Лекция для заказчика о том, что такое архитектура вообще — тысяча рублей.
То же самое — со снисходительным хмыканьем заказчика и иначе выражаемым сомнением о предмете — пять тысяч рублей.
Спокойное выслушивание архитектором лекции в исполнении заказчика, о том, что являет собой архитектура на самом деле — десять тысяч рублей и два года релаксации для архитектора". Вот. Примерно так. Принимается? — Закончил чтение эльф.
— Так бы и сказал — мешать нельзя. — Буркнул Талик.
— Ага, знаем, — не сдался нереализованный архитектор. — Согласен?
— Где подписать? — Писатель Золотов старался найти подвох в условиях.
— Писать не надо. Просто скажи.
— Ладно... — Талик ещё раз прокрутил расценки за вмешательство в творческий процесс. Лично он, за такое безобразие взял бы больше. Да вообще убил бы. — Согласен!
Планшетка эльфа озарилась красным светом, пару раз мигнула и погасла.
— Договорились. — Конвоир передал свой планшетник Силь. Ну, надо же, а? Какой-то длинноухой девчонке! — Пошли, посмотрим на твоих почитателей и их безобразный образ жизни.
Эльф был настроен на активные действия. Талик понял, что если он не пойдёт, то его потащат. Писатель Золотов подхватил Геллу под локоть. Ему не столько хотелось смотреть на чей-то там образ, сколько избавиться от её хвоста на шее. Дремлющая демонесса очнулась и саданула Талика рогами. Вот тебе и лакированные...
— Охх, прости. — Промурлыкала девушка с облупленным рого-маникиюром.
— Кстати, — припомнил эльф. — Ты нам за одежду должен, не забыл?
Талик вспомнил, сколько той одежды было на него накручено до того, как он её порвал, и приуныл. Так и впрямь придётся зарабатывать гонорарами.
Глава 20
Маг Потапченко оказался совершеннейшим романтиком. В прошлой жизни он занимался вольной борьбой, от отсутствия женского внимания не страдал, но патологически боялся зубных врачей и тараканов.
Талик присутствовал при допросе опального клопомора и только диву давался всеми пятью сущностями.
— Зубные врачи... ладно, понимаю, — недоумевал Витольд. — Но тараканов-то как можно бояться?
— Они же мелкие, — поддержал коварного Витас.
— М-да... но и их бывает очень много, — резонно заметил Бормотун.
— Много, и неэстетичные они, — рассматривал проблему на свой манер Горгуль.
— Вот бы ещё узнать, как это его вдруг реализовало? — Талика больше интересовало загадочное обстоятельство, которое ввергло сильного мужика в смертельный ужас и довело до реализации. Неужели таракан забодал до запредельного страха?
К сожалению, остроухий не стал даже пояснять каким-таким образом реализация Потапченко пошла наперекосяк, и почему его грандиозные магические способности лучше всего работали против насекомых и мелких грызунов. Эльфа куда больше интересовал феномен дырки в крыле мэра Инферно.
Потапченко бледнел, краснел, вздрагивал, мямлил, но сознаваться, как именно он вдруг превратился в могучего мага, не хотел. Или не мог.
Баська откровенно зевал, тыкая пальцами по планшету. Скукотища.
Талик время от времени поглядывал через распахнутое окно во двор на играющую с хоббитами Силь. Кавайная учила двоеросликов игре в ладушки. Ну и ладно. Чем бы не тешилась, лишь бы остроухому на шею не вешилась. Ненормальная любовь аборигена и попаданки действовала Талику на нервы. Ещё больше на нервы действовала Гелла. Вот уж кто-кто, а эта демоническая девица не собиралась заниматься ерундой типа ладушек и упускать из виду обладателя солидного состояния и будущего землевладельца.
Демонесса предпочитала постоянный телесный контакт. Сколько бы Талик не убирал колено и сколько бы Витольд не пытался засунуть хвост в карман, внутрь штанов или подсунуть его под себя, нахалка с крашенными рогами добиралась либо до хвоста, либо до коленки. Ощущение "держат и не пускают" неимоверно раздражало. И как Азазель терпел такую липучую особу? Сажать себе на шею Геллу, или как там её зовут на самом деле, Талик не собирался.
— Горгуль! — Воззвал писатель к герою-любовнику. — Включай свой метаболизм обратно, а то я её сейчас шарахну не хуже, чем Потапченко мэра.
Бутончик немедленно присоединился:
— Да! Нам место для замка выбирать, а тут всякие посторонние личности будут под ногами путаться.
— Пф! — Горгуль был полон презрения к идее обратного метаболизма. — Фарш невозможно провернуть назад, — пафосно изрёк соблазнитель. — Я своё дело сделал, а как теперь от неё избавляться, решайте сами. Например, Витас может свой собственный метаболизм включить на полную катушку. Пусть смердит псиной и ловит блох. Бутончик вполне способен противно попищать, а Витольд — сказать какую-нибудь гадость. Вдруг, ей станет противно? Я за вас ещё и думать должен?
Талик покосился на татушку-Тайсона. Не-а. Рого-крашеной и демонически-гламурной Гелле противно станет, только если платёжный Тузик побледнеет как моль.
— Идея здравая. — Бормотун зашевелил ирокезом. — Но с воплощением будут сложности. Нужна помощь аборигенов.
— Аборигены ерундой занимаются, — грустно констатировал Талик. — Делать им нечего. Понятно же, что ничего из Потапченко не выдавишь. Он и сам не знает каким-таким образом крутого демона прожёг. Надоело уже сидеть.
— Сколько времени потеряли, — грустно пискнул Бутончик.
— А давайте, Силь попросим помочь. А она пусть — своего остроухого потеребит, — оживился Витас.
— Попросишь тут, — рыкнул Витольд. — Блоха рогатая опять мой хвост захомутала. У-у-у, дура крашеная!
— М-да, — Бормотун ударился в философию. — Хорошо, когда девушки сами на шею вешаются. Но, кто же знал, что они как повесятся, так там и висят!? А у нас нет никакого опыта по культурному... отшиванию.
— Это всё писатель виноват, — неожиданно рявкнул демон. — Талик, слабо послать её прямым текстом?
Талик и удивился, и разозлился. Ничего себе? Какой-то там отросток личности, плод его фантазии, будет ему же ещё и претензии предъявлять!?
— Сам её посылай! — Рявкнул он в ответ не менее злобно.
— Не могу, — притворно-плаксиво издевался Витольд, — мне твоё интеллигентное воспитание мешает. Оно мне уже поперек горла! — Бросил прикидываться и зарычал коварный.
— А кому оно не поперек?! — Вдруг пропищал Бутончик. — Думаешь мне не поперек? Такую идею тайного обогащения похоронил, писатель! Прокололся как последний лопух со своим сочинительством! Бумагу ему подайте, творить ему хочется! Надо было молчать и не сдаваться! — Совсем не притворно причитал вампир.
— Трррряпка! — Вставил своё веское мнение оборотень. — Вон, Потапченко, посмотрите как в несознанку ушёл. Остроухий уже вспотел, а клопомор всё не колется.
— М-да.... — добил Талика маг. — Правы аборигены. От писателей — одни проблемы.
Писатель Золотов даже не успел как следует возмутиться бунтом вторичных сущностей, потому что примерно то же самое вслух высказал Баська. Как будто их мысли подслушал:
— Эта... шиншилла фем... ширшила фар... Искать надо. Писателя.
— Шерше ля фам, — поправил подчинённого конвоир. — Какого писателя, Басир? Женщину?
— Женщину? — Баська сонно похлопал глазами. — Почему женщину? Не-а, того, который Потапченко ещё до реализации ... этого самого... того... я сейчас...
Гномыш опять уткнулся в планшетку и довольно шустро зашевелили пальцами. Эльф, что удивительно, терпеливо сидел и ждал, вместо того, чтобы послать Баську вместе с его идеями во двор хоббитов развлекать. Маг-клопомор, замученный допросом, тоже ждал, заинтригованный поведением гнома. Баська сопел от усердия и временами бормотал себе под нос:
— Было же оно. Сейчас-сейчас. О! — Радостно возвестил потомок тружеников забоя. — Нашёл. Жуть, сударь. Сначала эта... вопрос. А Азазель на таракана похож? — Обратился гномыш к клопомору.
От такого вопроса даже бунтующие сущности Талика вздрогнули синхронно с писательской. Как демон может быть похож на таракана? Совсем что ли Баська ума лишился?
А Потапченко горестно вздохнул и потряс Талика новой информацией.
— Усы у него. Рыжие.
Витольд пискнул на манер Бутончика:
— Не может быть!
— Усатый демон... Это новое слово в демонологии. — Бормотун был в шоке.
— Рыжий. Ха! — Витас почему-то счёл ситуацию забавной.
— А усатые вампиры здесь есть? — Озаботился Бутончик.
— Пф! — Горгуль не разделял ни удивления демона, ни веселья оборотня. — Может, Азазель ещё в прошлой жизни казался себе вполне привлекательным с усами. Вот они у него и остались после реализации.
Талик не страдал отсутствием воображения, но как ни старался, образ рыжеусого демона рождаться не хотел.
Баська многозначительно указал пальцем куда-то в потолок и изрёк:
— Вот! Похож, значит. На таракана.
— Что-то общее есть. — Вставила Гелла и глупо хихикнула.
— Сочувствую, — гномыш кивнул Потапченко. — Я бы после такого тоже... того... Вот, тут есть эта... детская литература. Всем попаданам обязательно в детстве читают. Родители. — Потапченко скривился, догадываясь, о какой литературе речь, но Баська неумолимо продолжал: — Корней Чуковский. "Тараканище". Вот тут прям с самого начала. "Ехали медведи на велосипеде. А за ними кот задом наперёд. А за ним комарики на воздушном шарике. А за ними раки на хромой собаке..."
— Не понял! — Вдруг перебил его эльф. — На каком транспорте ехал задом наперёд кот, и как можно ехать на воздушном шарике? Басир, проверь, может быть комарики всё-таки летели?
Похоже, остроухий совсем не интересовался детской литературой, и в этой области у него познания отсутствовали. Талик умилился. Наивный какой! Подумаешь "ехали-летели"! Дедушка Чуковский ещё и не такое загибал.
— Неа... — Баська для верности заглянул в планшетку. — Тут и про "комарики ехали" нету.
— Но при перечислении, — заспорил эльф, — получается...
Талик решил вмешаться.
— Получается рифма.
— Но смысл! — Не унимался остроухий.
— Смысл тут дальше будет, — гнул свою линию Баська. — Вот: "Волки на кобыле. Львы в автомобиле. Зайчики в трамвайчике. Жаба на метле. Едут и смеются, пряники жуют. Вдруг из подворотни страшный великан. Рыжий и усатый та-рра-кан. — Гномыш разошёлся и стал читать с жутким подвывом: — Таракн, таракан, тараканище! Он рычит и кричит, и усами шевелит: "Погодите, не спешите, я вас мигом проглочу! Проглочу, проглочу, не помилую!" — Басир обвёл аудиторию гордым взглядом. — Детская травма. У него, — подытожил любитель классики и для верности указал пальцем на мага-клопомора.
Потапченко трясло. Эльф застыл с отвисшей челюстью. Гелла мечтательно закатила глаза и проворковала томным голосом:
— Знатно дядька гнал. Забористая у него была травка. Эхх, детство золотое... — Демонесса даже убрала руку с Таликовой коленки, окунувшись в воспоминания. — "Волки от испуга скушали друг друга. А слониха вся дрожа, так и села на ежа..." Мы в детском садике наизусть учили.
— Детском, на-и-зусть!? — Переспросил по слогам остроухий.
— Вы, сударыня, пропустили "бедный крокодил жабу проглотил", — влез с поправкой Баська, чем окончательно доконал эльфа.
— Дай сюда! — Конвоир вырвал у гномыша планшетку, не дожидаясь, когда ему отдадут кладезь ценной информации. — Где это!? — Нальдо то ли пролистал, то ли промотал текст. — Куда все эти звери ехали? — Не мог успокоиться любитель логики в исполнении Шерлока Холмса. — Виталий, я тебя спрашиваю!
— Меня? — Талик не сразу понял, почему спрашивают именно его. "Ты же эксперт, — злобно прошипел подсказку демон, — знаток писательских вывихов мозга". Ну, раз "эксперт", то можно и ответить. — Какая разница куда они ехали? Образ такой. Образ активной жизни в городе зверей и насекомых.
— "А кругом курьеры, курьеры", — процитировал Баська, подтверждая его мысль словами другого классика.
Эльф внезапно успокоился и даже улыбнулся.
— Я не буду уточнять, может ли жаба питаться пряниками. Тем более — жевать их. Но почему крокодил "бедный", если он проглотил вполне откормленную жабу? — Тон остроухого и его улыбочка очень напоминали потуги психиатра наладить контакт с полным идиотом.
Бормотун не стерпел такого обращения и полез к Талику с подсказками. Пришлось ими воспользоваться и копировать поведение эльфа:
— В данном произведении автор придаёт животным антропоморфные черты. Таковые черты детям несомненно ближе и понятнее, чем сухое изложение фактов о том, чем на самом деле питаются жабы. — Не без помощи мага голос Талика прямо-таки источал елей. Эльф, казалось, пытался вникнуть в суть, никак не реагируя на откровенное передразнивание. Бормотун почувствовал себя в своей стихии: — Крокодил проглотил жабу случайно, испугавшись. О чём не мог не сожалеть. Крокодил — "бедный", поскольку испытывает душевные страдания по поводу своего невольного поступка. Образ крокодила противопоставлен в произведении Чуковского образу злобного таракана, который не испытывает ни к кому ни малейшего сострадания.
Остроухий стойко вытерпел наукообразные бредни а-ля "сочинения критика", но сдаваться не собирался.
— В чём же тогда глубинная суть образа слонихи, которая не испытывает никаких моральных терзаний по поводу безвременной кончины задавленного ею ежа? — В том же стиле продолжил разбор литературных полётов конвоир.
— Нельзя же воспринимать образы зверей столь буквально! — Талик решил до конца отстаивать родную детскую литературу, хотя никогда не был поклонником творчества Чуковского. — В тексте автора не сказано, что ёж в результате упомянутого действия слонихи скончался. Весьма вероятно, что пострадавшей стороной является сама слониха, уколотая ежом.
Сущности перешли от чуть было не созревшего бунта к общему веселью. Знай наших! Если бы эльф читал в детстве критические статьи Добролюбова, он бы даже связываться не стал с представителем самой читающей страны. "Ударим лучом света по тёмному царству!" — толкнул лозунг Бормотун.
Несколько ударенных в орочьей харчевне уже имелось. Потапченко смотрел на Талика такими ошалевшими глазами, что Витас радостно тявкнул: "Талик, зачёт!". Витольд тоже был доволен — Гелла слегка отодвинулась. Может, опасалась, что сумасшествие заразно? Баська так активно размышлял над аргументами сторон, что сам сопел как задавленный ёж — натужно.
— А как Вы себе представляете, Виталий, — перешёл на "Вы" Нальдо, — процесс поедания волками "друг друга"?
— Будучи ребёнком, — поддеть остроухого было сущим удовольствием, — я действительно пытался представить себе этот процесс как процесс взаимного безостаточного поглощения. Однако, став взрослым, я осознал, что в данной фразе может быть заключён как переносный смысл, так и отображение типичного образа замкнутости бытия сродни изображению змеи, пожирающей свой хвост.
"Загнул", — первым отреагировал Витольд. "Талик, это уже шиза", — опасливо заметил Витас. "Ничего подобного, — авторитетно заявил Бормотун, — эльфу совсем не помешает прививка синдромом поиска скрытого смысла". "Баську жалко", — пискнул Бутончик. Действительно, гномыш так старательно вникал в суть бреда, что дело могло кончиться плохо. "Продолжай в том же духе, — Горгуль очень заинтересовался эффектом, — Гелла отползает. Ещё пара умных мыслей, и она совсем сбежит".
