них всех есть дети. А у вас?
— Нет. Когда я был Наставником, я не чувствовал себя обделенным, не имея собственных детей. А сейчас... не знаю.
— Марджи считает вас глупцом. Мальчишкой, который так и не стал взрослым. Который в чуждом и опасном мире забывает об осторожности. Ведет себя как... как новтеранин, а не нормальный человек. Который заигрался и вообразил, что собственным вмешательством может повлиять на ход тамошних событий. Ей стоило хлопот вытащить вас, раненого из Белой церкви. Она до сих пор нос задирает — как точно сфокусировала "кротовый лаз". Шаг за порог и ищи ветра в поле!
— Из Маргарет вышел талантливый полевой агент. Лучше нее были бы только вы.
— Я уже сказала "нет" и не переменю своего мнения. Не хочу, что бы кто-то копался в моих мозгах.
— Всего один раз. И... гипноблок — совершенно безопасен.
— Все равно. Чтобы в моем разуме сидел капканчик... Запрещающий мне, бывая в Мире, хоть словом упоминать о Новтере и о чем угодно, с ней связанным. Заставляющий меня всегда возвращаться сюда. Не хочу.
— Как вы решили, так и будет. Но вам придется смириться с некоторыми ограничениями.
— Я смирилась. После того, как десять верст отшагала, чтобы проверить, где "край земли". Но от злости не рычала, и башкой о барьер не билась. Мягкий, упругий, невидимый.
— Он защищает и от проникновения снаружи. Считайте его забором вокруг усадьбы, от калитки в котором у вас нет ключа. Но его можно одолжить у меня.
— Спасибо, вы — мастер утешать. Посоветуйте, что ответить девочкам. Не про барьер, триста квадратных километров для двух сопливок — настоящая вселенная, пока ее освоят... успеют подрасти. Они терроризируют меня вопросами: "Где Глория? Она умерла?" Что мне сказать? Я не могу седьмой месяц подряд повторять одно и то же. Что их любимая няня больна и ее лечат.
— Детям лучше не знать о Ренессансе.
— Ох. Еще немного и я решу, что вы правы. Медленная киносъемка, запущенная наоборот. Глории сейчас на вид лет сорок пять. А в конце она будет вовсе... моей ровесницей? Каждый раз, навещая ее... Вижу, что она не успела забыть мое предыдущее появление, но... уже не помнит, кто я на самом деле. Воображает меня какой-то своей родственницей.
— Неплохо.
— Вы будете сердиться... Я показала ей стерео девчонок... Она улыбнулась и сказала: "Передайте Бобби и Тее, чтобы вели себя хорошо. А то задам трепку, когда вернусь..." Их она помнит, Кевин!
— Очень благоприятный признак. Вы, конечно, оставили стерео у Глории в палате.
— Опять читаете мысли? Я вас предупреждала! А Глория сама просила отдать ей фотку девчонок! — Симона отвесила Кевину шутливую оплеуху.
— Вы поступили правильно. А мыслей ваших не читаю, потому как боюсь вашей карающей руки. Просто догадался. В следующий визит к Глории можете взять с собой девочек. Скажете им, что это — особенное лечение, очень-очень сложное и редко применяемое. Только для... добрых, хороших людей.
— Диву даюсь, как вы заставили Малый круг на это пойти.
— Я лишен статуса Наставника, но у меня по-прежнему высокий ранг. Когда они узнали, что Глория и вы с Марджи — опекуны дочерей Наоми Вартан... Когда увидели обеих девочек...
— То забегали по стенам.
— И встали на уши. Пока пребывали в столь неудобной для дискуссий позе, я выцыганил у них всё, что мне нужно. Представьте себе, две соплячки-дикарки вдруг оказываются новтеранками... Не рожденными при том на Новтере. С одной стороны — явная беда — секрет Ренессанса уплыл в чуждые руки! С другой, раз он перестал быть секретом, так чего мелочиться? Да и у медиков — профессиональный зуд — испробовать хоть на ком-то, спустя столько лет после Великого Исхода. В-третьих, эти двое маленьких бесенят. Одна вежливо так говорит: "Я — Бобби, а эта тихоня — Тея. Она всегда такая, когда задумывает очередную пакость!" А названная Теей серьезно добавляет, кивая на Бобби: "Эту буйную сумасшедшую держите в смирительной рубашке. Вам же лучше будет". Затем выясняется, что лишь Глория умела обуздывать сих нежных созданий... Вообще оказывала на них мощное положительное воздействие.
Симона хмыкнула.
— Убили Малый круг наповал. Представляю, как эти умники вдруг расчувствовались. Вы — молодец. Но не совсем. Дайте-ка сюда ваши сигареты.
И зашвырнула портсигар Кевина на крышу дома.
— Каждый раз, как захочется курить, идете в сарай, берете лестницу, тащите сюда, лезете, достаете одну сигарету, слезаете, Оставив портсигар на месте! Закуриваете. Потом несете лестницу в сарай. Договорились?
— Слушаю и повинуюсь.
— Завтра мы отметим Новый год по нашему календарю. Придете?
— Да.
Симона хотела было уйти, но задержалась с нерешительным видом. Кевин ободряюще глянул на нее.
— Знаете, что странно, Кевин? Ни меня, ни Марджи, ни девочек, ни Глории... не должно здесь быть. Мы ехали во втором вагоне, который при аварии сгорел дотла. Если бы Бобби не приснился страшный сон... от которого она подняла крик, кинулась бежать не разбирая дороги; да Тея добавила свои ноты в этот концерт... Отчего мы, трое, в панике ринулись следом... Нас бы не было в живых и вы, Кевин, сейчас грустили бы здесь один. Безбожно отравляя свой сверхчеловеческий организм никотином.
— Ясновидение — доказанный феномен... — осторожно ответил Кевин. — К вашему и моему счастью, кто-то из девочек смог заглянуть в очень близкое и страшное будущее. Дети часто обладают особыми талантами. И действуют, в отличие от взрослых, быстро, без колебаний.
— Я думала о чем-то подобном и расспросила, по отдельности, Бобби и Тею. Обе отвечали одинаково. Бобби приснилась мама. Ужасно взволнованная. Самым категоричным тоном велела будить Марджи и Глорию. И всем спасаться... бежать... бежать! Потому что в этом вагоне оставаться нельзя. А куда Бобби, туда и Тея.
— Что ж, эффект ясновиденья проявился в виде короткого, страшного сна с понятным, недвусмысленным сюжетом. Кстати, вы из этого сюжета выпали. Или про себя забыли упомянуть?
— Не забыла. К тому времени я почти проснулась. Ощутила... как удар током, зов ниоткуда! Крики детей я услышала потом. Такие дела, Кевин.
Симона чмокнула Кевина в щеку и ушла. Она жила по соседству, в одном доме с Марджи и девочками. Кевин Ватанабо проводил ее взглядом. Потом вернулся мыслями к прошедшему трудному дню. Малый круг Новтеры еще не решил, как быть дальше и запретил, на неопределенный срок, любые контакты с его бывшей воспитанницей. Она до сих пор не знает, что ее дочери живы...
Кевин вздохнул и отправился спать. Надеясь, что с его тренированной психикой никакие страсти и ужасы не привидятся.
Ему приснилось время, когда он дожмет упрямцев из Малого круга. Не колониальная война, а союз с экзотической планетой, с ее сильным и великодушным народом. Новтера встретила равных себе, пусть даже они эфемеры. В последнее время в Большом круге позиции ультра настолько пошатнулись, что скоро они будут там в меньшинстве. Наступит день, когда Кевин появится в Мире не один, Бобби и Тея будут с ним. Чуточку подросшие, чуточку поднабравшиеся ума. Такие же веселые и забавные пацанки. Кто знает, может он к тому времени найдет себе подругу. Тогда они все вместе, вчетвером придут в гости к его ученице. Он скажет: "Вот твои разбойницы, вручаю под роспись..." Что тут будет! А потом он добавит: "Познакомься с моей женой". Он уже был внутри своего сна, когда сон становится неотличим от яви... а невероятное — само собой разумеющимся. Обернулся к жене, она ответила ему милой, такой знакомой улыбкой. Симона.
В большом доме по соседству с домом Кевина Ватанабо — четыре жилые комнаты (из которых одна пустует), просторная общая гостиная, навороченная кухня и шикарная ванная. В пристройке, куда можно пройти из кухни — гараж для гравилета. Гости из варварской мира устроены с удобством. В своей комнате, после насыщенного дня крепко спит Маргарет — одна из тех, кто по замыслу Кевина должен послужить связующими нитями между планетой эфемеров и Новтерой. Через стенку от нее с мечтательной улыбкой погружается в пучину сна Симона. А в третьей комнате, на стоящих рядом постелях... одинаковые, как две капли воды, девочки. Поздняя ночь, но обе бодрствуют. Пришла Мелинда.
Бобби и Тея никогда не проявляли способностей к проникновению в мысли и чувства окружающих. Может, эти способности у них разовьются позднее; а может они их вовсе лишены. Но обе девочки, с малолетства — телепатки друг для друга. И вовсю этим пользуются. Ведь как удобно: что узнаёт одна, то тут же становится известно другой. И в школе, куда им скоро предстоит пойти учиться, зубрежки для каждой будет вдвое меньше.
Временами ментальная связь между ними становится настолько тесной, что их сознания сливаются воедино. Бобби и Тея давно научились управляться в такие моменты с двумя своими телами, как частями одного целого. Ты тут и одновременно там. Сперва было трудно разобраться. А теперь все получается само собой.
Девочки понимают, что с ними происходит, и не боятся. Они уяснили себе, что единая личность — это не Тея + Бобби и не Бобби + Тея. Это — некто третий. Для новой личности они сообща придумали имя: Мелинда Джос.
Мелинда знает и помнит все, что знают и помнят обе девочки. Но есть одно "но".
При слиянии двух разумов образуется значительно более мощный интеллект, нежели простая сумма его составляющих.
С этой точки зрения, Мелинда — взрослый человек, однако... с эмоциями, капризами и страхами семилетнего ребенка! Такая личность представляет собой исключительную социальную опасность.
Сегодня она заподозрила, что ее, вероятно, очень нескоро, а то и никогда не отпустят домой.
Бобби и Тея безутешно плакали бы. А потом, покоренные новизной обстановки, новыми друзьями, чудесными, необыкновенными игрушками... постепенно смирились. Стали бы, со временем, достойными гражданками Новтеры. А до той поры — орудием влияния на свою мамашу-ренегатку.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
