— Давай там змейкой как-нибудь. Я развяжу. Если ты пообещаешь не убегать, конечно.
Менеджер горячо заверил меня в своей лояльности, и вскоре сидел на полу рядом со мной, потирая запястья и высматривая какой-нибудь кусок ткани, чтобы прикрыться.
Скаут успел опоясать свой живот широкими полосами ткани и теперь возился с ногами Нтанды, которая время от времени вскрикивала и шипела как злая кошка.
— В машине есть аптечка?
Мужчинка быстро закивал.
— Давай сюда.
Было бы здорово, конечно, найти там набор для регенерации, но надежда на чудо быстро сменилась ожидаемым разочарованием: ничего, что могло бы помочь Эрвину, внутри не оказалось. И это было неудивительно: препарат за несколько тысяч могли позволить себе очень немногие, да и то в экстренных случаях, а просто так возить его, ожидая, когда истечёт срок годности, было всё равно что заправлять машину дорогим бренди. О себе я даже не думал: мелкие осколки и попадания из пистолета можно было вообще не брать в расчёт, а пальцы в моей профессии давно считались расходниками.
Оживилась Нтанда:
— Ну и что дальше, мудаки? Сдавайтесь. Он ранен и долго не протянет.
«Ты уверен, что выдержишь?» — спросил я у Эрвина.
«Да, всё будет в порядке. Не ссы».
«Дело не в страхе. Тебе прикрывать мою спину, не забывай. И если что…»
В голосе скаута зазвучало раздражение:
«Сказал же, что справлюсь! Перетяну живот потуже, чтоб кишки не вывалились, и вперёд. Не трать время!»
«Ну ладно, только потом не ной», — я пожал плечами и обратился вслух к Нтанде:
— Нам нужен Харрис.
— Я же сказала, его здесь нет! — огрызнулась девушка.
— Тогда твои дела плохи. Мы заперты, мой друг ранен, а я держу тебя на мушке и нервничаю так, что указательный палец сильно дрожит. Всё, чего мы хотим, — это поговорить. И если Харрис сейчас вместе с Юнгером — что ж, так даже лучше.
Нтанда усмехнулась:
— Поговорить? Именно поэтому вы вломились сюда с РПГ и пулемётом?
Я повторил её усмешку:
— Скажем так, наши планы быстро изменились.
— Ты представляешь, кто такой Харрис и кто я? Нас, скорее всего, завалят всех втроё… Вчетвером, — она кивнула в сторону менеджера.
— Не завалили же, когда ты приказала прекратить огонь. К тому же я повторю: мы просто хотим поговорить. И я уверен, Харрису с Юнгером будет интересно нас послушать.
— Надеешься купить себе прощение? — презрение в голосе негритянки было настолько концентрированным, что я практически почувствовал, как меня щедро обдали помоями из ведра.
Пожатие плечами:
— А вдруг?..
— А Кристобаль? Что насчёт него?
— Мы подумаем об этом завтра, — я врал так вдохновенно и решительно, что сам себе удивлялся.
Девушка покачала головой, раздумывая, что к чему.
— Ладно, как скажете… — её зрачки забегали, выдавая нажатия на кнопки в дополненной реальности. — Сейчас ответят.
Минутная пауза.
— Харрис даёт добро. Они с Юнгером встретят вас на семнадцатом этаже. Путь свободен, можете идти.
Эрвин издал короткое «Ха!»
Я согласно кивнул:
— Одни? За идиотов нас держишь?
— Если ты не заметил, — язвительно процедила Нтанда, — у меня из-за вас ноги сломаны!
— Тогда мы все вместе подождём твоих друзей здесь, — я снял пулемёт с плеча и сплюнул на пол вязкую кровавую слюну.
— Харрис не идиот, он не пойдёт на это!
— И лишится ценного сотрудника. Патовая ситуация.
— Хуятовая, — огрызнулась Нтанда. — Не усложняйте. Оставьте меня и идите на все четыре стороны, вам там ничего не грозит. В любом случае вы не сможете тащить меня на себе.
— Хм… — задумался я. — А вот это неплохая идея. Эй! — поникший менеджер вздрогнул и вскочил на ноги, когда я его окликнул. — На, держи, — вытащив из ножен на поясе штык-нож, я протянул его удивлённому мужчине. — Срежь ремни безопасности в машине.
— Мне больно! — кричала Нтанда. — Больно, сраный ты…
— Это потому, что ты орёшь, — рычал я ей на ухо, смущаясь из-за того, что запах, исходивший от волос девушки, оказался неожиданно приятным. — Заткнись и виси спокойно!..
За пару минут мы с Эрвином сварганили из ремней что-то вроде «кенгурятника», в которых мамы носят детей. Он был неудобным, постоянно съезжал и грозил развалиться в любой момент, но функцию свою выполнял — прикрывал моё старое дряблое тело телом крупной чёрной женщины. Ранец с боеприпасами выполнял ту же функцию со спины, а Эрвин вёл перед собой соблазнённого менеджера, который пытался прикрыть пах ладонями и испуганно озирался по сторонам.
Несмотря на то, что я был универсальным солдатом, кибернетически усиленным от корней до самых кончиков, идти было тяжко. Спина и колени сходили с ума от нагрузок и требовали хоть что-нибудь оставить, но я не собирался выбирать между важным заложником и огневой мощью, поэтому терпеливо, как послушный ослик, продолжал тащить свою ношу.
За дверями пентхауса обнаружился белый коридор, обрывающийся возле лифтовой площадки. Вооружённые громилы в чёрном без всякого сопротивления погрузились в лифт, двери которого на наших глазах закрылись. Красное табло отсчитало несколько этажей и замерло.
— Надеюсь, ваши ребята не будут делать глупостей, — сказал я, нажимая кнопку вызова.
Минута весёленькой музыки, что сделала нашу поездку донельзя неловкой, — и створки разъехались, выпуская нас наружу в такой же невыразительный белый коридор, где пахло тоской и больницей. Охранники маячили неподалёку, но как-то ненавязчиво — скорей, чтоб мы просто не забывали об их существовании.
— Вперёд, — скомандовала Нтанда. — Студия девяносто девять. Видишь вход?
Не увидеть было сложно: аккуратные серые буквы висели в воздухе около не дверей, а, скорей, ворот из нержавеющего металла, навевающего ассоциации с банковскими хранилищами и правительственными бункерами.
Пока всё шло неплохо — и именно поэтому я с ума сходил от нервного напряжения. Дурное предчувствие хватало меня за грудки, отрывало от пола и трясло, крича на ухо: «Ты что, не видишь?! Это же западня! Не ходи туда!»
— Открывай! — потребовал я, когда остановился у студии.
— Не так быстро, — возразила Нтанда. — Оговорим условия.
— Условия — лучше некуда, — ухмыльнулся Эрвин. На его повязке проявилось маленькое красное пятнышко. — Мы заходим внутрь и разговариваем разговоры с главным мудаком Масс Биотех.
— ...Но перед этим отпускаете меня и оставляете тут оружие.
— Может, ещё штаны снять и нагнуться? — возмутился напарник.
— Если хочешь, можешь и так, никто не будет возражать, — съязвила девушка. — Но если вы не сделаете так, как скажет Харрис, нам пиздец. Меня и этого чудика просто спишут в безвозвратные потери.
После этих слов чудик заметно приуныл.
— Нет, — я обрубил препирательства на корню. — Мы заходим все вместе.
— Боже, мужик, да зачем тебе безногая баба и этот ствол? — простонала Нтанда, едва не заехав мне затылком по носу. — Внутри нет танков! С кем ты там собрался воевать?
— Эта безногая баба уже дважды доказала, что важна Харрису. А ствол лишь немного поможет выровнять наши шансы против всей вашей грёбаной корпорации.
— Но…
— Нет, — я не дал девушке договорить. — Заткнись.
— Вы же сможете пристрелить Харриса в любой момент! Он не согласится!
— Мы и без пушек можем его на куски порвать, — заметил напарник.
— Наше оружие не для нападения, а для защиты, — продолжал я гнуть свою линию. — Мы на его территории, и наши шансы на отход чудовищно малы. Похожи ли мы на самоубийц?..
Нтанда хихикнула:
— Вообще-то очень.
Эрвин усмехнулся в ответ:
— Я стал презирать её чуточку меньше.
Девушка закатила глаза:
— Можешь стоять тут и думать, пока мы с твоим приятелем не истечём кровью. А можешь пойти на уступки и…
— Тогда стоим, — заявил я, твёрдо намереваясь буквально стоять на своём до конца.
— Сука… — прорычала негритянка. Недолгая пауза. — Тогда тебе предлагают выбор: взять с собой либо меня, либо пушки.
Я задумался на несколько мгновений. Позвоночник жалобно заскулил, упрашивая снять хоть какую-то часть веса.
— Только когда увидим Харриса!..
— Да блядь! — воскликнула девушка. — Какие ты можешь дать гарантии, что не начнёшь палить?
— А какие ты можешь дать гарантии, что Харрис…
— Господи, как вы меня достали, — глубоко вздохнул Эрвин и потряс в воздухе катаной: — Давайте живее, а не то я зарублю вас всех, а потом сделаю харакири.
— Как только мы увидим Харриса, я тебя отпущу, — пообещал я Нтанде. — Даю слово.
— Слово… — фыркнула она и замолкла. Секунд через пять в тишине коридора раздался щелчок, и дверной замок коротко запищал.
В коридор хлынули мягкий жёлтый свет и аромат нагретой на солнце пыли. Эрвин с любовником на привязи ворвался внутрь первым, а я протолкался следом и захлопнул тяжеленную металлическую створку.
— Осмотрись! — крикнул я скауту и прислонился к стене, приготовившись в случае чего идти в последний бой.
Лицо и лоб мгновенно покрылись потом. Жарко.
Студия девяносто девять представляла собой огромное, размером с ангар, помещение. Под потолком громоздились друг на дружке целые гроздья софитов всех возможных размеров. Возле стен и плотно занавешенных окон возвышались металлические конструкции, похожие то ли на строительные леса, то ли на мостки. Рядом с входом стоял оранжевый погрузчик, нацелившийся на поддон с коробками. Неясно, где он тут ездил, потому что проходы между ящиками, вешалками, электрикой и декорациями выглядели настолько узкими, что и паре человек было трудно разойтись.
Чуть поодаль, за целой горой тележек из супермаркетов, начинались бесконечные ряды одежды, за которыми я заметил макеты стен: вон там, кажется, кухня, а там, судя по обоям с ракетами и самолётиками, детская… Целая бездна пространства, застроенная лабиринтом — ненастоящим, пыльным и пахнущим старыми тряпками.
— Вы тут кино, что ли, снимаете? — пробурчал я и включил тепловизор, чтобы рассмотреть, не прячется ли кто-нибудь за этими горами бутафорского барахла. Эрвин тоже напряжённо оглядывался по сторонам.
— Тут снимают всё, — сварливо ответила Нтанда. — Развяжи меня! Я уже ног не чувствую.
— Только когда увижу…
— Господа!
Я готов был поклясться, что парой мгновений раньше тут не было никакого пожилого мужчины в идеально сидящем бежевом костюме и с массивной золотой заколкой на галстуке.
Цепкие волчьи глаза, небольшие красные прожилки на носу и щеках, седина, осанка — на фото Харрис выглядел добрым и чрезвычайно располагающим дедушкой в очках и белом халате, но сейчас передо мной стоял делец с большой буквы Д.
— Я здесь, — он поднял руки и покосился на Нтанду: — Насколько я помню, была договорённость, что её отпустят, когда мы встретимся.
«Эрвин! Видишь кого-нибудь?»
«Никого и ничего».
— Да, была, — я потянул за ремень, распуская узел. Вообще-то я собирался поступить как джентльмен и придержать Нтанду (Господи, как же прекрасно пахнут её волосы), но упустил момент, и она шмякнулась на пол с воплями и матом. — Ой! Прости...
— Мудак! — негритянка сверкнула глазами. — Какой же ты мудак!..
— Идёмте, я отведу вас к Адаму Юнгеру. Вы же с ним хотели поговорить? — Харрис заметил мой недоверчивый взгляд и поспешил заверить: — Могу поручиться, что тут нет ни одной живой души.
— Очень надеюсь на это, — я похлопал ладонью по цевью пулемёта.
— Мои люди заберут девушку, когда мы отойдём достаточно далеко. Если вы не против, конечно.
Эрвин похлопал главного-мудака-в-Масс-Биотех по плечу:
— Мы не против, — скаут кивнул на дрожащего менеджера, который глядел на нас умоляющими глазами собаки, выпрашивающей ещё один кусочек. — И его тоже можете забрать. Прости, приятель, но мы не можем быть вместе.
— Останьтесь с ней, — попросил Харрис, и подчинённый закивал, тараторя что-то вроде: «Да, конечно, конечно, да, я останусь, да, конечно».
— Веди, — я приподнял ствол пулемёта. Старик проводил его взглядом и немного подался назад, но быстро взял себя в руки и энергично махнул рукой:
— Идите за мной.
Он повёл нас мимо сваленных в кучу кофров и выставленных как на параде операторских кранов, треног и прочего оборудования.
Некоторые софиты и лампы были включены, и в их концентрированных плотных лучах кружились вихри блестящих пылинок. В тепловом спектре осветительные приборы полыхали, как настоящие пожары, в сиянии которых можно было спрятать целую роту солдат.
Мы с Эрвином озирались по сторонам, чтобы не пропустить возможное нападение, и схватывали кучу деталей. Каждая по-отдельности не была чем-то особенным (кроме огромного ярко-зелёного пенопластового тираннозавра; он — был), но вместе они смотрелись крайне странно. Ворохи одежды и бытовые предметы соседствовали с чучелами животных, яркими и экстравагантными сценическими костюмами и гаджетами неизвестного назначения. На каждом квадратном метре будто разыгрывалась какая-то очень интересная история.
Например, мы миновали небольшой двухмоторный самолёт, погребённый под грудой плюшевых игрушек, а затем высокую и длинную, с десяток метров, стену, состоящую целиком из тонко звенящих разноцветных неоновых вывесок. Под ней лежал, усыпанный частями манекенов, кусок почти настоящего африканского ландшафта: если бы не колёсики внизу, я и не подумал бы, что этот каменистый участок почвы с растущей на нём колючей травой, поддельный.
— О! Гляди! Гляди! — оживился Эрвин.
Наш путь пролегал мимо небольшого павильончика, детально реконструирующего кабинет мэра Корпа: массивный деревянный стол, застеленный зелёным сукном, позолоченные письменные принадлежности, кресло с высокой спинкой и крайне реалистичное окно, перед которым застыл не менее реалистичный Юнгер.
— Это?.. — сперва я даже не понял, что передо мной кукла, но политик был слишком неподвижен: застыл в непринуждённой позе с широкой располагающей улыбкой.
— Надо же, — Эрвин приблизился к кандидату в мэры, и я последовал его примеру. Смотреть на Юнгера вблизи и без перекрестия прицела было мне в новинку. — Ау! — скаут пощёлкал пальцами перед носом политика. — Проснись! Ха! Забавно.
— Если вас заинтересует, там есть ещё, — Харрис, терпеливо ожидавший, пока мы осмотрим павильон, кивнул в сторону.
Я перевёл взгляд, и мои глаза полезли на лоб: за очередными залежами реквизита, посреди которых торчал сегмент крепостной стены, раскинулась невидимая ранее площадь, забитая людьми. Реалистичный асфальт (тоже на колёсиках), горожане с транспарантами, возле куска фасада серого здания с колоннами в античном стиле стоит небольшая трибуна . За ней второй улыбающийся Юнгер. На земле мусор и блестящие плевки, рядом с пожарным гидрантом притулился закутанный в одеяла бродяга… Имитация выглядела так натурально, словно пришельцы аккуратно вырезали кусок пространства-времени и перенесли сюда.
