— Разве? Ну, положим. А кто же твои родители, мессер Ружеро?
— Я... не помню.
— Интересно. А откуда ты родом? Ты фирентиец?
— Не знаю.
— И как давно живёшь в Фиренце ты, конечно, тоже не помнишь?
— Не точно... год... или два... не знаю.
— Интересные у тебя особенности памяти, Ружеро, — заметил клирик. Ну да, подумал я, тут помню, тут не помню. И вообще, незабвенные братья-францисканцы всё это у меня уже спрашивали практически теми же словами. И этот туда же. И комментарии даёт такие же. Неужели настолько плоха легенда? Козимо тем временем помянул, что я и в Фиренцу заявился без объяснений откуда, ссылаясь на ту же амнезию, и продолжал выяснять, как я, такой хронически беспамятный, добрался до Фиренцы один, да ещё умудрился попасть к Фаринате? Да не просто попасть, а сразу же начать работать с виднейшим механикусом Италии. А действительно, как? Это уже я спрашиваю: как настоящему Ружеро это удалось? Если, конечно, он не косил под такого же дурачка, как и я. Значит, косил. И тут вопрос: а действительно ли имя настоящее? И откуда пацанёнок взялся? Кто такой на самом деле?
— А вы, — похрипел я. — Отец Козимо, верно?
— Вспомнил, Ружеро? Да, я — именно он.
— А... братьев Альфонсо и Бартоломео вы не знаете?
— Францисканцев? — в голосе послышалось удивление. — Да, появились тут недавно. Почему спрашиваешь?
— Так ведь... Они со мной разговаривали уже, — чего, к счастью, в этой реальности пока не было.
— Вот как... — клирик задумался. — Не врёшь? Где это ты с ними поговорил?
— Этого не знаю. Они как-то не поделились секретом.
— Что ты имеешь ввиду?
— Ну, глаза мне завязали. Только где-то в подвале и сняли повязку.
— Хм... Как-то не верится. И о чём говорили?
— О том же самом... Кто я, откуда, почему...
— И что ты им рассказал?
— Правду рассказал, отец Козимо.
— И они тебе поверили?
— Как видите, я у них там не остался. Отпустили меня.
— Сомнительно мне что-то... Ну, и какую правду ты им рассказал?
— Да вот именно такую, что меня отпустили. И велели больше никому не говорить. Сказали, если ещё у кого, например как у вас, отец Козимо, вопросы ко мне появятся, то к ним отсылать. Они уже всё, что надо узнали.
— Ах, Ружеро, Ружеро... маленький обманщик. А я чуть было тебе не поверил. — клирик покачал головой и мне под рёбра, выбивая дух, впечатался кулак. Я только порадовался, что селезёнка у меня, хоть по ощущениям и как настоящая, но всё-же цифровая. Её не так жалко. Потом, ненадолго появившись у меня в поле зрения кряжистым силуэтом, подручный клирика двинул мне в челюсть. Одного такого удара бы хватило, чтобы я поплыл, а тут я ещё затылком от удара звезданулся о камень, так что хоть окончательно сознания не потерял, но реальность существенно утратила значение и отошла на второй план. А на первом у меня осталось лёгкое сожаление, что наспех сляпаная придумка не прошла. С другой стороны, я многого и не ожидал. Времени на обдумывания у меня не было. Может профессиональный разведчик бы и сообразил чего менее наивное, но я не он. Ничего. В другой раз у меня будет больше информации. Втирать ему про братьев, видимо, не стоит. Он с ними, видать, накоротке. Или вообще одна шайка-лейка, что, вобщем, мне должно было быть очевидно с самого начала. Ещё думал, почему-то, что я опять в Барджелло, опять меня по морде бьют, а Гвидо, подлец, отсутствует, на своё счастье. Про ракеты думал, что легко их теперь найду. Ну, после воскрешения, естественно. Вот только девочек было жалко до слёз. Но поделать я ничего не мог, надо было помирать как-то. Может, в следующий раз лучше получится. Или попробовать без них. Не выходит же явно, чего я упёрся и тыркаюсь в одно и то же? Понравились они мне, что-ли? С нынешним пониманием ситуации я, пожалуй, сам смогу выкрутиться... Надеюсь. А потом уже и им помочь. Без такого экстрима. Несколько-то дней у них есть, пока к ним не нагрянут францисканцы. Правда, это будут уже другие девочки, и я для них буду никто. Но лучше ж так, чем никак.
Клирик продолжал бубнить что-то, видимо спрашивая и всё ещё надеясь получить ответы, но я его слышал как сквозь вату, продолжая думать о своём. Но из того, что я всё это время о чём-то думал, не значит, что ничего не происходило, кроме его вопросов и моего думания. Ещё как происходило. Меня продолжали бить, и бить сильно. Чаще в живот, но и лицу доставалось. Губы были размочалены в тряпку, на грудь и на пол лилось из разбитого носа, затылок пульсировал от ударов о каменную стену, и, помимо селезёнки, дёргало отбитую печень. Только по сравнению с парочкой францисканцев, Козимо — сущий пацан и ничего кроме забивания меня насмерть не придумал, а, стало быть, мне можно было не отвечать на его вопросы, отрешиться от реальности и, тупо глядя перед собой бессмысленным взглядом, ждать, когда зелёная полоска покажет "0 ТП" и мигнёт мне на прощание, сменяясь воплем Бьянки "Ружеро очнулся!".
В какой момент всё прекратилось — я не заметил. Моё сознание, мелкодисперсно рассеявшись невесомой дымкой по необъятной реальности, впитывало биотоки Вселенной и ему было не до мелочей. Однако ж был какой-то шум в пыточной, вроде недолгого спора, потом короткое звяканье и бряканье, которые я отметил клочком того облачка, которым мыслил, но конденсироваться и овеществлять свой разум по таким мелочам не стал. У меня в планах была Смерть и попытка заметить переход из реальности в реальность. Отвлекаться по пустякам в такой момент было бы просто глупым. У меня было 1 ТП на индикаторе, и вроде даже казалось, что циферка уже начала мерцать. Вот-вот ЭТО должно было случиться. Но оно всё не случалось и не случалось, а потом я обнаружил себя уже лежащим на полу, причём не на голом. Кто-то подстелил мне какую-то подстилку. В голове постепенно прояснялось, возможно оттого, что мне дали напиться и омыли лицо холодной водой. Самочувствие улучшалось, но было всё-же обидно: вместо причащения тайн мироздания мне всего лишь предложили какую-то тряпку под зад.
— Полегчало? — голос был не Козимо. Ба, знакомые всё лица! Привет из прошлого, правда, не моего: мою голову у кружки с водой придерживал ни кто иной, как викарий Бонуомо Инфаньяти лично. Выжил он, значит.
— Спасибо, да, — поблагодарил я. — Что происходит?
— Встать можешь, отрок? — викарий поставил кружку на стол.
— Попробую, — я повернулся и упёрся руками в пол, не давая ему выскользнуть из-под меня.
— Пробуй. Если я не ошибаюсь, тебе надо торопиться. Скоро рассвет.
— Торопиться? — не понял я. — Куда?
— Через два часа после рассвета донна Мария Камби будет колесована.
— Мммм... — чёртов пол! Шатается. Но хоть блевать не тянет. — Я-то что могу сделать?
— А сюда зачем тогда пришёл?
— Сюда... — я всё-таки умудрился встать и смог сохранить вертикальное положение без поддержки. Совсем недалеко от меня на полу лежало то самое кряжистое тело, что так любило меня бить. Было ясно, что теперь оно ничего больше не любит и уже больше никого не ударит. Вошло, так сказать, в гармонию с мирозданием. А где же сам Козимо? А вот и он, лежит с другой стороны стола, ближе к двери. Такой же посмертно безобидный. Опа, а тут и ещё один, прям у порога. Униформа как у Козимо. Этого я не видел. Снаружи стоял, когда жив был? Ну, теперь лежит внутри. Больше никого, ни живых, ни мёртвых. Викарий, получается, их в-одиночку троих уложил? Вот тебе и монашек. — Да я даже и не знаю, как тут очутился. Дали по голове — и вот я уже оказался тут.
— Какие только совпадения не случаются, — согласился викарий и отошёл к столу. — А теперь тебе надо оказаться там. В Стинке. О, неплохо! — он нюхнул из кувшина, тут же набуздыкал себе в кружку и присосался, не откладывая на потом. Понятно, алкаши все тут запойные. К моему удивлению, опорожнив поллитровый сосуд, он и мне предложил, на что я только головой мотнул, ощупывая левую щеку. — Туда ещё как минимум полчаса добираться, — продолжил он, наливая себе ещё. — И столько же, не больше, тебе останется на всё про всё. Даже не знаю, как ты успеешь.
— А вы кто? — я посчитал нужным задать наконец логичный в моём положении вопрос. На пальцах осталась кровь. Что ж они, гады, никак моё лицо в покое не оставят? Прям как специально по левой стороне лупят.
— Я — викарий, — ожидаемо ответил викарий.
— О, ваше... это... преос... — у меня вылетело из головы, как к нему обращался Бокка. — В общем, рад видеть...
Бонуомо чему-то рассмеялся.
— А почему вы мне помогаете? — продолжил я.
— Слушай, отрок, я бы тебе и рассказал... может быть, да только у тебя действительно нет времени. Ну совсем нет.
— А...
— Давай так, коротко. Я всё знаю про твою эпопею с донной Марией и прочими. И совсем не прочь поучаствовать в их вызволении, но только так, опосредованно. Саму работу ты должен сделать сам. А ты, вместо того, чтобы мчаться туда на всех парусах, ни мычишь, ни телишься тут.
— Да что я могу? — стиль речи священника показался мне не совсем таким, каким он был когда я видел кусочек жизни Боско. — Я вообще сейчас не в том состоянии...
— Ну, с состоянием я тебе помогу, это не проблема. Давай-ка, пей, — он протянул мне маленькую серебряную по виду фляжечку. — Пей, не бойся. Не вино.
Это действительно было не вино. Даже не знаю, что. Показалось, что жидкость пряно пахнỳв в нос, испарилась ещё до того, как я успел её проглотить.
— Помогло?
Это было ох... сказал бы хорошо, так нет, ближе — офигительно, но надо, чтобы начиналось почти то же самое, но с "ох..." а заканчивалось бы тем же "ительно". И с толпой восклицательных знаков. Зелёная полоска метнулась вправо, восстанавливая всё мои ТП здоровья, и даже, по-моему, пробила там какой-то барьер. Вокруг меня, наверное, аж воздух захрустел снежной свежестью, настолько мне вдруг стало кайфово от ощущения полного здоровья и переполненности сил. Как у перекачанного волейбольного мяча.
— О, — заметил викарий. — Вижу, что помогло.
— Ага, — я ещё раз потрогал щеку. Нет, увы. Халява не настолько могучая. — Спасибо.
— Бога благодари. А теперь слушай. Одному тебе точно не управиться, хоть там тебя и не ждут. Но и лазутчик из тебя никакой. Так что одному в Стинке делать нечего. К счастью для тебя, знаю я, кто тебе поможет. Заскочишь по дороге к одному человеку, с ним точно справишься.
— А что за человек?
— Ты не знаешь. Бокка дельи Абати зовут. Он точно поможет.
— Да? — я постарался не показать вида, услышав такое знакомое имя. — Ночь на дворе, и я не принц какой. С чего бы это ему кидаться за мной куда-то?
— Скажешь, тебя отец Инфаньяти послал. Есть за ним один грешок, за Монтаперти расплатиться надо. Да добавь, что старуха та ещё жива, он поймёт. А я ему подскажу, через тебя, конечно, где ему её найти.
Викарий дал мне несколько инструкций и указаний, как найти дом Бокки и как себя с ним вести.
— И вот ещё что, — остановил он меня, когда я уже был у выхода. — Думаю, он тебе пригодится, сын мой. Хорошая вещь. Не теряй больше.
Рукоятью вперёд, он протягивал мне Лунный Клинок, а сам этак снисходительно ухмылялся.
Стражников снаружи не было. О них тоже позаботился отец Бонуомо, викарий особого назначения, так что я спокойно пересёк двор и вступил под арку, где первый раз жизни применил свою новообретённую магию и упокоил человека магическим оружием. Вот что человеку ни дай, он непременно приспособит это в первую очередь для причинения максимального вреда другому человеку. И я, оказывается, не исключение. С другой стороны, мне оно для того и было дадено.
— Лёш, — окликнули меня из темноты женским голосом.
— Чего? — совершенно автоматически отозвался я и только потом встал как лопатой шарахнутый. Из темноты на относительный свет вышла невысокая женщина, откидывая с головы накидку. Её грубоватые черты, более подходящие цыганке, или там иранке, были мне весьма знакомы, но этого не могло быть от слова совсем.
— Узнал? — с улыбкой спросила она.
— Этого не может быть, — вслух озвучил я эту глупейшую мысль. — Лила?
— Значит, богатой не буду, — развела она руками.
— Ты как здесь?
— Да вот, сорока на хвосте принесла, что проблемы у тебя тут.
Я растерялся, честно говоря, не зная, что говорить, как реагировать, что спрашивать, увидев человека, оставленного в том, настоящем мире, где я был из плоти и крови. Откуда был отправлен сюда с такими трудностями и с её же, надо отметить, помощью. Кто должен был остаться там и кого я никак не мог встретить здесь, во-первых, непонятно где, а во-вторых где оказался совершенно случайно... ведь случайно же? А?
— Не стой столбом, иди сюда, — она утянула меня в тень. Я открыл было рот, чтобы вывалить на неё кучу вопросов, но она приложила мне к губам ладонь. — Тихо. Во-первых, он может услышать. Во-вторых, не надо, чтобы нас видели вместе...
— Кто тут может...
— Может, может, не сомневайся. В-третьих, у тебя нет времени на вопросы сейчас. Потом. Сейчас быстро скажи мне, о чём он с тобой говорил?
— Кто?
— Инфаньяти.
— Слушай...
— Лёш, я обещаю, я отвечу на все твои вопросы, но не сейчас! Ну, не до того сейчас просто, пойми. Так что он спрашивал?
— Я фигею... Да ничего, вроде, не спрашивал. Наоборот, советы давал.
— Советы? Что за советы?
— Ну, как девчонок спасти...
— Каких ещё девчонок?
— А ты не знаешь, что ли?
— Лёш, откуда я могу знать про каких-то твоих девчонок, сам подумай!
— Откуда я могу знать — откуда?!
— Не ори.
— Откуда я могу знать — откуда? Я вообще, бляха-муха, ничего не знаю и не понимаю, кажется! Ты возникаешь ниоткуда, вопросы какие-то... Какая разница? Вот Бонуомо знает откуда-то...
— Бонуомо? — она на секунду задумалась. — Плохо дело.
— Почему?
— Если он тебе в чём-то помогает, то, скорее всего, он эту проблему и создал. Ладно, подробности потом. Ты куда сейчас?
Я коротко обрисовал ситуацию.
— Понятно. Бонуомо тебе что-то давал?
Я рассказал про клинок, что он мне вернул, и про то зелье.
— Покажи-ка ножик, — потребовала она. — Ого! Неслабо тебя вооружили. Божественная вещь! А там такая бешеная сучка поблизости не отиралась?
Сучка, конечно, отиралась. Даже, я бы сказал, не сучка, а... вот именно. На употребление мной того энергетика от Инфаньяти Лила не обратила внимания.
— Да уж, ситуация, — констатировала моя знакомка. — Многим я тебе сейчас помочь не смогу, но кое-что тоже тебе дам. Вот, как в сказке. Будет тебе тяжело — сожми веточку в ладони и дунь вот сюда. Помощь и придёт.
— Лила, слушай, что происходит? Что за хрень?
— Это не хрень. Слушай сюда. Феда — она та ещё тварюка. Одно хорошо, что от дубравы своей далеко отойти не может. А веточка эта — как раз от её священного дерева. Вобщем, я, как самая настоящая баба-яга, тебе волшебную вещичку дала. Не потеряй. Ну, беги теперь, — и подтолкнула меня в спину.
И, хоть у меня была тьма тьмущая вопросов, я побежал. Кто бы Лила ни была, что бы тут не творилось, но в одном она права: не время. Задам, ох, задам я, кажется кое-кому вопросов по мозгам! Ох, и придётся тебе ответить, Лила, по всей строгости! Ох, мне кажется, ты мне всё время по ушам ездила, да и сейчас... Вот интересно, про девочек она не знала, а что времени нет — сразу сказала. Выходит, это не у меня времени не было, а у неё. На что не было, и почему не было? Кто ж она такая, как тут очутилась, зачем, что тут делает, как меня нашла?. Я ведь даже выгляжу сейчас совсем не как шестидесятилетняя развалина, которую она когда-то видела. Интересненькие дела творятся.
